Во мгновение ока (джен)

Над деревней сгущались сумерки. Жади, как безумная, металась по дому из угла в угол не в силах совладать со смертельной тревогой и болью, разрывающей все нутро на части. Она тяжело и громко дышала, хваталась за голову, бормотала молитвы.

— Жади, — Флор встала с колен, на которых молилась перед статуэткой Назаретской Божьей Матери, — давай я дам тебе успокоительное?

— Мне не нужно успокоительное! Моя дочь где-то там одна в джунглях, о каком успокоительном вы говорите, донна Флор?!

— Жади, но ты ничем не поможешь ей, если доведешь себя до удара!

— Мне все равно! — исступленно шептала Жади. — Себя мне не жалко, я готова отдать свою жизнь, только бы Хадижа нашлась, только бы она нашлась! Аллах, помоги!

Дверь открылась. На пороге показался Саид — бледный, растрепанный, замерзший, потерянный, раздавленный.

— Ну что?! — метнулась к нему Жади. — Где Хадижа?

Саид несколько раз беззвучно открыл рот не в состоянии выдавить из себя ни слова. Он обвел рассеянным взглядом дом и пробормотал:

— Она… Она…

— Что?!

— Мы пока не нашли ее.

— Садитесь, — Флор провела его немного вперед и усадила за кухонный стол. — Вам нужно отдохнуть, спасатели справятся без вас.

— Т-там по реке плавает поисковый катер с прожектором на борту, — простучал зубами несчастный отец, держа в руках чашку горячего чая, к которому он не притрагивался.

— Я оставлю вас ненадолго, — сказала хозяйка. — Навещу Орестеса с Таис, они тоже там все переволновались.

Дождавшись, когда они останутся наедине, Жади гневно накинулась на мужа:

— Это ты виноват, Саид! Зачем ты приехал, кто тебя сюда звал?!

Саид вздрогнул и отставил чашку. От растерянности на его лице не осталось и следа. Он посмотрел на Жади взглядом, полным мучительной ненависти:

— Вот как? Я должен был смириться с тем, что ты разлучила меня с дочерью и увезла ее на край света?

— Саи-ид! — Жади рассмеялась надрывно, нервно, напоказ. — Я всего лишь сыграла на опережение. Скажи, тебе не нравится, когда с твоей жизнью, с твоими чувствами играют?

Саид промолчал, тихо свирепея. Жади продолжала распаляться:

— Ты хотел держать меня при себе, как животное на привязи. Тебе было плевать на то, что я чувствую, на мои желания, стремления…

— На какие желания? Бегать на свидания к любовнику — единственное твое желание!

— Да что ты знаешь?! Ты никогда не стремился узнать, понять меня. Тебе была нужна покорная, бессловесная жена, которую ты увешивал бы золотом и кутал в шелка, как манекен в витрине. Ты смеялся над моими чувствами, издевался над моей любовью! Я просила тебя не подвергать меня искушению, не сталкивать с Лукасом, а ты?! — Жади раскраснелась от злости. — Ты будто нарочно хотел толкнуть меня в пропасть. Ты перешел все границы, когда начал шантажировать меня Хадижей!

— Ло-ожь! — Саид стукнул кулаком по столу так, что нам нем подскочила вся посуда. — Я любил тебя! Я все делал для тебя, я готов был бросить весь мир к твоим ногам! Ни один, — он сделал паузу, чтобы отдышаться, — ни один мужчина, Жади, не любил и не полюбит тебя так, как я. И что сделала ты? Ты раз за разом подвергала меня унижению, втаптывала мое сердце и мое имя ногами в грязь Медины, врала, плела интриги за моей спиной! Так ты отплатила мне за любовь?!

Жади без сил опустилась на табуретку и закрыла лицо рукой.

— Саид, это не любовь. Когда держат взаперти, душат, не дают сделать лишнего шага — это не любовь. Если бы ты любил меня, то давно бы отпустил.

Саид горько усмехнулся и покачал головой.

— Да что ты знаешь о любви?

— Возможно, ничего не знаю, — тихо прошептала Жади. — Но одно я знаю точно: тебя я не люблю. Никогда не любила и не полюблю ни при каких обстоятельствах.

Саид слегка пошатнулся, будто ужаленный ядовитой змеей прямо в сердце.

— Единственная нить, — продолжала она, — которая связывает нас с тобой, это Хадижа. Если только… Если…

Жади положила голову на сложенные на столе руки и заплакала навзрыд.

— Жади…

— Уйди, Саид!

— Я переговорю со спасателями, — Саид в растерянности поднялся из-за стола. — Может быть, у них появились новости.

На ватных, плохо слушающихся ногах он дошел до самого порога и обернулся. Жади даже не подняла на него глаз. Саид смахнул с лица набежавшие слезы и закрыл за собой входную дверь.

* * *

Утро следующего дня не принесло никаких известий. Саид встал на рассвете, поспав ночью всего пару часов. Быстро выпив сваренный Флориндой кофе, он отправился разговаривать с начальником спасательного ведомства Белена, лично прибывшим в деревню.

— Сеньор, нужно усилить поиски! — говорил отец заблудившейся девочки. — Привлекайте больше людей, техники, транспорта! Я готов возместить все, абсолютно все затраты!

— Пожалуйста, успокойтесь. Мы делаем все, что в наших силах.

— Тогда почему моя дочь до сих пор не найдена?! — вспылил Саид.

