Чистокровный спектр (джен)

«Хороший мальчик Эди» покинул магазин в смешанных чувствах. Мэгги ни в чём его не упрекнула, никак не оскорбила, напротив, однако чувство было такое, словно его окунули в яму с нечистотами.

Он никогда не был душой компании и не стремился сближаться с людьми — стеснённые условия заставляли чураться принятых в их круге развлечений и сторониться богато одетых сокурсников, — потому и друзей у него было немного, и всё же добрых знакомых за годы жизни набралось достаточное число, чтобы сейчас Эдриан корил себя за бездействие. И понимание, что в его помощи не то чтобы нуждались, да и помочь он мало чем мог, служило слабым утешением. Может, большинство и могло самостоятельно преодолеть сложности, вопрос был в тех, о ком никто даже не подумал.

У Розье остался ребёнок, но о нём было кому позаботиться — мелькнула мысль, что эта семья приходится Давине родственниками наравне с Малфоями, ведь её бабушкой была Друэлла Розье, но Эдриан отмахнулся — хотели бы помочь, искали бы девочку. Долохов был одинок, давным-давно оставив уже взрослых детей и не поддерживая связей с родиной. Трэверс так и не обзавёлся наследником. Миссис Бэддок сразу после хамства от Малкин покинула Лондон, и Нотт не имел представления, куда она отправилась. Люциуса освободили… Было неясно, что будет дальше, какая судьба ожидает до этого дня избегавших внимания Аврората Пожирателей смерти, но внутренний голос настойчиво шептал, что всё ещё не закончено.

Погруженный в печальные думы, Эдриан шагал по проспекту не глядя по сторонам и оказался совершенно не готов к столкновению с выскочившими из подворотни детьми. В последний момент успев выставить руку, он не растянулся на грязной брусчатке, однако запястье, на которое пришёлся весь вес тела, отчётливо хрустнуло, а колено прострелило острой болью. Двое чумазых мальчишек копошились рядом, опрокинувшись от столкновения с ним, а вот группка детей постарше, преследовавшая эту парочку, поспешно растворилась в тенях, бросив на прощание что-то угрожающее.

— Простите, пожалуйста, — морщась от боли, попытался улыбнуться тот, что был постарше, в то время как младший молча глотал слёзы, растирая бок.

— Вы куда так неслись? — гася раздражение, нарочито спокойно спросил Эдриан и охнул, когда колено отказалось распрямляться. — Разве можно так носиться?

Мальчишки молчали, и Эдриан наконец удосужился их рассмотреть. То, что в Лютном полно грязных оборванцев, было привычно, но синяки на детских мордашках и тоненькие курточки не по размеру, от грязи потерявшие цвет и пестрящие прорехами, не могли его не возмутить. Очистив ладонь, брюки и мантию от следов встречи с землёй, он машинальным движением бросил очищающие чары и на мальчишек — те вздрогнули, старший даже попытался было уклониться, но не смог и теперь с растерянностью смотрел на рукав своего наряда, лишённый пятен. В сердце Нотта прокралась жалость, и удержаться от нотации стало просто-напросто выше его сил.

— Куда смотрят ваши родители? Ноябрь на дворе, а вы раздетые!

— А мы сироты, — равнодушно пожал плечами старший и кивнул на младшего: — Пьюси так всего пару недель с нами, ещё не научился не нарываться.

— Пьюси?! — внезапно севшим голосом переспросил Нотт, всматриваясь в искажённое гримасой заплаканное лицо. — Ты — Пьюси?

— Я Эди, — прохныкал тот и попытался отползти, а старший солидно кивнул:

— Да, он Эди Пьюси. Прибился ко мне недавно, не бросать же его было, маленький, пропадёт.

Если бы не шок, Эдриан бы наверняка натворил что-то непоправимое. А так он только и смог что безмолвно моргать, глядя на маленькую копию хама Фила, чьи по-детски наивные глаза смотрели на него даже без надежды, и на его «взрослого» товарища.

— А ты сам? — прокаркал Нотт, заставляя себя повернуться к старшему мальчику.

— А я Брэд. Ну, я не совсем сирота, папки нет, а мамка просто на зельях сидит. Но завтра-послезавтра у неё кончатся запасы, и я смогу вернуться домой.

Брэд ещё что-то говорил, но Нотт не слышал, для него это уже было слишком.

