Иди, Птенец! (джен)

Мне необходимо было найти способ выжить на той стороне самому и обеспечить безопасность Крохи и Яна. Свалить эту работу было не на кого, ведь я один знал, как устроен тот мир. Солнце, расспрашивая об успехах в поисках, откровенно наслаждался видом моих краснеющих щек. Я перебирал в голове любые варианты, пока ученые в своих кабинетах доводили состав сыворотки до безупречности. Мне еще несколько раз пришлось испытать на себе ее эффекты, прежде чем я стал засыпать и просыпаться с ясным, хоть и немного возбужденным сознанием. Кроха, которая и сама пряталась от Солнца по углам, напоминала мне, что каждый день может стать последним для моих друзей с другой стороны. Это не помогало, и я лишь больше отчаивался, что не смогу найти способ обмануть мой жестокий и бдительный мир.

После очередной ночи мучительных снов я рассказал Крохе и Яну единственное, до чего додумался и признался, что им не следует ждать от меня большего.

— Я рассчитывала на другое, — выдохнула Кроха и потерла уставшие глаза. Она записала мой план во всех деталях, чтобы сообщить о нем правительству.

Мне не рассказывали о процессе переговоров, будто я не играл в этом никакой роли.

— Тебе следует быть благодарным, Птенец, — отчитывала меня Кроха. — Мы взяли на себя эту ответственность, так что расслабься и жди.

А ждать пришлось долго. Надежда на успех почти испарилась, да и верить в то, что мой план хоть кому-то понравится, было глупо. И каково же было мое удивление, когда Кроха с Яном пришли к нам домой с разрешением отправиться на ту сторону. Мы сели за стол на кухне — трое против одного. Кроха развернула большую карту города, где я своей рукой подрисовал границу Тьмы и улицы за ней. Солнце внимательно рассматривал её, пока мы толкали друг друга в бока. Ученые, которые все это время боролись за право осуществить набег на мой мир, теперь боялись рты раскрыть. Ян отказывался отвести взгляд от горы посуды в раковине, а Кроха упорно не замечала моих ударов под ребра. Солнце, закончив рассматривать карту и решив, что дал нам достаточно времени на разборки, откинулся на спинку стула, сложил руки на столе и кивнул мне, разрешая говорить.

Я нанес Крохе последний и самый болезненный удар, но она была непреклонна в своем молчании. Делать было нечего, и я ткнул пальцев в карту.

— Мы перейдем границу здесь, — я указал на дыру между пекарней и мебельным магазином. — Через 3 дня, в любое время между обедом и закатом. За этим участком, — я указал на такую же пустоту за черной границей, — в это время наблюдает мой коллега Лампа. Я хорошо помню его расписание. Он узнает меня, как только увидит и не станет никому о нас сообщать. Я уверен в нем, он слишком меня любит, да и смелости ему не хватит. Мы уйдем незамеченными и подождем Лампу возле его дома, — я провел пальцем по нарисованной дороге. — Там и решим, что делать дальше.

Я замолчал и закрыл лицо руками. Тишина навалилась невыносимая, только скрежет крохиных зубов и пыхтящая на плите кастрюля бесцеремонно нарушали ее.

— Ладно Птенец, но с вами что не так?

Я исподлобья глянул на Солнце. Он был разочарован. В доме вдруг погас весь свет и мы остались в полной темноте.

— Давно такого не было! — раздалось сверху так неожиданно, что я вздрогнул. Мина спускалась по лестнице, держа перед собой зажженную свечу.

— Вы готовы обезглавить Лабораторию ради этой бредовой затеи?

Кроха и Ян упорно молчали, пока Мина расставляла на кухне свечи. Теплый дрожащий свет понемногу наполнил все вокруг.

— Полагаю, что решение уже принято, а сюда вы пришли, чтобы не показаться невежливыми?

Впервые я увидел Солнце настолько подавленным. Ученые не соглашались проронить ни слова, и я только сейчас заметил, что до крови расковырял кожу у ногтей. К нам спустились другие жильцы, жалуясь на неудобства и разрывая своими голосами накопившееся напряжение. Мина облачилась в белые вуали и принялась читать мрачные стихи, поводя руками над огнем.

Кроха свернула карту, и они с Яном быстро покинули наш дом. Стол постепенно покрывался посудой и холодной едой, и Солнце освободил свое место. Я машинально последовал за ним, и мы сели на ступенях лестницы, откуда было удобно наблюдать за этим необычным ужином.

— Скольких ты планируешь сюда привести? — тихо спросил он самым обычным голосом.

— Шестерых.

Он перевел на меня взгляд и я заметил на долю секунды, как неприятно сверкнул в свечном свете его единственный глаз.

— И кто они?

— Это важно? Или ты планируешь помешать кому-то остаться здесь?

— Как ты наверное заметил, такой возможности у меня больше нет. Но есть другие.

— Благо можно вылечить, — я подсел поближе. — Мы все больны. Прояви к нам милосердие.

— Я проявил его достаточно, и к чему это привело?

— Но он мой друг, и даже такие, как он, не должны оставаться на той стороне. Отошли его в другой город, подальше отсюда. Мне все равно. Я просто хочу, чтобы мои друзья были в безопасности. Как только это случится, всё станет по-прежнему. Ты разрешишь мне вернуть вещи в твою комнату?

Солнце отвернулся.

— Боюсь ты сам этого больше не захочешь.

Мина запела что-то печальное, кружась в танце с воображаемым партнером. Солнце немного послушал её, а потом ушел к себе, оставив меня с чужой семьей.