Красное на чёрном, или мост в Терабитию (гет)

Лили резко затормозила на последних футах, земля ощутимо толкнулась в пятки при приземлении. Сев стоял — какой-то сжавшийся, ссутуленный, с засунутыми в карманы руками, вздернутыми плечами — как черная сухая ветка, вросшая в растрескавшийся асфальт под фонарём.

Прежде, чем она сообразила, что сказать, он заговорил сам — быстро, сбивчиво, уходя в хрип — точно так же, как до этого в её голове:

- Лили, это всё кольцо! Это оно делает с нами… со мной… Я слишком поздно понял… попался, как первокурсник… В нём как будто сидит чужой разум, я пытался достучаться до него, раскусить… И в итоге он раскусил меня… — он опасливо зыркал на неё из-под висящих унылыми змеями волос, ловя её реакцию и боясь ее. — Ты можешь мне не верить, я понимаю. Пришел тут и несёт какой-то бред… как маленький — «это не я»… Но бред я нёс два часа назад, не сейчас…

- То есть, ты на самом деле так не думаешь? Не считаешь меня наркоманкой? И что я обязана спрашиваться у тебя перед тем, как сделать то или иное?

Сердце Лили сжималось от жалости к нему — такому потерянному, жалкому, застывшему перед ней сухой веткой. Ей не казалось, что он несёт бред — после посетившего её озарения и, уж подавно, после сна, который подвёл под это озарение твёрдый фундамент.

Кусок души Волдеморта — это не шутки, и Сев, со всеми своими знаниями, оказался перед ним столь же уязвимым, как и рыжая крошка Джинни, поверявшая хищному дневнику свои тайны. Вся разница была только в том, что Сев эти тайны пытался наоборот вызнать.

И теперь Лили с кристальной ясностью осознавала, что тот страшный озлобленный Северус, так испугавший её сегодня, брызгавший слюной посреди парка, был не более её Севом, чем та девочка на полу Тайной комнаты — самой собой. Как же хорошо, что он и сам это понял, а поняв, смог сбросить тягостный морок волдемортова влияния! Лили не представляла, какими словами бы доносила до него это знание, если бы он не справился сам! Убеждать в чём-то того Сева виделось делом безнадежным.

Теперь же она готова была выдохнуть от облегчения, что жуткое наваждение позади, но сперва должна была уточнить некоторые детали — просто чтобы убедиться.

Сев округлил глаза за тяжелыми лохмами, одновременно вспыхивая проглядывающими из-под них же ушами — в разреженном фонарном свете цвета апельсинового сока уши багровели совершенно сюрреалистично.

- Конечно, нет! Нравится тебе — кури! Не буду врать, что я это одобряю, но я верю в твое благоразумие! Нравится — общайся с этими…

- С этими? — приподняла брови Лили. Насчёт первого пункта формулировка её устроила — ей был важен сам принцип, сама возможность поступать по своему усмотрению, а пользоваться ей или нет — дело уже совершенно другое. Тем более, что огорчать Сева совершенно не хотелось. Ещё и такой несусветной ерундой. А вот на второй пункт она тут же настороженно сделала стойку.

- Ну не могу я делать вид, что я от них в восторге! По мне — так те ещё проходимцы, но не обо мне же речь! Если они… — Сев тяжело перевёл дух, — тебе дороги, то кто я такой, чтобы иметь что-то против?! Этого недостаточно? — он посмотрел на всё ещё напряженно стоящую перед ним Лили и отчаянно воскликнул. — Ну хочешь, дай мне по морде, я заслужил! Хочешь — на колени встану?!

Колени его и правда дрогнули, как и голос, снова сорвавшийся в какой-то жалобный сип.

Лили поспешно шагнула к нему, ухватила за плечи, только тут сообразив, что он — мокрый насквозь. И обвисшие, отяжелевшие волосы, и футболка, и потемневшие, пропитанные водой джинсы.

Северус, тем временем, не отпуская её взгляда, продолжал горячечно говорить.

- Ты простишь меня? Простишь? Простишь, Лили?..

- Конечно, прощу, — уверенно ответила она. — Это не твоя вина, что так случилось, Сев!

- Моя, — упрямо пробубнил он. — Я же позволил этому случиться. И не распознал в самом начале, и вообще. Одно название, а не менталист. Так и жил, как в дурмане, пока не отошёл от него подальше на какое-то время. Пока не начало отпускать. И в этом тоже никакой моей заслуги нет, сам я для этого ничего не сделал. Зато другого всякого наделал — только в путь!..

