Во мгновение ока (джен)

Двумя днями ранее

Хадижа смутно помнила, как ее подхватила и подняла с холодной земли пара сильных рук. Помнила, как ее несли куда-то по джунглям, помнила смуглое лицо старой женщины с широкими скулами и раскосыми темными глазами. Помнила ее причудливые, мелодичные гортанные песни на незнакомом языке и отблески пламени небольшого костерка. Хадижа лишь не знала, был ли то сон или явь.

Наконец она пришла в себя и открыла глаза. Девочка лежала на мягкой постели, сделанной из шкур животных и теплых шерстяных одеял. В небольшой, почти первобытной хижине над очагом, где в котелке варилось какое-то кушанье, хлопотала та самая женщина из ее видений. Ее длинные, прямые седые волосы были схвачены черной лентой-ободком вокруг головы, а сама она была одета в полосатое пончо с бахромой.

Хадижа пошевелилась и застонала — раскалывалась от боли голова, ломило все тело. Все указывало на то, что у нее был сильный жар. Услышав этот стон, женщина оторвалась от своего занятия, подошла к постели больной и склонилась над ней.

— Сеньора, кто вы? — пролепетала сухими запекшимися губами Хадижа. — Где я?

Женщина радостно заулыбалась и сказала что-то на непонятном наречии.

— Вы не говорите по-португальски? — догадалась Хадижа.

Хозяйка хижины сняла котелок с огня, разлила содержимое по глиняным чашкам и, остудив, предложила Хадиже. Варево оказалось на редкость горьким и противным на вкус. Девочка закашлялась. Индианка бормотала ласковые слова, по-видимому, уговаривая больную выпить целебный отвар, и Хадижа, зажмурившись, повиновалась.

Напоив и накормив несчастного ребенка, женщина покинула хижину и через некоторое время привела с собой мужчину. Невысокого роста, он был одет довольно пышно: его пончо было украшено затейливым орнаментом, как и головной убор, к которому сбоку крепились несколько перьев. На шее у него красовались деревянные бусы в несколько рядов и множество амулетов, а на лицо красной краской были нанесены ритуальные знаки. По внешнему виду гостя Хадижа поняла, что это вождь туземного племени — точно такой же костюм она видела на иллюстрациях в книге из библиотеки сеньора Орестеса.

— Откуда ты пришла? — спросил он с диковинным акцентом. — Кто твои родители?

— Я из Рио-да-Серейя, — заплетающимся от недомогания языком ответила Хадижа. — Я заблудилась в джунглях.

Вождь тихонько о чем-то переговорил с женщиной и сказал на своем ломаном португальском:

— Ты еще слаба, тебе рано отправляться в путь. Я сам отвезу тебя домой тогда, когда ты окрепнешь.

— Как хорошо, сеньор! — обрадовалась Хадижа. — Сеньор, а вы можете разыскать моих родителей и сказать им, что со мной все в порядке? Сеньор!

Индеец не услышал ее или сделал вид, что не услышал. Пригнувшись в дверях, он покинул хижину и оставил девочку наедине с сиделкой. Та сразу же принялась заботливо хлопотать возле постели больной. Хадижа, возблагодарив Аллаха за спасение, снова погрузилась в сон, на этот раз менее болезненный.

Через пару дней Хадижа окончательно пришла в себя и встала на ноги. Она с удивлением и интересом осматривалась в дикарском поселке, видела, как женщины в традиционных одеждах прядут пряжу с помощью веретена, носят воду с реки, готовят на кострах еду, поют песни, как маленькие дети бегают по земле босиком и не боятся залезать на высокие деревья. Хадижу накормили обедом, одели в белое пончо с красными полосами и повели к реке, где ее уже ждало каноэ.

Вождь, единственный из всего племени владеющий португальским на более-менее пристойном уровне, снял с шеи бусы и обратился к спасенной его людьми девочке:

— Сейчас мы поплывем в твою деревню. Возьми это и никогда не забывай о том, что чуть не погубило тебя, и том, что тебя спасло. Постарайся не заблудиться в жизни, как заблудилась в лесу. Жизнь и лес редко прощают ошибки.

— Спасибо вам большое! — улыбнулась Хадижа и с восторгом приняла подарок. — Я никогда вас не забуду!

* * *

Громкое тиканье кухонных часов было единственным звуком, слышным в доме Флоринды. За столом, даже не притронувшись к остывшей еде, сидели трое: хозяйка и убитые горем родители пропавшего ребенка. Поиски продолжались, и оставалась еще надежда, хотя она и таяла с каждым часом, с каждым новым рассветом.

— Я не верю, — вдруг в полной тишине произнесла Жади и яростно замотала головой. — Не верю, что Хадижа мертва, Аллах этого не допустит!

— Жади, пожалуйста… — устало ответил ей Саид.

