Во мгновение ока (джен)

В одном из центральных районов Рио посреди высотных зданий расположился громоздкий офис продовольственной компании Бартоломеу Варгаса. Пятиэтажное сооружение и его территория, огороженная высоким забором из металлических прутьев, занимали около тысячи квадратных метров. Здание не отличалось изяществом архитектурной мысли: внешний облик офиса компании, в целом, отражал характер ее владельца — грубый, простоватый, но твердый и несокрушимый, как скала.

Сеньор Бартоло, немного грузный мужчина средних лет с громким басовитым голосом, этим утром был не в лучшем настроении. Он без конца висел на телефоне, раздавая указания подчиненным, и ругал их почем зря.

— …Вы связались с Форту-ди-Мош? — сурово спросил по телефону глава компании. — Я хочу знать, какого черта они спят? Мы договаривались о поставках еще в позапрошлом месяце! Слышать ничего не желаю об отсрочках, это их проблемы. Да, — кивал он, слушая человека на другом конце провода. — Да. Вы меня поняли. Разберитесь, уж будьте так добры.

С раздражением швырнув трубку на рычаг, сеньор Бартоло надел очки и сосредоточенно уставился в монитор компьютера. Спокойно поработать ему не дал новый звонок.

— Варгас, — рявкнул в телефон мужчина. — Нет, я не в курсе. Почему вы вообще звоните мне по этому вопросу? Звоните в отдел поставок, там что, нет никого? Зачем я этих дармоедов содержу, по-вашему? До свидания. Дурдом, а не компания, — ворчливо добавил он себе под нос и вновь занялся делом.

Не прошло и десяти минут, как к Варгасу постучалась секретарша.

— Сеньор Бартоло? — робко спросила она, сжимая под мышкой планшет с бумагами.

— Я занят, донна Алисия, — не отрываясь от компьютера, ответил директор.

— Там пришла ваша дочь, говорит, что по срочному делу.

— Что?! — очки сеньора Бартоло резко свалились ему на нос. — Сегодня не мой день, черт возьми! Выставите ее за дверь и скажите, что часы приема окончены.

— Но…

— Никаких но! Я не банкомат, кроме того, у меня нет ни времени, ни желания выслушивать ее глупые истерики.

— А выслушаешь, — Клаудиа протиснулась через секретаршу в приоткрытую дверь и встала в воинственную позу напротив отца.

— Ладно, донна Алисия, придется мне разбираться еще и с этим, — шумно вздохнул Варгас, глядя на дочь, растрепанные короткие волосы которой делали ее похожей на фурию. — Чего тебе, Клаудиа? Кончились деньги на выпивку и кутежи?

— Я требую свою долю в компании. Деньгами, — не обращая внимания на едкое замечание, решительно заявила девушка.

Хорошо, что в этот момент сеньор Бартоло не пил свой любимый кофе, иначе он рисковал бы им сильно поперхнуться.

— Я не ослышался? — тихо свирепея, переспросил он. — Ты требуешь… долю? Свою? Здесь? Ты пьяная?

— Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, — невозмутимо продолжала Клаудиа. — Отдай то, что принадлежит мне, и я тебя больше не побеспокою. Ты вообще меня после этого не увидишь.

— Подожди-подожди, — затряс головой Варгас, будто пытаясь пробудиться ото сна. — С чего ты взяла, что тебе здесь что-то принадлежит? Ты хотя бы день работала в фирме? Ударила пальцем о палец хоть раз? Ты только тянешь и тянешь с меня деньги, бездельничаешь и обвиняешь меня во всех смертных грехах!

— Это ты еще дешево отделался, — хмыкнула Клаудиа. — Скажи спасибо, что не сидишь в тюрьме, хотя должен был.

— Господи, опять ты начинаешь! — всплеснул руками мужчина. — Сколько раз повторять, что я не трогал твоего пастуха?! Ничего я ему не сделал, ни-че-го! Он сам накачался дрянью и сел за руль, при чем здесь я?! По-твоему, я подсадил его на иглу?

— Он никогда не принимал наркотиков! — взбесилась Клаудиа. — Я ни разу не видела Ренату в накачанном состоянии!

— Это потому, что ты сама недалеко от него ушла в тот момент, — съязвил сеньор Бартоло. — Ты успокоишься когда-нибудь или нет?

— Успокоюсь, когда получу свою долю. Ты должен мне даже больше за то, сколько я из-за тебя страдала.

— Она страдала, — передразнил дочь Варгас. — Подумать только, она страдала! Клаудиа, тебе двадцать пять, и ты полный ноль без палочки. Зачем я растил тебя, как принцессу? Зачем тратил деньги на твое обучение в Лос-Анджелесе? Чтобы ты прозябала, как червь, и нигде не работала? Ты самое невыгодное вложение в моей жизни, дорогая Клаудиа!

— К твоему сведению, я работаю! — эмоционально возразила девушка.

