Красное на чёрном, или мост в Терабитию (гет)

Северным ветром нагнало-таки циклон, и следующие несколько дней с неба лило, не переставая — беспощадно и безысходно. Казалось, дождь решил отомстить за каждый солнечный лучик, что до него пробился к земле, как минимум ведром воды, и конца этому не предвиделось. В такую погоду высовываться наружу без крайней на то необходимости (коей была, например, школа) не хотелось совершенно, так что у будущих первокурсников было время поразмыслить о животрепещущих вопросах по одиночке.

Развиднелось — и то не полностью — только к субботе, но лес напитался влагой, как губка, поэтому друзья, наконец встретившись, сидели у Лили в комнате. Окно было распахнуто, и с улицы доносился упоительный запах мокрой молодой травы, цветущих деревьев, сырой свежести — весны…

— Сев, ты ноги промочил! — заметила Лили мокрые следы на полу.

— Ерунда, сейчас высохнут — не зима же… — смутился мальчик.

— Ничего не ерунда — ещё простынешь, и что мне прикажешь делать одной, пока ты дома все платки засморкаешь? Вытяни ноги, я попробую высушить.

Северус не стал признаваться, что платков у него сроду не водилось, да и болел он исключительно редко — то ли сказывалась волшебная крепость здоровья, то ли закалка трудным детством. Но забота Лили, пусть и облеченная в шутливую форму, была приятна, и он послушно распрямил промокшие конечности, про себя радуясь, что не зря позашивал вчера — частично магией, частично иголкой — все дырки на носках. Лили, как раз недавно освоившая согревающие чары, решила применить их и тут — протянула руки над Севовыми ногами и стала усиленно посылать лучи тепла. Вскоре от влажной ткани заклубился пар, а Сев, не выдержав, отдёрнулся, стараясь не морщиться.

— Горячо, да? Прости, я перестаралась…

— Фигня! Зато теперь тепло и почти сухо, — разулыбался мальчишка, и Лили в очередной раз поразилась, как же меняет улыбка его обычно настороженное лицо. — Спасибо!

— Не за что. Ещё тренироваться и тренироваться…

— Хочешь, я пойду снова промокну? — вроде бы шутя спросил Снейп, но девочка почему-то не сомневалась, что за делом у него бы не заржавело.

— Успеешь ещё! — рассмеялась она и поправила ему отросшую до самого плеча смоляную прядку.

Теперь, когда Сев регулярно намывался сваренным самолично шампунем, она делала это часто и с явным удовольствием, и Сев готов был поставить Петунье с её мыслеобразами памятник — за своевременность и эффективность.

— Знаешь, я тут думала… Наверное, я не совсем правильно сказала, что мне всё равно, куда поступать…

— Угу, — кивнул мгновенно напрягшийся Снейп, который тоже много думал и теперь боялся, не надумали ли они разного. — И куда же?

— Я ещё раз перечитала главу про факультеты, попыталась представить нас на каждом из них, — мальчик откровенно выдохнул, услышав «нас», и стал слушать с куда большей заинтересованностью, — И поняла, что, может, ты и прав был, мы бы на любом из них смогли прижиться, если бы постарались. Но, как ты сам напомнил, у нас был план стать учеными, а с этим бы лучше всего попасть на Рейвенкло.

Снейп чуть не сполз с дивана от облегчения, потому что именно к этому же выводу пришёл самолично за время дождливых раздумий.

— Правильно! Если мы отбраковываем Слизерин — а ты права, тебе там делать нечего, да и мне не факт, что будет сахар, то факультет Воронов подошёл бы идеально. Гриффы повёрнутые все, им бы только выпендриваться, Хаффы тупые…

— Сев, ну зачем ты так? Это наверняка неправда и предрассудки! В Истории Хогвартса ни слова об этом нет!

— Ещё бы оно там было! Так и вижу, как составители спорят между собой: «вычеркни про Барсуков, у меня дедушка там учился, за дедушку я тебе пасть порву!..» — он так карикатурно изобразил гипотетических составителей, что Лили буквально заржала — совершенно неподобающим юной леди образом. Хорошо, что и ей, и Севу на это было наплевать, а Петуньи рядом не оказалось. Глядя на неё, развеселился и Сев, а отсмеявшись, продолжил, — Ладно, пусть не тупые, но… недалекие? И очень правильные, как мне показалось. А мы тут вовсю это… устои рушим и традиции попираем! — он пошевелил пальцами в беспалочково высушенных носках, вольно процитировав давнишние слова Эйлин.

