Красное на чёрном, или мост в Терабитию (гет)

Регулус не сказал друзьям, сколько извел пергамента, прежде чем сова унесла в ночь окончательный вариант. Не то чтобы он нравился ему значительно больше предыдущих, но к десятому испепеленному листу Рег понял, что идеально составить письмо к некогда любимой, а ныне опальной родственнице, о которой не вспоминал без малого пять лет, просто невозможно. Никакие учебники дипломатии и изысканной риторики этому не учат. Решив, что неидеальность в этом вопросе даже играет ему на руку — делает письмо более непосредственным, живым, он в итоге написал, как написалось, и с трепетом принялся ждать ответа.

Слизеринец припомнил все застольные споры и конфликты из детства, когда Меда — тогда примерно того же возраста, что он сейчас — запальчиво оппонировала своей и его матери всякий раз, когда речь заходила о превосходстве магической расы. Заново прокрутил в памяти давнишний страшный скандал, вызванный её побегом и последующей свадьбой, ещё долго с негодованием и презрением обсуждавшийся в обоих семьях. И решил, что будет настолько откровенным, насколько может себе позволить в обычном совином письме и с учетом своей клятвы.

«Здравствуй, дорогая сестра! — писал, перебрав и забраковав несколько приветствий, Регулус.

Надеюсь, у тебя всё хорошо, и твоя нынешняя жизнь именно такова, какой ты и хотела её видеть. Если это так, то искренне за тебя рад, ведь это такая роскошь по нынешним временам. Понимание этого приходит далеко не сразу и не ко всем и обычно сопровождается не самыми приятными обстоятельствами, как ты наверняка и сама прекрасно знаешь. Каждый из нас несет крест своего рождения и положения так, как может и способен, и не скажу, что я вовсе чужд белой родственной зависти к наиболее достойным представителям нашего древнего и славного рода, чей девиз порой требует недюжинной смелости и колоссальной жертвенности. И многому, ох, как же многому учит!

Например, отличать необходимость от прихоти и первостепенное от наносного, а также — не разбрасываться теми, кто истинно тебе близок, не только по крови, но и по духу.

Позволь же мне обратиться к тебе с просьбой, если, конечно, сочтешь, что мне вообще пристало что-либо просить после стольких лет молчаливого созерцания родового древа Блэков. Моя просьба ничуть тебя не затруднит, а меня сделает самым счастливым волшебником во всей Англии. В знак нашей былой дружбы и исключительно на добрую, - это слово Рег трижды обвёл пером, стремясь выделить его повыразительнее, — память, пожалуй мне локон своих волос — и мне будет куда легче идти дальше по тому пути, что всем нам диктует долг и честь.

Всегда твой, искренне любящий тебя

Кузен Регулус»

Вот и всё. Теперь непосвященному, попади вдруг письмо в чужие руки, покажется, что юный мечтатель, вступивший в пору романтических надежд, попросту сохнет по красавице-кузине, водрузив её на недосягаемый пьедестал. Даже окажись это послание в руках у Вальбурги или Друэллы, оно грозит ему максимум внушением или воспитательной взбучкой, чтобы выбить недостойные наследника фантазии о предательнице рода — а не крахом всего плана, напиши он иначе. Но хотелось надеяться, что этого не произойдёт, а также — что Меда поймет разбросанные по письму намеки правильно — или хотя бы как-то!

Регулус выпустил сову в сырые ноябрьские сумерки и принялся усиленно ждать ответа, старательно делая вид, что сосредоточен на чем угодно, кроме этого.

* * *

Между тем, месяц оказался насыщенным, и членам «ложи» было, о чем побеспокоиться, и помимо ожидания реакции на Регову шараду. Все остальные, кроме него, были шестикурсниками, а стало быть — попадали по возрасту в очередную группу для занятий по аппарации. Надо было как-то легализовать их подпольные умения, получив таким образом бОльшую свободу действий, поэтому на курсы записались все. Главной задачей теперь было не проколоться — и не начать демонстрировать успехи слишком быстро и явно. Лили и Рема это забавляло, Фиону удручало, Сева нервировало. На долю Регулуса выпадало отпаивать друзей горячим пуншем после занятий во дворе и выслушивать забавные случаи и байки от одних и раздраженный бубнёж от другого. Впрочем, учитывая, что пунш наколдовывался и подогревался самими «курсистами», задачи Рега сужались собственно до выслушивания. В артистичном исполнении Лили это было даже увлекательно, а в интерпретации подмечающей неожиданные детали Фионы — мило.

«Пахать песок»*, по язвительному выражению Сева, предстояло ещё долго — больше трех месяцев, с перерывом на Йольские каникулы. Можно было сдать экзамен и досрочно, но всё равно не раньше декабря — чтобы не слишком выделяться на фоне старательно тупящих и раз за разом промахивающихся мимо обруча сверстников.