— Кем? Маникюрщицей? Парикмахером? Мешаешь коктейли в баре и тут же их пьешь?

— Не твое дело!

— Черт побери, престижнейший экономический факультет! Для чего?! Так, все, уходи и не действуй мне на нервы, пока я не вышел из себя, — безапелляционно отрезал Варгас и потянулся к стопке бумаг.

— Ладно, а на это что ты скажешь? — Клаудиа достала из сумки свернутую газету и раскрыла ее на странице с ярко-зеленой закладкой.

— Что это? — недовольно буркнул ее отец. — Ты предлагаешь мне поразгадывать сканворды?

— Читай здесь, — она ткнула пальцем в заголовок одной из заметок.

— Ну, инспектор попался на взятке в крупном размере, дальше что?

— Это тот же самый инспектор, который занимался расследованием аварии!

— Ты мне угрожаешь? — взгляд светло-серых глаз Варгаса стал холодным и острым, как лезвие ножа. — Ты приходишь сюда, имеешь наглость просить у меня какую-то долю, а потом намекаешь на… На что ты намекаешь?

— Правды я от тебя все равно не добьюсь, но жизнь тебе испорчу, как ты испортил мою, — ответила ему дочь, словно две капли воды похожая на него в эту минуту. — Я приложу максимум усилий для этого.

— Твои старания напрасны, — сеньор Бартоло, приставший в кресле, вальяжно опустился обратно. — Человеческого языка ты не понимаешь, никогда не понимала, но предостерегаю тебя, Клаудиа: не надо бросать мне вызов. Ты об этом сильно пожалеешь.

Клаудиа, презрительно фыркнув, выпрямилась и оставила газету лежать на столе. Схватив сумку со стула, она вихрем выскочила из кабинета и хлопнула дверью так, что задрожали и зазвенели тонкие стекла офисного шкафа.

— Соплячка! — вслух выругался Варгас и перевел дыхание. Его щеки пылали от ярости — снова подскочило давление, но занятой бизнесмен и не думал принимать по этому поводу никаких мер, несмотря на предостережения врача.

Через полчаса его снова потревожили: некий марокканский предприниматель по имени Саид Рашид предлагал деловую встречу для обсуждения возможности заключения контракта.

— Саид Рашид? — переспросил в трубку Варгас. — Что-то знакомое. Он занимается гостиницами? Очень хорошо. Я позднее сообщу донне Алисии о дате переговоров, но не ранее следующей недели. У меня забито все расписание. Хорошо. Держите в курсе.

Сеньор Бартоло снял очки, устало зажмурился и потер глаза пальцами правой руки. Злополучная газета, в которую наглая дочь дерзнула ткнуть его, как котенка, все еще лежала перед ним. Мужчина покачал головой, обращаясь в пустоту:

— Чертов пастух! Это все началось с тебя. Даже с того света ты продолжаешь портить Клаудии жизнь.

Пустота не могла ответить. Она лишь давила со всех сторон, как каменная глыба. Иногда прошлое тянется шлейфом, который невозможно обрубить, и остается только смириться с постоянным присутствием его тени.

* * *

— Мелзинья! — Далва поспешно бежала навстречу своей воспитаннице, едва не спотыкаясь по пути. — Мелзинья, наконец-то ты нас навестила!

— Далва! — широко улыбнулась Мел и обняла ее. — Я скучала по тебе!

— А как Далва скучала по тебе! — темнокожая служанка расплылась в улыбке от умиления. — Матерь Божья, как ты похудела, девочка моя! — ахнула она, еще раз оглядев Мел с ног до головы. — Кто же заботится о тебе в квартире сеньора Леонидаса?

— Я сама о себе забочусь, — добродушно рассмеялась девушка.

— Но все-таки не так, как это делала я! Идем скорее, я как чувствовала твое появление и с утра испекла твой любимый ягодный пирог!

— Нет, Далва, я заскочила всего на полчаса, чтобы повидаться с папой.

— Мел! — укоризненно взглянула на нее Далва. — Ты совсем нас забросила! Без тебя дом стал таким пустым, унылым: все ходят злые, нервные! Ремонтеры и всякие посторонние личности наводят свои порядки. А как хорошо мы жили еще недавно! Горя не знали, и надо же было притащиться этим марокканцам и все испортить!

— Далва, ну при чем тут марокканцы? Ты говоришь так, будто это они виноваты во всех бедах нашей семьи.

— А кто же еще? До того как они появились, все было прекрасно, твои родители спокойно жили, Лукас был здоров.

Они вошли в дом. Мел напряглась, увидев со спины мать, сидящую на диване в гостиной. Маиза обернулась и окинула дочь пристальным взглядом.

— Мел? — вкрадчиво проговорила она. — Ничего не хочешь мне сказать? Поздороваться, например?

