Иди, Птенец! (джен)

Этих можно. Этих не жалко.

* * *

Момент настал. Я до последнего делал вид, что сплю и не слышу, как Благо завет меня на прогулку. Но он вылез из-под моей кровати и стащил меня на пол. Я сдался. Пришлось идти.

Я люблю свой город. Он небольшой и находится в самом центре сохраненного мира. Каждый раз, когда я собираюсь пройтись по его улицам, размышления о моей любви к нему так захватывают меня, что времени на прогулку уже не остаётся. Благо дал мне пакетик с очень вкусным мармеладом. Какой уродливый пакетик. Этот тупица портит все, за что берется.

Впервые в жизни я ушел так далеко от дома. Закат длился на час дольше обычного. Солнце металось вдоль горизонта и никак не могло решить, куда ему сесть.

Я слушал монологи Блага и не мог оторваться. Настолько они были скучны.

Мы дошли до самого старого и высокого здания города — отеля. Благо рассказал, как первые горожане пришли на это место много веков назад. Они осознали его величие, предвидели, как в будущем сюда будут приходить люди со всего мира и решили первым делом построить отель для гостей. Когда строительство завершилось, большинство жителей уже умерли от голода, холода и тяжёлой работы. Тогда, на одном собрании было решено начать строить обычные жилые дома с печами и хранилищами для сельдерея и рыбьего жира.

Отель, со своим элегантным и роскошным экстерьером сейчас частично поглощен Тьмой. Она врезалась в него, как кривой нос гигантского корабля. Тьма, которая начала разрастаться по нашему миру черна и неподвижна. Она похожа на кусок черной агатовой горы, выжившей после мощного взрыва и брошенной богами в центр нашего города.

— Хочешь я расскажу тебе об этой Тьме?

— Хочу, но дай мне немного времени. Моей душе нужно унять ненависть к тебе.

* * *

— Я помню тот день, когда Тьма появилась здесь, — сказал Благо своим неприятным бархатным голосом.

— До чего же ты старый, раз помнишь такое.

— Я был тогда совсем ребенком. Родители привели меня сюда и показали ее.

— Настолько старый, что у тебя даже были родители.

— Надеюсь, что это не так, но мне кажется, что она была меньше. И хотя детям все кажется огромным, я помню эту тьму тощей и обессиленной. Посмотри на нее сейчас. Она разжирела, окрепла за эти годы и теперь ее точно не сдвинуть. Мы никогда не заберём у нее то, что она забрала у нас. Пройдем под ней?

Благо указал туда, где Тьма врезалась в отель. Тротуар у его стен был не тронут, и Тьма нависала над ним.

— Там есть проход на другую сторону. Это безопасно, если не касаться ее.

Я вошёл за ним в длинный тоннель, освещенный лампами и уставленный камерами для наблюдения. Тьма здесь была рыхлой, как могильная земля, как будто этот тоннель выскребли ложками.

— В ту ночь один из наблюдавших отвёл свой взгляд. Тьма начала разрастаться в неведении. Она пожрала эту часть города, все дома, все живое. Но солнце проснулось на звездном небе и люди смогли видеть. Смотри, эта Тьма вся в дырах. Лучи ночного солнца насквозь прогрызли их, как черви прогрызают гнилое мясо. Люди видели то, что освещал свет, и Тьма не могла поглотить это пространство. Сейчас каждый миллиметр здесь просматривается и освещается, но тогда у нас было совсем мало камер и прожекторов, и мы многого не видели. Теперь такие, как ты, отвечают за наши жизни, Птенец. Ты каждый день следишь за этой Тьмой через экраны и не даешь ей расползтись и поглотить все вокруг.

Да, я слежу за этим куском Тьмы по камерам каждый день. Это моя работа. Мне за это платят. Для меня она старая знакомая, глубокая и плоская, дышащая и неподвижная, огромная, закрывающая собой небо и горизонт. Она большой морской еж с поломанными иглами, прибитый к незнакомому берегу.

Я посмотрел вниз. Слабый жёлтый цветок рос на самой границе с Тьмой. Половина его бутона скрывалась за этой непроглядной материей.

— Что ты там видишь? — спросил я, но цветок молчал.

Я встал на колени и приблизил лицо к цветку. Его тонкий хилый стебель подрагивал от моего дыхания. Я сжал его между пальцами, вырвал из земли и потянул на себя. Тьма не отпускала его и, как мне показалось, была готова втянуть его в себя, как только я разожму пальцы. Я встал и потянул цветок вверх за собой. Он скользил по этой черной матовой глади, не рассекая ее и не оставляя ряби.

— Что ты делаешь? — тревожно спросил Благо, медленно подходя ко мне.

Я разжал пальцы и цветок исчез во Тьме.

— Съела его как корова, — я улыбнулся Благо, но он только нахмурившись смотрел туда, где только что исчез цветок.

— Не отводи взгляда и выходи на свет.

— Какой ты пугливый. Не зарази меня своей слабостью.

Мы вышли из тоннеля. Солнце раскраснелось еще сильнее, злясь на себя за нерешительность. Рыжая грязная собака подбежала к нам. Она села и начала отбивать хвостом по земле синкопированный ритм. Благо протянул мне руку. Он любит танцевать. Само собой это только потому, что он недалекий и не способен заниматься чем-то более разумным. Мы медленно кружились под музыку собачьего хвоста.

Перекореженная черная глыба нависала над нами. Она хотела подавить меня своей неясностью, напугать. Как она не понимает, что этим уже несколько лет занимается Благо, больно сжимающий своей теплой ладонью мою шею. Кто научил его этому танцу?

— Дорогу! — неожиданно раздался громкий сварливый голос снизу.

Мы остановились и уставились под ноги. Перед моим левым ботинком сидел жирный зеленый жук. Он медленно двигал крыльями и пышными усами.

— Прошу прощения, — я сделала шаг в сторону, давая жуку пройти.

— Пойдем домой, — сообщил Благо тихим унылым голосом.

Тьма проводила нас своим непостижимым величием. Я посмотрел назад. Грязная собака пропала.