Чистокровный спектр (джен)

Испуг, новые впечатления, яркие эмоции — встреча с бинтуронгом в лесу не могла оставить Фай равнодушной, поэтому поверить в то, что всё хорошо, Эдриану было сложно. Снова в голову полезли сомнения: порядочно ли было с его стороны воспользоваться ситуацией?.. Конечно, к этому давно всё шло, они оба хотели этого, хотели близости, настоящих отношений, но…

У Файверли не было ни сомнений, ни сожалений.

— Здесь так спокойно, — протянула она с нежной улыбкой, поворачиваясь к нему и улыбаясь без ложного стеснения.

Раскрасневшаяся, с рассыпавшимися по плечам волосами, она выглядела по-домашнему мило, и хотелось просто насладиться моментом, но…

— Фай, я должен спросить…

— Я не знала, даже не догадывалась, что у тебя может быть метка, — всё поняв по его лицу, ровно произнесла она, садясь и подпихивая под спину подушку. — Я же правильно понимаю, она и была причиной твоей нерешительности?

Эдриан со вздохом кивнул.

— Прости, что не доверял тебе.

— Да нет, это понятно, на тебя ведь так много завязано… — протянула она и улыбнулась: — Я ничуть не обижаюсь. Скорее… Ну, да, скорее мне досадно, что я сама не догадалась. Хотя никто ведь не догадался! — Фай подалась вперёд и взяла Эдриана за руку, переплетая пальцы. — Получается, всё это время ты рисковал собой… Как минимум своим благополучием, репутацией, будущим детей, ведь если бы все узнали, что ты был Пожирателем смерти, отношение к тебе изменилось бы…

— Изменилось, — согласился он и пояснил: — Но я всё это делал как раз из желания защитить детей от такого вот будущего — с косыми взглядами, старыми обидами, желанием мести…

Говорить с Файверли было легко. Она понимала. Она действительно понимала его мотивы и не осуждала решения. И это притом, что, в отличие от друзей, не могущих похвастаться чистотой рук, а потому намного проще смотрящих на некоторые вещи, Файверли не была ни в чём замешана и вообще «чиста душой и помыслами». Молодая женщина, которую не коснулись трагические события недавних лет, чьи близкие не входили в число активистов, волшебница из семьи нейтралов — у Файверли Стамп не было причин для снисхождения или оправдания чужих поступков. И всё же она спокойно принимала новую информацию.

Эдриан редко позволял себе мечтать, каждый раз здравый смысл безжалостно приземлял и выстраивал на пути полёта мысли факты, что неизбежно встали бы между ним и счастьем. Он хотел не так уж много, и всё же даже простые радости жизни после смерти жены были ему недоступны. Не веря, что сможет когда-нибудь снова стать счастливым, он уже почти перестал надеяться… Но встретил девушку своей мечты. Умную, милую, добрую, желающую того же, что и он, смотревшую в том же направлении, и, главное, не только ответившую на его чувства, но и готовую принять его таким, каков он был на самом деле.

От счастья кружилась голова.

* * *

Отодвинув все дела ради Фай, Эдриан игнорировал сообщения, переданные через сквозную пластину, но когда сигнальные чары в четвёртый раз сообщили о каминном вызове, уже сама Файверли потребовала вернуться в реальность.

— Ты так смотришь, будто я могу исчезнуть в следующую минуту. Но я никуда не денусь, — с нежной улыбкой сказала она, чмокая его в щёку, и потянулась. — Теперь всё изменится…

— Уж я надеюсь. Знаю, что слишком рано… Но я хочу, чтобы ты жила здесь со мной.

Она промолчала и отстранилась, задумчиво смотря на него.

— Слишком рано, — извинительно произнесла она после долгой паузы, — но я тоже хотела бы этого. Только сначала нужно придумать, как познакомиться с детьми. По правде, я волнуюсь. Сколько ни думала об этом, так и не смогла понять, как нужно себя вести…

— Не надо, — улыбнулся Эдриан в ответ. — Я уверен, ты всем понравишься. Тебе не нужно ничего изображать. Просто будь собой. И, знаешь, кажется, я придумал, как всё устроить.

— Как? — жадно подалась вперёд она.

— У Тео скоро день рождения…

— Ну нет, Эди! — сразу запротестовала Фай.

