Иди, Птенец! (джен)

Волосы утопленника рисуют прекрасные узоры в воде. Предприимчивый человек может это монетизировать. Но не ты.

* * *

Выбор квартиры — трудное и скучное дело. Мы осмотрели уже тринадцать и ни одна из них нам не подошла.

Под утро к нам в окно влетел камень. На нем была выскоблена схема нашего города с двумя метками. Одна указывала на нашу нынешнюю квартиру, а другая находилась недалеко от леса. Это было приглашение на просмотр.

Спать на битом стекле было неудобно и мы решили отправиться к отмеченному месту.

В спящей темноте мы пробирались к окраине города. Небо светлело. Именно так, как при надавливании на кожу. Сначала она белеет, обнажая будущее, в котором сердце перестало гонять кровь, а потом, когда отпустишь, краснеет, злясь и будоражась от нанесенного оскорбления.

Мы дошли до нужного места. Это была пустошь, недалеко от последней линии домов. Нас уже ждала высокая, худая женщина с широко распахнутыми глазами. Она судорожно улыбалась нам.

Я поздоровался. Женщина не ответила, а только рассматривала нас. Потом она вскинула руку, прошелестев шелковой блузой и указала на пустынную дорогу.

— Не помню здесь никакой улицы или домов, — задумчиво сказал Благо и недоверчиво посмотрел на эту женщину.

От этих слов все ее лицо напряглось и задрожало. Она заулыбалась еще сильнее. Мне даже показалось на мгновение, что ее стиснутые зубы вот-вот треснут и раскрошатся, а щеки порвутся от натяжения. Ее глаза расширились еще сильнее. Она неожиданно сорвалась с места и пошла по этой дороге. Её шея была слишком вывернута назад, и она не отрывала от нас своего дикого взгляда. Женщина махала рукой, призывая идти за ней.

Я пошел, но Благо схватил меня за локоть.

— Не надо. Вернёмся домой.

Признаться, мне и самому не хотелось идти, но не мог же я позволить Благу быть правым. Я вырвал руку и пошел дальше. Благо поплелся за мной, продолжая уговаривать меня.

— Если тебя что-то смущает, иди домой. Я могу и сам посмотреть квартиру.

Поняв, что меня не переубедить, Благо замолчал. Он оглядывался по сторонам и вздрагивал каждый раз, когда встречался взглядом с женщиной.

— Расслабься. Риелторы все такие.

Волнение Блага передалось мне, когда мы дошли до скучного высокого здания. Его окна были небольшими, а стены бетонными. Я видел такие дома на старых фотографиях, сделанных до прихода Тьмы. Сейчас невозможно найти здания с глухими наружными стенами, но это было именно таким.

— А там что? — спросил Благо.

Он смотрел налево, на извилистую тропинку, теряющуюся в густом тумане.

Женщина не отвечала. Она открыла перед нами дверь и приглашала войти внутрь.

— Я осмотрюсь здесь, а потом приду в квартиру.

— Ты же говорил, что лучше никуда здесь не ходить. С чего вдруг ты там осмелел? Давай закончим вместе с осмотром квартиры, а потом займемся остальным.

Но Благо уже пошел по тропинке и уже через несколько секунд я не мог его видеть. Женщина не отрывала от меня взгляда. Мы вошли внутрь. Здание было очень высоким. Я оперся на перила лестницы и задрал голову, глядя в устремившуюся вверх спираль лестничных пролетов.

Я хотел спросить у женщины, сколько здесь этажей, но быстро понял, что не получу ответа. Мы зашли в темный грязный лифт, где пахло сладкой старостью. В лифте было несколько рядов кнопок, неотличимых друг от друга. Женщина нажала на одну из них и лифт со скрипом начал подниматься.

Не знаю, на каком этаже мы вышли. Здесь было 4 квартиры. Женщина подошла к одной из дверей и открыла ее. Квартира была унылой, обстановка устаревшей. Вся в бежевых оттенках, с цветочками на стенах. Слева от входа была маленькая темная комната, в которой помещалась только односпальная кровать. Справа — ванная и коридор на кухню с балконом. Туда ушла женщина, как только мы вошли в квартиру.

