Слизеринская грязнокровка (джен)

— Откуда ты знаешь, что Эрика выбросит в камин мое письмо? — сердито спросила Флёр у Билла Уизли. — Ты ненавидишь эту девочку?

— Эрика ненавидит нашу семью, — сказал Билл жене. — Вряд ли Люциус вообще передаст Эрике твое письмо, он не допустит вашу переписку даже в теории. Не трать время и нервы на пустое занятие. Лучше помоги нам на кухне и сделай уборку в доме. Забудь о письме к этой опасной девочке.

— Эрика в первую очередь ребенок, — сказала Флёр, — которому нужна забота и душевное тепло. Вместо того, чтобы показать ей, что наша семья добрая и дружная, справедливая и светлая, мы проявляем агрессию, ругаемся и обвиняем. Как Эрика может нас полюбить, если мы так безобразно себя ведем с ней и ее семьей?

Биллу очень не понравился настрой Флёр и ее желания наладить отношения с Эрикой. Эти желания казались Биллу противоестественными. Флёр всегда поддерживала Орден Феникса, но в последние дни она вела себя не так как обычно.

— Ее настоящая семья, те несчастные магглы, умерли при подозрительных обстоятельствах, — сказал Билл жене. — Что-то было нечисто с этим пожаром, отравлением отца и неизлечимой болезнью матери Эрики. Как бы это не оказалось последствиями многолетних проклятий Эрики в их адрес. Она измучила их, сделала слабыми и уязвимыми, наслала на них тотальную неудачу, что и привело к их кончине. Эрика по ним не скорбела, помнишь? Нет, Эрика с радостью побежала к Малфоям в гости, не успев похоронить родителей. Разве это поведение нормального ребенка? Ты вот с этой девочкой хочешь переписываться?

Биллу казалось, что он говорит все доходчиво, но Флёр ему сопротивлялась. Это сопротивление раздражало Билла Уизли. Он смотрел на Флёр и внутри него закипал гнев.

— У тебя нет доказательств, — ответила Флёр мужу. — У Гермионы их тоже нет. Вы ищете повод обвинить Эрику во всех грехах, не даете ей шанса проявить себя с лучшей стороны.

— Гарри дал ей такой шанс, когда Эрика попала в Хогвартс, — сердито сказал Билл Уизли. — И как Эрика распорядилась этим уникальным шансом и доверием Гарри к ней? Она выкинула этот шанс Гарри, Рону и Гермионе в лицо! Она сразу кинулась защищать Люциуса! Даже сам Люциус был удивлен таким поступком Эрики!

— Эрика поступила благородно, — сказала Флёр мужу. — Она способна на альтруизм.

— Это не альтруизм, а личная выгода! — сорвался на крик Билл Уизли и стукнул кулаком по столу. — Неужели ты веришь, что Эрика общалась бы с Малфоями, не будь они богатыми и знатными?

Билл говорил жене прописные моральные истины, а она все упиралась в своих заблуждениях.

— Верю, — улыбнулась Флёр. — Эрика пойдет за Люциусом куда угодно, хоть в нищету, хоть на смерть. Она будет защищать его любой ценой, не отречется от него. Это достойно уважения, а не насмешек.

— Я не смеюсь над Эрикой, я презираю ее, — мрачно произнес Билл Уизли. — Моя мама в Азкабане из-за нее. Никогда не прощу эту опасную девочку и тебе не советую ее прощать. Мы одна семья, мы должны во всем соглашаться друг с другом. Нам нельзя ссориться, ссоры разрушают семью изнутри. Пусть Малфои ссорятся, а Уизли должны быть дружными.

— Если я твоя жена, то не должна иметь своего собственного мнения? — возмутилась Флёр. — Ты до нашей свадьбы прекрасно знал, что я не покорный молчаливый человек. И не собираюсь становиться покорной.

— Посмотри на Гермиону, — сказал Билл жене. — Гермиона тоже не покорная и к чему приводят все ее выходки и скандалы? Ты тоже хочешь создавать проблемы нашей большой дружной семье? В какой обстановке будут расти наши дети? Почему ты выбрала меня своим супругом?

— Я думала, что ты добрый справедливый храбрый волшебник, — обиженно произнесла Флёр, зацепившись взглядом за шрамы на лице Билла.

— А теперь ты во мне разочаровалась? — пропыхтел раздраженный Билл Уизли, встав в позу.

— В чем проявляется твоя храбрость? — с надрывом спросила у мужа Флёр. — Ты постоянно ругаешь Эрику, распространяешь негатив вокруг себя. Ты сам бы проклял эту девочку, если бы умел. Ты не храбрый защитник, ты агрессор. И Гермиона такая же. Сама приходит в Хогвартс и устанавливает свои порядки, не учитывая мнения других людей. Вы так понимаете добро и справедливость?

Билл и Флёр не пришли к перемирию. Билл ушел раздраженным, а Флёр продолжила попытки написать Эрике письмо. В голове Флёр крутились противоречивые мысли, она пролила на пергамент чернила, у нее все валилось из рук. Билл был хорошим, но авторитарным мужем. Раньше Флёр не замечала за Биллом склонности к доминированию. Теперь же его храбрость и напористость выходили ей боком. Флёр все-таки написала Эрике письмо, но это письмо ее морально опустошило. Флёр ходила в своей комнате, а за стенкой слышалась ругань Рона и Гермионы. Флёр это просто взбесило. Она выбежала из комнаты и ворвалась в комнату к членам большой дружной семьи.

— Прекратите кричать! — потребовала Флёр. — Вы мешаете мне сосредоточиться!

