Бесаме мучо (джен)

— Директор Гонт вызывает вас, мисс Поттер, — сказал Алекс Филиус Флитвик, когда закончилось представление нового директора школы и ученикам было предписано следовать на занятия.

— Но… у нас же урок Чар, — попробовала отвертеться Алекс. — И разве вы не должны сопровождать меня, декан?

— Не волнуйтесь, мисс Поттер, — улыбнулся Флитвик, — директор Гонт не причинит вам вреда. Этот директор давал Клятву по всем правилам. Он просто хочет вам кое-что объяснить…

— Что? — поинтересовалась Алекс.

Полугоблин лишь тонко улыбнулся и покачал головой. Мол, сами неужели не догадываетесь, мисс? Алекс вздохнула. Она лишний раз убедилась, что её декан знает куда больше, чем говорит. Впрочем, почему бы и не поговорить? Это ведь в любом случае не Волдеморт.

— Хорошо, профессор, — согласилась она. — Какой пароль?

— Директор по-новому зачаровал горгулью, — снова улыбнулся Флитвик. — Теперь в кабинет без всякого пароля могут попасть те, кому это действительно нужно… и те, кого он вызывал для беседы. Так что ступайте, думаю, ваши подруги обеспечат вас конспектами. Задание я передам через них.

— Да, сэр, — ответила Алекс и отправилась, куда послали.

* * *

Кабинет директора тоже изменился. Исчезли все непонятные звенящие, тикающие и издающие иные звуки устройства, пропал насест для Фоукса, директорский стол, обычно заваленный разного рода бумагами, был практически пуст. На столе остался только письменный прибор из зелёного малахита, одна папка с бумагами и странная конструкция из подвешенных на ниточках шариков.

Вместо полок у стен выстроились застеклённые шкафы морёного дуба, заполненные книгами и такими же папками с бумагами, как та, что лежала на столе. Портреты директоров, тоже выглядевшие обновлёнными, спокойно взирали со стен на своего преемника. Единственным неформальным предметом, слегка разбавлявшим деловой стиль кабинета, была огромных размеров кошачья лежанка, на которой в данный момент дрых огромных размеров чёрный котище.

Котище приоткрыл жёлтый глаз, услышав звук шагов Алекс, лениво взглянул на девочку, счёл её безопасной и вернулся к прежнему занятию — сладкой дремоте.

— Бегемот! — непроизвольно вырвалось у Алекс, и от директорского стола раздался понимающий смешок.

— Тоже читали этот замечательный маггловский роман, мисс Поттер? Фамильяра я обрёл уже после его прочтения… и по-другому назвать просто не смог.

— Ой… — смутилась Алекс, — простите, директор Гонт. Я… я отвлеклась.

— Ничего страшного, — улыбнулся сидящий за столом Гонт. — Это вполне обычная реакция на моего фамильяра. Бегемоту нравится шокировать людей, в этом он похож на своего тёзку.

— Это ведь не книззл? — спросила Алекс. — Мммм… Мейн-кун?

— Это баюн. Русская магическая разновидность книззлов. Крайне редко встречаются за пределами Магической Руси. Мне повезло, я вёл научные исследования в магическом заповеднике «Лукоморье», случилось так, что возникли некоторые непредвиденные обстоятельства… и моя помощь оказалась весьма кстати. В благодарность директор заповедника Привалов и подарил мне котёнка баюна. С согласия матушки, естественно…

— Матушки Привалова?

— Матушки котёнка. Поверьте, эти дамы абы кому своих отпрысков дарить не разрешают.

— Хозяин, — вмешался в беседу третий голос, весьма густой мужской баритон, вещавший на языке родных осин. — Не тяни резину! Ты ведь не об этом хотел с девочкой поговорить.

Ошарашенная Алекс вновь повернулась к лежанке, и кот тут же перешёл на английский:

— Не пугайтесь, милая девушка, разговариваю я, разговариваю… Я же баюн. Сказку там рассказать, песенку спеть — это я тоже могу…

И вредное животное затянуло голосом Шевчука:

— Что такое осень? Это небо!

Плачущее небо под ногами…

— Бегемот, прекрати, — строго сказал Гонт. — Простите, мисс Поттер… или лучше — Леди Певерелл? Нам и впрямь надо поговорить. И прежде всего я хочу поблагодарить вас.

— За что? — спросила Алекс. — Вас я не спасла.