Напротив входа — просторная гостиная. Я зашел в нее. Ничего примечательного — два дивана и стол возле окна в углу. На столе сидела жутковатая тряпичная кукла. Я долго смотрел на нее. Ее бледное тело расслабленно опиралось на стену. Черные волосы, сделанные из шерстяных ниток, падали на глаза-пуговицы. На шее красовался черный ажурный бантик.

— Мы ищем квартиру с двумя обособленными спальнями. Вы разве не знали об этом? — спросил я, отводя взгляд от куклы.

В этот момент женщина быстрым шагом прошла за моей спиной из кухни к входной двери.

— Мне пора на работу, — сказала она, доставая ключи из своей сумочки. Она не улыбалась и выглядела очень обычно. Как любой человек, опаздывающий утром по делам.

— Что? Подождите! — я направился к ней, но она быстро выбежала из квартиры, хлопнув дверью.

Я растерялся и стоял в прихожей, не понимая, что случилось. Из маленькой спальни послышался чей-то тяжелый вздох. Я вздрогнул и заглянул туда. На кровати, отвернувшись к стене, лежал Благо.

— Чего ты разлегся? Куда она делась?

Но Благо не шевелился и не отвечал.

— Ладно, — сказал я Благу, но больше обращаясь к себе самому. — Ты старый, мы шли долго, и ты устал. А эта женщина просто вышла по делам на несколько минут и скоро вернется. Я подожду вас двоих на кухне.

Кухня была крошечной. Я протиснулся между плитой и столом и вышел на балкон. Открыл окно. Прохладный и свежий воздух ударил меня по щекам. Я посмотрел вниз и попытался посчитать количество этажей, а когда дошел до 12, стены дома скрылись в тумане. Я посмотрел наверх. Там этажей было еще больше. Дом уходил вверх настолько далеко, что все этажи слились в одну сплошную серую ленту.

«Не помню здесь никакой улицы или домов» — слова Блага проплыла у меня где-то за ушами. Я отогнал воспоминание.

— Не обращай внимания. Ты ведь так и делал всю свою жизнь, — прошептал я сам себе и вернулся на кухню.

Я сел за стол, сцепил пальцы в замок и стал отбивать ногами нервный ритм. В доме было абсолютно тихо. Из других квартир не доносилось звуков шагов, грохота посуды, криков отчаяния или выстрелов.

Не знаю, сколько я так просидел. Время от времени я смотрел в окно. Небо было неизменно серым. Могло показаться, что время замерло, но я-то знаю, что это невозможно. У нас есть закон, запрещающий ему это делать.

Я встал и начал рыться в кухонных ящиках. В них были только жестяные пустые банки и старая кухонная утварь, покрытая пылью. Кажется, здесь давно никто не жил. Куда нас привели?

Я вернулся в прихожую, заглянул в спальню. Благо лежал все также неподвижно. Я зашел в гостиную. Тряпичная кукла улыбалась мне своим прошитым стежками ртом. Я сгримасничал и отвернулся.

— Мне пора на работу, — с ужасом услышал я позади себя. Та женщина опять быстро прошла из кухни, доставая ключи из сумочки и выбежала из квартиры.

Я не мог пошевелиться. Тело сковало, в ушах гудело. Я снова посмотрел на куклу. Она делала вид, что ничего не заметила. Я закрыл глаза.

— Мне пора на работу, — опять раздалось позади. Шаги, звон ключей, хлопок двери.

Я рванулся с места. Дверная ручка была гладкой и холодной, словно ее только что не касалась несколько раз разгоряченная человеческая рука. Я открыл дверь, переступил через порог и замер. Я вошел в ту самую прихожую, из которой только что вышел. Я обернулся. За мной всё то, что я видел перед собой. Я отступил назад, закрыл дверь, постоял несколько секунд, упершись в нее лбом.

— Это ничего. Просто ошибка в работе здания. Сейчас все исправится.

