Красное на чёрном, или мост в Терабитию (гет)

- Сев, что это?.. — слышит он растерянный голос Лили.

Секунда уходит на собирание себя в кучу — и вот вместо розовой лужицы сахарного сиропа посреди лаборатории снова стоит прежний Северус. Не перестающий помешивать перламутрово мерцающее в котле зелье — ровно двадцать шесть минут и ещё один раз. Темпус над столом показывает, что осталось всего три с половиной минуты, пора добавлять лиану, но Лили почему-то не давит из неё сок, а смотрит в разворот его учебника, как будто увидела там змею. Или того газетного Волдеморта.

- Что там, Лилс? — не отрываясь от котла, он тянется посмотреть, хотя точно знает: ни змей, ни волдемортов в его изученном вдоль и поперёк учебнике нет и быть не может.

- Вот… Что это за слово? — Лили явно взяла себя в руки и говорит уже гораздо спокойнее, разворачивая к нему книгу, чтоб удобнее было читать. Её тонкий палец с обкусанным заусенцем упирается в одну из его недавних пометок, не имеющих к зельям никакого отношения, но что поделать — привычку записывать пришедшие на ум идеи на полях маминого учебника так просто не истребить. Даже разжившись достаточным количеством пергамента.

- Это я заклинание придумал третьего дня, — отвечает он, убеждаясь, что это и правда не змея. — Палочковое, невербальное. А что?

- Ты придумал? Сам? Зачем оно? Что оно делает? — вопросы насыпались из Лили в таком количестве, что Сев решил отвечать выборочно.

- Да низачем, в общем-то — оно смешное такое получилось: переворачивает человека вверх тормашками в паре ярдов над землёй, и всё. Это я пытался путь нащупать к чему-то для проверки Щита. Ты лиану-то выжми, а то время на исходе, а я оторваться не могу!

Лили, спохватившись, бросается отжимать зеленоватый, пряно пахнущий сок, одновременно слушая, что рассказывает Сев.

- Если разбираться с Тёмными разделами магии всерьёз — то это небыстро. Пока теория, пока азы практики — и до создания полноценного собственного заклятия дошло бы в лучшем случае к СОВам, а то и к ТРИТОНам. Я же хотел по-быстрому, чтобы наконец довести до ума Щит. И самое простое тут — компиляция, соединение двух уже существующих заклинаний в нечто принципиально отличное. Это куда проще, чем с нуля, а результат на выходе примерно тот же: доселе неизвестное заклинание… Выжала? А, ты ж так и не посмотрела, сколько… Пятнадцать на такой объём — и пусть те бараны, что пишут про семнадцать, съедят свою шляпу!.. Ну и вот, для начала решил потренироваться на какой-нибудь простенькой фигне — всё-таки химерными заклятиями я раньше не занимался, да и не знаю, занимался ли кто-нибудь вообще. Я, по крайней мере, не нашёл. А с Левикорпусом этим — элементарно! Взял два базовых, хоть чем-то схожих во внешнем проявлении заклинания: Мобиликорпус и Левиосу — оба же нивелируют на время гравитацию, только одно — с телами, а второе — с предметами. Слепил воедино, подрихтовал немножко — и вышло это. Ни то, ни сё, а что-то среднее. Ну и теперь осталось повторить примерно то же с Тёмными составляющими — и будет нам неучтенное Министерством вполне легальное западло!.. Ага, отлично, лей давай по краешку!..

Ряд поблескивающих пузырьков стынет на краю стола. Очищенный и просушенный котёл блестит обращенным к потолочным факелам донцем. Теперь можно и поговорить спокойно.

- А чего ты так всполошилась от этого Левикорпуса-то? — спрашивает Сев у непривычно тихой и задумчивой Лили.

- Не знаю, просто… Мне снилось это слово — просто одно слово и больше ничего. И тут — оно в твоём учебнике! Это как… это как… не знаю!..

