Красное на чёрном, или мост в Терабитию (гет)

- Точно не передумала? — Северус нервно, в три затяжки втянул в себя сигарету и щелчком отправил её восвояси падающей алой звездой. Уже по одному этому можно было понять, в каком смятении он находится — обычно окурками он не швырялся, а бесследно испепелял их, не оставляя после себя мусора.

- Сев, ну хватит, — устало, но терпеливо ответила Лили, подходя к нему и кладя зеленую вязаную перчатку ему на плечо. — Конечно, нет.

- Тогда и рассиживаться нечего, — резковато ответил Сев, хотя никто из них и так не сидел — на верхушке вороньей башни сидеть было совершено не на чем. — Утеплилась? — с ворчливой заботой уточнил он.

- Как могла! Два свитера, один поверх другого, надела. А ты? — Лили попыталась оттянуть ему поднятый до ушей ворот куртки, чтобы самолично убедиться в достаточности утепления, но Сев не дался, чуть отклонившись в сторону.

- Нормально всё. Что мне станется? — буркнул он. — Давай браслет тебе застегну — и полетели. Солнце уже вон как низко.

Солнце — и верно — мочёной клюквиной падало за дальние отроги гор на западе, раскрашивая весь окружающий пейзаж в тревожные багряные тона.

Запретный лес лежал чёрный и непроницаемый, как будто обожженный небесным пожаром до углей. Совсем рядом — рукой подать при взгляде с такой высоты — печатным пряником на белом снегу пестрел Хогсмид, уже начавший один за другим зажигать золотые глазки окон.

Лететь решено было от него — взяв станцию за стартовую точку и придерживаясь выползающей из неё железнодорожной колеи, как путеводной нити. Никто из них иного пути от суровых северных гор до южных областей не знал. Не исключено, что, повторяя прихотливый маршрут алого паровоза, они будут лететь дольше и не срежут углов, которые могли бы срезать, устремившись напрямик, но зато не заблудятся посреди февральской ночи в милях и милях от ближайшего человеческого жилья.

Лететь предстояло долго. Около пятисот пятидесяти миль до Лондона — и от Лондона ещё чуть-чуть. По сравнению-то.

Им, не зависящим ни от рельс, ни от парового котла, вообще ничем, по идее, не сдерживаемым, кроме сопротивления воздуха, ничто не мешало развить куда большую, чем у волшебного экспресса, скорость — теоретически. Тем более, что экспресс именовался экспрессом только на бумаге — билетов и станционного расписания, на деле же никаких спринтерских рекордов не побивал и катился со вполне средней для паровоза скоростью миль в пятьдесят-шестьдесят в час. По расчётам Северуса, даже не пытаясь особо натянуть нос поезду, они должны были оказаться возле Лилиного окна часа этак в два ночи — и успеть почти полноценно выспаться до утра.

Практически же Лили уже пятый раз утирала слезящиеся глаза и ничуть не более сухой нос, хотя в полете они были всего-ничего — огоньки Хогсмида едва успели скрыться из виду. Радуясь, что Сев её не видит, она старалась делать это потише — кристальный морозный воздух, с разгону врезаясь в лицо, вышибал слезу почище любого лука. И как только эти квиддичисты умудряются гарцевать над землёй в любую погоду? А ведь спортивная метла способна разгоняться куда существеннее пыхтящего старичка-паровоза!

Лили попробовала наложить Импервиус, водоотталкивающее заклинание, но толку от него было чуть, ибо влага на лице бралась не снаружи, а изнутри. Само лицо, впрочем, почти не мерзло — даже нос и всё время норовящие выползти из-под шапки уши. Тепло было и остальному телу — Согревающие чары, улучшенные и доработанные Севом, пока что справлялись на ура. Если бы не нос!.. Лили украдкой утёрла его перчаткой — и чуть не вскрикнула, ощутив кожей натуральный наждак: ворсистая ткань на несущемся навстречу ветру обледенела мелкими острыми кристаллами.

Жаловаться и просить сбавить скорость Лили не стала, но то ли Сев что-то почувствовал, то ли, под покровом невидимости, устал утираться сам — картинка внизу поползла медленнее, а вытянутая напряжённая рука, вцепившаяся в невидимую руку Сева, смогла немного расслабиться.

