Красное на чёрном, или мост в Терабитию (гет)

Тем же вечером мало что соображающий Эдриан отправился домой через камин Флитвика. Он не переставая винил себя, хоть все вокруг и пытались убедить его, что это не так.

- Я ведь только вчера её видел! Расстался с ней только вчера! — причитал вернувшийся накануне вечерним Экспрессом, подобно прочим покидавшим замок на каникулы, Эдриан. — Не надо было мне уезжать! Если бы я остался там!..

Любые доводы о том, что он ничего не мог бы изменить, отвергались. Должен был. Почувствовать, предотвратить, не пустить поутру на работу, пойти с ней… Весь набор равно бесполезных и необходимых душевных метаний, к коим прибегает человек, столкнувшийся с непоправимым.

Наверняка в глубине души он и сам понимал всю их бессмысленность, но так ему было легче. Если вообще могло стать легче в подобном горе. Как будто отвоевывал себе призрачную иллюзию контроля у ненасытного непреодолимого рока.

- Знаешь, кем работала его мать? — тихо спросил Северус, когда за Эдрианом закрылась дверь деканского кабинета.

- Слагхорн говорил, что она — сотрудница Министерства, — шепнула в ответ Лили, не в силах отвести от двери взгляда, как будто всё ещё видя за ней бледную, пошатывающуюся тень.

- Да, но что именно она делала? — продолжал настаивать Сев, медленно, но настойчиво увлекая её обратно в сторону гостиной.

- Не знаю. Так ли уж это важно? И без того ясно, кто за этим стоит. Непонятно только, почему он решился убить чистокровную волшебницу…

- А вот поэтому и нужно разбираться в мотивах врага: чтобы не просто понимать, а прогнозировать, предугадывать его следующие шаги, — Северус многозначительно направил палец в потолок. — На статус крови ему, по большому счёту, плевать: готов поручиться, что среди всех «несчастных случаев» и «загадочных исчезновений» последних месяцев не одни только маглорожденные. Он убирает неугодных. Тех, с кем не смог договориться — убедить, запугать или подкупить. А ещё — мстит. Сама же мне рассказывала, что он буквально сдвинулся на идее мести, хоть и неизвестно, кому!

- А при чём тут мама Эдриана? — Лили, в отличие от Сева, было как раз прекрасно известно, кому горел желанием отомстить проклюнувшийся из дневника Реддл. Её сыну, Поттеру-сыну-Поттера, за то, что сумел победить его, не вылезая из кроватки. С её, Лилиной, помощью, благораря её, Лили, жертве. От этого заходил ум за разум, но справлялась она с этим всегда сама, стараясь поменьше вспоминать тот, похожий на горячечный бред, разговор во сне. Северусу было рассказано только в общем, без имен и конкретики, что, дескать, сумасшедший Лорд повернут на мести, а кому да как — осталось скрытым туманом. Но и этого ему хватило, чтобы делать выводы. Порой сильно её удивлявшие. — Не думаешь же ты, что она могла перейти ему дорогу? Она и знакома-то с ним вряд ли была!

- А ей и не нужно было с ним знакомиться, чтобы попасть в список на выбывание. Она работала в отделе Учета и обработки, именно в её обязанности входило подсчитывать сов, приносивших голоса. Эдриан как раз рассказывал об этом, когда я Слагги статью заносил.

- То есть… ты думаешь, что Реддл счёл её виноватой в своём провале на выборах в том году? Но… это же глупо! Она просто считала бумажки, написанные кучей разных людей!

- Ну, во-первых, логику психопата не всегда можно соотнести с общепринятой, не забывай об этом. Может, он решил, раз невозможно отомстить всем тем тысячам волшебников, что голосовали не за него, назначить виноватую, имевшую отношение к выборам. Знаешь, как палец ударишь об тумбочку и ругаешься на неё. Ежу понятно, что сам тупица косолапая, а на душе легче: нашёл корень всех зол. А во-вторых, кто знает, как там было. Предлагал он ей что-то за подогнанный результат или нет. То же бессмертие, например, которое у него вроде неразменной монеты.

- Сев, как ты можешь такое говорить о… о погибшей! Ты что, не слышал: о мёртвых или хорошо, или ничего?