— Мы ищем ее с воды, с воздуха, прочесываем лес, проверяем все окрестные поселения! Но поймите, леса здесь очень густые, видимость небольшая. И погодные условия создают трудности — сезон дождей вообще довольно опасный на катастрофы фактор.

— Но надо что-то делать! Еще больше людей, больше усилий! Свяжитесь с министерством, попросите у них подкрепления! — Саид пришел в отчаяние. — Сеньор… Скажите откровенно: сколько ребенок может продержаться в джунглях один?

Начальник ведомства неловко опустил глаза.

— Сколько? — настойчиво повторил Саид.

— Если говорить откровенно, то… не больше трех дней.

* * *

Таис вернулась из дома Флор вся перевернутая. Отец встретил ее у порога, горестно вздыхая и причитая:

— Ну как, Таис, совсем ничего не слышно о нашей малышке Хадиже?..

— Совсем, папа, — безрадостно ответила она.

— Дева Назаретская, за что на нашу голову столько бед? Не успели от похорон отойти, а тут новое горе! За какие такие грехи? — Орестес заплакал.

— Успокойся, папа, — ласково обняла его Таис. — Надо верить в лучшее. Не бывает так, чтобы в жизни случались одни трагедии.

— Все бывает, дочка, все! Жизнь — одна сплошная трагедия. Пойду прилягу, не могу, сердце болит. О-ох, мои седины!

Нико подошел к матери и посмотрел на нее зареванными глазами.

— Мама, — всхлипывая, произнес он, — Хадижа умрет?

— Что ты такое говоришь, Нико! Хадижу найдут, вот увидишь. Живую и здоровую.

— А если не найдут?

— Зачем ты горюешь из-за того, что еще не случилось? — Таис присела на диван перед сыном и погладила его по белокурой голове.

— Это я виноват, мам, — мальчик пристыженно опустил голову. — Вы говорили мне, чтобы я не ходил по джунглям, а я ходил и брал с собой Хадижу. Я хотел показать ей, что лес — это не страшно, если уметь в нем ориентироваться.

— Сынок, ну не надо, здесь нет виноватых, — мать заключила его в крепкие объятья. — Просто так сложилось. Хадиже суждено было заблудиться в лесу, и она заблудилась. И если ей суждено найтись, она обязательно найдется.

— Мама, зачем люди умирают? Кто придумал то, что все должны умирать?

— Господь создал этот мир таким, — Таис поцеловала сына в лоб. — Но ведь есть не только эта жизнь. Если бы все заканчивалось смертью, тогда, наверное, и рождаться бы не стоило.

* * *

Жади неподвижно лежала, отвернувшись к окну, на кровати, застеленной клетчатым пледом. Поворачиваться лицом в комнату было слишком больно, так как в глаза сразу бросалась пустая заправленная постель Хадижи. Саид вошел к ней с кружкой горячего чая и сел на кровать.

— Я принес чай, — спокойным тоном сообщил он.

Жади не шелохнулась.

— Ладно, поставлю сюда, — Саид отставил кружку на тумбочку. — Выпьешь позже, но учти: он остынет.

Вновь тишина в ответ.

— Здесь нет связи, — Саид достал мобильный и бесцельно повертел его в руках. — По пути в Белен Мохаммед и дядя Али оборвали мне телефон, но я не брал трубку. А надо было взять…

— Саид, — хрипловатым от вчерашних рыданий голосом сказала Жади, не поворачиваясь, — как ты узнал, где мы живем с Хадижей?

— Это важно? — хмыкнул Саид.

— Для меня да. Это Зейн рассказал тебе?

Услышав имя друга своей молодости, Саид враз похолодел.

— Чт-то?..

— Я отказала ему, и он решил отомстить. Это так? Это был он?

— Зейн?! Откуда ты знаешь Зейна? Жади! — Саид схватил ее за плечи и резко поднял на постели, усаживая перед собой. — Он был здесь? Что он тебе говорил? Что он сделал? Жади!

Жади всерьез испугалась мужа. Его взгляд был безумен — безумен в своем отчаянии, горе и ревности. Жади смотрела на него, как кролик смотрит на удава, без тени своей привычной спеси.

— Жади, что у тебя было с Зейном? — едва не кричал Саид.

— Н-ничего, Саид. Ничего не было. Это была случайность. Он приезжал, — Жади невольно покосилась на фотографию Ренату на книжной полке, — расследовать убийство.

— Это он так тебе сказал?

— Т-так и было, Саид, клянусь Пророком.

— Ложь! — яростно прошептал Саид, сверкнув глазами. — Ты же только что говорила, что отказала ему!

— Я… — Жади совершенно растерялась.

— Предатель! Хитрый змей, да сократит Аллах его дни! Да обрушит Аллах на его голову страшные бедствия! Пусть он вечно пьет в аду расплавленное олово!

Он в гневе вскочил на ноги и заметался по комнате взад-вперед.

— Саид, Саи-ид! — Жади осторожно поднялась с кровати и проскользнула к двери. — Я попрошу донну Флор дать тебе успокоительного.

— Я убью этого негодяя, убью!

Саид убежал на улицу, в самый дальний ее конец, сел на бесхозный чурбак и зарыдал, пока никто не видит. Рыдал он долго, как маленький напуганный ребенок, потерявший отца и мать, как заблудившийся в пустыне одинокий странник, попавший в песчаную бурю. Было больно, было слишком больно и страшно.

И с каждым днем становилось все больнее и страшнее. Шли пятые сутки, как исчезла Хадижа.