Собравшись с мыслями, я снова открыл дверь. Это не помогло. За ней была все та же бежевая прихожая. Я медленно и очень тихо прикрыл дверь. Моя ладонь на дверной ручке побелела и дрожала. Я сделал глубокий вдох. Не обращать внимания больше было невозможно. Внутри меня все закипело, и я стал изо всех сил открывать и закрывать эту дверь, вымещая на ней все свое бессилие, пока сверху на меня не посыпалась пыль и маленькие осколки штукатурки.

Я заглянул в спальню. Мне было страшно.

— Ты живой? — шёпотом спросил я у Блага.

Тишина. Нужно его проверить. Я подошел ближе. Благо лежал, поджав под себя ноги. Только сейчас я заметил, что кровать в спальне по размеру больше напоминает детскую. Возможно, мне только так кажется, потому что Благо больше стандартных людей из-за каких-то там мутаций. Я тоже хочу быть больше других. Какой же он мерзавец. Даже в этой ситуации он заставляет меня завидовать тому, что ему несправедливо дано с рождения. Я не мог понять, дышит ли он, но не хотел приближаться. Что я буду делать, если не дышит?

Я поднял одну ногу, схватился за стену, чтобы не упасть, и ткнул его носком в поясницу.

Реакции не последовало. Я собрался с духом, подошел совсем близко, нагнулся и посмотрел в его лицо. Глаза были открыты и безразлично смотрели в стену. Я поднес ладонь к его губам и почувствовал холодное дыхание. Странное дыхание. Как будто я высунул ладонь из теплого кармана на утренний мороз.

— Мне нужна твоя дурацкая помощь!

Я потряс его за плечи, как безвольную марионетку. Я отшатнулся и вышел в прихожую, не отрывая взгляда от мощной, как одинокая гора, спины. Где-то в уголке глаза, справа, я заметил светлое пятно и повернулся к нему.

— Он стал таким же, как ты, — обратился я к кукле, которая вальяжно сидела на столе в углу гостиной и улыбалась мне. В голову пришла идея. Не переставая смотреть в ее черные глаза, я попятился к двери. Женщина появлялась каждый раз, когда я прекращал смотреть на куклу. Я сделаю это снова, но не дам ей выйти.

Я нащупал дверную ручку и перевел взгляд на коридор, ведущий на кухню. Я ждал, но женщина не появилась. Я повторил действие. Я отворачивался, зажмуривался, смотрел сначала долго, затем кратко.

— Да что это? — закричал я и подбежал к кукле. — Чего ты не работаешь-то, а?

Я приблизил свое лицо к ней настолько, что увидел свое искривленное изображение в ее блестящих пуговичных глазах, и зажмурился.

— Мне пора на работу.

Я сорвался с места, но не успел даже добежать до прихожей, как женщина вышла из квартиры.

— Еще раз! — скомандовал я, стоя в центре прихожей. Посмотреть, приготовиться, отвернуться! Давай!

Не сработало. Я рявкнул от злости и вернулся в гостиную. Встал прямо у двери. Сделай я пол шага назад — оказался бы в прихожей. Я посмотрел на куклу, отвернулся и услышал шаги. Я видел, что моя рука была прямо возле женщины. Я знал, что должен был схватить ее. Все указывало на успех, но что-то словно не давало мне сделать этого.

Теперь я знал условие — кукла работает, только если я в гостиной. Я попробовал снова и снова. Прыгал, бегал, ставил ловушки. Но никак не мог остановить эту женщину. Мне казалось, что я занимаюсь этим уже несколько дней, но за окном было все также молочно и светло и ничего не менялось. Я стал одержим. Я сходил с ума. Выл, бился о стены, планировал, говорил сам с собой.

— Мне пора на работу, — в очередной раз услышал я, но не сдвинулся с места.

Я подошёл к кукле, взял ее лёгкое тельце в вытянутые руки и вышел с ней на балкон.

— Тебе действительно пора, — сказал я, улыбнувшись, и швырнул куклу в окно.