— Подожди, дослушай, — мягко перебил он. — Для приглашения тебя на камерное мероприятие действительно слишком рано, хотя, уверяю, мои друзья примут тебя, как ранее приняли Бастиану. Но я хотел предложить другое. Мы можем устроить как бы случайную встречу. Теодор родился в Хэллоуин, поэтому обычно отмечаем оба праздника вместе. Но это будет понедельник. Детям устроят праздник в Малфой-мэноре, а я собираюсь поздравить сына в воскресенье — отправимся в Косой переулок, поедим мороженое у Фортескью… И если случайно встретим мою подругу, — он заговорщически улыбнулся, — то, конечно же, обязательно пригласим её за стол.

— О, отличная идея! Идеальное знакомство!

— Значит, у нас есть план.

— И это значит, что тебе пора узнать, кто так настойчиво требовал твоего внимания.

Нарочито скривившись, Эдриан поцеловал Файверли и со вздохом призвал сквозную пластину. Прерывать счастливый момент не хотелось.

* * *

«Теперь всё изменится», сказала Фай, и оказалась права. Для Эдриана действительно всё изменилось, словно в тёмном царстве внезапно включили свет. Конечно же, он понимал, что на самом деле не произошло ничего из ряда вон, особенно с учётом того, как долго и неторопливо они к этому шли, и всё же теперь всё воспринималось иначе. Обычно спокойный и сдержанный, сейчас он ощущал себя так, будто глотнул зелье эйфории. Хотелось улыбаться, смеяться и вообще обнять весь мир. И всё было бы прекрасно, если бы не рассеянность: сосредоточить внимание на делах оказалось попросту невозможно, даже после окклюменационных упражнений все мысли были о Файверли. Посмеиваясь над самим собой, Эдриан отменил встречу с Бертом, отдавая отчёт, что слишком счастлив для установки защиты на очередное поместье и не желает ради концентрации гасить эмоции ментальными щитами, и провёл воскресенье дома с детьми. Но в понедельник всё же пришлось возвращаться в реальность, благо эмоциональный шторм стал утихать, и на смену ему пришла уверенность, что теперь всё обязательно будет хорошо.

Улучшение настроения Нотта заметили многие — начиная с миссис Салански и заканчивая старухой Марчбэнкс, три дня назад «взглянувшей в глаза смерти» и потому явившейся за экстренным порт-ключом самой первой из судей, — но комментировать это никто не стал, разумеется.

Визенгамот рассматривал дела двух незнакомых Эдриану Пожирателей смерти — молодые парни получили метки осенью восемьдесят первого и менее месяца спустя отправились в Азкабан, так и не успев ничего натворить. Два года тюрьмы за метку — никто из судей не возражал против их освобождения.

Эдриан был рад такому ходу пересмотра, только времени было жаль. За то, чтобы счесть отбытый срок достаточным наказанием за глупость, проголосовало большинство, парней отпустили бы и без ноттовского «за», однако просить Амелию об одолжении лишний раз не хотелось, но и просиживать мантию в зале номер десять в ожидании, когда неповоротливая машина правосудия доберётся до важных для заговорщиков людей, не казалось удачным решением. Внося в мысленный список дел необходимость связаться с Рабастаном, чтобы тот сообщал актуальную информацию, Эдриан смотрел на Дамблдора. Месяц назад старик выглядел откровенно плохо, видимо, они оказались правы в своих догадках и неоказание помощи Уизли в час нужды неслабо ударило откатом. Дамблдор это пережил, но без последствий не обошлось однозначно… Давно зревшее желание проверить его и таким образом наконец узнать истинную силу, оставило Эдриана. Это не имело смысла и даже могло навредить: сейчас, прямо перед тем, как кто-то их парней Фенрира попытается украсть заветный фиал, настораживать старика не стоило.

* * *

К Принцу Эдриан пришёл не для работы, а ради разговора о Блэках — сконцентрироваться всё ещё было сложновато. Можно было оставить эту тему, предоставив Кассиопее самостоятельно разбираться с семейными проблемами, ведь ничего уже нельзя было переиграть — легенда Лестрейнджей была озвучена и активно проверялась главой Аврората. С другой же стороны, пускать ситуацию на самотёк было не в характере Нотта.

