Иди, Птенец! (джен)

Я стоял с подносом в руках, а Мина бегала вокруг, не разрешая мне уйти.

— Еще вот это, — она положила на поднос фиолетовый цветок и маленькую деревянную овечку. — И попробуйте мои печенья.

Подниматься по лестнице пришлось очень аккуратно, нащупывая ногой каждую ступеньку. Всё на подносе опасно шевелилось и дребезжало. Я удивился сам себе, когда занес его в комнату Солнца, ничего не уронив по дороге.

— Какая тут жара! — я поставил поднос на столик возле кровати. — Пей чай. Мина дважды кипятила воду. Верит, что ты болен.

Солнце лежал на горе подушек, закутавшись в пару одеял, а на его лысой голове пристроилась уродливая минина кошка.

— Я правда болею. Вот на мне одеяла.

Я усмехнулся и стал перелезать через него к занавешенному окну, стараясь побольнее надавить острыми коленями на извивающееся под одеялом тело. Нестерпимо хотелось впустить в комнату немного свежего воздуха, но Солнце перехватил мою руку.

— Не надо. Я только согрелся.

— Задохнешься от духоты, если не помрешь раньше от тоски.

Я раздвинул шторы пальцами и посмотрел одним глазом на улицу. Внизу стояли люди с портретами Солнца, перечеркнутыми красной краской, а какие-то крикуны наперебой призывали голосовать за Красавца Ро.

— О ком они?

— О продавце строительных инструментов с кудрями, как у младенца, — скривившись ответил Солнце.

Он крутил перед лицом деревянную овечку. Кошка слезла с его головы и свернулась клубком на одной из подушек.

— Осторожнее, — предупредил я. — Она может сжаться в одну точку и затянуть внутрь себя все вокруг. Придется покупать новую мебель, если выживем.

— Глупость какая, — Солнце погладил кошку по спине, и его мокрая ладонь моментально покрылась белой шерстью. — Она слишком стара для такого.

Под кошачье похрапывание и крики снаружи мы пили ароматный чай с горелым печеньем.

— Может они наконец согласятся отпустить меня? — глухо спросил Солнце. опуская губы в чашку.

— Если тебе не нравилась эта работа — мог бы давно отказаться сам.

— А я больше ничего не умею, — обреченно ответил он. — Всю жизнь управлял этим городом и, кроме этого, ничему не научился. В какой момент все вдруг решили, что у талантливых родителей и ребенок соответствующий? Но я не так умён, как моя мать и не так энергичен, как отец. И вообще у меня частей тела не хватает, а с меня требуют, как с целикового.

Я понял, что Солнце ворчал вовсе не для того, чтобы к чему-то прийти. Он просто хотел, чтобы его пожалели. Этого я не умел, поэтому держал кружку возле губ, чтобы не сказать ничего лишнего.

Кошка издала неприятный звук и свернулась еще сильнее. Подушки вокруг нее подозрительно зашевелились. Солнце сунул ладонь в центр пушистого белого круга и пошевелил ей. Кошке это не понравилось. Она потянулась, делая вид, что совершенно случайно задела наглую ладонь когтями, и приняла новую позу. Теперь, если не знать, можно было бы спутать её с облезлым меховым боа, забытом на кровати.

— Пускай избирают своего Красавчика Ро, а я посмотрю, как он будет в панике носиться по всему городу и просить у меня помощи.

Я вытянулся рядом с Солнцем и принялся рассматривать танец пылинок в тонкой полоске света, протиснувшейся между штор. От духоты думалось плохо и клонило в сон, а Солнце все ворчал и разговаривал сам с собой.

Постепенно речь его замедлялась и утихала, пока не осталось одно только спокойное сопение.

Я повернулся к нему и стал снимать с липкой головы белые шерстинки.

— Если бы я был главным — набросал бы в храм соломы и мусора, загнал бы внутрь всех недовольных, поджег и запер двери.

Солнце нахмурился из-за чего-то во сне, и я снова лег на спину.

— Но у вас тут, само собой, так не принято.