- Так нормально? — раздался из пустоты хрипловатый знакомый голос.

- Да, отлично! А не опоздаем? — ответила Лили, поневоле засмотревшись вниз.

- Нет, у нас куча времени в запасе. Сейчас наверняка ещё даже семи нет, когда Флитвик будет ждать меня у своего камина.

Неизвестно, смотрел ли Северус на расстилавшуюся под ними панораму, но, если нет, то терял он многое. Лили не могла оторваться, завороженно глядя на сине-серебряно-зелёное снежно-лунное полотно, местами скомканное и расчерченное глубокими малахитово-чёрными тенями холмов и предгорий. На высверкивающие алмазными россыпями пики и искристо серебрящиеся склоны, на купы лесов, пятнами мха темнеющих там и сям посреди величественного в своей безжизненности панно. На тянущуюся змеиным, тускло поблескивающим следом ленту, рассекающую его надвое — их ориентир, их целеуказатель.

- Скоро по правую руку должны показаться огни Глазго — это будет почти четверть пути, — в голосе Сева звучало задумчивое восхищение, а значит — он смотрел.

То ли обновленные в положенное время чары сработали слабее, чем до’лжно, то ли на улице стало ощутимо холоднее. Это было странно, так как горы, а с ними и северные снега остались позади. Теперь сине-голубые бескрайние просторы ужались до отдельных островков, скрепленных, будто булавками, стволами лесов и перелесков. Озёра, скованные льдом и до того почти неразличимые на общем заснеженном ландшафте, превратились в чернильные, масляно блестящие кляксы на пятнистом и словно бы поблёкшем, загрязнившемся фоне.

Густой, влажный, стылый воздух пробирал до костей — сквозь все слои свитеров, перчаток и чар. В отличие от честного, кристального мороза, коварная промозглая сырость пробиралась внутрь, к зябнущему телу, выискивая каждую мало-мальски заметную лазейку, каждую щёлочку, каждый зазор, просачивалась между петлями вязки, волокнами шерсти, клетками кожи и застывала, угнездившись, где-то в костях, превращая конечности в нелепые, плохо гнущиеся деревянные отростки.

- Замерзла? — лязгнул зубами где-то рядом Сев.

- Нормально, — мужественно ответила Лили, с трудом приводя в движение онемевшие губы.

- Спустимся пониже, — каркнул осипший голос. — И полетим помедленнее.

У Лили недостало сил, чтобы возражать. Она была очень благодарна Севу, что он сам озвучил это решение, не вынуждая её просить. Вдобавок к сырому холоду, её терзала мысль о собственной бесполезности — вот ведь, навязалась к нему в попутчики, чтобы быть опорой и поддержкой, а сама только и мечтает, чтобы это бесконечное путешествие поскорей закончилось.

Лили малодушно поглядывала вниз, выискивая и провожая взглядом огоньки деревень, представляя, как жарко горят в домах камины и печи, как курится пар над носиком только закипевшего чайника… Огоньки попадались всё реже и реже — деревенские жители предпочитали не засиживаться допоздна, и домики без единого проблеска света в окнах тонули во мраке. От закоченевших ног холод поднимался всё выше и выше, стремясь добраться до сердца, как завещала его владычица, Снежная королева.

- Дотянем до Лондона, — в голосе Сева прорезались просящие, виноватые нотки. — Там переночуем. В «Котле».

- З-зачем прерывать путь? — принялась возражать Лили, и холодный воздух, будто только того и ждавший, с наскоку забрался ей в горло и упал куда-то в желудок подтаявшим снежным комком. — Мы же планировали до меня! От Лондона ведь совсем немного!.. — с трудом проглотив проклятый комок, добавила она.

- Ничего, наверстаем утром! — судя по тону, Северус был зол, но, вроде бы, не на Лили. — Тебе надо погреться. А мне — надо бы шею свернуть… — неразборчиво прибавил он.

Но до Лондона было ещё далеко, когда пошёл дождь. Обычный зимний английский дождь — мелкий, холодный, зарождавшийся в тучах снежинками и таявший в воздухе вездесущей водяной пылью. От него как раз неплохо спасал Импервиус, предохраняя одежду и волосы, но от этой разлитой вокруг нескончаемой сырости стало ещё холоднее. Чары продолжали действовать, но казалось, что они — то самое одеяло, под которым лежишь, до того основательно замерзший, и никак не можешь согреться. Что толку греться снаружи, если холодно тебе из самого нутра.