Рудольфус дал слово, что разберётся с сыном Пьюси, и Эдриан выбросил чужую проблему из головы. Вот только Руди сам оказался в ужасной ситуации и выполнить обещание не смог — не успел, теперь в помощи нуждалась его собственная дочь, а не только сын Фила. Давине повезло, что Руди своевременно позаботился о порт-ключе для неё, а вот маленькому Эди помочь оказалось некому.

Нотта распирало от злости и отчаяния. Как дошло до такого? Что вообще произошло с магами? Ради чего все эти смерти? Когда-то детские жизни были священными; взрослые волшебники шли на что угодно, лишь бы защитить наследников — не только своих, вообще детей, даже детей врагов. Не то что за убийство, но даже за оставление детей в опасности маги подвергались серьёзным наказаниям от самой магии: рождались сквибы, уходили сила и здоровье. А теперь малыш Пьюси мёрзнет в подворотне, и никому до этого нет дела. Где-то магическое общество свернуло не туда. Ещё несколько веков назад каждый маг старался найти для своего ребёнка защитника, позаботиться, чтобы никакие обстоятельства не сказались на самой возможности ребёнка повзрослеть. Самая чёрная ненависть отступала, когда речь заходила о детях — потому и длилась кровная вражда веками, что маги ни при каких обстоятельствах не вредили детям. А сейчас? Лорд, охотящийся на малыша Поттеров, авроры, шлющие Экспульсо в дом, где спят дети…

Ритуал защиты был тёмным и требовал жертвоприношения, и в том числе и потому не афишировался. Однако века до семнадцатого входил в число массово применяемых. Но с введением Статута ситуация изменилась. Сначала на словах — обряд стали маскировать под христианские крестины, благо что ритуальный крест не вызывал ни у кого вопросов⁽¹⁾, а потом, с увеличением числа полукровок, истинный смысл стал постепенно утрачиваться, пока в конце девятнадцатого века ритуал не попал в список запрещённых. Конечно, многие чистокровные проигнорировали министерский запрет, однако не меньшее число стало ему следовать. Как бы то ни было, в настоящее время лишь единицы решались прибегнуть к этому способу защиты, и их имён никто не знал.

Пьюси явно среди смелых магов не числился и запретных ритуалов не проводил, иначе его наследник не смотрел бы сейчас на Нотта запавшими глазами и не кривил искусанные бледные губы, пытаясь не плакать.

— Эди, — справившись с изумлением, ласково позвал Нотт. Попытался присесть на корточки, чтобы глаза были на одном уровне с трёхлеткой, но своевременно остановил движение — травмированное колено не простило бы такого. — Я знал твоего папу. И я хочу помочь тебе. Пойдёшь ко мне? У меня сын чуть младше тебя, думаю, вы подружитесь… А сейчас тебя нужно отогреть и покормить.

— Иди, — подтолкнул Брэд младшего Пьюси, и тот, смущаясь и оглядываясь, доверчиво протянул маленькую ладошку взрослому мужчине, которого видел в первый раз в жизни.

— Спасибо, что присмотрел, — по-взрослому пожимая руку Брэду, серьёзно кивнул Нотт.

— Не обижайте его, — шмыгнул тот носом, развернулся и, не прощаясь, побежал прочь.

Подхватив почти невесомого ребёнка на руки, Эдриан вздохнул и аппарировал домой — о том, что вышел на обеденный перерыв, он успел позабыть.

Дети с визгами играли во дворе, наслаждаясь новым развлечением: катались с горки, бросались снегом из окон ледяного дворца, прятались в его стенах и снова бежали на горку. Эдриан посмотрел на них в окно, убедился, что домовик начеку и не спускает с них глаз, и повёл гостя в свою ванную комнату. Знакомство он решил отложить.

Пьюси, конечно, видел мелькающие в снегу фигуры и слышал счастливый детский смех, но не пошевелился: как вцепился в воротник мантии Нотта, так и не отпускал, не делая ни малейшей попытки освободиться и встать на ноги.

— Сейчас ты выпьешь тёплого молока, а потом примешь ванну и переоденешься, договорились? — мягко озвучил планы Эдриан, боясь напугать мальчика. Но тот совершенно спокойно кивнул и позволил себя раздеть, с улыбкой принимая призванный стакан и тут же жадно принимаясь пить. — Не спеши, подавишься, никто не отберёт.

