Иди, Птенец! (джен)

День за днем, я разводил крамолу, приближал к себе тех, кто вместе с праздными цветами как заразу разносил по грязным улицам моё имя. И окраины заполыхали, хотя огня не было видно из окон твоего нового дома. Тусклая память о моей матери вернулось на заваленные телами улицы. Я обещал этим телам всё — еду, славу и богатство. Целая армия опустившихся на дно людей поднималась на трясущихся ногах — она готовилась снести Солнце с моего пути.

Когда моя популярность достигла вершины, я пришел в храм, прикрыв голову капюшоном, выбрал самого дерганного сектанта и нашептал ему на ухо то, что ему давно хотелось услышать. Я рассказал ему о тебе — человеке, который пролил жертвенную кровь ради слияния с их богом. Этот сектант, воодушевленный таким высоким примером, совершил кровавый ритуал и этим окончательно обрушил сильно шатавшуюся популярность Солнца. А потом листовки с моей фотографией облепили весь город.

Солнце ворвался в мой дом рано утром, пока я наслаждался своим кофе.

— Я велел тебе сидеть тихо! — он швырнул кипу листовок мне в лицо.

— Я так и делал, но потом подумал немного и решил, что твои условия несправедливы, — я сделал глоток и расселся вальяжнее, чтобы казаться больше.

— Я расскажу правду о тебе.

— Рассказывай, — мое спокойствие Солнце не понимал. — Посмотрим, как люди отреагируют на такой шаг. Слабый глава боится и компрометирует единственного безымянного оппонента.

— Ты вовсе не безымянный, Благо.

— Те мои избиратели, который еще способны помнить свое имя, совершенно безразлично, что ты им расскажешь, — я ударил ложкой по блюдцу. — Но я не удивлюсь, если и твоим будет всё равно. Я всего лишь тусклое воспоминание из их прошлого. Мальчишка, которого они может быть видели когда-то через грязное окно этого бедного дома, потому что сумасшедшая мать не пускала его на улицу. О, они будут трепетать при виде меня.

Я состроил гримасу, но Солнце был так встревожен, что это ребяческое действие не принесло мне никакого удовлетворения.

— Твоя мать однажды захотела привести этот сброд голосовать и отчаялась, когда поняла, что они на такое не способны. Чем это для нее кончилось?

Этот вопрос очень удивил меня.

— На твоем месте я бы больше переживал о том, чем это кончилось для твоей матери.

Солнце сел напротив меня, приставив трость к спинке стула. Та сразу соскользнула и он успел поймать ее до падения. Я заметил, как сильно трясутся его руки. Он едва мог сжать набалдашник трости так крепко, чтобы удержать его в кулаке. От этого зрелища мне стало неловко и я отвел взгляд в сторону.

На людях Солнце всегда казался здоровым и полным сил, но передо мной он не скрывался и открыто показывал, что его тело слабеет с каждым днем. Мне даже кажется, что эти несколько минут мы не были врагами. Я вспомнил, что сам сидел за этим столом вот так, съежившись и щуря глаза, в ожидании удара по голове. Пережитые страдания Солнца были видны всем, к своим собственным я допускал только брата.

— Что мне сделать, чтобы ты оставил нас в покое? — тихо спросил он, растирая виски.

— Верни мне Птенца.

— Я не торгую людьми. Да и как ты собираешься приблизиться к нему, когда я расскажу ему о тебе?

— Ты знаком с ним пару месяцев и решил, что уже всё знаешь? Ты можешь говорить что угодно, можешь даже выставить меня чудовищем страшнее, чем я есть. Но он поверит только моим словам. Я один знаю, что и как говорить. Мы пришли с той стороны вместе и никто не сможет стать ему ближе, чем я. Наше воспаленное сознание работает иначе и тебе никогда к нему не пробраться.

Солнце смотрел сквозь меня, задумавшись о чем-то и такого пренебрежения собой я стерпеть не мог.

— Не слишком ли много власти для того, кто так предан ценностям свободы и законности? Может тебе пора отойти от трона? Посмотри на себя. Эти выборы тебя прикончат, если продолжишь в том же духе. Мне странно, что ты воспринимаешь их так серьезно. Я что, твой первый в жизни конкурент?

Он пришел в себя и неожиданно сурово посмотрел прямо мне в глаза.

— Вовсе нет. Но ты единственный, кто не понял меня с первого раза.

После этой встречи я стал запирать входную дверь и оглядываться на улице. Как удивительно все может обернуться. Всю жизнь я был окружен подонками и негодяями, но только этот одноглазый калека смог скрыть от меня свою истинную натуру за жалостливым видом.

