Во мгновение ока (джен)

— Саид, ты должен жениться снова в ближайшее время, — дядя Абдул, искренне ненавидевший запад, похоже, прописался в Рио. — Но не повторяй старых ошибок. Гнилые и свежие фрукты следует держать в разных корзинах, тогда не придется выбрасывать те и другие сразу.

Саид сидел с задумчивым видом, не подозревая, что в эту самую минуту за одной из дальних колонн в гостиной прячется Амина.

— Я еду в Фес на следующей неделе уладить все дела, — продолжал вещать Абдул. — Я планирую начать переговоры с одним благочестивым семейством: это глубоко религиозные люди, чтущие заветы Аллаха…

— Дядя, нет, — резко отрезал Саид.

Амина вздрогнула за колонной.

— Что?! — дядя никак не ожидал подобной дерзости от племянника. — Что значит «нет»?

— Это значит, что я больше не женюсь, дядя Абдул, — с печальным вздохом ответил Саид. — Я не был счастлив в обоих браках, значит, нет на то воли Аллаха.

— Не говори глупостей, Саид! — возмущенно затряс седой бородой сид Абдул. — Аллах создал мужчину и женщину, чтобы они образовали союз и жили в любви и благочестии. А дети? Как ты будешь растить детей, если их матери оказались недостойными женщинами?

— Я прекрасно справлюсь сам с помощью Назиры и няней. Ребенок Рании не будет знать ни в чем нужды. Я дам ему все, что только может дать любящий отец желанному ребенку. А Хадижа… — Саид сделал паузу. — Хадижа обязательно вернется ко мне. Я буду ей и отцом, и матерью. Мои дети вырастут со мной, дядя Абдул, ин ша Аллах! Мне не нужны женщины, чтобы воспитать их.

— Саид, Саи-ид, подумай хорошо, от чего отказываешься! — протестовал Абдул.

Легонько зашуршала ткань платья, и Амина скрылась в комнатах.

— Рания! — с горящими глазами ворвалась она к сестре. — У меня для тебя есть очень важная новость!

— Какая? — Рания оживилась и приподнялась на подушках.

— Саид разговаривает с сидом Абдулом. Он только что сказал, что не женится в третий раз!

— Да? — Рания сделала разочарованное лицо. — И только-то?

Амина уставилась на нее непонимающим взглядом.

— Рания, у тебя есть еще семь месяцев, чтобы переиграть ситуацию в свою пользу!

Рания лениво поднялась с кровати и подошла к окну, тоскливо глядя за стекло.

— Нет, Амина, ты не понимаешь меня. Не понимаешь того, что я чувствую. Если бы даже я могла… Если бы я могла! — ее глаза покраснели. — Даже тогда я не уверена, что захотела бы оставаться женой Саида. Он не любит меня и никогда не полюбит. А я? Любила ли я его или просто делала все так, как меня научили?

— Что это за речи, Рания?..

— Амина, я ничего не умею в этой жизни. Нам с детства говорили, что наше предназначение в том, чтобы стать женами и матерями. Так вот, женой мне стать не удалось, но я хочу хотя бы быть матерью!

— Быть матерью, но не быть женой? Как это? — недоверчиво прищурилась Амина. — Не хочешь ли ты сказать, что собираешься бежать, как Жади?

— Не знаю, — расстроено надула губы Рания. — Но ведь у Жади получилось!

— Не думай об этом, сестренка, — покачала головой Амина. — Это путь в погибель. Ты не знаешь, какой будет судьба Жади в дальнейшем, один Аллах знает это.

Девушка ничего не ответила, только задернула легкую штору и отошла от окна.

* * *

Жади, собираясь утром на работу, нетерпеливо поджидала донну Флор с ночного дежурства. Она знала, что та собирается заглянуть на почту. Хадижа еще только-только проснулась и пошла умываться перед завтраком.

В замочной скважине дважды повернулся ключ, и входная дверь со скрипом распахнулась.

— А, Жади, доброе утро! — с улыбкой поприветствовала постоялицу Флоринда. — Как спалось?

— Замечательно, донна Флор, — улыбнулась в ответ марокканка. — Как прошло ваше дежурство?

— О-ох, лучше и не спрашивай. Оперировали экстренно троих, — говорила хозяйка, разбирая сумку. — Чувствую, спать сегодня буду до самого вечера. Хорошо, что Таис поправилась. Бедняжка, она была такая болезненная с самого детства!

— Донна Флор, вы не заходили на почту? — как бы невзначай поинтересовалась Жади.

— Заходила, а что? — удивилась Флор.

— Для вас не было никаких писем?

— Нет, не было, — рассеянно ответила Флоринда, и тут ее посетила догадка, от чего лицо бразильянки расплылось в лукавой улыбке. — Ты ждешь письма?

— Я? — щеки Жади вспыхнули легким румянцем. — Нет, я так спросила, на всякий случай.

— Красивый этот мужчина, Зейн, правда? — с шаловливым взглядом продолжала смущать ее Флоринда. — А еще умный и, по-моему, очень воспитанный. Такие мужчины — большая редкость в наше время.

— Да? — нарочито равнодушно спросила Жади. — Не знаю, мне сложно судить — я почти не видела его.

— А вот он тебя видел. Один раз так точно. Видела бы ты, какое у него было лицо…

— Донна Флор, — решила атаковать ее в ответ марокканка, — а вы никогда не задумывались о том, чтобы устроить свою личную жизнь? Вы еще такая молодая, красивая… Хозяйственная. Вы вполне можете выйти замуж.

— Я? — смущенно улыбнулась Флоринда. — Да ты что, Жади, какая из меня невеста?

— Я знаю одного вашего тайного поклонника, — с игриво-коварной улыбкой наседала на нее Жади. — Мужчина в самом расцвете сил, такой импозантный, веселый… Угадаете, о ком я говорю?

— Нет, — отчего-то помрачнела хозяйка. — Я не догадываюсь, о ком ты говоришь.

— О сеньоре Орестесе, конечно же! — раздосадовано всплеснула руками Жади.

— Жади, — Флор вздохнула и посмотрела на нее довольно серьезным взглядом, — лучше не заводи со мной разговоров об Орестесе. Мы на глазах друг у друга с детства, много чего у нас тут было… Не обо всем я хочу вспоминать. Надеюсь, ты правильно поймешь меня и не обидишься.

— Хорошо, донна Флор, как скажете, — виновато пожала плечами марокканка.

— А вот и наша Хадижа пришла! — обрадовалась хозяйка, увидев на кухне девочку.

На ее лице не осталось ни тени смятения.