Я смотрел, как несколько секунд ее крутило в воздухе, пока туман не скрыл от меня ее участь. Я постоял немного с приятным ощущением безмыслия, закрыл окно и пошел обратно. Наверно я даже не удивился, когда увидел в гостиной, в углу, на старом уродливом столе, маленькое тряпичное тельце.

* * *

Кажется, что время забыло про нас двоих. А может оно никогда и не знало об этом здании.

Я уже перестал чувствовать свое тело. Теперь моя суть — ходить из гостиной на балкон и выбрасывать куклу в туман. А затем возвращаюсь в комнату, снова брать это шершавое существо в руки и вновь выбрасывать. Я экспериментировал. Теперь я знаю, что разорванная кукла возвращается невредимой. Ещё узнал, что она не может вернуться, пока я смотрю на ее опустевшее место на столе.

— Ты схватила не того. Моя работа — смотреть.

И я смотрел, закрывая по очереди то левый, то правый глаз, чтобы не моргнуть. Это происходило тогда, когда я больше не мог находиться с куклой в одной квартире. Это были ложные минуты спокойствия. Кукла ждала своего возвращения, и я каждый раз проигрывал эту жалкую битву.

Я пришел в спальню, забрался на кровать, втиснулся между стеной и Благом. Я долго лежал, всматриваясь в его бездушные глаза. Я надеялся увидеть хоть малейшее шевеление его ресниц. И видел. Видел и знал, что будь здесь десяток людей, никто кроме меня этого бы не заметил. Нельзя заметить того, чего нет.

— Может это я лежу здесь, а не ты? Или может я валяюсь где-нибудь там внизу, в тумане после того, как меня выбросила из окна огромная тряпичная кукла? А может меня прибил тот камень с картой, и я умер? Или только что родился.

Я шатался по квартире. Иногда я специально смотрел на куклу только для того, чтобы услышать слова той женщины и ее шаги. Хоть что-то живое. Ну или почти живое. Я зашел в ванную и внезапно влез головой в петлю. Удавка висела на гвозде, вбитом над дверным косяком. Я вернулся к Благу.

— В ванне есть веревка. Можно повесить на ней куклу, только это бесполезно, — я смотрел на неподвижную фигуру Блага. — Ну конечно!

Я снял веревку с гвоздя и прошел на кухню. Возле стола из потолка в пол шла толстая криво крашеная труба. Я привязал к ней один конец веревки, а в петлю залез сам, затянув ее на груди. Я обвязал ладони кухонными тряпками и дернул веревку, проверяя, надежно ли держится. Вышел на балкон и посмотрел вниз. Жуткая высота. Но она не страшнее того, что сидит на столе в гостиной.

Я схватился за веревку и вылез наружу. Спускаться нужно было быстро, потому что сил в моих руках было совсем мало. Получилось не очень элегантно, но я спустился на один этаж и залез на чужой балкон. Заглянул в кухню. О, как она была знакома. Я почувствовал подступающую тошноту. Это не потому, что я вернулся в квартиру, из которой только что сбежал. Это потому, что петля, сжимавшая мою грудь, не давала нормально дышать. Я обернулся. Веревка не висела за балконом. Откуда же ей там взяться, если вот она, лежит на полу, привязанная к трубе на кухне. Само собой. Иначе и быть не может.

Я вылез из петли и пошел в спальню. Там перелез через Благо и улегся поудобнее.

— Зачем ты пошел в тот туман? Ты же трус. Все дело в тумане, да. Эта кукла возвращается из него каждый раз. Женщина, наверно, тоже была в нем. А я единственный, кто не был.

Благо молчал. Я подтянул колени к груди, уперся ступнями в его ребра и рывком выпрямил ноги. Благо с грохотом свалился на пол. Я развалился на освободившейся кровати. Так гораздо удобнее.

— Все дело в том тумане. Я уверен.

Я лежал на спине, смотрел в темный потолок и ковырял кожу возле ногтя на большом пальце правой руки. Мне нужна помощь. Кто-то должен сказать мне прав я или нет.

