Красное на чёрном, или мост в Терабитию (гет)

Северус, запыхавшись, ворвался в Выручайку и рухнул на диван возле Рега, наколдовав себе стакан воды и жадно выпив.

- Давно ждешь? — наконец отдышавшись, спросил он.

- Не больше часа, — тактично ответил Рег, слегка улыбнувшись.

Не больше часа означало, что явно и не меньше.

- Прости, раньше никак не мог вырваться. Лилс очень хотела присутствовать на нашей встрече, а мне непременно надо было застать тебя одного хоть ненадолго. У нее был обход, а я с ней… ну, ты знаешь…

- Знаю, можешь не оправдываться. И ничуть не обижаюсь. Дорого бы я дал, чтобы ко мне кто-то так же трепетно относился — не за то, что я сын своих родителей, не за наследство и счет в банке, а просто за то, что я — это я… Но давай к делу! Сколько у нас времени?

- Минут двадцать есть, может, и больше. Она повела к Помфри мелкого гриффа, решившего прокатиться по перилам и расквасившего нос. И наверняка не уйдёт раньше, чем убедится, что с охламоном всё в порядке, а то и до башни его сопроводит — поздно ведь уже.

- Хорошо. Тогда смотри. Что ей рассказывать — сам решишь, когда всё увидишь. Я поддержу любую твою версию.

Северус благодарно кивнул, мотнув упавшими на глаза волосами, и, отведя их в стороны, вперился в приглашающе распахнутые серые радужки.

В последний вечер недели, проведенной почти по-холостяцки, в мужской компании и с нехитрыми мужскими радостями, Люциус предложил отметить это дело напоследок — и незаметно увлекся.

Видимо, он и вправду доверял Регулусу, раз не только пригласил его в свой дом, разделил с ним свой кров, стол и вынужденный досуг, но и позволил себе расслабиться, представ в новом и несколько неожиданном амплуа. Сам Рег, перед застольем предусмотрительно замахнувший припасенного на такой случай зелья, держался изо всех сил, стараясь сохранять ясность рассудка и непрерывность памяти.

Пока что, впрочем, запоминать было совершенно нечего. После третьей бутылки выдержанного кьянти размякшего Малфоя потянуло на откровения, но отнюдь не о том, где он прячет проклятый хоркрукс, и даже не о разудалых похождениях юности, как можно было бы ожидать.

Ледяной красавчик, дамский баловень и богатейший наследник, как-то враз помягчев лицом (и, как отметил глядящий на это сквозь Регову память Сев, став куда больше похож на человека), говорил о… Нарциссе. За последние годы они никогда не разлучались дольше, чем на пару дней, и гордец, пижон и спесивец Люциус скучал. Регулус же был идеальным слушателем — не слишком близко знакомым, но и не чужим, молчаливым, тактичным, вежливым. Тоже пьяным. Как будто самому себе рассказываешь, при этом не мучаясь чувством ненормальности происходящего.

И Люциус рассказывал. О том, как впервые увидел ее, десятилетнюю, на званом Йольском обеде у Блэков. О том, как, считавший себя на ту пору жутко взрослым, серьезным, приобщившийся уже чести стать учеником Хогвартса, а девчонок до той поры не замечавший вовсе, стоял и смотрел на неземное создание, словно сотканное из света, словно сошедшее со страниц забытых сказок, словно явившееся из страны фей… И молчал истуканом, пока отец не подтолкнул его в спину, пробуждая, напоминая, что нужно выйти вперед, шаркнуть ногой, поклониться, представиться, поцеловать ручки всем юным леди…

Да, там были все сестры Блэк, но он видел тогда только её одну. Она так мало разговаривала, наверное, смущалась, поэтому слышать он её за столом почти не слышал, пока она, повинуясь просьбе матери, не уселась за старинный клавир. И даже тогда — мелодии он совершенно не запомнил, запомнил лишь прозрачные пальчики, невесомо порхавшие над клавишами. Их — и ещё застенчивые взгляды прозрачных, как горный ручей, ясных глаз, которые нет-нет да и ловил на себе — быстрые, пугливые, стремительные, тут же ускользающие, едва он пытался на них ответить.

Рассказывал, как после, вернувшись домой, на вопрос отца, как ему пришлась младшая леди Блэк, тушуясь, проблеял: «Э-э-э… она очень мила». И как внезапно вспыхнули ярче люстры после отцова ответа: «Это хорошо. Потому что отныне она — твоя невеста».

Как потом, уже в Хогвартсе, Нарси так забавно ревновала его к любой особе женского пола, с которой он проговорил хоть бы на минуту дольше, чем того требовали приличия. И даже к его должности старосты, словно бы отбиравшей его у нее — и отдававшей вместо этого всему факультету, всем девицам, сколько их там ни есть.

Рассказывал, каким испытанием стал для нее последний учебный год, который она вынуждена была провести в стенах замка без него, в то время как он с размаху шагал в новую, свободную и взрослую жизнь, наверняка полную невероятных соблазнов. Как она волновалась в преддверии расставания, накручивая себя всё больше и больше.