Рука, сцепленная с рукой Сева, до того онемела, что с трудом разжалась, когда Лили решила, что пора её сменить. Северус понял её манёвр и, облетев её кругом, ухватился за другую ладонь. Спустя миг Лили почувствовала, что ладонь эту тянет вниз, к земле.

- Ты куда? Что-то случилось?

- Всё, хватит на сегодня, — решительно ответил Сев, продолжая увлекать её за собой. — Налетались. Вон городишко какой-то светится, ночуем там.

- А как же Лондон? «Котел»?..

- В жопу Лондон. И «Котел» туда же. Ты мне ещё живая нужна.

- А что же с завтра? Не успеем же!

- Успеем! А не успеем — значит, не судьба!

Как бы ни старалась Лили показать, что она готова продолжать путь сколько угодно, в душе она испытывала жгучее облегчение от того, что «на сегодня хватит». Не менее жгучее, чем стыд.

Городская площадь была маленькая и тесная, зато того десятка фонарей, что располагались по её периметру, вполне хватало, чтобы её осветить. Больше Лили ничего не запомнила, кроме неброской вывески «Hotel» на одном из домов. Её смутили подозрительно тёмные окна, но Сев уже поднялся на крыльцо и барабанил в дверь.

Долго ничего не происходило, потом в глубине дома послышалось какое-то движение, вспыхнул свет в ближайшем к крыльцу окошке и наконец в приоткрывшейся двери показалось недовольное заспанное лицо.

- Чего надо? — лысоватое и одутловатое, лицо совершенно не дышало гостеприимством.

- Комнату на ночь, — ответил Северус, шебурша в кармане и пытаясь на ощупь отделить там галеоны от фунтов и прикидывая, хватит ли последних.

- Заселяем до восемнадцати ноль-ноль, — неприязненно ответил хозяин и попытался закрыть дверь, но Сев подставил ногу, а Лили выступила из-за его плеча и удивленно спросила.

- Какой тогда смысл в гостинице, если в неё можно попасть только засветло? Они же и нужны для того, чтобы переночевать!

Кислая хозяйская физиономия несколько разгладилась при виде юного глазастого личика, но не до такой степени, чтобы отступить от распорядка и своих слов.

- Всё равно мест нет, — уже менее напористо, словно бы извиняясь, проговорил хозяин.

- Врёте, — хмуро ответил Северус, буравя взглядом маленькие припухшие глазки. — Третий номер на втором этаже.

- Вы что — следили за мной?! Вы из полиции?!.. — глазки враз оживились и даже открылись в полную ширь, демонстрируя желтоватые белки.

Два невербальных Конфундуса и один лёгкий Обливиэйт ударили одновременно, так что толстяк мгновенно заткнулся, икнув. Невежливо оттеснив оторопевшего хозяина с дороги, Северус прошёл внутрь, Лили аккуратно прикрыла за собой входную дверь и накинула цепочку.

Растерянный, словно бы потерявший нить связного мышления хозяин, оступаясь, прошёл за свою стойку, пошелестел амбарной тетрадью, невидяще скользя взглядом по страницам.

- Вам на одну ночь? — как ни в чём не бывало, спросил он.

- Да, до утра, — кивнул Северус и одну за другой, боясь перепутать, выложил на стойку несколько серебряных монет, сообразно с названной хозяином суммой. Как раз хватило, отель оказался недорогим — а то Сев уже прикидывал, получится ли вслепую трансфигурировать сикль в соверен.

При виде серебра затуманенные глазки тут же прояснились, и оживившийся хозяин сгрёб деньги в пухлую ладонь. Взамен по стойке прозвенел ключ с круглой металлической биркой.

Уже поднимаясь по лестнице, Лили не удержалась от вопроса:

- Скажите, пожалуйста, а какой это город?

Изумленный толстяк стал похож на замершую на полукваке лягушку.

- С утра был Шеффорд…

- Бля, Лилс, ну зачем… — вздохнув, перегнулся через перила Сев, наскоро подчищая маглу память по второму разу. — Какая разница, как называется эта дыра?

