Иди, Птенец! (джен)

— Пропусти!

Я бился о Тьму, но её это не тревожило. Всего в паре метров от меня истекал кровью Благо, а я никак не мог добраться до него. Ян стоял как вкопанный, не отрывая взгляда от неба. Я сильно встряхнул его за плечи. Он пошатнулся, на мгновение половина его лица погрузилась во Тьму и сразу вынырнула обратно.

— Как ты это сделал?

Я приложил ладонь к этому месту, но Тьма была здесь такой же непроницаемой, как и везде.

Вокруг нас стали собираться люди, заполняя воздух шепотом. Я схватил с земли рюкзак и побежал домой, по пути врезаясь в нерасторопных прохожих. Глаза уже жгло от слез, из-за чего фигура Солнца, выбежавшего мне навстречу, казалась мутной и размытой. Я бросился ему в руки и всё, что копилось внутри меня, выплеснулось наружу. Пока меня тащили наверх, я бился и что-то кричал. Несчастная Мина разревелась от страха, а мне казалось, что я вот вот сойду с ума. Солнце пытался уложить меня в кровать, но я отказывался замирать. Тогда он крепко прижал меня к груди и заставил выпить стакан горьковатой воды. В комнату забегали люди, кричали и сочувственно качали головами, а я понемногу затихал в чужих руках, пока совсем не уснул.

Я приоткрыл один глаз, когда щеку напекло от льющегося в комнату солнечного света. Рядом никого не было, только кошка Мины сопела прямо в ухо, обернув мою шею хвостом. За окном город жил своей обычной жизнью, а внизу на кухне гремели посудой. Я облизнул пересохшие губы и прикрыл глаза ладонью. Кожа на лице пылала, стянутая от солёных слёз. Кошка потянулась, выпуская когти, и прижалась ко мне еще крепче. От ее тихого мурчания я провалился в сон и снова проснулся уже на закате. Комнату заливал алый свет. Рядом в кресле, вытянув ноги, сидел Солнце. Я вспомнил всё, что случилось несколько часов назад, и слезы тихо побежали по моим щекам, стекая по шее и оставляя на подушке холодный мокрый след.

— Что произошло? — спросил я осипшим голосом.

— Не знаю, — Солнце протянул мне стакан воды.

— А мне кажется, что знаешь, — я вылез из-под одеяла и сел на край кровати. — Мои друзья погибли из-за Крохи?

Он обессиленно закрыл лицо руками и долго молчал.

— Мне жаль. Моим главным условием была ваша безопасность, но видимо что-то пошло не так.

Мы сидели тихо, не глядя друг на друга, пока тени в комнате медленно ползли к потолку. В конце концов Солнце не выдержал и заговорил очень быстро.

— Мы не можем ждать. Ты же всё понимаешь, — он с надеждой посмотрел на меня. — У нас есть только моря и горы, а на той стороне в полях закапывают тела, пока мы голодаем. Тьма не отступит, пока за ней следят. Как иначе нам выжить?

Столько вопросов вертелось на языке, но я не мог произнести ни звука.

— Я просил тебя не идти, но ты настоял. Не воспользоваться такой возможностью было бы глупо.

— Глупо? — я вскочил с кровати и стал расхаживать по комнате. — Что ты говоришь? Ты уничтожил стольких людей. Уничтожил мою семью. Бедный Лампа. Йован. Что с ним? Женщина тоже. А Щенок? Благо. Его спасли? Должны были спасти. Я оставил его там одного. Я всех оставил и сбежал. Ян как-то прошел сквозь Тьму. В Лаборатории должно быть полно сыворотки!

Солнце подошел сзади и сжал мою голову.

— Успокойся.

— Благо было двое. Все время их было двое. Ты знал? И Кроха, и Ян? Все знали, кроме меня?

— Да, они родились здесь. До твоего появления я даже не знал, жив ли кто-то из их семьи. Благо однажды сохранил мне жизнь, и я решил, что молчание о нашем прошлом будет ему хорошей благодарностью.

Я оттолкнул его и пнул столик с графином. Кошка Мины зашипела и спряталась под кроватью. Меня раздражало всё, и я всё ненавидел.

— Второй вроде как там главный.

— Вот как, — Солнце отвернулся и смотрел, как на улице загораются фонари. — Я не удивлен.

— Он велел тебе кое-что передать. Сказал, что тебе следует сидеть тихо, и что он может направить сюда армию, если пожелает.

Солнце неприятно усмехнулся.

— Ничего он не может, иначе давно бы сделал. Нам не о чем беспокоиться. Тьма пропускает только человека. Его воины не люди, а его люди не воины.

— Значит ты спокоен? Как всем этим людям с тобой повезло!

Дальше сдерживаться я не мог и принялся громить всё вокруг. На пол полетели фотографии и книги, мебель с грохотом и треском валилась на бок. Я сорвал со стены единственную фотографию семьи Солнца, на которой он, совсем еще ребенок, отвернулся от камеры. Значит в тот день Благо был где-то рядом. Мне захотелось уничтожить его память так же просто, как он уничтожил мою, и я вцепился в фотографию с двух сторон, чтобы разорвать.

— Нет, — Солнце потянулся к ней, но замер в паре сантиметров и опустил руку. — Хотя это просто вещь. Делай, если тебе станет легче.

Он поставил кресло на место и сел, осматривая беспорядок вокруг. Я еще раз посмотрел на фотографию и отдал ему.

— У тебя внутри осталось хоть что-то?

— Гораздо больше, чем ты думаешь, — он разгладил помятый уголок. — Прости, если я кажусь тебе жестоким.

Я взял свой рюкзак и смахнул с него осколки от разбитых стаканов. Находиться здесь дальше было невыносимо.

— Другой Благо сказал, что я еще пригожусь ему здесь. Но он не прав. Я нормальнее вас всех, — я подошел к двери и взялся за ручку, когда Солнце тихо заговорил.

— Разве? Я хотя бы знал, на что шел, и теперь принимаю на себя всю ответственность. А что было с тобой, когда ты закрыл глаза? Разве ты думал о своей семье? — он встал и повесил фотографию на место. — Не было для тебя большего ужаса, чем Тьма, но ты согласился всем пожертвовать. И ради чего? Да ради собственного любопытства, не больше.

Стыдливая беспомощность заливала краской лицо, и я не мог отвести взгляда от дверной ручки.

— Ты дорог для нас. Ты важен для меня и я надеюсь, что ты сможешь меня простить. Но, Птенец, я буду защищать свой мир от любой угрозы.

Я вышел в коридор. Мина сидела под дверью, обхватив колени руками. Она всхлипнула, поднялась и крепко сжала меня в объятьях.

— Ты же не бросишь нас? Не уйдешь? — она шмыгала носом и тихонько выла. — Останься со мной. Останься дома.

Я погладил девочку по голове, но у меня не осталось сил на разговор с ней.

— Очень есть хочется. Принесешь мне чего-нибудь?

Мина смахнула с лица слёзы и побежала на кухню, а я ушел к себе. Яблоня стучала веткой в окно. Я открыл его и подставил разгоряченное лицо прохладному вечернему ветру. Хотелось забыться, исчезнуть. Я включил свет, сел на кровать и достал из рюкзака блокнот. На самой первой странице неровным почерком было написано:

«Птенец, если ты читаешь это, значит я смог победить себя. Надеюсь, что вы все в безопасности. Мы больше не увидим друг друга. Я трус, я никогда бы не решился сказать тебе правду в лицо. Так что придется сделать это так — издалека».