- Ничего, я всё понимаю! И по-прежнему считаю, что попасться в этот капкан мог каждый, а вот выбраться — далеко нет! И уже за одно это можно тобой гордиться! А почему ты мокрый? — наконец решила прояснить Лили. — Что с тобой случилось?

- В речку окунулся. Для закрепления эффекта. Чтоб мозги окончательно на место встали, — небрежно, как о чём-то неважном, сообщил Северус, и продолжил, не давая сбить себя с основной темы. — Мне главное — чтобы тебе было хорошо! Чтобы ты была… счастлива! И чтобы у нас всё… снова стало, как было!

- Всё хорошо, Сев, правда! И… всё по-прежнему! Мне тут снилось кое-что, и я очень многое для себя уяснила. И про то, что это влияние артефакта из дома Гонтов, узнала до того, как ты мне сказал.

- Всё правда хорошо? Честно? — испытующе глядел на неё Северус.

- Честно-пречестно! — улыбнулась Лили, и руки Сева перестали быть ветками, а стали крыльями, взмыли и оказались на её плечах, а сам он, отмерев, потянулся к ней и начал мелкими торопливыми поцелуями покрывать её губы — будто стараясь выпить, впитать её слова.

Слова, которые так и не были сказаны. Ни один из них не произнёс слова «люблю», но это слово пронизывало собой всё: руки на льняной рубахе и руки на мокрой футболке, соль от высохших слёз и привкус речной воды, густой бархатный август и разреженный, процеженный сквозь сито плафона, апельсиновый фонарный свет…

- Я не хотел тебя обижать! — шептал Северус в раскрытые внимающие губы. — И оставлять тебя не хотел… Я скорее умру, чем обижу тебя… Никогда больше… слышишь?.. веришь?.. Никогда больше!

- Слышу… верю… — эхом шелестело в ответ, то ли вовне, то ли в его голове.

Ночь перевалила за середину и налилась предутренней тяжестью, весомой полнотой. Ещё совсем недавно, в июне, в этот час уже давно бы пели птицы, а заря встряхивала свою розовую с золотым перину. Сейчас же был август, которому тоже скоро придёт пора отправляться на покой, и вокруг стояла осязаемая плотная, как одеяло, темень. Лили чудилось, что они, закутанные в эту ночь — словно в невероятной космической утробе, откуда рождаются все миры: тепло, темно, тихо и всё замерло в ожидании, когда что-то случится.

- …Вот, и тогда он сказал ему, что не знает, как их создавать, — заканчивала свой рассказ Лили, сидя на парковой скамейке и тесно прижавшись боком к другому — горячему и твердому боку, — что он не убийца и никогда не пытался опробовать изготовление этих штук на практике. Он трясся, как заячий хвост — явно ведь уже тогда понимал, что говорит не то, что следовало бы. А он — Том Реддл — расстилался перед ним персидским ковром — само очарование, сама кротость, этакая овечка с невинным взглядом и этим адским кольцом на пальце! Вот тебе и рецепт бессмертия, которым он впоследствии, как морковкой, махал перед носом своих апологетов! Вот тебе и Саурон, помноженный на два!

- Да уж, старина Слагги облажался по полной, но… не мне теперь его судить! Если уж кусок Волдеморта способен так запудрить мозги, то что уж говорить о целом!

- Глупости! Даже сравнивать нечего! Слагхорн — взрослый чистокровный волшебник, преподаватель, декан, а тебе — неполных шестнадцать лет!

- Тому Реддлу тогда тоже было шестнадцать, — буркнул всё не прекращающий сеанс самоедства Сев и полез за сигаретами. Одежду он давно высушил, пачка высохла вместе с ней, но её содержимое приобрело совершенно убийственный вкус и запах. — Драккл! Вот срань! — выругался Сев, спешно трансфигурируя сигарету в новую, не ощутившую на себе последствий купания и магической сушки.

- Дашь затянуться? — попросила Лили, глядя на поднимающийся в чернильное беззвёздное небо белёсый дым.

- Это же просто табак, — беззлобно подколол её Сев, но просьбу выполнил.

- А мне без разницы — что то, что это на меня действует одинаково, а точнее — никак, — пожала плечами Лили. — Просто дым нравится. Смотри, как красиво! — она указала на устремляющиеся вверх туманные завитки.