Я встал, перешагнул через лежащего на полу Благо и заглянул в гостиную. Кукла нагло улыбалась мне. Я схватил Благо за ноги и постарался сдвинуть его хоть немного. Слишком тяжелый. Я сходил за веревкой, затянул петлю на лодыжках Блага и медленно и кряхтя потащил его по полу. Это заняло много времени. Взмокший, со сбившимся дыханием, я, наконец, приволок Благо на балкон, посадил его на пол и сел рядом.

— Не знаю, сработает ли. Но хуже того, что есть уже не будет. А если и будет, то не хуже того, что могло бы быть, понимаешь?

Благо медленно и молча заваливался на бок.

— Хватит болтать. Нет смысла тянуть время. Это уже сделал кто-то до нас.

Я встал и посмотрел вниз на туман. Как белое море. Я повернул Благо к себе спиной, заключил его грудь в кольцо своих рук, крепко сцепив пальцы в замок и сделал рывок наверх, чтобы подняться. Из последних сил, удерживая тяжелое тело Блага перед собой, я смог сесть на перила. Оставалось одно движение. Я откинулся назад, позволяя своему весу делать всю работу за меня. Я перестал дышать, когда мы вдвоем обрушились вниз и мне на мгновение показалось, что справа, в окне гостиной, я увидел молодого мужчину, с черными глазами, на которые падали темные пряди волос, с наглой застывшей улыбкой и взглядом ребенка, от которого постоянно уходят друзья.

Я был готов почувствовать боль, услышать звук собственного упавшего тела. Я был готов даже к тому, что этого может не произойти. Но не был готов к тому, что случилось на самом деле. Мы упали во что-то мягкое и упругое. Мои пальцы закостенели и мне потребовалось немало времени, чтобы освободить их и коснуться того, на чем я лежал. Это была гора тряпичных кукол, высотой в несколько этажей. Все те куклы, которые я, а может и кто-то до меня, выбрасывал с балкона, теперь лежали здесь. Их обычные мертвые тела спасли мою жизнь. Только лишь мою?

Я посмотрел на Благо. Он не очнулся и все также лежал неподвижно, глядя вверх, в белизну тумана.

— Я осмотрюсь здесь, а потом приду в квартиру, — раздалось недалеко.

Это его голос!

Двигаться в куче тряпичных тел было не просто, но я скатился вниз, ударившись ногами о землю. Тело Благо осталось лежать наверху, а я побежал в ту сторону, откуда доносился голос. В густом тумане я видел только глиняную дорожку под своими ногами. Но скоро все прояснилось. Я увидел каштановую аллею и приближающуюся знакомую фигуру. Я бросился к ней.

— Ты как тут оказался? — спросил меня Благо.

Я молча схватил его за руку и потащил туда, откуда он пришел.

— Нам не подходит эта квартира. Особенно тебе. Тут маленькая кровать, тебе будет неудобно спать под ней.

Мы вышли ко входу в здание. Женщина, по которой я даже успел соскучиться, дико и испуганно улыбалась нам, не давая пройти.

— Уйди с дороги, — приказал я, но она не двигалась и стала протягивать ко мне тощие руки.

В этот раз уже Благо схватил меня за руку, толкнул женщину так сильно, что она повалилась на землю и повел меня дальше. Я обернулся. Женщина сидела на земле. Она больше не улыбалась, а с ужасом смотрела то на нас, то на дом.

Мы вышли на существующую улицу. Солнце до сих пор не поднялось. Этот мир ничего не заметил.

— А вот и вы! — к нам подошла милая женщина с портфелем в руках. — Как вы быстро пришли. Обычно после того, как я кину камень в окно, проходит много времени. Ну знаете, сначала нужно заменить стекла, залечить пробитые черепа. Идём, я покажу вам чудесную квартиру. Две спальни, с видом на лес. В этом районе очень редко происходят плановые ночные штурмы. А откуда вы вышли? Там же нет никаких улиц или зданий.

Женщина говорила и говорила. Благо улыбался, задавал вопросы. Я молча шел следом. Только я знаю, где сейчас лежит его тело. А может мы с ним вернулись в ту квартиру, и я снова ношусь из гостиной на балкон и схожу с ума?

Есть только один правильный выход — не обращать внимания.