Иди, Птенец! (джен)

Толпа собралась на площади, готовая от ненависти разорвать тебя. Мы с братом сидели в машине, и в эти секунды решалась наша с тобой судьба, а Йован снаружи бился за тебя до последнего.

— На той стороне тебя сразу узнают. Что тогда будешь делать?

— Когда узнают — тогда и решу.

Брат больше не смотрел на меня. Я загнал его в угол, и ему некуда было деться. Лишиться меня живого и здорового было лучше, чем наблюдать, как я уничтожаю себя от отчаяния.

— Уходи, пока я не передумал.

Я в последний раз обнял его и вышел из машины. У эшафота я положил руку на плечо Йована.

— Теперь не нужно бояться за него. Бойся за других.

Лампа захлебывался слезами, и Йован, немного собравшись, сконцентрировался на нём.

Ты точно не ожидал моего появления, но был рад, что не остался один и вцепился в мою руку за секунду до падения.

Я вернулся домой, но очень смутно помню те первые часы. У меня горело лицо, ладони заледенели и каждый звук или чье-то движение я расценивал как угрозу. Солнце, конечно, узнал меня сразу, а вот мне пришлось долго всматриваться в него, чтобы понять, кто стоит передо мной. Пока ты ел я судорожно соображал, что делать дальше. Он позволил мне войти в его дом, не выказал никаких эмоций. Я понадеялся на его вид. Подумал, что с ним случилось что-то настолько ужасное, что отбило память о детстве. Но он все помнил.

Он отдал тебе свою бывшую комнату наверху, а меня отвел в мой родной дом. Хоть снаружи он был чистым и опрятным, внутри давно никто не жил. В этом месте всегда было пусто, будто жизнь в нем существовала не полностью, но и те немногие вещи исчезли. Вынесли всё — от мебели до стеклянных баночек для приправ. Осталось только покрытое пылью запустение.

— Ты который из двух? — спросил Солнце, сбросив с лица всё добродушие.

— Старший.

— А что второй?

— Управляет городом.

Он посмотрел на ночную улицу между досок заколоченного грязного окна.

— В последнюю нашу встречу было так же тихо. Как там ваша мама?

— Давно мертва.

— Отец?

— Не знаю.

Я всматривался в его покореженное лицо и узнавал в нем его родителей. Солнце убирал руку за спину, прямо как его отец и держался ровно, как мама, хотя из-за травм его слегка вело влево.

— Если твой брат правил, то что делал ты?

У меня пересохло в горле. От каждого моего слова теперь зависело мое будущее и ошибиться было нельзя.

— Я занимался наукой.

— Вот как… — он подошел ближе и склонил голову на бок, пронзая меня своим одноглазым взглядом. — Как странно. Те, кого вы выбрасывали сюда, не упоминали, что их пытал ученый.

Давно я не чувствовал себя таким беспомощным. У меня больше не было власти или покровительства и я не знал, как это — полностью отвечать за себя.

— Со мной не будет проблем. Я только хочу убедиться, что моему другу ничего не угрожает.

— Мы ему не угрожаем, в этом можешь быть уверен. Но вот что касается тебя…

Он молча ходил по моему дому и раздумывал над решением. Нужно было срочно что-то предпринять, хоть как-то оправдаться, и я выпалил первое, что пришло в голову.

— Дети не отвечают за преступления родителей.

Солнце постучал костылем по деревянной ламели в полу, прогнившей еще во времена моего детства, и та с мягким треском провалилась вниз.

— А за свои собственные ответишь?

Лучше бы я молчал, Птенец. Я стоял там, так провинившийся ребенок, и пялился на свои ботинки.

— Я тогда не выполнил мамин приказ. Дай мне еще один шанс.

— Твой брат дал бы шанс мне?

— Я не мой брат.

— Это точно, — он медленно обошел меня, рассмотрев со всех сторон.

— Тогда суди меня, только теперь уже ничего не докажешь.

— Теперь нет, — Солнце растер шею и плечи. — Только попробуй навредить моим людям, Благо. Если хочешь дожить эту жизнь на свободе — постарайся не попадаться мне на глаза.

Я протянул ему руку, но он только криво усмехнулся и пошел к выходу.

— В школе есть матрасы для нуждающихся и старые вещи. Зайди к ним утром, они выдадут, что попросишь.

Я смиренно опустил голову.

— Не рассказывай Птенцу обо мне. Он ничего не знает.

— Я не лезу в чужие отношения, если меня не вынудить.

— Что с тобой случилось? — осмелился спросить я, когда он уже открыл дверь.

— Я занимался наукой.

Солнце ушел, и я упал на пол, растирая лицо руками. Такого я точно не ожидал. Тебя уже забрали и нужно было понять, как не испортить всё окончательно. Меня совершенно не устраивало такое положение дел. Не для того я спасал тебя, чтобы в итоге жить одному да еще и под властью Солнца. Находиться дома было невыносимо и до утра я простоял у тебя под окном, размышляя о нашем будущем.