Чистокровный спектр (джен)

Визенгамот продолжал заседать почти ежедневно, но ажиотаж постепенно стал спадать. После отстранения Дамблдора от должности верховного чародея — временного, «до выяснения всех обстоятельств дела», за которое судьи проголосовали не единогласно, конечно, но с весьма ощутимым перевесом, преследуя собственные цели, — многие решили поберечь силы для главного и не тратить своё время на рутинные обвинения против ничего не значащих и не имеющих веса на политической арене магов.

Эдриан бы с удовольствием последовал примеру старших коллег, но был вынужден отказаться от заманчивой идеи экономии времени по личной просьбе Амелии:

— Я нажила много врагов, возглавив это дело, и не знаю, в какой момент мне это аукнется. Прощу, Эдриан, поддержите меня.

— Но чем моё присутствие вам поможет? — по-настоящему удивился он. — Нет, раз вы просите, я буду посещать заседания…

— Обвиняемые приглашаются вперемешку, — пояснила она. — Мы проверили связи далеко не каждого из них, и хотя виновность их подтверждена уликами и даже признаниями, за кого могут вступиться сторонники Дамблдора, коих немало осталось среди не пропускающих заседания судей, я не могу и предположить. А отпускать преступников… Я против!

В итоге Эдриан, а с ним и большинство союзников не пропускали заседания, занимаясь своими делами и стараясь не зевать слишком уж откровенно на особо скучных делах.

Амелия разошлась не на шутку, каждый раз рассматривалось с десяток дел, и на скамье подсудимых оказывались самые разные люди. Охрана Азкабана, отставные и действующие авроры, следователи, дознаватели, криминалисты, работники архива и даже уборщики — не во все посещения Министерства имели доступ домовики, да и не к каждому их допускали. Кто-то отделывался штрафом и позорным увольнением, кому-то вменялось возместить причинённый его неправомерными действиями ущерб или вернуть украденное, других же безжалостно отправляли в Азкабан, и чем больше дел было рассмотрено, тем ближе был день, когда на пересмотр будут предъявлены дела Пожирателей смерти.

После очередного голосования, отправившего трёх заслуженных авроров-ветеранов на пятилетний срок в Азкабан, Эдриан с опаской переступил порог Аврората. Конечно, рядовые сотрудники не могли знать, как он голосовал, но слухами Министерство полнится, так что можно было не сомневаться, что о настроениях судей заинтересованные люди в курсе, и вряд ли коллеги осуждённых в восторге от перемен.

Хмурый Скримджер взмахом руки пригласил его в кабинет. Эдриан не показал волнения, но настроился на худшее, готовясь отражать нападки — как словесные, так и магические. Однако первая же фраза успокоила:

— Лорд Нотт, — официально начал тот, — мне нужна ваша помощь.

— Что я могу для вас сделать? — не зная, чего ждать, прохладно осведомился он.

— Знаю, вы нашли общий язык с Грюмом, поэтому ваше мнение обо мне может быть предвзятым, но уверяю…

— Мистер Скримджер, давайте ближе к делу, — недовольно перебил Эдриан. — Моё мнение никак не связано с отношением к вам Грюма или любого другого моего знакомого.

— Хорошо, я скажу прямо. Я намерен просить Визенгамот о выделении солидной суммы на укомплектацию Аврората, что в свете нынешних проблем многими может быть истолковано неверно.

— Поясните, — потребовал удивлённый Нотт.

— Аврорат лишился значительной части личного состава, и это проблема. Мне не нужно вам объяснять, что курсанты не наберутся опыта в одночасье, а значит, случись что, мне придётся отправлять этих неопытных мальчишек в бой, из которого они рискуют не вернуться.

— Вы хотите обеспечить авроров артефактами, — понял Эдриан и покачал головой. — Но при чём здесь я?

— Вы влиятельная фигура, лорд Нотт, к вашему мнению прислушиваются.

— Однако решения принимаю не я один, — напомнил он, не позволив себе повестись на лесть.

— Несомненно, — согласился Скримджер и отвёл взгляд, невнятно добавив: — И всё же…

— Чего вы недоговариваете?