Сев подумал, что только она способна усмотреть красоту в таком обыденном и даже приземлённом занятии. После её слов облачко дыма, медленно рассеивающееся в густом кисельном воздухе и правда показалось красивым.

- Мне вот что непонятно, — заговорил вновь Сев, испепеляя окурок — выросший в захламленном неухоженном доме, среди высившихся на улицах Нижнего города мусорных гор, свою лепту в распространение хаоса он вносить не хотел. — Если к тому времени Реддл уже грохнул свою семейку и обзавёлся кольцом, то зачем ему было выпытывать у Слагги, как делать эти самые хоркруксы?

- Может быть, он тогда ещё не превратил кольцо в хоркрукс? Только добыл его, а… ммм… усовершенствовал уже позже? — предположила Лили.

- Нет, тогда бы ты не чувствовала от него во сне помех, как от дневника. И как наяву в той хибаре. А они же были, верно?

- Да, были… — ответила Лили, традиционно умолчав о ещё одном источнике помех — очкастом и зеленоглазом. — И правда странно… Может, он хотел удостовериться, что всё сделал правильно? Или в первый раз у него интуитивно вышло, как у меня многое выходит, и он хотел с дневником повторить всё, так сказать, по науке?

Пока она говорила, её не оставляло ощущение, что она что-то упускает. Что есть ещё какой-то важный элемент мозаики, о котором она забыла, но вспомнит, если… вот-вот… Слова Сева про помехи от кольца во сне и наяву всколыхнули в ней мимолетные воспоминания, что где-то когда-то она сталкивалась с этим ощущением ещё… Когда? Где?

- Хрен его знает, — ответил Сев. — Но, думаю, информацию об этом заклинании он явно искал не в Хогвартсе! Ручаюсь, если я даже выверну наизнанку всю Запретную секцию, то и там не найду ничего про эту заразу. А вот в библиотеках чистокровных слизеринчиков, с которыми он водил дружбу — такое вполне могло и заваляться. И про то, как делать, и про наоборот. Надо будет попросить Рега…

Лили усиленно морщила лоб. «В Хогвартсе», «искал», «заваляться»… «чувствовала», «наяву»…

- Сев! — озарение настигло внезапно, как и полагается озарениям. — Я знаю, где он спрятал дневник!

Это было так неожиданно, что Северус чуть не подскочил, умолкнув на полуфразе.

- Что? Где? Откуда? — забеспокоился он, всматриваясь в лицо Лили со внезапно засверкавшими торжеством глазами.

- В Хогвартсе! В Выручайке! То есть, не совсем в ней, — поправилась она, заметив, что Сев готов проверить ей температуру. — На её месте иногда появляется такая комната, где всё спрятано — там столько всего! — видимо, сто поколений школьников скрывали там следы своих грешков. Я обнаружила её, когда пыталась найти твою шляпу — на всякий случай попросила Выручайку помочь мне в её поисках. А она показала мне эту комнату — ищи, дескать, сама свою пропажу, авось что и найдёшь. Шляпы там, конечно, не было, а вот что-то другое определенно есть! Мне там стало паршиво, почти как в доме Гонтов, но не до такой степени — наверное, чересчур близко я всё же не подошла. Я тогда не обратила внимания — я же не знала ещё, от чего такое со мной случается, да и наяву с подобным не сталкивалась. А теперь вот вспомнила — и просто уверена: дневник Том спрятал именно там!

Северус смотрел теперь на подругу с восхищением, сменившим на его лице беспокойство.

- Отлично, Лилс! Ты прирожденный следователь! Приедем — найдём его и добавим ему в компанию это ебучее кольцо, пусть вместе коротают время, пока Рег не поможет нам выяснить, чем такие штуки отправляются на тот свет.

- Думаешь, Редукто не поможет? — понимающе вздохнула она.

- Уверен. Стоило бы заморачиваться на такую сложную тёмную волшбу, рвать душу в прямом смысле слова, чтобы плод твоих усилий можно было изничтожить простейшим заклинанием второго курса! В камин, я думаю, тоже кидать бесполезно, по аналогии с тем самым Кольцом Всевластья.

- Надеюсь, нам не придётся нести их на какой-нибудь местный Ородруин! — фыркнула Лили.

- Это было бы неплохо — в отличие от хоббитов и тамошнего горе-мага, мы умеем летать — подлетели, бросили — и поминай, как звали! После чего великий бессмертный Волдеморт, как карета той подставной принцессы, как её там звали, превращается в тыкву, то есть — во вполне уязвимого и отнюдь не вечного человека. Но что-то мне подсказывает, что и вулкан тоже не прокатит.

