Красное на чёрном, или мост в Терабитию (гет)

Озеро зеркально серебрилось под ласковым, уже совсем летним солнцем. Отблески от воды были такими яркими, что заставляли жмуриться — и всё становилось волшебным и радужным через призму прикрытых, просвеченных лучами ресниц. Вода приятно холодила ступни, горевшие после двух часов сидения в душном зале. Белые гольфы аккуратными клубочками покоились на черных школьных туфельках.

В голове было легко и пусто, словно все наспех упиханные туда знания перетекли через перо и держащую его руку на экзаменационный свиток, оставив после себя только пронизанную солнцем пустоту. Это, конечно, было не так, и знания никуда не делись, готовые прийти на помощь в нужную минуту, но сейчас, после полубессонной ночи и почти бесконечного скрипа перьев в напряженно притихшем зале, в голове было пусто, а на душе — легко. Ещё бы — она всё-таки смогла разделить с Севом ночную вылазку, пусть и не совсем полностью, но всё же; Сев — такой молодец — раздобыл хоркрукс, отделавшись лёгким испугом; теперь дневник надежно спрятан и дожидается своего вечернего смертного приговора; а сами они преодолели последний барьер на пути к каникулам — и даже, наверное, успешно.

Мучиться до упора, выскребая из тугой сонной памяти все остатки и крохи знаний, Лили не стала. Что вспомнила — то вспомнила, записала — сколько записалось, и даже проверять не стала, сдала, как есть, поспешив на воздух и солнышко раньше многих. Всяко на меньше, чем «Выше ожидаемого», она не наработала, а не выйдет в этом году круглой отличницей — да и пикси с ним. Если же из-за этого её префектский значок перейдет к кому-то другому — она тем более плакать не будет, а напротив, вздохнет с облегчением.

Когда она выходила, Сев оставался ещё корпеть над свитком — и Лили была уверена, что уж он-то покинет зал в числе последних, исписав своим мелким почерком весь пергамент, отведенный на чистовик и черновик вместе взятые. Что ж, можно только порадоваться за него — и за то, что поутру он был вполне себе живой, несмотря на то, что мятый, бледный и медленный, в отличие от самой Лили, узревшей в зеркале в ванной комнате, куда заскочила буквально на минутку, нечто, больше напоминающее гибрид зомби с призраком.

Она подождет его тут, на берегу, где так славно обвевает ветерком и плещет прогретой на песчаном плёсе водичкой. Всё прекрасно, все камни с души свалились и укатились, все долги отданы, всё необходимое сделано.

Если бы только не зудящее на самом краю сознания чувство невнятного дежа-вю…

К озеру и окружающим его деревьям постепенно сползалось всё больше догрызших гранит и освободившихся студентов, Лили мельком отмечала скользящие на периферии зрения фигуры, но ни одна из них не была Севом, так что особо она не приглядывалась. Плеск воды убаюкивал, и, возможно, она даже задремала на какой-то миг, встрепенувшись от долетевшей издалека над озером неприятно знакомой фразы.

- Как прошел экзамен, Крысий Хвост?

В сонной голове что-то щелкнуло, с усилием вставая на место. Дежа-вю перестало быть невнятным, а ясный погожий день — томным.

Это же её сон, один в один! Давнишний, липко-кошмарный сон, после которого она не могла прийти в себя до утра. Всё — один в один, только на месте Сева в мародёрской мышеловке — затравленно озирающийся Петтигрю.

Сквозь тальник и камыши было неважно видно, но картинка из сна с успехом заменяла реальность: одна фигура жмется к кустам, в безнадежной попытке отступить, две другие — вальяжно и нагло стоят перед ней, лицом к жертве, спиной к спешно обувающейся Лили. Вокруг них уже собирается кольцо любопытных, и никто из них не горит желанием приходить на помощь угодившему в переплёт Петтигрю. И то сказать — он слизеринец, он, мягко выражаясь, далеко не самый популярный даже на своем факультете персонаж, он недомерок, так и не доросший хотя бы до Поттера, не говоря уж о Блэке, он жалкий, несимпатичный, у него нет друзей, но зато есть пренеприятный характер. Кто будет жалеть такого? Кто поставит себя на его место?!..

Лили застегивала пряжки дрожащими пальцами, не переставая видеть на его месте Сева — такого же загнанного, никому не нужного, одинокого, желчного, неприкаянного…

- Я смотрел на него — он только и делал, что пускал слюни на пергамент, — небрежным баском сытого хищника, желающего позабавиться с добычей, вещал Блэк. — Наверное, у него вся работа в расплывшихся пятнах, так что ни слова не разберешь!

Лили вскочила на ноги и побежала — в обход, вдоль кромки озера, огибая купы кустов и врезанные в берег заводи — сожалея, что нельзя сейчас взять и полететь, как во сне. Когда тебя никто не видит.

Зато теперь её не только видят и слышат, теперь она может вмешаться, она может разом прекратить всё это, она покажет Поттеру, где кальмары зимуют, она!..

