Иди, Птенец! (джен)

Начался сезон дождей — мое любое время, за которым я наблюдаю только через окно, закутавшись в теплое одеяло и злорадствуя над теми, кто не смог остаться дома. Работы сразу поубавилось, так что я закрыл мастерскую на какое-то время. Солнце тоже предпочел решать городские проблемы у себя в комнате. Его обычно чистый стол был завален документами и письмами, что не мешало ему прекрасно ориентироваться в этом беспорядке. Поначалу я заходил к нему, когда мне было совсем скучно, но со временем занял его кровать. На ней я часами читал книги, делал наброски в альбоме, размышлял вслух.

Моим любимым занятием было смотреть, как очередной прохожий поскальзывался и падал в лужу. Солнце упрекал меня за это, но со временем и сам присоединялся к моему развлечению, а когда к нему приходили посетители — бросался за стол и с серьезным видом всматривался в лежащие перед собой документы.

— В серой кепке. Очень торопится. Упадет возле второй урны, — предрекал я, указывая на бежавшего по улице мужчину.

— Нет. Около сломанного фонаря, — предположил Солнце.

Мы оба оказались не правы. Мужчина обогнул угол нашего и дома и ворвался внутрь.

— Солнце! — кричал он, поднимаясь по лестнице. — В храме! Кошмар… — Он ввалился в комнату и упал на колени, пытаясь восстановить дыхание. — Иди быстрее!

Но быстро не получилось. Падать и без того искалеченному Солнцу было слишком опасно, так что он торопился, как мог, опираясь на меня. Трость то и дело скользила по мокрой брусчатке и толку от нее было мало. Он ничего не говорил, а спрашивать самому было бессмысленно.

У храма уже собралась напуганная толпа. Мы протиснулись через нее и вошли внутрь. Обычно темное здание сейчас было освещено холодными фонарями. Разобрать что-то было сложно. На каменном полу валялись черные балахоны, свечи, какие-то веревки. А между ними чернели мокрые пятна. Дерево в алтаре было запачкано кровью. На ступенях перед ним лежал сиреневый шарф с золотой вышивкой. Я узнал свою работу. Недавно я сшил его для одной молчаливой красавицы с окраины.

Рядом, на коленях, стоял связанный мужчина. Он кричал и плакал, старался разбить голову о камни.

— Она требовала жертвы и я принес, — сбивчиво кричал он, брызжа слюной. Не найдя понимания у Солнца, он начал говорить со мной. — Ты один из нас, ты понимаешь. Тьма говорила со мной прошлой ночью. Здесь ее не кормят. Она хочет пить. Я напоил.

— Уведите, — тихо попросил Солнце и закрыл лицо руками.

Несколько человек выволокли убийцу на улицу. Площадь яростно загудела и мы вышли к толпе.

— Надежно закройте эти двери, — приказал Солнце. — Прошу всех успокоиться и разойтись. Мы с этим разберемся.

— Что ты будешь делать? — выкрикнул кто-то из толпы.

— Ничего. Как и в прошлый раз! — крикнул кто-то в ответ. — Трус!

— В прошлый раз? — шепотом спросил я.

Солнце был таким уставшим и бледным, как будто вот-вот упадет. Он поднял руки, пытаясь успокоить людей.

— Пожалуйста, возвращайтесь к своим делам. Мы не сможем начать работать, если вы не разойдетесь.

— Убийцы ходят по городу! Поймать их! Сжечь храм! Казнить! — не унималась толпа. — Мальчишка тоже из них. Живет у него в доме!

— Будет суд. Мы выясним, кто в этом участвовал и…

В лицо Солнцу прилетел ком грязи и площадь ликующе взвыла. Он стер грязь рукавом и сурово осмотрел толпу.

— Хотите, чтобы я сейчас пошел и разбил ему голову? — Солнце отбросил всю свою дипломатичность. — Чтобы его люди, как запуганные крысы, разбежались по вашим подвалам? Этим спасетесь? — он выцепил из толпы молодого парня. — Бери камень и иди к нему. Вершите сами ваше правосудие, если так мной недовольны.

Парень смутился и опустил голову. Солнце толкнул его обратно.

— Разойдитесь и не мешайте, или я прикажу разогнать вас силой. Все сплетни прочитаете в газетах, — он смахнул дождевые капли с лица. — Разве я хоть раз не выполнил свои обещания?

Люди негромко что-то обсудили между собой, побросали на Солнце недовольные взгляды и стали расходиться.

Солнце отдал еще несколько приказов и мы молча пошли домой. Там нам приготовили горячий чай и сухую одежду, и постарались не тревожить. Любопытной Мине запретили подниматься на второй этаж, и она, отвернувшись от всех и надувшись от негодования, сидела на нижней ступеньке лестницы, пытаясь хоть что-то услышать.

— Не выходи пока один из дома, ладно? — Солнце снял повязку с глаза, упал в кресло и тяжело вздохнул.

— Значит такое уже было?

— Один раз. Я тогда подумал, что это больше не повторится. Я не из тех, кто за действия одного, обвиняет всю группу. Но кажется я ошибся. Видимо, их вера действительно опасна.

— Они и на той стороне были фанатиками. Почему на этой должны перестать?

Мы молча стали пить чай. На улице продолжали падать люди. Будто ничего и не произошло.

— Знаешь, — нарушил тишину Солнце. — Мне казалось, что мы здесь защищены от ужасов той стороны. Мы так хотим, чтобы Тьма отступила и забрала с собой то, чего мы боимся. Но ведь на самом деле оно не снаружи, а внутри. Просто нас пока мало и мы еще не успели сотворить всего. Однажды мы станем такими же, как люди на той стороне? Запуганным и жестокими? И что тогда? Опять появится Тьма и станет пожирать нас? А за ней кто-то снова будет уверять себя, что его мир безгрешен? И еще раз? И еще?

Он смотрел в свою чашку и столько страдания было в его лице, что оно могло бы потопить весь этот город.

— Два года назад не упавший убил человека в храме, а один из нас. Он нашел там то, чего мы не могли ему дать. Мы не лучше. Просто ещё не успели себя показать.

— Это не так. Поверь, мне виднее, — ответил я и тоже уставился в чашку.

Солнцу совершенно не нужно было знать, что я прекрасно понимал того убийцу. Когда всю жизнь вокруг льется кровь, это кажется совершенно естественным. Какой же алтарь без жертв? Какая вера без давящего ужаса? Ведь лучше сойти с ума раньше этого мира, чтобы не видеть, как он понесется в пропасть.