Во мгновение ока (джен)

С момента бегства Жади с Хадижей прошло две недели, но Саиду казалось, что миновало, по меньшей мере, два года. Атмосфера в его доме была тяжелой, как после похорон, и тошнотворной до омерзения — Саид приезжал туда лишь затем, чтобы переночевать, и то не всегда. Его раздражало все от расписной вазы на тумбе и изящной бахурницы на столе до молчаливого присутствия молодой жены и ее сестры, приехавшей из Марокко специально, чтобы поддержать Ранию. Все равно через три месяца они обе исчезнут из его жизни навсегда, и хорошо — вторая женитьба обернулась в жизни Саида досадным недоразумением, не сыгравшим никакой положительной роли, так стоит ли сожалеть о разводе?

Если кто и был расстроен предстоящим разводом, то это сид Абдул, нанесший незапланированный визит родственникам в Бразилию. Старый марокканец переживал вовсе не из-за скорого разрыва новоиспеченных супругов — напротив, он полностью одобрил и поддержал решение Саида, но во второй раз ошибаться в выборе невесты для племянника было очень обидно. Настолько, что сид Абдул на семейном сборе у Мохаммеда негодовал больше всех:

— Вот что значит держать в корзине испорченный фрукт! Дочь уважаемого отца, воспитанная в традициях и благочестии, за считанные недели рядом с Жади сама стала одалиской, обманщицей собственного мужа! Ты все сделал правильно, Саид, больные ветви нужно безжалостно отсекать сразу, чтобы не погубить все дерево! Если бы ты в свое время поступил так же с первой женой, все не закончилось бы стихийным бедствием, как сейчас!

— Дядя, кто же знал, что Жади способна на такое? — Мохаммед в порыве горестных чувств прижал ладонь к сердцу. — Я тоже никогда не был от нее в восторге, но сбежать вместе с ребенком!.. Аллах, род Рашидов навеки будет запятнан этим позором!

— Давайте не будем торопиться с выводами, — попытался урезонить родственников сид Али. — Мы не знаем всех обстоятельств.

— Как это не знаем? — заблеял от возмущения Абдул. — А письмо, где черным по белому написано, что Жади намеренно оставляет мужа? Она заслужила наказания в восемьдесят ударов плетьми!

Дети, украдкой слушающие разговор, притаившись на верхних ступенях лестницы, вздрогнули от страха.

— Абду-ул! — покачал головой Али. — Наказание плетьми — это крайняя мера и совершенно не заслуженная. Так карают прелюбодеев, и где четыре свидетеля, которые могут подтвердить факт прелюбодеяния?

— А разве сбежать от мужа это не прелюбодеяние? — доказывал свою правоту Абдул. — Это тоже измена, вероломство, страшный грех!

— Кажется, вы кое о чем забыли, — в привычной дерзкой манере вмешалась в разговор мужчин Назира. — Если бы Жади сбежала одна, я бы днем благодарила Аллаха за то, что избавил моего брата от одалиски, а ночью просила бы, чтобы она никогда не возвращалась. Но с ней моя племянница, это никого не волнует?!

— Волнует, лара Назира, еще как волнует, — вздохнул Али. — Я предлагал Саиду обратиться в полицию для поисков, но он отказывается.

— Это лишнее, — жестко отрезал Саид, наконец подав признаки вовлеченности в беседу. — Мы найдем Жади своими силами, клянусь Пророком. Она не могла сбежать одна, ей кто-то помог. Надо лишь выяснить, кто, и тогда станет ясно, где ее искать.

— Ты никогда этого не узнаешь! — возразила Назира.

— Жади забрала свои драгоценности, — сообщил Саид. — Если их с Хадижей не прячут в Бразилии, то они в Фесе. Жади могла отправиться только в Фес, это единственное место на земле, которое она знает. И я намерен полететь туда в ближайшие дни.

— Саид, как ты будешь их искать? — насторожился Али.

— У меня есть верные помощники, вы же знаете, — с коварством в голосе проговорил обманутый муж. — На этот раз Жади получит то, что заслужила!

— Не надо действовать сгоряча, Саид!

— Аллах, защити Жади! — еле слышно всхлипнула Латифа, стоя рядом с золовкой.

— Все правильно, Саид! — одобрительно закивал Абдул. — Сколько можно закрывать глаза на беззакония, которые творит эта женщина?

— Я против суровых мер, дядя, но Жади перешла все границы! — подтвердил Мохаммед. — Другого выхода нет.

— Вы опять о Жади, а кто позаботится о Хадиже? — вновь сделала замечание Назира. — Несчастное дитя останется без матери, неужели мне придется стать матерью и для нее?

— Хадижа тут ни при чем! — все тем же стальным тоном произнес Саид.

— Как это ни при чем?! Жади забьют плетьми, а ее дочь ни при чем?