И как он, не жалея, щедро оттяпал добрый пучок волос — своих холеных, выпестованных волос, предмета воздыханий — зависти ли или страсти — не одной слизеринки, скрепляя безрассудную, честную, юношески-горячую клятву над священным огнем в Ночь Солнцеворота. Что будет всегда только с ней, что не будет никого, кроме нее — отныне и до последнего дня. И как она плакала, растроганная и счастливая, своими собственными прозрачными руками ровняя брешь в его льняной шевелюре, не доверив это ни одному цирюльнику, ни одной ворожее.

«Красивый обряд, надо запомнить» — поневоле впечатлился про себя Сев.

«Кто б мог подумать, что ты такой романтик» — давя зевоту, думал, растекшись в кресле, не слишком трезвый Рег, в пол-уха слушая малфоевские откровения, но внутренне радуясь за сестру.

- А какие письма она мне писала из Хогвартса! Я тебе сейчас кое-что зачитаю!.. — подскочил и нетвердо ринулся к столу Люциус, чуть не свернув с подлокотника хрустальный, похожий на Грааль, бокал.

Рег едва не застонал и чуть было не отказался — и через минуту возблагодарил все Силы и Стихии за своё терпение — или свои замедленные вином реакции, не позволившие ему пресечь вечер воспоминаний. Ибо в ящике стола, куда, после некоторых манипуляций, нырнул Малфой, были не только письма.

«Повтори ещё раз этот кусок» — попросил Сев, тоже углядевший под пухлой пергаментной пачкой, трогательно перевязанной белой атласной лентой, непритязательный черный корешок.

«Вряд ли это поможет, — послушно прокрутив повторно фрагмент воспоминания, вздохнул Рег. — Там что-то невербальное, кроме пассов. И притом непростое — видал, как Люц с третьей попытки только открыл?»

«Люц твой там вдрабадан, удивительно, что он палочку вообще нужным концом держит»

«Но он хотя бы знает, что хочет наколдовать…»

Как бы там ни было, Северус постарался до мельчайших подробностей срисовать неверные движения малфоевской палочки в свою память. А с инкантацией он разберется позже — на каждое хитрое запирающее найдется «отмычка» с винтом, не будь он Северус Снейп!

И после, пока Люциус, заплетающийся и вдохновенный, читал особенно дорогие ему отрывки из невестиных посланий, не отводил взгляда от тонкой черной книжицы на дне ящика. Давалось это легко, так как Рег, чьи глаза были сейчас его глазами, тоже, не отрываясь, пялился в ящик, не забывая хмыкать, угукать и вздыхать в нужных местах, сохраняя образ внимательного слушателя.

- Вот. Как-то так, — Регулус с силой потер уставшие, пересохшие глаза и помотал гудящей — едва ли не сильнее, чем после той попойки — головой.

- Ночью не пытался туда выбраться?

- Нет, Люц уж на что хорош был, всё запер в лучшем виде, когда письма назад положил. А я, признаться, тоже чувствовал себя… эммм… несколько не в форме… Хотя и без того вряд ли бы раскусил этот замок. Это тебе не маменькины штучки с запертыми в назидание дверями. Не её уровень. Боюсь, что и не Люцевский.

- Думаешь, Реддл лично ему ящик заколдовал, отдавая дневник?

- Если и не так, то показал хотя бы, как это сделать.

- Ладно, разберусь. Вот сдадим СОВы — и наведаюсь в гости к нашему герою-любовнику.

- Прости, что не смог покончить с этим раз и навсегда!

- Фигня! Ты лучше, если узнаешь, что они летом куда-нибудь собрались всем семейством — свистни мне.

- Старый лорд точно уедет на воды — он каждый год уезжает поправлять здоровье. Хотя, даже останься он, это мало бы что меняло — на половине молодых он не показывается и так.

- Всё равно. Это уже хорошо. Вряд ли от него можно ждать всяческих подобных глупостей в поддатом виде, как от юной надежды рода.

- А что ты скажешь Лили?

- А всё то, что узнал от тебя. За исключением личности того, кто будет наносить Малфоям визит.

Почти сразу по окончании этого разговора в Выручайку примчалась Лили, с замиранием сердца выслушала от Рега краткий (и немного отцензурированный — по крайней мере, бутылок в нем стало меньше) пересказ событий и, конечно, задала резонный вопрос:

- Ты же не станешь соваться туда сам, правда?!

Ответ Сев придумал заранее, покрутив слова и так, и этак, как кубик Рубика, и найдя, может, и небезупречный, но хотя бы не вынуждающий откровенно врать вариант:

- Соваться туда было бы форменно гриффиндорской глупостью. Я полностью доверяю Регу.

Каждая отдельная фраза была правдива от и до — и «барометр» смолчал. Сев несколько опасался, что она повторит свой вопрос Регулусу, клятва которого собственноручно им ещё в незапамятные времена была подправлена так, что любой секрет, известный младшему Блэку, могла от него узнать и Лили, но она не повторила. У нее не было поводов сомневаться — Рег одолел первые пол-дела, осилит и вторые, о чем речь.

________________________________

Примечание

Рег и Сев от Patilda:

https://postimg.cc/jDNSRNXv

И немного счастливых Малфоев:

https://postimg.cc/dh9gRVtw

https://postimg.cc/JDHTFrmy

https://postimg.cc/4m8XZPVz

Малфой-староста:

https://postimg.cc/G8NSqByT

Бухой скучающий Малфой:

https://postimg.cc/XXC2nY5x