- В следующий семестр я эту срамоту тянуть не собираюсь! — ругался Сев после очередного «часа позора». — Как хотите, а перед Йолем сдам — и гори она гаром, эта конспирация!

- Тебе простительно! Ты же у нас гений, так что никого своими успехами уже не удивишь, — смеялась Лили, стоя позади его стула и приглаживая встопорщившиеся на недавнем ветру волосы. Сев жмурился, как кот, и кипятиться на глазах переставал.

- Да и ты тоже не удивишь, — с улыбкой комментировал Ремус, прихлебывая обжигающий пунш — друзья всегда удивлялись, как он может не просто пить кипяток, но ещё и утверждать, что это вкусно?! — От кого и ждать лучших результатов, как не от старосты!

- От старосты слышу! — пуще прежнего заливалась Лили. — Все вместе пойдем — никто не удивится, что Фиона с нами — решат, что ты её подтянул!

* * *

Шутки про гения обрели новые размах и глубину, когда Нимуэ брякнула на стол посреди завтрака заиндевевший пакет с ноябрьским номером «Чародея» — не только Северусу, но и сидящему на преподавательском помосте Флитвику.

Сев, знавший, что он ищет, нашел раньше и показал подруге, а та разнесла радостную новость друзьям. Флитвик, видимо, сумел прочитать журнал только после уроков, потому что, взволнованный и торжественный, заявился в гостиную Рейвенкло в так называемое «свободное время» — часы между лекциями и ужином, чего обычно не делал, — и, чудом поймав там уже собиравшегося улизнуть в Выручайку Сева, сцапал его за рукав и разразился прочувствованной импровизированной речью, растроганно блестя маленькими увлажнившимися глазками.

Сев с большим трудом уговорил его не делать из этого очередное всефакультетское чествование — и настроя для празднества не было, и лишний раз торчать на всеобщем обозрении, как какой-нибудь пятилапый низзл, не хотелось. Кому надо — те знают, и будет. Придет ещё время для славы и почета, но не сейчас.

Флитвик разочарованно поохал, потряс ему руку — поразительно крепко для такого тщедушного существа, и, кажется, с трудом удержался, чтобы не облобызать юное дарование. Но подпрыгивать для этого было несолидно, а наклоняться Сев не стал, сделав вид, что не распознал деканского порыва.

Из финальных слов профессора он понял, что ТРИТОН по Чарам, можно сказать, уже у него в кармане.

* * *

«Зельеварение» пришло днем позже и без знакомой фамилии в оглавлении, но как-либо порефлексировать по этому поводу Северус не успел, потому что одновременно с Нимуэ вниз спикировала ещё одна сова — и Рег подрагивающими руками поспешил отцепить от протянутой лапы алеющий сургучом конверт.

Рискуя опоздать на первый урок, который у рейвенкловцев был по Трансфигурации (а Макгонагалл терпеть не могла опозданий), а у слизеринца — по Чарам (тут было попроще, но в виду грядущих СОВ тоже нарываться не хотелось), члены «ложи» столпились в нише у окна, отгороженные от спешащих по коридорам студентов тройными чарами Отвлечения.

- Открывай!

- Ну, что там?

- Есть волос?

Рег, единственный из всех, знал, что просил не волос, а локон, и на прощуп ничего похожего в конверте не обнаружил, а потому заранее расстроился. Что же Меда?! Не поняла? Приняла-таки его письмо за внезапно взыгравшее сентиментальное чувство? Поняла, но жестко отказала кузену-предателю, поддержавшему бойкот отступницы по примеру всей их общей семьи?

В конверте, не одни сутки добиравшемся через весь остров, был всего один, сложенный вчетверо листок и крошечная запечатанная пробирка — явно уменьшенная с помощью заклинания и не превышавшая сейчас толщины очина письменного пера. Северус осторожно взял её, посмотрел на свет, встряхнул, наконец — осторожно приоткрыв — понюхал, издалека «подгоняя» ладонью воздух к затрепетавшим ноздрям.

- Симпатические чернила, — вынес вердикт он. — Магловские. На основе фенолфталеина. Умно!..

- Читай скорей! — поторопила несколько опешившего друга Лили. — Есть там что-то? Или проявлять придется?

На развернутом пергаменте чернели лишь шесть слов — четыре крупных, посередине строки, и два поменьше, внизу, как раз возле отпечатавшейся вмятинки на месте пробирки:

«Во что ты вляпался?!»

И:

«Воспользуйся этим»

________________________________

Примечание

*Английский аналог нашего «толочь воду в ступе»

Парочка Регулусов:

Фото-арт

https://postimg.cc/sQDXTn4t

И от Patilda

https://postimg.cc/zLYHFSMr