— Лара Назира, Саид, это даже не обсуждается! — вышел из себя уравновешенный обычно Али. — Я не позволю жестоко наказывать свою племянницу за провинность, которую она не совершала!

— Вы забыли, что Жади все еще моя жена, и это я принимаю решение, что позволять в отношении нее, а что нет! — завелся в ответ Саид.

— Али, Али-и, не гневи Аллаха, покрывая грехи племянницы! — яростно потрясал указательным пальцем Абдул.

— Аллах не поощряет неоправданной жестокости! — спорил Али.

Ссора принимала все более и более крутые обороты, слова становились все хлестче и язвительнее, обстановка накалялась до предела, и Бог знает, до чего могли бы дойти во взаимных упреках и претензиях члены семьи Эль Адиб — Рашид, если бы их не заставило замолчать внезапное появление Зорайде с чистым белым конвертом в руках.

— Это… — робея от страха, тихо сказала служанка. — Это лежало в письменном ящике у крыльца.

Все уставились на нее в недоумении, еще не остыв после взаимной ожесточенной ругани. Саид и сид Али «очнулись» первыми, но Саид все же опередил Али на пару мгновений, выхватив конверт из рук Зорайде. Он резко разорвал бумагу, достал послание, написанное незнакомым почерком, и зачитал его вслух:

«Уважаемые сеньоры, нашедшие эту записку! Вы, вероятно, волнуетесь о судьбе вашей родственницы, Жади Рашид, и ее дочери Хадижи. От лица Жади сообщаю вам, что они обе в добром здравии и с крышей над головой. Они ни в чем не нуждаются и просят вас не беспокоиться. Жади выйдет на связь, как только посчитает это возможным.

С уважением, добрый друг вашей жены, племянницы, сестры и невестки».

* * *

Рания полулежала на своей кровати с шелковым покрывалом, невидящим взглядом заплаканных глаз уставившись в стену. Амина присела рядом и ласково погладила ее по голове.

— Рания, ты не должна падать духом! — подбодрила она младшую сестру. — Еще ничего не потеряно, ты можешь вернуть доверие и любовь мужа!

— Как? — апатично произнесла Рания, не меняясь в лице.

— Есть один способ, — прищурилась Амина. — Не совсем честный, зато действенный. Ты ведь сейчас находишься в доме Саида, чтобы убедиться, что не беременна, не так ли?

— И что?

— Рания! — досадуя на ее непонятливость, всплеснула руками старшая сестра. — Ты притворишься беременной и выиграешь время!

— Притвориться беременной? — от неожиданности Рания резко приподнялась на подушках. — Но любой врач скажет…

— Эти вопросы решаются, — заговорщически подмигнула ей Амина. — Подумай, как твой муж обрадуется известию о ребенке! Главное тебе в это период не наделать ошибок и не испортить все, но я буду постоянно рядом и подскажу, как завоевать сердце Саида.

Рания с сомнением поджала губы. После некоторых раздумий она решительно возразила:

— Амина, а я не хочу завоевывать Саида!

— Как? — и без того удлиненное лицо Амины вытянулось еще больше. — Рания, ты сошла с ума? Вернуться в дом родителей с позором, поставить крест на своей и моей судьбе?

— Меня принесли в жертву, как барашка! — вспылила девушка. — Выдали замуж в семью, где об меня вытирали ноги все, кому не лень! Аллах свидетель, что я старалась стать хорошей женой Саиду, делала все, как меня учили, а он любил только эту змею Жади! Она околдовала его и бросила, но даже теперь ее колдовство не потеряло силы! Хватит, мне надоело бороться за то, чего я все равно никогда не получу, уж лучше я всю жизнь буду служанкой в доме отца, чем соперницей ведьмы! Мне надоело, надоело!

Амина растерялась — она никогда не видела покладистую, несмышленую сестру такой и не представляла, что она в принципе способна на подобные эмоции. Рания больше не могла вымолвить ни слова и просто сотрясалась в бессильных рыданиях.

— Рания, не нужно слез, приведи себя в порядок! — строго сказала Амина. — Ты хорошо обдумала свое решение?

— Амина, я несчастна в этом доме! Саид настолько меня не любит, что развелся, не раздумывая! А все из-за этой змеи, из-за этой Жади! Она всегда будет ему дороже меня, даже если он больше никогда ее не увидит! Я не хочу продолжать это, не хочу, не хочу, не хочу!

Рания бросилась в объятья Амины и крепко обвила руками ее шею, словно она снова испуганная пятилетняя девочка, ищущая защиты и покровительства у старшей сестры. Амине оставалось лишь тягостно вздохнуть и утешить несчастную, как бывало когда-то в детстве. Детство закончилось, а девочка так и не выросла. Придется научить ее выживать в жестоком мире взрослых людей.