— На чем? — глупо спросил ее Рон, отвлекаясь от Гермионы на секунду. — Вы разве тоже с Биллом не поругались?

— Не берите с нас дурной пример, — сказала Флёр Рону.

— Дело не в дурном примере, — покачал головой Рон. — Если уж ты, святая Флёр, ругаешься с мужем, то у нас с Гермионой вообще нет шансов на взаимопонимание, — Рон невесело хохотнул.

— Я вовсе не святая, — смутилась Флёр.

— А почему вы с Биллом поругались? — поинтересовалась Гермиона, отворачиваясь от Рона и уставившись на Флёр.

— Я написала Эрике письмо, — машинально произнесла Флёр и только потом подумала, что правду надо было скрыть и что правда иногда может навредить человеку.

Гермиона вскочила с кровати, подбежала к Флёр, напугав француженку. Рона она тоже напугала своим порывом.

— Отдай мне это проклятое письмо, — приказала Флёр Гермиона и протянула ей раскрытую ладонь. — Его нельзя отправлять, ты сама это понимаешь. Уизли не должны писать писем Малфоям, это закон.

— Да что вы ко мне пристали? — возмутилась Флёр, отшатываясь от Гермионы. — Мое письмо. Кому хочу, тому его и посылаю. Ничего я тебе не отдам.

— Ах так? — взбеленилась Гермиона.

— Вы тут ругайтесь, а я пойду поем чего-нибудь, — пробормотал Рон и поплелся на кухню.

Гермиона проводила своего непутевого муженька тяжелым взглядом и застонала от бессилия.

— За что мне все это? — жаловалась Гермиона, дергая себя за волосы. — Почему Рон такой невыносимый?

— Это ты невыносимая, — сказала Флёр. — И Билл невыносимый. Я не понимаю, как оказалась в семье Уизли и успела родить Биллу детей.

— Я еще никого Рону не родила, — пробормотала Гермиона.

— Тебе повезло, — сказала Флёр. — Ты можешь развестись, пока не поздно.

Две девушки молча стояли рядом, окруженные нищетой и конфликтами. Дети плакали, взрослые ругались. Семья Уизли утопала в ссорах и никак не могла выбраться из них. Под потолком ползали пауки, которых Рон не заметил и которые грозили однажды упасть на него во время сна.

— Отдай мне письмо, — тихо повторила Гермиона и снова протянула Флёр свою ладонь.

— Нет, — повторила Флёр и встретилась с Гермионой взглядом. — Я отправлю это письмо. Пусть Эрика сама решает, читать его или не читать, писать мне ответное письмо или не писать.

— Люциус перехватит письмо и бросит его в камин, — сказала Гермиона занудным тоном.

— Билл тоже это предположил, но я в этом сомневаюсь, — сказала Флёр Гермионе. — Люциус явно балует Эрику, а не держит ее в строгости и запретах.

— Неужели? — усмехнулась Гермиона. — Мы не знаем, что он с ней делает в своем особняке. Эрика может подыгрывать ему из страха перед наказанием. Он превращает Эрику в идеальное оружие против Ордена Феникса, он тренирует девочку, не щадя ее чувств и тела.

— Это тебе так кажется, — возразила Гермионе Флёр. — Малфой заботится об Эрике, а тренироваться она и сама хочет, понимаешь? Ее никто не заставляет тренироваться и участвовать в дуэлях, это ее воля и желание.

— Люциус давит на психику Эрики, — хмыкнула Гермиона. — Он хочет получить больше власти и магии за ее счет. Он подпитывает свою магию магией этой девочки. Он использует ее преданность как способ давления на нее. Он крутит Эрикой, а она этим наслаждается. Эрика становится зависимой от Люциуса, но воспринимает это симпатией и преданностью ему.

— Ты хочешь спасти Эрику или уничтожить? — прямо спросила у Гермионы Флёр, запутавшись в ее словах и мыслях.

— Я не выношу рабства ни в одном проявлении, — вздохнула Гермиона. — Я злюсь на Эрику, но это вполне мог быть план Малфоя. Вместо того, чтобы образумить Эрику, мы ненавидим ее и не даем ей шанса принять правильную сторону в этой бесконечной войне.

— И что нам делать? — спросила Флёр в смятении.

— Надо найти доказательства моей теории происхождения Эрики, — уверенно заявила Гермиона Грейнджер-Уизли. — Предоставить Эрике эти доказательства. Дать ей шанс одуматься и все исправить. Эрика еще ребенок, а мы так на нее набросились. Это было неправильно, Эрика ошиблась, но и мы тоже ошиблись. Нужно все начать сначала. Построить наши отношения заново.

— Так я могу отправить ей свое письмо? — уточнила Флёр у Гермионы.

— Отправь, — разрешила ей Гермиона.

Флёр уже почти ушла, как вдруг Гермиона остановила ее.

— Ну что еще? — раздраженно спросила Флёр.

— Я ей тоже письмо напишу, — сказала Гермиона. — Извинюсь перед Эрикой. К черту гордость, я искренне хочу образумить эту девочку. Эрика восхищается не тем человеком, но агрессией мы ее не заставим увидеть истинное лицо Малфоя и всей его семейки.

— По твоей же теории в Эрике течет кровь Малфоев, — напомнила Флёр Гермионе.

— Но в Эрике есть и маггловская кровь, — улыбнулась Гермиона. — Эрика не потеряна. Она еще может отречься от своей темной половины и выбрать сторону добра.

— Ты тоже манипулируешь Эрикой, — прошептала Флёр.