Слова для того, что она испытывала, подобрать и правда было непросто. Тогда, летом, Лили ведь практически убедила себя, что все её сны — не больше, чем выверты подсознания, ничего не значащие картинки. Ну, максимум, — отблески какого-то другого, параллельного и не пересекающегося с её собственным мира. Ведь раз она — не гриффиндорка, раз ей ни капельки не нравится Поттер, то и вся эта чехарда со свадьбой не может иметь к ней, нынешней, отношения. А значит, и все последующие ужасы с полутемной детской, зарёванным малышом и красноглазым убийцей — из той же оперы. Игры разума, прочитанная на ночь книга, не более.

Поэтому столкнуться в реальности с Волдемортом — пусть и всего лишь в виде колдографии на хрустящем листке — это было примерно как выяснить, что, допустим, Д’Артаньян существовал на самом деле и взаправду был маршалом в каком-то там лохматом году. Персонаж книги внезапно оживает, наполняется неким новым смыслом, а тебя захватывает восторг узнавания, кричащий внутри: «Правда! Было!..» Только с Д’Артаньяном в свое время это узнавание было со знаком «плюс», а при взгляде на кандидата в Министры восторг сменился ужасом. Ужасом узнавания. Ужасом встречи с тем, кто до того жил только в твоей голове.

Но Волдеморт был и оставался далеко — подумаешь, какой-то политик, где он — и где она! Велика ли, по сути, разница между сном и газетной заметкой — для её, лилиной, повседневной жизни? Это совпадение мало что значило, и, когда прошёл первый страх, Лили даже стало неловко, что она так раздула эту историю, накрутила Сева, буквально толкнула его к экспериментам с запретной магией… Уговорить себя, что приснившееся лицо всего-навсего мелькнуло когда-то вот так же с какого-нибудь колдофото у разносчиков газет в Косом, упало на самое дно памяти, а потом просто выскочило, как чёртик из табакерки, в душном кошмаре — не составило большого труда. В это очень хотелось поверить — и поверилось. Жалко только, что Сева назад уже не «провернуть», он вряд ли так же легко отступится от противостояния этой мнимой, как она решила, опасности. Ну да ладно, пусть, Щиту и правда не повредит проверка, а что Д’Артаньян, в смысле, Волдеморт был и остаётся «книжным» персонажем — так оно и к лучшему.

Иное дело — Левикорпус, слово из промелькнувшего, как встречный поезд за окном, сна, оставившего после себя только смутное ощущение беды и вот этот непонятный набор букв. Да, легко было думать, что, раз она учится на факультете Воронов, а не Львов, то и всего остального нет, не было, не будет и быть не может. Потому что вокруг всё совсем-совсем не так — уже, а значит — и впоследствии тоже. Не моё это будущее, не моё это настоящее, унесите пудинг. Но когда этот проклятущий Левикорпус выпрыгнул на неё из, без всякого сомнения, её настоящего, из-под её пальцев, перелистывающих страницы, из учебника её Сева, живого, реального, подлинного, близкого — в отличие от где-то-там существующих политических деятелей — столь старательно выстраиваемая стена под названием «я — рациональный человек, я сама контролирую свою жизнь» разошлась трещиной и опасно зашаталась.

Это было уже не прочитать про французского маршала, это было — как встретить на коуквортской улочке хоббита с Кольцом. Совсем другая степень узнавания, совсем иной уровень проникновения в «реальность, данную нам в ощущениях». И тоже, дракклы его дери, со знаком «минус», потому что на хвосте этого «хоббита» висела свора «назгулов», то бишь, перекошенного Волдеморта, «дохлого Поттера», тошнотворной свадьбы… Если это — правда, то и то, другое?.. Которое? Сколько? Когда?!..

Собрать всё это воедино и более-менее связно объяснить Севу Лили не могла — не сейчас, не так сразу, тем более, минуя подводные камни в виде Поттеров и свадеб, коих пока попадалось больше, чем собственно воды в этой реке. Надо было разобраться. Подумать. Поспать. Поэтому Лили сказала «Не знаю». И ушла из лаборатории при первой возможности.

Сон пришёл быстро, как жадный окунь на трепещущую, бьющуюся в панике наживку.