— Виридиана уберут, это уже ни у кого не вызывает сомнений, — скрипнув зубами, признался Скримджер, — и кто встанет на его место, неизвестно. Однако с приходом нового начальника станет хуже, как минимум пока тот не разберётся. А магический мир не может остаться без защиты на неопределённый срок. Иными словами, я хочу решить проблему как можно скорее — до отставки главы ДМП.

— Так, — кивнул Эдриан, всё ещё не понимая, чего от него хотят.

— И я прошу вас поддержать меня завтра, когда я буду выступать перед Визенгамотом.

Это было… Странно. Эдриан уже привык к закулисным интригам, к тому, что важные вопросы решались не в зале суда, а накануне — в уютных гостиных или за закрытыми дверями личных кабинетов; он знал, что результаты голосования частенько определялись негласными договорённостями и обещаниями, однако это был первый раз, когда к нему обратился сторонний человек — как к судье Визенгамота.

— Мистер Скримджер, — осторожно подбирая слова, опасаясь ненароком завести врага, медленно заговорил он, — я согласен, что прореженный Аврорат — это плохо, и, разумеется, разделяю ваши опасения, что неопытные новички не сумеют справиться с работой и не только не защитят население, но и сами пострадают, однако обещать поддержку, не владея всей информацией по вопросу, я не могу и не хочу. Я, как и вы, радею за благополучие Магической Британии, но не бездумно и фанатично, а осторожно и осознанно. Представьте доклад, обещаю внимательно изучить все факты и принять решение, исходя из них, а не личного отношения к кому бы то ни было.

Скримджер разочарованно вздохнул, но не посмел настаивать.

Вернувшись в портальное управление, Эдриан занялся делами, но был вынужден прерваться, едва начав — сосредоточиться не получалось. Конечно, он прекрасно понимал, что став судьёй, не только лиловую мантию приобрёл, но и вполне официальное влияние, и всё же до сегодняшнего разговора со Скримджером не отдавал себе отчёта в том, как его теперь воспринимают люди. Не друзья и знакомые, не коллеги и союзники — все. И это была полностью его заслуга, личная. Несомненно, без Малфоя он не стал бы и пытаться, и всё же именно самому себе, своему характеру, сдержанности и умению располагать к себе людей он был обязан этим.

* * *

Несмотря на то, что встречи детского сада чаще всего проходили в Малфой-мэноре, сам Люциус едва ли обращал внимание на детей, и тем удивительнее было, что он заметил отсутствие Ориона.

Эдриан открыл рот для ответа, да так и закрыл его, только теперь осознав, что за всеми бесконечными проблемами забыл сообщить Люциусу об освобождении Дариуса Уизли.

— Я точно начну записывать, что кому говорил, — невольно смеясь над ситуацией, покачал он головой, — потому что я так замотался, что совершенно забыл тебе рассказать о письме Милены. Дариус дома. Приходит в себя после Азкабана, знакомится с сыном, который его, конечно, не помнит.

Люциус охнул, а затем рассмеялся.

— Да уж, упустить такое событие… Боюсь представить, что ещё ты забываешь мне рассказывать!

— Прости, — повинился Нотт. — Хочешь, расскажу последние новости из суда?

— Нет, — скривился тот. — Или вы перешли к чему-то интересному?

— Да как сказать, — хмыкнул он и всё же пересказал суть рассмотренных дел. А затем и о просьбе Скримджера поведал.

— Ну, Эд! — разочарованно простонал Малфой, дослушав. — Ну зачем ты отказал? Тебе что, глава Аврората в должниках лишний?

— Не лишний, да вот только голосовать абы за что я не стану даже ради такого. Особенно в свете недавней подставы с Лонгботтомом. Люц, мы не можем быть уверены, что меня не попытаются убрать таких нехитрым способом, так что рисковать я не намерен.

— Ты прав, — неожиданно быстро уступил тот. — От Боунс ничего на этот счёт не слышно?

