Иди, Птенец! (джен)

Ночью меня разбудила резкая боль в дальнем зубе. Сначала я старался убедить себя в том, что это мне только кажется. Так же как мне кажется, что каждую ночь кто-то ложится ко мне в постель. А то, что матрас слегка прогибается в этот момент, это ничего страшного. Кто я такой, чтобы запретить матрасам делать то, что они хотят.

Обманывать себя долго не получилось. Боль была невыносимой. Я метался по постели и выл. Утром Благо велел мне идти к стоматологу. Я до последнего уверял его, что всё не настолько серьезно, но не успел я закончил свою пламенную речь, как новая вспышка боли перебила меня. Пришлось подчиниться.

Не люблю врачей. Прием у них — это мучение. Они все время говорят о политике, конспирологии и своих внуках. Но боль толкала меня, и я шел в клинику. За здоровьем наблюдателей, особенно таких ценных как я, усиленно следят. С нами работают лучшие врачи и дрессировщики. Это немного успокаивает.

В приёмной меня встретил администратор. Она проводила меня в кабинет — светлое помещение с фотографиями разбросанных на грязном полу зубов. Я лёг в кресло и стал ждать врача. Скоро в кабинет вошла молодая симпатичная девушка. Она встала возле меня, улыбнулась и спросила о моём состоянии. Я рассказал подробно о своих ощущениях, стараясь не употреблять слова, за которые врачи умеют так ловко зацепиться и затем развить долгие монологи. Девушка улыбалась, кивала, внимательно и неотрывно смотрела на мои губы.

— Посмотрим. Расслабьтесь и откройте рот.

Я повиновался и почувствовал, как её тёплые мягкие пальцы стали гладить меня по внутренней стороне щек. Я присмотрелся. На ней не было маски и перчаток. Девушка продолжила ощупывать мой рот. Она водила пальцами по зубам то нежно, то надавливая, исследовала все неровности моего нёба. Она стала мять мой язык в своих пальцах. Девушка закрыла глаза. Она задышала медленно и тяжело. Её пальцы продвигались всё глубже к моему горлу, движения становились напористей и агрессивнее.

В один момент я почувствовал боль. Мои рефлексы сработали. Я дернулся, но подавил тошноту. Девушка вся затряслась и застонала. Мне стало неловко от грядущего зрительного контакта с ней. Момент был слишком интимным. Я стал разглядывать потолок, а девушка, отдышавшись, выпрямилась, вытерла пальцы, достала несколько купюр из своего кармана и кинула их на столик с инструментами рядом с моей головой. Она молча вышла, а я стал ждать следующего этапа приема. Должен признать — процесс лечения не такой уж и неприятный. Может я просто забыл, как это происходит. У стоматолога я был лишь однажды. Видимо медицина за это время хорошо развилась.

Через минуту в кабинет вошел пожилой мужчина. Он поздоровался со мной, надел перчатки и маску.

— А вот это пока уберите, — сказал он, указывая на деньги. — Оплата у администратора после приёма. Начнем. Жалобы?

— Я уже все рассказал вашей помощнице.

— У меня нет помощников, молодой человек.

Я растерялся и быстро повторил все то, что недавно сказал девушке. Мужчина стал делать что-то у меня во рту. А вот и боль. Нет, медицина никуда не развилась. Но мысли о том, что только что произошло, заглушали неприятные ощущения. Я сжимал в руках купюры и чувствовал себя таким же грязными и использованным, как эти бумажки. Но когда прием на удивление молчаливого доктора закончился, а я подошёл к администратору клиники, которая протянула мне чек, мои чувства переменились. Денег, которые оставила мне эта девушка хватило на то, чтобы полностью оплатить лечение, а на сэкономленное я купил много ополаскивателей для рта. Я был доволен этим днем. Зуб больше не болел. Каждый раз, когда я вспоминал пальцы, толкающиеся в мое горло, я лишь слегка ёжился и старался увести мысли в другую сторону.