Сердце сжималось от жалости к ребёнку, однако вскоре он смог выдохнуть и даже облегчённо улыбнулся: руки и лицо мальчика выглядели ужасно, однако под верхней одеждой, оказавшейся курточкой от домашнего костюма, были вполне нормальные, хоть и заношенные вещи, и пусть грязное и похудевшее, но целое тело без синяков и иных следов издевательств. Иными словами, малышу повезло избежать обычной участи беспризорников Лютного и не попасть в лапы ни к торговцам органами, ни к некромантам, ни к любителям молоденьких тел. Потому он и на руки незнакомца пошёл с готовностью — не успел отвыкнуть от дома и не столкнулся с уличной жестокостью, а колотушки других малышей — не в счёт.

Закончив с водными процедурами, Эдриан замотал тёзку с пушистое полотенце и принялся поить зельями: для начала — бодроперцовым и тонизирующим.

— Невкусно, знаю, но нужно выпить… — настраиваясь на капризы и сопротивление, Нотт был готов, что придётся постараться, чтобы уговорить мальчика выпить мерзкие составы, но тот безропотно всё проглотил, хоть и скривился. — Вот и молодец! — горячо похвалил Эдриан, вручая ребёнку конфету, и, показывая на укрепляющее зелье и костерост, которые не стоило смешивать с другими составами, погладил Эди по голове и предупредил: — А эти нужно будет выпить чуть позже, хорошо?

Эди спокойно смотрел на него и с довольным видом жевал конфету. А потом зевнул и разулыбался.

Часы на первом этаже бомкнули, и Нотт дёрнулся: вспомнил, что сбежал с работы, никого не предупредив.

— Ложись спать, тебе нужно отдохнуть. А мне нужно вернуться на работу, но я скоро освобожусь. И тогда мы будем ужинать, а ты познакомишься с моими детьми.

Второй стакан тёплого молока сделал своё дело, усыпив разморенного теплом мальчика, и Эдриан тихо вышел из комнаты. Не показываясь детям, чтобы не застрять ещё на полчаса, он подозвал домовика, сообщил о новом госте и, приказав присмотреть за ним, поспешил в Министерство. К счастью, его отсутствие ни у кого не вызвало вопросы: начальник портального управления вполне мог себе позволить не отчитываться о своём местонахождении, главное, чтобы работа шла своим чередом и порт-ключи исправно попадали в руки заказчиков.

Облегчённо вздохнув, Эдриан тут же занялся списком невыразимцев и всего за час зачеркнул аж две строки. Хотя мыслей было много, ни одна из них пока не была отчётливой, крутясь в общем котле абстракций и не мешая думать о работе. Эдриан понимал, что не может просто так забирать чужих детей, и отчаянно желал поделиться наболевшим, посоветоваться, придумать какое-нибудь решение, найти выход из ситуации… Но глупое сердце знало, что он ни за что на свете не позволит лишившимся родительской заботы детям оказаться на улице. Что бы ему ни пришлось предпринять, каким лишениям себя ни подвергнуть, но детей он поднимет на ноги. И не только родного сына, но и Давину, и Эди.

Вот только что именно нужно для этого делать, Нотт пока не придумал. Вся надежда была на опыт Мэддисон Флинт и её доброе сердце.

* * *

Конца рабочего дня Эдриан всё-таки дождаться не смог. Стоило двери закрыться за Грином, пришедшим забрать готовые порт-ключи, как он тут же взвился с места. Обычная практика — предупредить об отсутствии начальника, — не годилась, поскольку начальником теперь был сам Нотт, но и молча уйти казалось неправильным. Постояв в приёмной с полминуты под вопросительным взглядом миссис Солански, он решительно шагнул к двери самого говорливого сотрудника.

— Мистер Коллинз, я сегодня уйду раньше — семейные обстоятельства. Если случится что-то экстренное, свяжитесь со мной по каминной сети. Но я уверен, что вы справитесь с любой проблемой самостоятельно.

— Спасибо за доверие, шеф, — серьёзно кивнул тот, и Эдриан с лёгким сердцем покинул портальное управление.

Ожидая лифта, Нотт размышлял о том, что быть начальником совсем не просто. И дело было не только в ответственности или изобилии нудной бумажной работы, но и в том, что мало было получить место, необходимо было научиться быть начальником. «Заместитель мне не положен по должности, — думал он, спускаясь на лифте, — но и без официального назначения Коллинз будет рад получить негласное повышение. Он, конечно, то ещё трепло, но к его работе нареканий не было ни у Бэддока, ни у меня». Эдриан вовсе не собирался злоупотреблять властью и пренебрегать своими обязанностями, перекладывая те на чужие плечи, но на первом месте для него был Теодор и неожиданно свалившиеся на него дети, поэтому обеспечить себе возможность в случае необходимости делегировать полномочия стоило. Благо что кандидат нашёлся легко.

