Во мгновение ока (джен)

Семейство Рашидов, вернувшееся домой, пребывало в скверном расположении духа — все трое были мрачнее тучи. Саид по дороге из клиники не проронил ни слова, Жади готовилась к тяжелому разговору с мужем, а Рания не могла прийти в себя от испуга, недоумения и обиды — ей стало очевидно, что в семье происходит что-то нехорошее, во что ее, вероятно, не собираются посвящать. Саид, расхаживая по гостиной и засунув руки в карманы брюк, велел Рании идти на свою половину, после чего посмотрел на первую жену полным ревности взглядом и строго спросил:

— Ты ничего не хочешь мне сказать, Жади?

— Что ты хочешь услышать? — с вызовом ответила она вопросом на вопрос. Всем видом Жади показывала, что настроена решительно, волнение выдавали лишь слегка подрагивающие кончики пальцев.

— Правду, — ледяным тоном отрезал мужчина.

— Ты хочешь знать правду, Саид? — Жади начала распаляться. — Хорошо, я скажу тебе правду. Я искала помощи, искала людей, которые помогут выбраться из заточения, которое ты мне устроил!

— Неужели? — губы Саида скривила презрительная усмешка. — Тебе не хватает еды? Воды? Одежды? Может, с тобой плохо обращаются, бьют? В таком случае, ты могла бы собрать семейный совет или заявить в полицию, отчего же ты этого не сделала?

— Я хочу свободы! — в гневе выкрикнула Жади. — Хочу общаться, встречаться, ходить, с кем и куда захочу!

— Единственный, с кем ты хочешь встречаться и к кому ходить, лежит парализованный. Ты не нужна ему больше, Жади, и никогда не была нужна, — Саид с особым выражением чеканил каждое слово. — Тогда, когда ты наконец поймешь это, в тот же самый день ты будешь полностью свободна в своих связях и перемещениях.

— Это невыносимо! Почему ты так мучаешь меня? Это ведь ты, ты устроил нашу встречу!

— Я хотел убедиться, что ты избавилась от юношеских иллюзий, но ты увязла в них еще больше. Ты вся лживая Жади, вся насквозь! Что ты задумала?

— Ничего, ничего я не задумала! Ты сам говоришь, что Лукас для меня потерян, так чего ты боишься? — она медленно, как кошка, наступала на него, точно готовилась к броску. — Ты бои-ишься, Саид, боишься, что окажешься не прав, что мы с Лукасом будем счастливы даже несмотря на его болезнь, что все твои усилия пойдут прахом. Вот почему запираешь меня в клетке, лишаешь возможности разговаривать с людьми вне дома! Ты знаешь, что наши с Лукасом чувства сильнее твоих козней, твоих и этой Маизы. Все бесполезно, Саид, я не люблю тебя, слышишь? Я никогда тебя не любила и не полюблю, что бы ты ни делал!

Саид в бешенстве занес руку для удара, но ладонь застыла в воздухе, так и не коснувшись лица Жади. Глаза Саида застилали слезы ярости, и образ жены размылся, стал нечетким, как сквозь мокрое от дождя стекло.

— Замолчи, неверная! — еле прошептал он, бессильно опускаясь на диван. — Я не хочу тебя видеть.

— Дай мне развод, — в который раз повторила Жади.

— Уходи, — Саид откинулся на спинку дивана, закрыв лицо руками. — Иди на свою половину, ты не выйдешь оттуда неделю! Уходи…

* * *

Жади забралась с ногами на кровать, обхватила колени руками, а из ее глаз градом покатились слезы отчаяния. Должен быть выход, должен! Рания, несмотря на запрет мужа, постучалась к ней и тихонько вошла в спальню, не зная толком, что ей сказать и сделать.

— Жади! Что-то случилось? Я могу помочь?..

— Рания! — Жади подскочила с постели, взяла ее за руки и усадила рядом с тобой. — Да, я лишь хочу, чтобы ты выслушала меня и постаралась понять.

— Я вся внимание, — растерянно произнесла Рания.

— Я не люблю Саида, — сквозь сдавленные рыдания говорила старшая жена, — никогда не любила. С юности мое сердце принадлежит совсем другому человеку.

— Аллах! Жади!.. — глаза молодой марокканки широко распахнулись, точно она услышала какую-то шокирующую вещь, чем, по большому счету, признание Жади для нее и являлось.

— Я с рождения жила в Бразилии, до смерти моей матери. Мне почти исполнилось восемнадцать, когда я была вынуждена покинуть Рио и отправиться в Фес, к дяде Али. Там меня просватали за Саида, но я уже была влюблена, Рания! Влюблена в бразильца. Я так и не смогла вырвать его из сердца, а недавно мы встретились вновь, и наша любовь вспыхнула с новой силой. Но Саид, он… Он не может смириться с этим и чинит нам препятствия — не дает мне развода, отбирает телефон и запрещает выходить одной на улицу. Вот зачем я просила у тебя разрешения позвонить, вот почему обманула, сказав, что мне нужно к врачу!

— Жади… — Рания в замешательстве хлопала ресницами. — Я не знаю, что сказать, это так неожиданно. Но что я могу сделать?

— Я хочу, чтобы Саид полюбил тебя, — с горячностью продолжала Жади, — хочу, чтобы ты стала первой женой, чтобы он отпустил меня, дал мне наконец свободу, без которой я задыхаюсь.

— Хорошо, я… Я постараюсь сделать все, что в моих силах, — внутренне девушка обрадовалась, что Жади не стремится соперничать с ней за сердце Саида, но как быть с самим Саидом, который попросту одержим первой женой?

— Спасибо! — прошептала Жади, крепко обняв ее. — Спасибо, я знала, что могу на тебя положиться!

* * *

Остаток дня Саид буквально промучился. Он вернулся на работу, но мысли его были очень далеко от дел. Перед глазами так и стояло обозленное лицо Жади, ее горделивый взгляд и дерзкий тон терзали душу. О, как много бы он отдал, чтобы она хотя бы раз — по-настоящему, а не притворно — посмотрела бы на него такими глазами, какими смотрела на того, другого — никчемного и ненавистного ему. Почему жизнь так несправедлива? Кто играет людскими сердцами, разбивает их на половинки и сталкивает между собой в хаотичном порядке — без логики, без здравого смысла? Почему кто-то готов отдать за любовь все и даже больше, но не получает взамен ничего, а кто-то, не ударив пальцем о палец, имеет самое драгоценное сокровище на свете? Почему, почему?..

Саид достал из кармана сотовый телефон и начал набирать номер, по которому последнее время чаще всего можно было услышать автоответчик. На этот раз ему повезло — владелица телефона все-таки ответила на звонок.

— Маиза? — проговорил Саид в трубку. — Мы можем встретиться? Завтра часов в девять в ресторане на нашем обычном месте. Хорошо, я буду ждать. До встречи, целую.