- Опять же, во-первых, это чушь. Что прикажешь — над могилкой этого Лорда, когда он наконец в неё уляжется, скорбно помолчать или прочесть панегирик? Тут смотря каким этот мёртвый был при жизни. А потом — разве же я что-то плохое про неё сказал? Плохо бы было, если б она согласилась, но тогда бы и Министр у нас сейчас был совсем другой. А так — наоборот молодец, раз послала его с чем он там мог к ней подкатить. Вот только не учла, что с психами не спорят. Особенно — с Тёмными.

- Но зачем ему убивать простого счетовода? Почему не Министрессу, если уж ему так необходима тумбочка отпущения?

- Возможно, ее лучше охраняют, а возможно — и задачи такой пока не было. Вспомни, почему продувшие мародеры отыгрались на Петтигрю, а не на Реге. Потому что эта тумбочка ближе и доступнее. А в случае с Томом нашим Марволо, эта, бессмысленная на первый взгляд, месть может нести и дополнительный смысл.

- Какой?! Какой смысл в смерти обычной женщины, матери семейства, рядовой служащей?! — Лили чуть не плакала, вновь воскрешая в памяти их появление в гостиной и бело-голубое привидение в кресле.

- Элемент случайности. Почему Эдриану так важно было убедить себя, что он мог на что-то повлиять? Потому что, пока человек борется — он жив, а если бороться не с чем или нет смысла — то остаётся только сложить лапки и пойти ко дну. Как ты будешь бороться с грозой, шпарящей молниями направо и налево?

- Поставлю громоотвод! А над собой — Щит, если надо будет выйти из дома!

- А этим молниям плевать на законы физики, они бьют не по самым высоким точкам, а куда попало! Всё вокруг Щитом не накроешь же! Или вот другой пример: гусарская рулетка. Патрон в стволе всего один, а страшно — всем участвующим, потому что никто не знает, кому он достанется. Но рулетка эта — идиотская забава, где можно встать, послать всех нахер и уйти, а представь, что этот револьвер не в твоей руке, а сам по себе: летает над городом и палит без разбору. Так ещё страшнее, правда? Вот и Реддл мог это смекнуть. Когда нельзя предугадать, кто будет следующим — страшно всем. Если бы это был последовательный террор, можно было бы думать: уф, я не магл, я не маглокровка, я не политик, я не чиновник. По мне не попадёт. А при таком раскладе, после пары-тройки подобных случаев, все будут ходить, оглядываясь и в полуприсяде.

- Складно выходит… Складно и страшно, ты прав. Но зачем ему, чтоб все ходили в полуприсяде? Не просто же потешить эго?

- И это наверняка тоже, но не только. Невозможно долго пребывать в напряжении, Лилс. Постоянно жить с оглядкой, каждый день ждать удара. Неделями, месяцами. Невозможно. Психика не выдержит. Чтобы прекратить это давление, человек выбирает либо сбежать, либо сдаться, — последние слова Северус произнёс так, будто за ними скрывалось что-то личное, больное, незажившее.

- Это как у вас дома? Ты сбегал, а мама сдалась? — внезапно поняла Лили, сжав его локоть.

- Типа того, — глядя в сторону, ответил Сев и продолжил, отодвигая в сторону неприятные воспоминания. — А что делать населению Магической Британии? Тут особо не сбежишь — мы на острове.

- И он ждёт, пока Дженкинс вынесет ему ключи от Министерства? Пока она сдастся? А до тех пор палит из револьвера, куда глаза глядят?

- Похоже на то, Лилс. Не поручусь, что мои умозаключения в точности воспроизводят ход мыслей этого шизика, но похоже на то. И я не стал бы её осуждать.

- Так нельзя! Нельзя просто взять и сдаться! Он же один — ну, или почти один! А нас много! — зашлась возмущенным криком Лили у самой двери гостиной и, едва сдерживая слёзы, бросилась внутрь.

- Лилс, погоди! Куда ты?.. — но медный хвост уже мелькнул на лестнице, ведущей в девичью спальню.

