Иди, Птенец! (джен)

Со всего города на площадь шли люди. Ручьи. Реки. Море людей. Все хотели посмотреть на мою казнь.

Я стоял у Тьмы, в окружении бронированных. Зов был рядом. Он скромно улыбался и наслаждался вниманием горожан, которые видели в нем своего нового героя.

Больше всего меня пугала тишина. Молчали сотни ртов, но гневно вопили тысячи глаз. Мне все время хотелось спрятаться от них и я отворачивался, но Зов хватал меня за подбородок.

— Смотри вперед или я велю им копьями удерживать твою голову на месте, — угрожающе шипел он. — Не можешь потерпеть немного?

Я не понимал, зачем мне терпеть и как долго. Чего мы ждали? Солнце медленно уползало с неба, заливая мир густым алым светом. Покраснела рябь голов, черная броня и я сам. Всё вокруг пылало. Кроме Тьмы. Ей было плевать на закат. Он ее не окроплял.

Сквозь толпу к нам медленно двигалась черная машина. Силовики стали расталкивать людей, чтобы освободить ей дорогу. Машина остановилась недалеко от Тьмы. Из нее вышла суровая женщина и направилась к нам. Зов подтянулся и пригладил свои идеально уложенные волосы.

Вдруг из толпы выскочили двое — Йован и Лампа. Силовики рассеянно переглядывались, а Йован уже что-то говорил женщине, указывая то на меня, то на кивающего Лампу. Женщина внимательно слушала директора, пока у того не кончились слова. Она посмотрела на него так, как врач смотрит на неизлечимо больного, и вернулась в машину.

— Что такое? — занервничал Зов.

Бронированные, как хищники, поплотнее сбились вокруг меня, и наблюдать за происходящем я мог только из-под их локтей.

Прошло несколько напряженных минут, и женщина опять вышла из машины. Всё сразу стало ясно. Лицо Йована посерело. Испуганный Лампа смотрел в мою сторону, и я каким-то чудом заставил себя благодарно улыбнуться, хотя никто этой улыбки так и не увидел.

Женщина подошла к Зову и передала ему документы. Он с чувством зачитал обвинение, да так увлекся, что добавил к нему свои собственные слова, ещё раз расписав свое геройство.

— Можешь высказаться напоследок, — небрежно бросил он мне через плечо.

Я посмотрел на молчаливых людей и стиснул челюсти. Мне нечего было им сказать. Я был виновен во всем и даже если бы попытался объясниться, то только промямлил бы что-то невнятное себе под нос.

Зов махнул рукой и меня повернули лицом к Тьме. Зрители вдруг зашептались.

— Что опять? — прорычал Зов.

Бронированные зашевелились, ударяясь друг об друга и глухо позвякивая, и кто-то сжал мою ладонь. Я посмотрел вниз. В меня вцепилась огромная пятнистая рука. Я вырвался и отшатнулся. Такого издевательства вытерпеть было невозможно.

— Ублюдок. Зачем ты пришел? Посмеяться надо мной? Что он тут делает? — крикнул я Зову.

Тот сам ничего не понимал и глупо пялился на пришедшего Благо. Женщина спокойно подошла к нам.

— Уверены в этом? — тихо спросила она.

Благо коротко кивнул.

— Очень жаль.

Зов пытался что-то спросить, но женщина только приказала ему продолжать казнь. Меня толкнули обратно к Благу и больше не позволяли отходить от него ни на шаг. Сосед снова попытался схватить меня, но я со всей силы бил его по рукам.

— Что происходит? Зачем ты сюда пришел?

— Потому что я очень виноват перед тобой.

— Что ты несёшь? Аккуратнее! — огрызнулся я на стоящего позади бронированного, который задел своей железной рукой мою голову. Тот даже замер на секунду, но быстро пришел в себя.

Бронированные направили на нас черные копья. Некоторые из них были затуплены специально, чтобы толкать нас вперед, не раня. Один такой удар в спину заставил Благо побелеть и задрожать всем телом. Он шел во Тьму вместе со мной, испуганный как ребенок, несчастный и потерянный, и глядя на него я ясно осознал, что давно смирился со своей участью и сейчас был как никогда спокоен. Всем вокруг ещё предстояло жить в этом мире, бороться с ним и друг с другом, но не мне. И неважно, что ждало меня впереди. Главное, что это будет что-то другое.

Толпа наконец завыла, заставляя воздух вибрировать. Я вдыхал его и проглатывал жуткий гул, который противно оседал на языке и в желудке.

Сдвинуть Благо с места было не так просто, как меня. Сразу несколько бронированных толкали его вперёд. С каждым шагом он слабел и казалось, что вот-вот упадет. Тут уже я взял его за руку, и ледяные пальцы больно сжали мою ладонь.

— Не хочу туда, — только и успел сказать я, прежде чем поддаться последнему удару и упасть во Тьму.