— Но вы весьма поспособствовали тому, чтобы был уничтожен проклятый Замок с гобеленами… И вы спасли сына Вальпурги. А к ней я питал самые тёплые чувства. Кроме того, воссоединение Душ Хогвартса прошло не без вашего участия. Вам есть чем гордиться, юная Леди.

— Спасибо, конечно, на добром слове, — сказала Алекс с интонацией почтальона Печкина, — но я пока ничего не понимаю. Если вы истинный Том Риддл, то вы вроде как погибли в Замке с гобеленами, а все нехорошие дела за вас творил подменыш.

— Это так, — кивнул директор Гонт. — Вас удивляет, как я оказался в этой реальности вновь, да ещё куда моложе, чем должен был быть, не так ли?

— Да, это так, — ответила Алекс. — Кстати, а все эти ваши звания… Это ведь вы их заработали?

— Конечно, — усмехнулся Том Риддл. — Хогвартс — не маггловская фирма по производству веников, поддельных дипломов не признаёт.

— Но…

— Леди Певерелл, вы чему удивляетесь? Вашей прародительнице и не такое под силу.

— Пра… О как! Нет уж, директор, я с места не сдвинусь, пока вы не проясните эту историю.

— Хорошо, — улыбнулся Том Гонт. — Тем более что я и так собирался вам всё рассказать. Тилли, принеси чаю нам с юной Леди.

Тут же появилась домовушка, сноровисто накрывшая чайный столик у камина — чай, молоко, пирожные, конфеты…

— Директор Гонт, сэр, — еле слышно прошептала домовушка, — принести лимонные дольки?

Алекс и Гонт дружно скривились, и Тилли испуганно потрясла ушами:

— Тилли поняла… Тилли не будет больше предлагать…

После этого домовушка исчезла, а Гонт пересел из-за большого стола к чайному столику, пригласил Алекс, разлил чай по чашкам и неторопливо начал:

— Эта история началась с того, что к сироте-воспитаннику приюта Вула пришёл странный человек, сообщивший ему о магии. Маленькому сироте тяжело пришлось в приюте, но он научился выживать, хотя для этого ему нередко приходилось применять и силу, и свои странные способности, о которых мальчику хватило ума не рассказывать никому. Но слухи всё равно ходили, поэтому в последние два года никто не соглашался жить в одной комнате с этим мальчиком. Зато его никто не трогал, а злая миссис Тисон, повариха, не осмеливалась недокладывать ему порцию, что частенько проделывала с другими детьми. И не потому, что ей было жалко приютской каши — миссис Тисон, многие годы живущая со свекровью-тираншей и мужем-алкоголиком, которые превратили её домашнюю жизнь в ад, хотела хоть как-то показать свою власть и значимость. Ну, и да, кое-какие продукты она таскала с кухни приюта, делясь с дежурной надзирательницей, чтобы не попасться. Впрочем, это никого особо не удивляло — в приюте миссис Вул работали на редкость равнодушные люди, в целом исполнявшие свои обязанности, но не дарившие детям и малой толики душевного тепла. Неудивительно, что воспитанники приюта представляли собой орду кое-как дрессированных зверёнышей, которых удерживал от дурных поступков только страх наказания. Ну, и страх перед тем, кто сильнее, конечно… Мальчику пришлось стать таким, потому что иначе он мог бы не выжить. Осуждаете, юная Леди?

— Нет, сэр, — ответила Алекс. — Мне повезло с опекунами, и я даже представить себе не могу, что могло со мной статься в приюте, подобном этому.

— Поверьте, мисс, вам лучше не знать… — вздохнул Гонт. — Скажу вам только одно — даже у самой сильной и стойкой девушки не было шансов покинуть это заведение девственницей, уж простите за подробность. Но давайте вернёмся к мальчику…

Когда Альбус Дамблдор — а это был именно он — рассказал мальчику о его волшебной силе и о волшебной школе, в которой ему предстоит учиться, это было… Это было самым счастливым моментом в жизни мальчика. Но… Но волшебник тут же продемонстрировал ему свою неприязнь, обвинив в воровстве. Но это не было воровством по неписаным правилам приюта. Это были… трофеи. Те немногие вещи, которые мальчик мог бы назвать полностью своими. И ещё… мальчик рассказал Дамблдору о парселтанге. Возможно, именно в этот момент он стал частью Плана Альбуса Дамблдора.

— А потом мальчик поступил на Слизерин… — вздохнула Алекс.