— Здравствуй, мама, — ответила Мел таким тоном, словно сделала ей большое одолжение.

— Здраствуй, Мел, — кивнула Маиза. — Ты надолго?

— Нет, я к папе, — сказала девушка и стремительно побежала наверх, не оборачиваясь.

— Ясно, — усмехнулась сеньора Феррас. — Видишь, Далва, какая у них любовь? Лукас для нее прямо-таки святой мученик, не то что я. На меня Мел смотрит как на врага.

— А ты тоже хороша, Маиза! — упрекнула ее Далва. — Зачем ты постоянно терроризируешь девочку? Что плохого в том, что она встречается с Шанди?

— Мы это обсуждали уже тысячу раз, я не хочу повторяться.

— Нет чтобы всем жить в мире и согласии, обязательно нужно ссориться по пустякам! — хмыкнула служанка и с разобиженным видом отправилась на кухню.

Маиза не сдержалась и тихонько прыснула со смеху, вспомнив важную физиономию Далвы-миротворца. Это и в самом деле было бы забавно, если бы не навевало такую тоску.

— …Папа! — радостно обняла Мел отца настолько, насколько это было возможно в его уязвимом положении. — Я ужасно соскучилась!

— Мел! — впервые за несколько последних дней заулыбался Лукас. — Как хорошо, что ты пришла!

— Как ты себя чувствуешь?

— Неплохо. Все нормально, дочка. Как твои дела?

Мел нервно пожала плечами и виновато улыбнулась, глядя куда-то в сторону.

— Нормально, пап. Шанди хочет уехать, — добавила она после небольшой паузы, сбросив напускную веселость.

— Неужели? — нахмурился Лукас. — Почему?

— Им с Миру предложили контракт в Эмиратах. Шанди уже хотел забросить спортивную карьеру, я помогала ему готовиться к поступлению на ветеринара, и тут… такое. Для него это отличная возможность реализовать себя, но я так боюсь… — Мел опустила взгляд и принялась теребить на запястье простенькое позолоченное украшение — подарок Шанди.

— Чего ты боишься? — уточнил ее отец.

— Я боюсь, что наши отношения дадут трещину. Что Шанди останется там. Что он… забудет меня.

— Ну, что ты такое говоришь! Если любовь настоящая, ей не страшны ни расстояние, ни время, — утешил дочь Лукас и добавил с легкой грустью: — Я знаю, о чем говорю.

— В этом и проблема, — вздохнула Мел. — Я не уверена, что наша любовь с Шанди настоящая. То есть, я хотела сказать, что пока все хорошо, я чувствую себя с ним на седьмом небе от счастья. А когда появляются трудности, мне становится плохо. Я злюсь на него, злюсь на себя, считаю себя неудачницей, сомневаюсь в Шанди… Одним словом, я сильно запуталась, папа.

— Ах, Мел, — Лукас устремил невидящий взгляд в стену, погружаясь в свои думы и воспоминания. — Я так тебя понимаю. Единственный совет, который я тебе могу дать — будь смелее. Не нужно всего бояться. Верь в себя и верь в Шанди, а остальное оставь судьбе.

Мел вновь улыбнулась, на этот раз более чем искренне.

— Спасибо, что поддерживаешь меня. Не то что мама, — скривилась Мел, вспомнив недавнюю ссору с матерью.

— Не обращай на нее внимания.

— Легко сказать!

— Представь себе, я слушаю ее упреки каждый божий день, — выразительно посмотрел на Мел отец. — Если бы я принимал все ее слова близко к сердцу, как ты, я бы уже сошел с ума.

— Может быть, ты и прав, — с сомнением пожала плечами девушка. — Но она никогда не смирится с моим выбором.

— Если Маиза не смирится, я всегда на твоей стороне. Не бойся ее, она много грозится и чванится, но она не сможет ничего сделать вам с Шанди. Невозможно угодить всем, Мел. Если бы ты знала, как я жалею, что вовремя не понял этого.

— Спасибо, — благодарно прошептала Мел. — Пап, мне не хватало тебя, правда.

— Мне тебя тоже не хватало, дочка. Я рад, что ты пришла, — пожал ее пальцы отец.

— Нет, ты не понял. Мне не хватало тебя раньше. Ты очень редко говорил со мной вот так, как сейчас. Иногда мне казалось, что ты меня вовсе не замечаешь.

— В самом деле? — удивился Лукас.

— Угу, — закивала Мел, еле сдерживая слезы, чтобы не расчувствоваться.

— Не знаю, почему тебе так казалось, ты всегда была самым дорогим для меня человеком.

Мел просияла от этих слов. В голове совершенно не к месту промелькнул вопрос: «Правда? Даже дороже женщины из Марокко?» Однако девушке не захотелось не то что озвучивать его, но даже сосредотачивать на нем какое бы то ни было внимание. Все это глупости и детская ревность, а в жизни есть вещи и поважнее.