- Ну интересно же! — смущенно потупилась Лили. — И откуда ты знаешь — может, это очаровательное местечко, а вовсе не дыра?

- Может, — недоверчиво согласился Сев, давая «местечку» призрачный шанс. — Но по этому потрясающему заведению незаметно.

Потрясающее местечко — потрясало. Лили никогда ещё не доводилось видеть такой разрухи — даже во время её экскурсии в Паучий тупик. Впрочем, там она видела все дома, кроме Севова, только снаружи, кто знает, что скрывалось за их стенами от досужих глаз. От обиталища Северуса же основное впечатление у неё было «бедно», здесь же больше всего подходило слово «противно».

Всё, что могло быть сломано — было сломано. Замок на двери — Сев безуспешно проколупался ключом в скважине пару минут, прежде, чем догадался хорошенько толкнуть дверь внутрь. Шпингалет на окне — и из неплотно прикрытой перекошенной разбухшей створки просачивался и заполнял комнату так надоевший обоим холод. Дверцы громоздкого лакированного, но обшарпанного до белизны шкафа, на которых не было ручек, так что совершенно непонятно было, как пользоваться этим вместилищем, если ты не маг. Даже стена — в ней красовалась характерная вмятина на уровне приподнятой ноги и в форме оной.

Зная по опыту, что застарелый холод из костей быстрее всего изгоняет горячая вода, и стремясь поскорее засунуть под неё Лили, Северус приоткрыл узкую дверцу в каморку у входа, надеясь найти там душ. Нашёл же — жестяной проржавевший поддон в углу, грязный до умопомрачения, в который уныло свисала гофрированная трубка, начисто лишенная лейки. Крана, как альтернативы сему великолепию, не имелось тоже, а прямо по курсу от входа гордо возвышался жуткого вида унитаз, усесться на который, не снеся при этом дверцу, не представлялось возможным.

Лили тем временем осторожно присела на большую двуспальную кровать, застеленную не внушающим доверия засаленным пледом — и провалилась почти на фут вместе с просевшим в пролом днища матрасом.

- Дыра, — со вздохом констатировал Сев, оборачиваясь на скрип. — Дистиллированная, возведённая в степень дыра.

Он снял со шкафа и поставил на пол деревянную декоративную плошку, некогда с видом города — возможно, даже этого, а теперь пыльную и засиженную мухами, и принялся увеличивать её, одновременно трансфигурируя в высокую крепкую кадушку. Уж ему-то было не привыкать к отсутствию таких благ цивилизации, как водопровод.

Но Лили от кадушечной парилки для ног отказалась, отважно проследовав в так называемую ванную по воздуху — чтобы, не дай Мерлин, не наступить никуда босой ногой и не задеть по пути кошмарный унитаз. Так она и отогревалась — вися в паре дюймов от гулкого жестяного пола и поливая закоченевшие ступни и голени вожделенной горячей водой. Раздеваться выше и полностью мокнуть (а потом сушиться, вытираться и одеваться) не было ни сил, ни желания.

Сев не стал кочевряжиться и воспользовался наколдованной кадушкой по назначению, так что, когда Лили вылетела из ванной в закатанных по колено джинсах, он сидел на ребре кровати (не рискуя садиться глубже, чтоб не провалиться, как до этого Лили), погрузив ноги в исходящую паром бадью, и методично заделывал кроватное днище, а заодно матрас, дырявое ватное одеяло и прожжённые окурками дырки на покрывале.

- Хотя, боюсь, эффективнее будет это всё попросту сжечь и наколдовать новое, — скептически прокомментировал он результаты своих трудов.

Лили подумала о клопах и ещё Мерлин знает каких непотребных тварях, способных самозародиться в недрах этого ложа, и огласила вердикт:

- Лично я буду спать одетой. И тебе советую тоже. Клопогонных заклинаний мне как-то доселе не попадалось.

- А их и нету толком, — ответил Сев, по одной высушивая ноги и возвращая бадью к исходному виду. — Этих тварей никакие чары не берут. Разве что яды.

С этими словами, он, порывшись в сумке, добыл оттуда пузырёк и протянул Лили.

- Что это? — прищурилась она, вглядываясь в тёмное стекло. — Клопиный яд?