Прямо Огастус ничего так и не сказал, напротив, напирал на бездоказательные догадки, но подозрения лишь окрепли: что бы ни произошло у Блэков в начале века, последствием стала пролегшая между ними пропасть. И это было очень похоже на заклятие, что по просьбе Беллатрисы Берт наложил на Давину — чтобы все родственники по крови держались от неё подальше или расплачивались за близость здоровьем и жизнями вообще. Вот только Белла действовала в тайне, думая лишь о дочери и эгоистично никого не ставя в известность, а предыдущие поколения Блэков, благо что сильные неглупые маги, могли прибегнуть к помощи «отталкивающих» ритуалов с заклятиями памяти как раз для того, чтобы защитить себя от негативного воздействия друг на друга.

— Недальновидно поступили, — усмехнулся Принц, выслушав версию. — Если Беллатриса что-то и знает об этом, вам она точно ничего не расскажет.

— Не расскажет, — со вздохом признал Эдриан. — Но если она действовала по аналогии, значит, откуда-то узнала о семейных бедах. Притом что даже Кассиопея с Финеасом не знают. Вот нам и нужно выяснить, откуда.

— Поговорю об этом с леди Блэк, может, она придумает, как разговорить девчонку, — вызвался Принц и закончил: — Что же до памяти… Нейтрализовать воздействие нам не удалось. Как и отследить его пути. Леди Блэк на несколько минут вспоминает прошлое, но стоит мне ослабить щиты вокруг неё — и всё возвращается на круги своя.

— А если сделать ей мощный амулет?

— Неужто думаешь, такая мысль не приходила мне в голову? — ворчливо сказал тот и махнул рукой. — Что бы это ни было, оно проникло в саму суть Кассиопеи и не вытравливается.

При мысли о том, что Давина наполовину Блэк, Эдриан почувствовал холодок. Они проверили малышку на всё, что только можно было проверить, и с помощью Берта освободили её от материнского проклятия, однако… Могли же пропустить что-то, да? Даже если Кассиопея прожила всю жизнь, не замечая на себе действия чужих магических манипуляций, даже если Сметвик с Принцем не сразу заметили…

— Огастус, я прошу вас проверить мою дочь.

Тот нахмурился и сдержанно кивнул.

— Есть ли в этом нужда? Но раз так тебе будет спокойнее — приводи.

— Спасибо. Что ж, — чуть помолчав, Эдриан вернулся к обсуждаемой теме, — даже если настоящий Корвус Блэк жив-здоров, никакие чары не помогут ему стать Блэком и вернуться в семью. А значит…

— А значит, — подхватил Огастус, — вашей легенде ничто не угрожает.

На минуту в гостиной повисла тишина.

— Лорд Принц, могу я задать личный вопрос?

Тот опешил. Интонация была иной, взгляд и даже поза Нотта изменились, и Принц сразу же понял, что дело серьёзное.

— А стоит ли? — оттягивая ответ, нарочито усмехнулся он, всматриваясь в лицо гостя.

— Не уверен, — искренне качнул Эдриан головой. — Этот вопрос я хотел задать ещё до нашего с вами знакомства, но понимал, что лезть в чужую жизнь со своим любопытством неуместно.

— А теперь уместно стало? — фыркнул Принц и махнул рукой. — Ну давай уже, спрашивай.

— Вы не молоды, сэр. И у вас нет преемника, — осторожно произнёс Эдриан, чувствуя вибрирующую от напряжения тонкую связь, что в любой момент могла лопнуть, превратив доброго коллегу, может, не во врага, но уже точно не в друга.

— Уже хоронишь меня? Ну спасибо, лорд Нотт.

Тема Принцу не нравилась, это было очевидно, однако он отреагировал намного спокойнее, чем Эдриан мог ждать, а потому он посмел продолжить:

— На прошлой неделе любой из судей мог погибнуть, не задержись Грюм и не закрой нас своим телом. Ваша жизнь — ваш выбор, Огастус, никто не смеет указывать вам, как и с кем поддерживать отношения, ваша семья — это ваша семья. Но как ваш коллега… — он обвёл широким жестом дом и указал в сторону лаборатории. — Вам пришлось ждать, пока я вырасту и смогу заменить отца. Но если вы умрёте, мне нечего будет ждать.

Принц долго молчал, но не пытался притворяться равнодушным и не излучал недовольство, и Эдриан не смел прерывать его размышления, терпеливо ожидая ответа.

— По правде, — наконец отмер тот, — я давно ждал, когда ты начнёшь этот разговор. Но представлял его совсем иначе.