— Ну, тут согласна, к ним нам не стоит. А что не так с Гриффиндорцами? Судя по книге, они храбрые все такие и как раз не боятся идти против привычного.

— Ага, слабоумие и отвага — точнее не скажешь! Так их мама чихвостила, когда вспоминала. Чтобы быть храбрым, много ума не надо — представь, если все вокруг нас постоянно будут лезть на рожон и совать всюду нос почем зря?

— Думаю, твоя мама в очередной раз преувеличивает, — дипломатично возразила Лили, — но, в целом, ты, наверное, прав.

— А у Воронов все малость тронутые, все в какой-то своей зауми, так что нам там затеряться и не отсвечивать — раз плюнуть. А я бы с нашими экспериментами не отсвечивал особо — хотя бы поначалу. Кто его знает…

— Вот я тоже подумала, что они-то уж точно не будут нам мешать — у них каждый первый что-то там, небось, изобретает!

— Так что, значит, решено? — радостно подытожил Снейп. — Летим в воронью стаю? — и тут же сник ниже прежнего. — Только вот Шляпа… Вряд ли её берёт Конфундус…

— Слушай, а нельзя её… ну, попросить? — вскинула на него глаза Лили.

— В смысле — попросить? Её на тебя надели — и привет, она оглашает вердикт…

— Ну, она же тратит хоть какое-то время на копание в головах учеников. А думать — куда быстрее, чем говорить, так? Что, если, как только она окажется у кого-то из нас на голове, сразу громко подумать о том, куда мы хотим попасть? Думаешь, не услышит? Она же и песни поёт, и разговаривает, должна же она хоть что-то соображать.

— Услышать-то, может, и услышит, да вот послушает ли…

— А почему нет? Это же тоже своего рода «читать в душах учеников» — мы будем изо всех сил думать, что хотим на конкретный факультет и непременно вместе, а она пусть читает!

— Тебе точно место на Рейвенкло — тысячу лет все сидели с этой Шляпой на макушке и ждали, пока она решит их судьбу, а ты такая раз — и придумала её уговорить! Чем не шатание устоев, а? — закончив хвалебно-юморную тираду (хвалебную — абсолютно искренне, юморную — чтобы немножко «припудрить» хвалебность), Снейп сразу же приуныл, — Но вот про «вместе» я что-то парюсь. Как бы не напортачить. Что ей там взбредёт — поди ещё угадай…

— Надо обязательно её попросить об этом! Не просто про факультет, а и не разлучать нас! Кто первый пойдёт её примерять, тот про второго и скажет. Кстати, а кому из нас идти раньше?

— А вот не знаю. Мама про это ничего не говорила — скорее всего, уже и сама не помнит. А в книге тоже что-то я такого не находил.

— Да, в книге нету, я б запомнила. Но тут не так уж много вариантов: либо по алфавиту, и тогда я первая, либо по старшинству, по дате рождения — и тогда первый ты.

— Хорошо бы по рождению — я бы уж постарался быть убедительным! — дернул бровью Северус, искренне надеясь, что его способностей к менталистике на тысячелетний драный кусок фетра хватит с лихвой.

— Ты, уж пожалуйста, не вздумай обкладывать матом артефакт одного из Основателей! — прыснула подруга, всерьёз рассчитывая, что, окажись она впереди, сможет уболтать говорящий аксессуар Годрика не хуже тётеньки из кинотеатра.

На том и порешили. А решив, успокоились — когда есть план действий, гораздо легче переносится ожидание и неизвестность. И ни один, ни вторая ни в жизнь не согласились бы, что их план больше тяготеет к красно-золотому восприятию мира, нежели к бронзово-синему, явственно отдавая «слабоумием и отвагой».

Постепенно, крадучись, оскользаясь в лужах и зябко поёживаясь на северном ветру, наступало лето — последнее лето их детства. Первое — перед началом нового, неизведанного пути.