Эдриан покачал головой. С Амелией он встречался регулярно, и не только в зале суда, но и для обсуждения многих других вопросов, однако к этой ситуации она не возвращалась, а он и не спрашивал.

— Спрошу. Тем более и повод встретиться есть.

— О, повод! — вдруг воскликнул Малфой и вызвал домовика. — Принеси зелья, — велел он и, повернувшись к Эдриану, пояснил: — Снейп забегал, сказал, ты заказывал у него зелье родства. Ничего не хочешь рассказать?

— Не хочу, — хмыкнул он, — а за зелья спасибо.

— Вредный ты человек, лорд Нотт, — шутливо заныл Люциус.

— Ещё какой! Пойду, пожалуй. Не только же тебя вредностью одарить надо.

Закончив с домашними делами и уложив детей спать, Эдриан написал Эйдану Блэку и, упаковав флакон с зельем родства, отправил сову в Хогвартс. МакНейр хоть и не навязывался, терпением никогда не отличался, да и не хотелось заставлять его ждать дольше, чем необходимо. А подумав немного, решил и Милене написать. Он не знал, в каком состоянии находится Дариус, и не желал его тревожить без острой необходимости, однако информацией тот мог обладать — хотелось наконец узнать, как именно его освободили и почему, а также выяснить, чем объясняется уступчивость Дамблдора и на чём основано совершенно непонятное влияние Артура Уизли на верховного чародея.

* * *

После вчерашнего разговора со Скримджером Эдриан был уверен, что ещё нескоро удостоится аудиенции с начальником Аврората, и потому неподдельно удивился, увидев его на пороге собственного кабинете следующим же утром.

— Не сочтите за навязчивость, — начал тот, заняв место для посетителей, — однако ситуация развивается вне наших желаний. Все знают, что Аврорат сейчас разобщён, поэтому я, например, ничуть не удивлён повышению преступной активности. Мистер Нотт, я не знаю, кому могу доверять, мисс Боунс не считает нужным держать меня в курсе своих планов и называть имена моих подчинённых, которых она намерена привлечь к ответственности по подозрению в неправомерной деятельности, и потому я пришёл лично. Информатор сообщил о крупной сделке, упустить шанс схватить контрабандистов не хочется, но спланировать операцию, не доверяя участникам, сами понимаете, довольно сложно. Я считал, что работаю с достойными людьми, но теперь… — он скривился, позволив себе проявить истинное отношение к ситуации. — Не хочу рисковать, чтобы информация разошлась и преступников предупредили. Облава станет сюрпризом для всех, надеюсь, хотя бы так удастся задержать много месяцев ускользавшего главаря. Мне нужны пятнадцать порт-ключей на завтра. Поможете?

Эдриан молча выслушал и кивнул.

— Простите мой вопрос… Вы думали над тем, как проверить тех, против кого мисс Боунс не выдвигает обвинений?

— Если вас не осудили, значит, недостаточно глубоко под вас копали? — понимающе усмехнулся Скримджер и снова скривился. — Думал, конечно. Вот как раз и об этом тоже пойдёт речь на сегодняшнем выступлении. Лорд Нотт, вы не передумали?

— Мистер Скримджер, я буду откровенен. Я недавно стал судьёй, у меня в близких друзьях немало тех, кого и вы, и упомянутый вами ранее мистер Грюм, и леди Боунс с большим удовольствием усадили бы на стул в центре зала номер десять. И я многим мешаю. Потому я не намерен заключать закулисные соглашения и рисковать своим положением. Дело не в недоверии к вам лично, мне не хотелось бы вас обидеть излишней подозрительностью. Но делать вас должником, при всей выгоде подобного, мне не кажется удачным решением на данном этапе нашего знакомства. Вы можете рассчитывать на меня как на начальника портального управления, но судья Визенгамота принимает решения не из личных симпатий и выгоды.

— Грюм был прав на ваш счёт. — Скримджер поднялся и протянул руку. — Спасибо за разговор.

— Порт-ключи я вам лично сделаю, не привлекая подчинённых, кроме нас с вами никто не узнает о планируемой облаве, — на прощание пообещал Эдриан, не понимая, в каком настроении уходит посетитель.