Северус посмотрел на небо, начавшее понемногу выцветать в серый, и поднялся с нагретой скамьи. Воздух вокруг из кисельного становился влажным и стремительно холодал.

- Ладно, об этом у нас ещё будет время подумать. До отъезда в школу всё равно больше ничего сделать не удастся. А сейчас пора по домам — уже вон утро наклёвывается, тебе надо отдохнуть. Я же тебе так и не дал поспать.

- Ой, Сев, — вдруг опомнилась, а опомнившись, переполошилась Лили, — а как же ты туда пойдёшь, там же оно!.. — её глаза испуганно округлились, а пальцы вцепились в его руку, словно боясь, что, стоит отпустить, как на месте Сева снова материализуется злобное рычащее нечто.

- Ничего страшного, — успокоил её Северус. — Теперь уже ничего. Теперь, когда я понял, что это было и откуда, меня так легко не проймёшь. Я же сам ему открывался, пытаясь нащупать подход к той сущности, что обнаружил внутри. А теперь — хрен ему, а не Северус Снейп!

- И всё-таки… — на лице Лили отразилась такая паника, что Сев чуть было не пообещал спать и в дальнейшем поселиться прямо здесь, на скамейке, лишь бы её успокоить. Благо, это не требовалось.

- Я закатаю его в Щит, как при транспортировке. Сквозь него даже Авада не пробьётся, не то что ошмёток жалкой злобной душонки, — серьезно глядя ей в глаза, ответил он и, подняв вверх свою руку, перехваченную Лилиными пальцами, приложился к этим судорожно сжатым пальчикам губами. — Холодные, — сказал он, всё ещё держа её руку возле лица.

- Ты пришли мне перед сном Патронуса, ладно? — потупилась Лили, смущенная таким интимным жестом — не светски-учтивым в исполнении Сева, а почти благоговейным. — Что всё в порядке. Чтобы я не волновалась. А то буду маяться и не усну.

- Конечно, пришлю. Вот увидишь, всё будет хорошо.

Когда Лили, наскоро сполоснувшись и натянув ночнушку, укладывалась в постель, за окном уже голубело небо, а в комнате можно было читать.

Глаза резало, будто в них сыпанули песка — так хотелось спать. Но она мужественно таращилась в потолок, считая про себя: вот сейчас он уже должен был дойти до мелководья за «Наутилусом», вот, наверное, подходит к дому, взлетает под крышу, теперь — заворачивает волдемортов хоркрукс в Щит, как конфету в фантик… заворчивает… заворачивает… да сколько же можно заворачивать, где же Патронус?!

Она готова была уже вскочить и лететь на выручку прямо в ночной рубашке, когда пятнистая кошка, словно вытканная из лунного света, скакнула с подоконника к ней в изголовье, не примяв перину ни на волосок.

- Доброй ночи, Лили! — нежности в голосе пантеры — голосе Сева — хватило бы на пару тонн сладкой ваты и ещё коробку зефира на сдачу.

Успокоенная Лили упала обратно на подушку, предварительно сотворив очень похожего лунного зверя.

- «Спокойной ночи, свет мой!»* Ой, нет, это не надо! — остановила она готового сорваться с места барса. — Просто «Спокойной ночи, Сев!»

Глядя в занимающийся рассвет, Северус пускал в окно кольца дыма, смотрел, как они красиво тают на фоне всё светлеющего неба, и думал, правильно ли он сделал.

- «Доброй ночи, Лили, душа моя!»… Стоп! — готовая к прыжку пантера замирает, как на стопкадре, в позе, которую никогда бы не смог повторить её живой аналог. — Последние два слова не говори. Теперь иди.

_______________________________

Примечание

* Долго думала, как перевести на русский эпитет «Sweetheart», чтоб это не звучало пошло (в английском не звучит), выбрала вот такой вариант. А по сути: он — её сердце, она — его душа, как-то так)

Немного флаффа с привкусом слёз:

https://i.postimg.cc/8cztQt5t/A7-B53-B82-907-C-486-A-88-E7-A6179-F1-C24-AA.png

https://i.postimg.cc/3JWntSzw/F408244-A-1497-4-E77-BD66-8-F21730-D5-DDA.png

https://i.postimg.cc/cJGh4sCK/0374-C809-EEBA-4446-BAA5-6-E268-BA32-C31.png