— Именно так, — согласился Гонт. — И Великий Светлый волшебник убедился, что я идеально вписываюсь в его план. Из мальчика целенаправленно начали растить марионетку Света, будущее Орудие Тьмы. А ведь он старался, очень старался… Был прилежен, трудолюбив, сумел завоевать уважение и расположение слизеринцев. Стал первым учеником, а потом и старостой. И всё бы было хорошо, если бы не два момента. Бомбёжки Лондона, куда старый муд… простите, директор Диппет… отправил мальчика с подачи того же Дамблдора. Приют Вула к тому времени успел переехать в сельскую местность — магглы отправляли детей из Лондона, надеясь сберечь от бомбёжек, и в приюте остался один пьяница-сторож, который даже толком сказать не мог, где следует искать остальных. А продукты тогда были по карточкам, карточек у мальчика не было. Денег тоже. Пришлось выживать по-всякому. Подрабатывать… воровать… да, и это было. Не горжусь, но…

— Я не вправе вас осуждать, — сказала Алекс. — Вам нужно было выжить, и вы делали, что могли.

— И бомбёжки, — сказал Гонт, грустно кивнув. — Сторож, мистер Плоткин, погиб во время одной из них. Его так посекло осколками… Просто до неузнаваемости. А мальчик был рядом и уцелел по чистой случайности. Мальчик пытался помочь… но там были такие повреждения. Сторож умер прежде, чем появились медики. Его агония была ужасной, и в мальчике навсегда поселился этот ужас. Это было кошмарное лето.

— А что было потом? — спросила Алекс.

— Потом было легче, — ответил Гонт. — Но когда директор Диппет ушёл в отставку и директором стал Дамблдор, всё стало гораздо хуже. Мальчик узнал о своём происхождении… С одной стороны, это ещё больше подняло его авторитет на Слизерине, с другой — он окончательно убедился, что его готовят к чему-то нехорошему. Мальчик не доверял Дамблдору, а тот… Тот постепенно начал терять терпение.

— И в конце концов Дамблдор решил, что я слишком независим, слишком плохо поддаюсь дрессировке, и решил прибегнуть к последнему средству, — сказал, перестав именовать себя в третьем лице, директор Гонт.

— И он отправил вас в Замок с гобеленами? — спросила Алекс.

— Попытался, — ответил Гонт. — К тому времени я уже нашёл Тайную комнату, разбудил Стража и с полным правом мог считать себя Наследником Слизерина. И Дамблдор понял, что медлить нельзя. Он сумел усыпить Стража и решил провести ритуал, чтобы отправить меня в Замок с гобеленами, в Тайной комнате, как в самом магически насыщенном месте Хогвартса. И ему бы всё удалось, если бы не Миртл.

— Плакса Миртл? Она спасла вас? Но как? — поразилась Алекс.

— Миртл Уоррен была в меня влюблена, — вздохнул Гонт. — Бедная девочка, у которой не сложились отношения с однокурсниками, сделала меня своим собственным божеством и обожала на расстоянии, не осмеливаясь сказать ни слова. Она следила за мной, и когда Дамблдор оглушил и поволок меня в Тайную комнату, то она пошла за ним, поняв, что делается что-то очень плохое.

И когда Дамблдор начал ритуал, бедняжка захотела мне помочь… Я не знаю этого точно, но её горячее желание спасти меня заменило мою душу в ритуале на её собственную. Это бедная Миртл погибла в Замке с гобеленами, а не я.

— Но как этого никто не понял? — удивилась Алекс.

— А кому было понимать? Тени из Замка получили душу для своих мерзких игр, а чья она — им было всё равно. Дамблдор решил, что это был я, потому что к тому времени моя душа покинула тело и в него вселился двойник.

— Но почему двойник стал Томом Риддлом, а не Миртл Уоррен? — удивилась Алекс

— Он вошёл в моё тело, память, в отличие от души, там была, и он успел её впитать. К тому же ни Дамблдор, ни двойник не знали о жертве Миртл, её тело обнаружили позже и обвинили во всём акромантула Хагрида. А сама Миртл стала призраком Хогвартса, ведь она погибла невинной и погибла безвременно. И, предваряя ваш вопрос, отвечу — душа тут ни при чём. Память Миртл осталась при ней почти вся, кроме нескольких последних месяцев. Так что души в Миртл нет — это некий астральный слепок, который в результате побочного действия ритуала остался там же, где погиб. Но она, бедняжка, не помнит о том, как умерла, не помнит о ритуале, оттого и твердит всем об Ужасе Хогвартса и огромных жёлтых глазах…

— Бедная Миртл… — от души пожалела Плаксу Алекс. — Неужели ей нельзя помочь?