Он не сомневался, что поступил правильно, отказавшись от «дружбы», но сожаления об упущенной выгоде всё-таки витали вокруг. Не откладывая занявшись обещанными порт-ключами, он поглядывал на часы, стараясь уложиться по времени до начала заседания, когда миссис Солански сообщила о посетителе.

Недовольно поморщившись — социальная жизнь стала откровенно мешать работе, — он разрешил проводить гостя и отложил инструменты.

— Лорд Нотт.

Рука замерла над заготовкой, и Эдриан медленно выпрямился.

— Лорд Лонгботтом, — констатирующе протянул он, не удержавшись от гримасы. — Мне пригласить леди Боунс?

Харфанг поморщился и без приглашения устроился на стуле.

— Вызов в ДМП стал для меня неприятной неожиданностью, — сообщил он. — Я пришёл лично вас за это поблагодарить.

— Мне кажется, вам стоит переадресовать свою «благодарность» вашим же союзникам. Это ведь им выгодно меня подставить.

Лонгботтом сверкнул глазами, но не опустился до того, чтобы отрицать очевидное, и молча стал сверлить Эдриана взглядом.

— Вы зашли помолчать? — съязвил он. — У меня полно работы.

— Вы сочли явившегося к вам человека мной. Это оскорбительно.

Эдриан склонил голову к плечу, рассматривая визитёра.

Харфанг был неприятным человеком и не старался притвориться иным. У него был очень тяжёлый взгляд, глубокие морщины, шедшие от крыльев носа и пересекающие лоб, которые недвусмысленно намекали, что он много хмурится и редко улыбается. А ещё он был тем, кто никогда и ни при каких обстоятельствах не перейдёт из стана врагов в другое качество, а потому не было смысла сдерживаться.

— Почему же? Предложение было вполне в вашем духе. Не утверждаю, что вы осмелились бы на него, всё-таки ваша репутация вам наверняка дорога, а мне и тем более лорду Малфою у вас нет причин доверять, но если бы не это… Будете утверждать, что пожизненное для миссис Лестрейндж не то, чего вы страстно желаете?

Если бы взглядом можно было убивать, Нотт уже был бы трижды мёртв, — он это прекрасно понимал.

— Значит, ваш отказ был продиктован недоверием, — не комментируя сказанное, хмыкнул Лонгботтом. — Вы ведь не заподозрили подмену?

— Не заподозрил, — не стал лгать Эдриан. — Мы с вами недостаточно знакомы, чтобы это было легко. Собственно, и я сейчас не уверен, что вы тот, за кого себя выдаёте.

— Справедливо. В таком случае — просто информация к размышлению, не более, мои слова вас ни к чему не обязывают — проголосуйте за максимальный срок для миссис Лестрейндж, и я не стану голосовать при рассмотрении дел её супруга и деверя.

Эдриан молчал, напряжённо обдумывая предложение. Лонгботтом кивнул и удалился, он же продолжал смотрел на стул, где тот только что сидел, ломая голову над решением.

Даже если это проверка, рассчитанная на то, чтобы использовать внесудебную договорённость против него, он ничего не теряет. Никакой сделки не было заключено. Он ничего не обещал. О том, что Эдриан не намерен способствовать освобождению Беллатрисы, знают, кажется, все: Блэки, Боунс, Грюм, сами Лестрейнджи, Гамп… То есть никто не удивится, проголосуй он против Беллы. Это нельзя будет использовать в качестве доказательства против его объективного судейства. Одновременно «воздержался» от Лонгботтома при обсуждении дел Рудольфуса и Рабастана многим покажется странным и подозрительным, хотя и может быть объяснено нежеланием распыляться…

— Мистер Нотт, заседание вот-вот начнётся, вы не забыли?..

Он вскинулся, посмотрел на часы и выругался под нос.

— Спасибо, миссис Солански! — торопливо поблагодарил он, призывая судейскую мантию.

Что ж, подстава или нет, предложение Лонгботтома давало Лестрейнджам шанс, и упускать его Эдриан не собирался.

30.5.22