— Тогда я тоже не буду жить! — она встала из-за стола в нездоровом возбуждении. — Если Хадижу не найдут, мне больше не за чем оставаться на этой земле, я пойду к реке и утоплюсь, я утоплюсь!

— Жади! — Саид вскочил следом и попытался усадить ее на место. — Успокойся, Жади!

— Побойся Бога, Жади! — всплеснула руками Флор. — Самоубийство — такой грех!

Вдруг в дом постучали. Все трое вздрогнули и замерли.

— Я открою, — Флоринда подошла к двери, осенила себя крестным знамением и отперла замок.

Это была Роза. Вся осунувшаяся, она прятала глаза и переминалась с ноги на ногу.

— Роза? — удивилась хозяйка.

— Я… Здравствуйте. Я пришла выразить искренние соболезнования, то есть, искреннее сочувствие, — сбивчиво говорила она. — Знаете, я… ощущаю некоторую свою вину за случившееся, и это сильно меня мучает.

— О чем это вы, донна Роза?.. — прищурилась Жади.

— Понимаете, вышло одно досадное недоразумение. Один глупый семейный скандал. Сущий пустяк. Не знаю, что нашло на меня, но я… я…

— Так это были вы? — потрясенно прошептала несчастная мать. — Вы выдали нас с Хадижей?

— П-поверьте, я не хотела причинять вам зла, — испуганно затараторила донна Роза. — Я даже в кошмарном сне не могла представить, к чему приведет…

— Змея! Гадина! — Жади в ярости кинулась к ней с явным намерением поколотить. — Да проклянет тебя Аллах!

Саиду стоило немалых усилий удержать жену от нападения на директрису школы. Он крепко обхватил Жади руками, а та неистово брыкалась, вырывалась, махала руками и была похожа на взбешенную фурию.

— Роза, уходи, сейчас не до тебя, — выпроводила гостью Флоринда.

— Пусти, Саид! — голосила Жади. — Я выдеру ей волосы, выцарапаю глаза, я прикончу ее! Пусти!

— Жади, успокойся! — попытался остудить ее пыл Саид.

— Нет! Нет! Пусти меня! Хадижа! Моя Хадижа!

Она выла страшно, не по-человечески. Она плакала так, что невозможно было смотреть, но все же перестала брыкаться в руках Саида. Они крепко обнялись и рыдали друг у друга на плече — не враги, не нелюбимые, просто два обезумевших от горя родителя.

— …Донна Жади! — донесся с улицы звонкий голос Нико. — Донна Жади!

— Саид! — Жади слегка отпрянула от мужа и вцепилась ему в руки. — Ты слышишь?..

— …Донна Жади, плывут!

Нико взбежал на крыльцо запыхавшийся, раскрасневшийся и взмокший от быстрого бега.

— Кто плывет, Нико? — с замиранием сердца спросила Флор.

— Ха… Хадижа! Там, на п-пристани, в сп-пасательной лодке!

Жади махом ринулась на улицу. Она бежала к пирсу с сумасшедшей скоростью, с горящими от счастья глазами и выпрыгивающим из груди сердцем.

Хадижа, слегка побледневшая и осунувшаяся после болезни, выбралась из лодки со спасателями и радостно помчалась навстречу матери.

— Хадижа! — лицо Жади все было мокрым от слез. — Моя родная, моя принцесса!

— Мамочка! — Хадижа бросилась ей на шею.

— Хадижа! — Жади смеялась и плакала одновременно, обнимая и зацеловывая дочь. — Аллах, ты жива, жива!

— Мама, мне было так страшно одной!

— Все, моя принцесса, все осталось позади! Я с тобой, с тобой!..

— Папа! — воскликнула Хадижа, увидев спешащего к пристани отца.

Саид застыл, не смея верить своим глазам. Его любимая дочка, его бесценная принцесса улыбалась ему не во сне, а наяву!

— Иди, Хадижа, — шепнула ей Жади. — Иди к папе.

Хадижа сделала несколько несмелых шагов, будто сама не верила в реальность происходящего, а затем со всех ног побежала к отцу.

— Хадижа! — Саид подхватил ее на руки, как маленькую пушинку, и закружил в объятьях. — Слава Аллаху! Родная моя!

— Папа, я так по тебе скучала! — плакала от счастья девочка.

— Я тоже, моя принцесса, я тоже очень по тебе скучал! Больше мы с тобой никогда не расстанемся! — пустил слезу Саид.

— И с мамой? — с легким недоверием спросила его дочь.

— И с мамой! Мы оба тебя очень любим, ты не потеряешь ни одного из нас, клянусь!

— Мама, иди сюда! — радостно позвала мать Хадижа, сидя на руках у отца.

Жади, сияя от счастья и умиления, подошла к ним и снова горячо расцеловала дочь.