К злости и негодованию на Поттера, оттягивающегося на слабых и беспомощных, прибавлялась иррациональная, заимствованная из сна ненависть к мучителям Сева, к виновникам их — пусть не здесь и не сейчас произошедшей — размолвки. И Лили не сильно старалась отделить одно от другого.

Проклятый Левикорпус, минуя злополучный учебник, окольными путями пробрался таки в её жизнь, и разрушенный некогда мост между Там и Здесь теперь стремительно отрастал обратно, возрождаясь, как деревянно-веревочный феникс из руин. Действительно, что мешало мародерам применить широко разошедшееся по школе изобретение Сева не для развлечения и невинных игр, как использовали его обычно, а для издевательств и унижений?!

Когда она добежала до места событий, Петтигрю уже висел вниз головой, укрыв лицо под упавшей ниже макушки мантией. Кольцо зрителей сдавленно подхихикивало, наблюдая выставленные на всеобщее обозрение пухлые белокожие ляжки, с натугой обтянутые короткими панталонами.

Пулять заклинанием — на бегу, издали, в плотно стоящую группу — она не рискнула, зато ничто не помешало ей закричать:

- Поттер, немедленно прекрати! Опусти его на землю!

- О, Эванс! — мгновенно повернулся к ней и словно бы переключился на совершенно другую ипостась Поттер. Как анимаг, только обе его формы были человеческими. Одна — жестокий и циничный мучитель слабых, вторая — лучезарно лыбящийся сердцеед. Рука его — левая, свободная от палочки — взлетела к волосам, безуспешно приглаживая неистребимый вихор. — Ты прекрасна даже в гневе! Этакая валькирия!

- Я приказываю тебе, как префект! — повторила Лили, подбегая, замедляясь и выхватывая палочку — что Поттера удастся убедить силой слова, она надеялась не особо.

- Ты не можешь мне приказывать, детка, — приторно улыбнулся Поттер, масляно блестя на неё глазами из-за очков. — Я же не твой вороненок. А жаль, что не твой… — его взгляд мечтательно затуманился. — Впрочем, если ты согласишься на вечернюю прогулку при луне, то я…

- С-скотина, — произнесла вслух закручиваемая воронкой сновиденных воспоминаний Лили, а подумала — «Экспеллиармус».

Блэк издал воинственный клич, и Лили внутренне сжалась, понимая, что не успеет отбить его заклинание или разоружить его тоже. Палочка Поттера, совершив кульбит из его руки, воткнулась в мягкую сырую почву у корней нависшего над водой дерева. И вдруг, отставая от неё лишь на секунду, следом взвилась и вторая — шлепнувшись на мелководье и щепкой закачавшись на сверкающей ряби.

Лили на миг оглянулась — и сердце её зашлось от ликования и облегчения: Сев стоял в шаге позади неё с палочкой наголо.

- Тебе что, жить надоело, Нюнчик?! — вызверился обезоруженный Блэк, порываясь кинуться на Сева с кулаками, но тут же заткнулся и замер на месте, приклеившись к земле заклинанием Липкого пола.

- Я не позволю использовать свои заклинания таким образом! — сурово ответил Сев. Про то, что кадрить свою возлюбленную на глазах у всей школы он не позволит тем более, добавлять во всеуслышание он не стал.

Лили, решив, что от добра добра не ищут, повторила на Поттере тот же набор, начав со второго пункта. Поэтому примерзший ногами к дёрну Охотник успел по-детски обиженно возмутиться:

- Зачем ты его защищаешь, Эванс?! Он же будущий Упивающийся, если не уже…

На этом поток его красноречия был перекрыт, и очкастая Шехерезада прекратила дозволенные речи.

Лили, коротко переглянувшись с Севом, повернулась к печально сверкающему портками между небом и землей Петтигрю.

«Давай, ты страхуешь, я снимаю, — транслировал ей Сев. — Раз, два, три!..»

Невидимые веревки, удерживавшие щиколотки слизеринчика, пропали, и тот, по подставленной Лили силовой волне, как по горке, скатился-съехал на траву.

Тут подоспел и запыхавшийся Рем, а с ним — староста школы, семикурсница барсуков Гленна Флетчер. Видимо, что тут творится, он успел вкратце рассказать ей по дороге, так как ей не понадобилось много времени, чтобы разобраться в ситуации и понять, кто есть кто.

- Блэк, Поттер, минус двадцать баллов Гриффиндору с каждого. И пусть вам будет стыдно перед своими товарищами, которых вы только что собственноручно лишили своей хулиганской выходкой кубка школы. Эванс, Люпин — спасибо за бдительность, по десять баллов Рейвенкло. И поздравляю с кубком, кстати. А это у нас кто? Как тебя зовут, парень?