— Почему же?

— Сам подумай! — нахмурился было Принц, но снова махнул рукой и пояснил: — Неверно оценивал тебя. Что мы вообще знали об этой вашей организации? Половина магического мира уверена, что все носители метки друзья не разлей вода. Поэтому я и ждал, что ты попытаешься пропихнуть ко мне этого жалкого полукровку…

Эдриан прикусил язык, чтобы не перебить.

Конечно же Принц знал о внуке! Да Мерлина ради! Как он мог не знать? Наверняка узнал о беременности единственной дочери раньше её самой — по гобелену. И как бы ни относился к побегу дочери в мир магглов, не мог, просто физически не смог бы проигнорировать тот факт, что у него появился наследник. А вот что было дальше…

— Можете не отвечать, Огастус, но мне хотелось бы понять, почему вы приняли такое решение в отношении единственного внука.

— Он маггл, Эдриан, — сокрушённо вздохнул Принц, окончательно отбрасывая все маски и с болью в глазах смотря на собеседника. — И я не про разбавленную кровь, я про голову. Моя дочь, даром что дура, ведьмой была сильной, к себе никого подпускать не хотела, а потому перекрыла мне все возможности для взаимодействия с внуком. Заколдован он был на совесть… Ну я мог бы, конечно, чистой силой проломить щиты, да только к чему бы хорошему это привело? И я решил, что раз она так его защищает, мальчишке ничего не грозит.

Эдриан никогда не был близок со Снейпом, но знал, что у того было нищее и несчастливое детство. И помнил, как тот выглядел на первых курсах — в вещах с чужого плеча, с одной мантией на все случаи жизни.

— Эйлин я вычеркнул из своей жизни и завещания, это правда, но внука ждал. Кровь не вода. Но и тут я просчитался. И когда решил наконец лично с ним встретиться, наткнулся на неадекватную реакцию. Это был глупый озлобленный щенок, не способный мыслить разумно из-за агрессивности, готовый искусать протянутую руку, даже если в ней было что-то ценное и желанное. Он не стал меня слушать. Брызжа слюной отказался от всего, что я даже ещё не предлагал. Он настолько ненавидел всех и себя в том числе, что я отступил, не видя смысла тратить время на бесполезные попытки его переубедить. Мальчишка не был готов к диалогу. Вторую попытку я предпринял после смерти Эйлин. И столкнулся с точно такой же реакцией. Мальчик вырос, но ничуть не поумнел. Он словно вобрал в себя самое худшее, что было в моей дочери и, видимо, том маггле. Но важнее, что я оценил его потенциал. Он был слаб. Как маг — средний уровень, всё же наполовину он Принц. Но как менталист — не та организация ума.

— Лорд хвалил его способности, — не удержался Эдриан.

Принц закатил глаза.

— Сегодня ваш Лорд и тебя бы великим менталистом назвал, причём был бы прав — для нементалиста ты весьма хорош в этом. Даже больше, чем просто хорош. Но это не мой уровень, понимаешь?

— Понимаю, — искренне кивнул Эдриан, действительно понимая, какой смысл вкладывает в свои слова Принц. — Благодарю за доверие. Но мы вернулись к началу. Вам нужен преемник.

— И кого ты хочешь мне порекомендовать? — усмехнулся тот.

— Никого, — разочаровал Эдриан, с улыбкой разведя руки. — Слишком специфично, чтобы угадать, кто вам подойдёт. Да и кто вам понравится, тоже не предположить.

— Но ты же не просто так завёл этот разговор!

— Огастус, единственное, что я могу вам предложить, это как следует потренироваться перед зеркалом и научиться тепло улыбаться.

Тот неподдельно вытаращил глаза, и Эдриан рассмеялся.

— Я хочу представить вам детский сад. Но подпускать к детям дементора — на такое я не пойду. Подумайте. Очереди желающих поработать с вами нет, людей вы не любите, к себе не подпускаете — с таким вводными невозможно никого найти преемника. А дети очень разные. И по характерам, и по магической предрасположенности. У меня нет идей, кто мог бы вам понравиться, поэтому никаких рекомендация дать я не могу. Но вот предоставить возможность самостоятельно посмотреть — это в моей власти.

Принц хмурился, но в глазах горел огонёк искренней заинтересованности.

20.12.24