Сев рванулся было за ней, понял, что не успеет и бессильно рухнул в кресло. В то самое, где недавно сидел убитый горем Эдриан. Случилось то, чего он опасался с самого начала: Лили приняла всё это слишком близко к сердцу. Если она решит, что теперь в роли «котика», нуждающегося в спасении, вся страна… А он так надеялся удержать её от этой заварушки подальше. Окончить школу, увезти её на другой конец света, где ни один чокнутый мстительный урод не найдёт их, не придёт с зеленой смертью в их дом… Он не успел. Да ещё и наговорил тут с три короба — когда же он перестанет болтать, что не надо! Но попробовать всё же стоит. Просто необходимо попробовать. Может быть, ему удастся её уговорить…

В спальне девочек царило непривычное подавленно-мрачное настроение. Линь сидела у окна, кусая губы — хоть она и обижалась на своего незадачливого кавалера за его демарш, он был не чужим ей человеком, и горе, обрушившееся на него, эхом отразилось и в ней тоже. Да, она призывала летучих мышей на его голову, но никогда не желала призвать на неё настоящую беду. Аннабэль и Фиона тихо переговаривались, сразу замолкнув, как вошла Лили.

Едва переступив порог, Лили заговорила. Слова выливались из неё, будто прорвало плотину, глаза метали те самые молнии, от которых бесполезен громоотвод, в звенящем голосе клокотали непролившиеся слёзы. Она говорила про Реддла, который стал Волдемортом, оставшись при этом обозленным на весь мир мальчиком из приюта. Говорила о страхе и револьверах. О том, что необходимо что-то делать. Что, кроме как сдаваться и сбегать, есть третий путь — бороться и побеждать. О том, что их много, их очень много, и если все, как один…

В запале, она не сразу заметила, что лица её слушательниц вовсе не горят энтузиазмом.

Начиная свою речь, она была уверена, что все её подруги, да что там — любой нормальный человек, не отравленный ядовитыми речами о превосходстве одной крови над другой, отреагирует так же, как она. Что её слова поддержат, а идею — подхватят, и вот уже — всё разрастающаяся армия смелых и сильных волшебников идёт на баррикады и сносит, сметает к дракклам зарвавшегося, возомнившего о себе невесть что красноглазого убийцу…

На лице Линь застыла гримаса скепсиса, в глазах Аннабэль читался суеверный ужас, Фиона смущенно смотрела в пол.

Линь заговорила первая.

- Лили, мы не воины. Мы — всего лишь студенты, и не наше дело бороться со злом. Для этого есть авроры.

- Но авроры не справляются, это же очевидно! — ещё не до конца осознав свой провал, пыталась доказывать Лили.

- Тем более — раз не справляются прошедшие специальную подготовку, обученные и оснащенные волшебники, то нам там и подавно не место, — Линь говорила с ней, как она сама порой говорила с маленькими перепуганными детьми. — Расширят штат, дадут им больше полномочий — и всё наладится. Без нас.

- А если нет?! Что — так и будем сидеть до последнего в ожидании, пока кто-то другой разберется с этим кошмаром?

- А что ты предлагаешь? Пойти лично ловить эту шайку и сдавать её в Азкабан? Я пас. Это дело не для женщин.

- А мне вообще противопоказано высовываться, как и тебе, кстати! — подключилась Аннабэль. — Мы — маглорожденные, не забывай! И если за всем этим и правда стоит Волдеморт, то нам и близко к нему подходить не стоит! Ты в курсе его предвыборной программы? Пока мы сидим тихо, ему до нас дела нет, а если выступить против него!.. Это же такой риск!

- Ты предпочитаешь дождаться, пока дело до нас появится? — голос Лили звенел отчаянием.

- Может, и не появится. А если нарываться — появится точно, — Аннабэль обняла себя руками, словно желая спрятаться.

- Да что вы за люди такие?! — взвыла Лили, воздевая руки. — Неужели вам всё равно?!

- Но что мы можем? — тихо, не поднимая глаз, спросила Фиона. — Мы ведь и правда всего лишь студенты…

Лили скрипнула зубами и бросилась на свою кровать, отгородившись пологом от них, от их слов, от их взглядов, от всего, от всех. Как она жалела сейчас, что полог её — не такой, как у Сева, сквозь который не просочится ни один звук. Рыдала она в подушку, прихватив уголок судорожно стиснутыми зубами.

_______________________________

«Нельзя просто взять и сдаться!»:

https://i.postimg.cc/WpMg0P0W/8-CC9-D195-53-B6-456-E-8-E7-F-3-E15-B67-C01-E2.png