Петтигрю, восставший на ноги и скрывший от взоров разочарованной публики свои портки, не смотрел ни на рослую серьезную Гленну, ни на своих спасителей, ни на врагов. Он смотрел в землю, будто, соскучившись, никак не мог на нее наглядеться. Против обыкновения, он не шаркал ножкой, не кивал заученно головой, не представлялся велеречиво, рассыпаясь в комплиментах.

- Это Питер Петтигрю, наш однокурсник со Слизерина, — видя, что он молчит, пришла ему на помощь Лили. При звуке её голоса Петтигрю едва заметно поморщился.

- Питер, ты как? Хочешь, отведу тебя в Больничное крыло? — спросила Гленна, попытавшись взять того за рукав у локтя. Но Петтигрю с неожиданным остервенением вырвался.

- Спасибо, не стоит беспокойства, — наконец нарушил молчание он, но тон его шел вразрез с прозвучавшей благодарностью, как январская полночь с пляжным костюмом.

Мелкими неуверенными шагами он направился в сторону замка сквозь прорвавшееся при появлении старосты зрительское кольцо, то и дело проверяя и оправляя и без того висящую как надо мантию. Словно желая напопрпвляться даже не наперед во времени, а назад.

- Финита Инкантатем, — дважды взмахнула на мародёров палочкой Гленна. — Марш в школу — и если я услышу сегодня ещё хоть слово недовольства вами, клянусь подолом Хельги, устрою так, что твою летающую фырчалку, Блэк, будет забирать из Хогвартса твой отец. Всё ясно?

Видимо, всё было ясно, но ненавидящими взглядами неразлучная парочка проводила другую такую же, сопровождаемую Ремом и подоспевший Фионой, а отнюдь не оштрафовавшую и, вдобавок, пригрозившую лишить самого дорогого старосту.

- Ну что — пойдем жечь хоркруксы? — спросила Лили, когда они вернулись под школьные, пропитанные запахами готовящегося пира, своды.

- Я бы не рисковал сегодня, — неуверенно покривился Сев. — Не могу поручиться за свою скорость реакции с недосыпу, а с огоньком нашим, сама знаешь, шутки плохи.

- Нет-нет, конечно, — замахала на него руками Лили, — я же не настаиваю! Но… тогда когда? Завтра с утра — на поезд…

- Прости, понимаю, что тебе не терпится, но… — Сев неловко пожал плечами. — Спалить весь замок к дракклам заодно с ними было бы несколько слишком. Хочешь, возьмем их с собой и устроим «барбекю» где-нибудь в укромном месте?

- Думаешь, разумно будет забирать их из тайника и таскать через всю страну? — с сомнением протянула явно тяготящаяся выбором Лили. — Вдруг потеряем хоть один или ещё что случится…

- Тут-то я солидарен с тобой, в Выручайке им лежать было бы куда надежнее, но ты же хотела расправиться с ними поскорее.

- Я согласна потерпеть! Получается, до осени тогда, да?

- Выходит, так. Может, к тому времени придумаем заодно, как пополнить коллекцию — не медальоном, который ещё поди найди, так хоть чашей.

- А у тебя есть идеи насчет Гринготтса? Там, думается мне, браслетом не обойдешься…

- Увы, ни единой. Пока. Но уверен, они непременно появятся.

Лили вздохнула и обняла его за плечо, уткнулась носом в вороные длинные пряди. У неё идеи были — подсмотренные в том самом сне, где её взрослый и так похожий на Поттера (чтоб ему пикси под одеяло, засранцу!) сын вместе с рыжим верзилой и кудрявой девушкой сбежали из гоблинского банка верхом на драконе.

Ведь до того, как сбежать, они туда пробрались — и тогда кудрявая девушка выглядела совсем иначе: не лилиной ровесницей с ясным взглядом и копной каштановых волос, а высокой костистой женщиной, вдвое старше, втрое опаснее, с капризным изломом бровей и вороной беспорядочной гривой. Женщиной, которую гоблин, склонявшийся перед ней в подобострастном поклоне, именовал мадам Лестрейндж. Кузиной Регулуса, Беллой.

Но, справедливо рассудив, что роящиеся в её голове разрозненные и покамест не обретшие даже подобия цельного плана идеи не найдут понимания и поддержки со стороны Сева, Лили молчала. Да и не о чем было ещё говорить — так, канитель из наметок, допущений и бесконечных «если».

- Пошли на пир? Мы заслужили, я считаю, — улыбнулась она ему в волосы.

- Пошли… Конечно, заслужили, особенно ты! — ответил он, легонько и нежно целуя её в висок.

________________________________

Примечание

Единственная картинка со сценой у Озера, где силы расставлены, как надо: Поттер-Блэк vs Лили-Сев. Там, правда, сбоку припёка Гарричка болтается, но вы на него не смотрите, как и они на него не смотрят))

От Lilyhbp

https://postimg.cc/ykMzjvzJ

А это вообще просто любимое. Без комментариев.

https://postimg.cc/bGjpyLCX

И капельку финального флаффа:

https://postimg.cc/XXNNBHV4