- Нет, всего лишь Перечное, для профилактики. Но спасибо за идею… — второй флакон, перед тем, как опустошить, Сев пару раз встряхнул над кроватью, окропив постель едко и пряно пахнущими каплями. — Сдохнуть не сдохнут, но, может, хоть притихнут…

Когда никуда не летишь под секущим не хуже розог ледяным дождем, когда от ступней поднимается не сковывающий холод, а разморенное тепло, когда Сев — не невидимый во тьме бесплотный голос и накрепко сжатая застывшая ладонь — а вот он, весь, живой и даже тёплый, — Согревающие действуют более чем хорошо. Даже если лежишь поверх одеяла, под сифонящим напропалую окном. Особенно — если лежишь, свернувшись, под самой любимой на свете рукой, прикорнув в выемке худого плеча — словно специально вытесанной неведомым скульптором под твою бедовую, рыжую, глупую голову. Выемка слегка сглажена толстым свитером — каждую петельку которого ты знаешь наперечет — но она всё равно там, а Сев — здесь. И значит — ничего не страшно и всё нипочём.

Так и не потревоженная ни одним нанюхавшимся эфирных масел клопом, Лили засыпает под мерный шорох дождя по чумазому треснувшему стеклу…

Сев лежал, бессонно пялясь на еле видимый в темноте кружок циферблата, наколдованного перед тем, как отправиться в кровать.

Стрелки показывали без четверти час, к этому времени он планировал оказаться уже в виду Коукворта, но — расскажи ветру о своих планах! Вместо этого они ночуют в самой дырявой дыре во всей Англии, распугав клопов парами эвкалипта, мяты и кайенского перца.

Эта ночёвка совершенно непохожа ни на одну из прошлых, совместных с Лили, ночей. Ни на волшебную ночь Бельтайна, когда она заснула, не выпуская его руки, а проснулась — увенчанная цветами, как короной. Ни на пронизанную электричеством и наполненную парной туманной водой ночь у озера, когда её дыхание касалось его щеки, а разум тщетно искал его на перепутьях осознанных сновидений. Ни на ту, при воспоминании о которой до сих пор щёки вспыхивали от стыда, а позвоночник пронзало молнией. И уж тем более — на вчерашнюю (вчерашнюю?! разве? всего лишь?..) их ночь, когда Лили… когда он…

Задохнувшись от нахлынувших воспоминаний, он зажмурился, медленно выдохнул, выравнивая дыхание. Сегодня, угнездившись доверчивым котёнком под мышкой, положив легкую растрепанную голову ему на плечо, Лили была — сама беззащитность, сама преданность, сама отвага. Какая бы ещё девушка решилась лететь через всю страну, через ночь, мороз и непогоду — ради него?! Ради того, чтобы разделить с ним важный и непростой момент жизни. Какая бы — без единого слова жалобы вынесла все тяготы пути, завершившегося в раздолбанном клоповнике? Какая бы — не обвинила его — и совершенно справедливо! — в том, что всё это — исключительно по его вине. Из-за того, что он смалодушничал, не нашёл в себе сил отказаться от её участия в сомнительной авантюре, ещё и сам предложил вариант с полётом! Какая бы?! Да никакая!

Только единственная, только одна.

- Ты — одна на миллион, Лили, — чуть слышно прошептал он в её макушку, упиваясь ароматом мандариновой цедры, приправленной дождем и ветром.

- Что? — сонно пробормотала она, приподнимая голову.

- Ничего-ничего, спи, — он нежным и совершенно невинным движением прижался губами к тёплым мандариновым завиткам надо лбом. — И прости меня. Что так замучил тебя сегодня.

- Дурак ты… — ласково муркнула Лили, устраиваясь поудобнее и натягивая его руку поглубже себе на плечо, как одеяло.

- Дурак… — беззвучно согласился Северус, прижимая её к себе и бессонно глядя на еле заметно светящийся циферблат. Четверть второго. Подъём через без малого четыре часа. Бездна времени.

________________________________

Примечание

«Не передумала»

https://postimg.cc/vgJmGkbD

Будем считать, что на углу гостиницы)

https://postimg.cc/2VmzT46p

И просто посреди зимы:

https://postimg.cc/7fsZ65xp

И ночевка в «дыре»:

https://postimg.cc/1g9sPF2x