— Вы уже помогли ей, освободив её душу из Замка с гобеленами, — ответил Гонт. — Душа Миртл отправилась на перерождение, теперь астральный слепок скоро развеется. Всё будет хорошо.

Алекс облегчённо улыбнулась, но тут же задала следующий вопрос:

— Но если вы были бестелесной душой, директор, то как вы смогли обрести тело? И вы кажетесь таким молодым…

— О, — усмехнулся Гонт, — я уже рассказал вам большую часть своих тайн, поскольку Хогвартс настоятельно рекомендовал мне сделать это. Он отрекомендовал мне вас, юная Леди, как особу крайне любопытную и настойчивую. О нет, это не упрёк. Любой истинный учёный должен в полной мере обладать этими качествами. И любой маг тоже… Все беды магического мира в том, что мы настолько привыкли к чудесам, что утратили любопытство… Впрочем, я не об этом.

Гонт сделал глоток из своей чашки, подвинул к Алекс пирожные и продолжил свой рассказ:

— Видите ли, юная Леди, я недолго пробыл в Тайной комнате. Спустя какое-то время я почувствовал странное давление, меня потянуло прочь, вокруг мелькали странные разноцветные пятна, мне казалось, что я несусь с огромной скоростью, это продолжалось долго… а потом ощущение движения пропало, я повис в пустоте, в каком-то серо-белом клубящемся тумане — скованный, безмолвный, бестелесный. Это было ужасно, юная леди. И продолжалось, казалось, вечность.

А потом вновь появилось ощущение движения, меня снова влекло куда-то, но на сей раз мой путь закончился ярким светом… и лицом великана, который с улыбкой смотрел на меня. От неожиданности я закричал… и тут же расслышал громкий и требовательный младенческий крик.

— О… — поразилась Алекс, — так вы родились заново… с памятью прошлой жизни?

— Именно так, юная леди. Причём на двадцать лет позже своего, так сказать, первого рождения. Скажу честно, я не знаю, что за чудо это было и какие Высшие силы помогли мне начать жизнь во второй раз. Но это случилось. На этот раз я родился в Италии, в семье профессора Падуанского университета Высшей Магии Морелло Гонти и его жены Изабеллы. Любящие родители назвали меня Томмазо Морелло Гонти и, поверьте, на этот раз у меня были лучшие родители в мире.

— Томмазо Морелло Гонти? Вы переиначили своё итальянское имя на английский лад, став Томом Марволо Гонтом?

— Строго говоря, я имею на это полное право, — сказал Гонт. — Поскольку мой отец, Морелло Гонти, был сквибом Рода Гонт, изгнанным из семьи в детском возрасте. Но, в отличие от прочих Гонтов, ему достались отличные мозги. Брошенный мальчик оказался в приюте, откуда его взяла под опеку богатая итальянская семья, которой он и был обязан своим отличным образованием и нынешним положением. Морелло Гонти стал известным учёным, историком Магии, он женился на любимой женщине, но детей у них не было, что безмерно огорчало обоих.

— И тогда на свет появились вы…

— Да, — кивнул Гонт. — Подозреваю, что сын четы Гонти погиб в утробе матери, а я оказался там вместо него. Наверное, из-за этого я столько лет провёл в ожидании — чтобы возродиться в семье кровного, хоть и дальнего родственника.

Алекс не могла не согласиться с тем, что выводы Гонта звучат очень логично. Точнее, логично для мага… но нельзя же требовать всего и сразу.

— Как вы понимаете, юная леди, я, в отличие от отца-сквиба и слабой волшебницы-матери, с самого рождения был потенциально силён. И радовал их своими успехами… Потому что понимал, что мне ещё придётся столкнуться со своим ужасным двойником. Я готовился к этому, хотя больше всего на свете мне нравилось преподавать.

А потом отец сказал мне, что Род Гонтов пресёкся. И что я как маг имею право претендовать на него. Я не хотел этого, но всё-таки отправился в Британию — в надежде отыскать следы своего ужасного двойника. Это была первая причина.

— Первая? — переспросила Алекс. — Значит, были и другие?

— Да, — кивнул Гонт. — Всего одна, но важная. Я хотел разыскать вас, юная леди…

— Зачем? — тут же насторожилась Алекс.

— Не стоит пугаться, — мягко сказал Гонт. — Дело в том, что моя нынешняя матушка Изабелла — двоюродная сестра вашего дедушки — Карлуса. Так что мы с вами родственники, хоть и довольно дальние.

— Вот это «Санта-Барбара»! — вырвалось у Алекс.