— Мы забрали ее у индейцев, — прервал трогательную сцену воссоединения семьи один из спасателей. — Дикое племя, почти не имеют контактов с цивилизацией. Они выхаживали ее три дня. Врач осмотрел девочку, он подозревает воспаление легких. Ей нужно несколько дней побыть под наблюдением в детском госпитале в Белене, а потом можете забирать ее домой.

— Да-да, конечно, — согласился Саид. — Делайте все, что необходимо.

— Мы можем отвезти вас прямо сейчас на нашем судне, так будет быстрее.

Хадижа вдруг растерянно посмотрела на мать, а затем на Флор, Орестеса, Таис и Нико, прибежавших к пирсу.

— Это значит, что пришла пора прощаться?.. — с грустью вздохнула девочка.

— Боюсь, что да, моя принцесса, — печально улыбнулась Жади.

* * *

Сбор вещей занял полчаса. Жади, уложив в дорожную сумку последнюю кофточку Хадижи, застегнула замок и с тоской окинула взглядом комнату, где провела так много времени. Она мысленно поблагодарила ее бывшего хозяина за приют и отправилась прочь из ставшего почти родным дома.

Саид деловито расхаживал у пристани, говорил со спасателями, укладывал вещи в лодку.

— Жади, мы проведем в Белене пять-семь дней, будем жить в гостинице, пока лечится Хадижа, — сообщил он. — А потом на самолете полетим в Рио.

— Хорошо, — кивнула Жади и обратилась к друзьям, обнимая дочь за плечи. — Донна Флор, эти месяцы вы были мне матерью, а Хадиже бабушкой. В мире не хватит слов, чтобы выразить мою благодарность, и богатств, чтобы отплатить вам за добро.

Женщина утирала слезы белым платком.

— Полно тебе, Жади! — махнула она рукой. — Это вам спасибо за то, что скрасили мое одиночество.

— Но теперь вы не одиноки, — Жади с широкой улыбкой посмотрела на Орестеса. — Так приятно видеть вас парой!

Орестес торжественно откашлялся.

— Жади… Я, конечно, торопиться не хотел, но пока вы с Хадижей еще тут… К-хм, Флор, — повернулся он к старой подруге, — я должен был сделать это тридцать пять лет назад, но по странным и глупым причинам не сделал. Ты окажешь мне честь и станешь моей женой?

Толпа, собравшаяся на берегу, разразилась поздравительными криками и аплодисментами — на минуту все даже забыли, ради чего пришли на пристань.

— Го-осподи, вы меня сегодня довести решили, — Флоринда смущенно покраснела. — Ну, конечно, я согласна!

— Папа! — радостно обняла новоиспеченного жениха его дочь. — Вот это событие! Поздравляю! — поцеловала она его в щеку, а затем подошла к подруге: — Жади!

— Таис! — Жади, улыбаясь сквозь слезы, крепко обняла ее. — Мы с тобой теперь сестры, как бы далеко друг от друга ни находились!

— Мне так грустно прощаться с тобой!

— Я еще приеду, обещаю! Таис, ты не хочешь перебраться со мной в Рио? — внезапно загорелась новой идеей Жади. — В этом городе для тебя и Нико гораздо больше возможностей, чем здесь!

— Не знаю, Жади, — скромно улыбнулась Таис. — Я подумаю над твоим предложением. Возможно, скоро я действительно покину Рио-да-Серейя.

— …Что это у тебя? — с интересом спросил Нико, разглядывая деревянное ожерелье, которая Хадижа не выпускала из рук.

— Это мне дал вождь индейского племени, которое спасло меня, — с гордостью поведала Хадижа. — Хочешь, разделим его на две части? Одну я заберу с собой, а другую оставлю себе.

— Нет, ты что! Зачем портить такую красоту? Сохрани его у себя, а я как-нибудь обойдусь. Ты же еще приедешь навестить нас?

— Конечно, приеду! Мне у вас очень понравилось, — улыбнулась Хадижа. — Ты тоже приезжай в Рио. Ты когда-нибудь был в Рио-де-Жанейро?

— Пока нет, — смутился Нико.

— Много потерял, — кокетливо цокнула языком Хадижа.

— Жади, Хадижа! — позвал их Саид. — Пора отплывать. Спасибо вам, — поблагодарил он жителей деревни. — Спасибо за заботу о моей жене и дочери.

Он помог Жади с Хадижей забраться в лодку, и судно отчалило от пристани.

— Прощайте! — Жади, заливаясь слезами, махала рукой друзьям. — Пусть Аллах благословит вас!

— Да хранит вас всех Господь! — кричала ей в ответ Флоринда. — Прощай, Жади!

Лодка мчалась по волнам и все дальше уносила семейство Рашид от гостеприимного бразильского селения. Фигуры его обитателей на берегу становились меньше, меньше и вскоре вовсе скрылись за поворотом реки.