В день наших дебатов, перед самым выходом на сцену, Солнце отвел меня в маленькую комнату и молча протянул мне фотографию. Не знаю как, но ему удалось отрыть единственное изображение моей семьи перед нашим домом.

— Этих мальчиков невозможно ни с кем спутать, — он приблизил фотографию к моему лицу. — Мои слова ты можешь переврать, но от такого доказательства тебе не скрыться.

К такому я готов не был. Я был уверен, что от моего прошлого ни осталось и следа. И Солнце был абсолютно прав. Эта улика уничтожала любые мои попытки скрыть правду.

— Ты сейчас же покинешь город и больше не вернешься. Не станешь строить планы в изгнании, никогда не навредишь мне. У каждого моего человека при себе есть копия этой фотографии. Пойдешь к Птенцу — и он сразу ее увидит.

Несколько секунд мне понадобилось, чтобы выбросить из головы твой образ и взять себя в руки. Я не торопясь обошел комнату и отыскал что-то острое.

— Жаль, что в детстве я поберег силы. Нужно было размозжить тебе голову на тех камнях.

Солнце шагнул к двери и успел только произнести моё имя. Я ударил много раз, и когда он упал — вырвал фотографию из его рук.

Что было дальше ты и сам прекрасно знаешь. Мне не оставили выбора, кроме как забрать тебя. Я не знал, куда бежать и оказался возле Тьмы совершенно случайно. Мне так жаль, что я причинил тебе боль. Ты толкнул меня в Тьму, и твой последний яростный взгляд до сих пор стоит у меня перед глазами. На той стороне меня быстро подобрали бронированные. Брат не мог поверить, что я вернулся, а мне всё казалось, что это какой-то бесконечный сон.

Меня держали под постоянным присмотром, ни на минуту не оставляли одного. Брат ожесточился из-за моего предательства, и когда я в очередной раз произнес при нем твое имя — велел вырвать мне язык. Я глотал кровь, а он кричал, что это всё моя вина и прижимал меня к себе. Когда я растерял все силы и больше не был ни на что способен — меня отправили жить к Женщине в ее новом доме — грязной квартирке, куда их с Щенком сослали за то, что та не уследила за еретиками. Там я и обдумывал свое прошлое и со временем внутри меня появилось спокойствие, которого я ранее не испытывал, а сознание прояснилось.

Йован и Лампа всё пытались добиться от меня рассказа о произошедшем. В конечном счете их устроило, что ты был жив и в безопасности.

Однажды ночью я даже испытал прилив неописуемого счастья. Мне стало ясно, что всё случилось именно так, как и должно было случиться. Я надеялся, что тебе расскажут правду, что ты проклянешь эту сторону, проклянешь меня и научишься жить иначе.

Но когда ты появился на пороге нашей квартиры, меня вновь наполнили смятение и мрак. Солнце выжил в очередной раз и сдержал свое слово. Я сбежал и он молчал, как и было обещано. А ты, спустя столько лет, смотрел на меня, как на друга. Я добивался этого взгляда долго и мучительно и получил его так неправильно. Душа твоя была заражена сильнее, чем я думал. Мне больших трудов стоило не сорваться снова в эту смертельную зависимость. Пока ты спал рядом, сопел мне в самое ухо, я зажимал ладонью рот. Это уберегло меня от дурных мыслей. Я сосредоточился на одной идее — отослать тебя обратно вместе с частью этого мира — твоими друзьями. Эта сторона не для вас. Она создана для таких, как мы с братом — злых, алчных и слабых людей.

Я кажется впервые в жизни говорю честно. Какое блаженство. Если бы кто-то сказал мне об этом раньше…

Ты уже торопишь меня, мы скоро выходим, но я хотел бы говорить с тобой бесконечно. Мне еще позволено побыть рядом с тобой немного. Это будут мои последние счастливые и мучительные минуты.

В голове пульсирует и мысли путаются. В конце этого блокнота есть четыре конверта. Это мои слова Женщине, Щенку, Йовану и Лампе. Прошу, передай им, когда вернешься на ту сторону. И скажи Солнцу, что мне жаль.

Ты снова зовешь меня. Пора заканчивать.

Ты должен стать счастливым. Прошу тебя. Здесь есть только страх и боль. Не вспоминай это место, не вздумай возвращаться снова. Конечно, я последний человек, кто может просить тебя хоть о чем-то, но исполни мою самую последнюю просьбу…