Насчёт необходимости встречи Эдриан написал Флинтам почти сразу, как вернулся на работу, снова воспользовавшись министерской совятней, и когда вернулся домой, ответ уже ожидал его на столе в гостиной. Мэддисон ждала «всех» к ужину. Зная, что Флинты традиционно не садятся за стол до семи вечера, он не стал торопиться и первым делом поднялся в свою комнату, где оставил малыша Пьюси.

Эди уже проснулся, однако судя по идеальному порядку, даже не пытался встать с постели и исследовать территорию. Закутавшись в кокон одеял, мальчик сидел посреди кровати и рассматривал всё, на что падал его взгляд. При появлении хозяина он испуганно сжался, но узнал Нотта и сразу же заулыбался.

— Пьивет.

— Привет, — обрадовался такой реакции Эдриан. — Как себя чувствуешь?

— Хоошо. Кушать тойко хочется, — натягивая одеяло повыше, доверительно признался Эди.

Нотт рассмеялся.

— Тогда пора идти кушать.

Вызвав домовика, он поручил ему подобрать для ребёнка одежду из того, что было куплено Теодору на вырост, а сам прошёл в детскую — нужно было подготовить Тео и Давину к появлению новичка. Дети восприняли новости спокойно и не выказали ни недовольства, ни ревности, и когда все трое наконец оказались в столовой, Эдриан смог облегчённо выдохнуть — знакомство прошло без эксцессов.

Накормив Эди жидкой молочной кашей с доброй порцией мёда, опасаясь давать что-то существенное после неизвестно какого периода скудного питания, Эдриан раздал каждому ребёнку по шоколадной лягушке и приказал собираться в гости. Все трое непонимающе уставились на него, и пришлось вспомнить, что ни запертые в родительских домах Тео с Давиной, ни, по всей видимости, Эди не имели возможности ходить «в гости» — в неспокойные времена чистокровные маги старались без острой необходимости не выпускать детей из-за безопасных стен. Нотту было интересно, как дела обстояли у Пьюси, но рассчитывать получить информацию от трёхлетнего наследника Фила не приходилось. Пришлось сначала рассказывать детям про значение самого слова, потом объяснять, что ходить в гости может быть весело… В итоге до времени встречи оставалось всего пятнадцать минут, когда все трое наконец были согласны отправиться в гости. И тогда встала новая проблема — как это осуществить.

Каминного адреса дома Квентина Эдриан не знал, аппарировать сразу с тремя малышами — откровенно испугался, делать порт-ключ под щиты ждущего появления гостей через камин хозяина и вовсе было ужасной идеей…

— Так. Ждите здесь, я вернусь через пару минут и мы вместе отправимся в гости. Лаки! Присмотри.

Эдриан аппарировал на то же место, куда перемещался с Флинтом, и уверенно зашагал к дому. На стук открыла Мэддисон, с удивлением осмотревшего одинокого гостя:

— А где дети? — непонимающе протянула она.

— А как их переместить? — с улыбкой парировал Нотт.

Пауза продлилась секунду, а затем хозяйка рассмеялась.

— Камин-то мы тебе открыли, — прикрывая рот ладошкой, хихикала она, затягивая Эдриана в дом, — зато адрес сообщить не подумали.

Посмеиваясь, они вместе прошли к камину, Эдриан вернулся домой, объяснил детям добрых четыре раза, как нужно пользоваться сетью летучего пороха, повторил раз десять, что ничего страшного не произойдёт, и первым отправил в тёплые объятия Мэдди собственного сына — Тео хоть и был самым младшим, оказался самым опытным, поскольку уже не раз перемещался с отцом с помощью камина. Второй отправилась Давина — камином она хоть и пользовалась ранее несколько раз, одной ей путешествовать не доводилось, и всё же «папе» она доверяла безоговорочно и выполнила все инструкции в точности. Ну а Эди Эдриан взял на руки — мальчику пришлось натерпеться испытаний в последние недели, и добавлять поводы для волнения желания не было.

— Ничего не бойся, — велел он малышу, прижал к себе и шагнул в камин.

В доме Флинтов было шумно, и Эди вцепился в Нотта мёртвой хваткой. Эдриан понимающе обнял его покрепче, а сам стал с улыбкой смотреть на то, как Мэддисон тискает Теодора, а Маркус со смущением знакомится с растерявшейся Давиной. Квентина он заметил не сразу — тот стоял в дверях, ведущих в гостиную, и широко улыбался. Когда их взгляды встретились, мужчины двинулись друг другу навстречу, но Флинт тут же застыл.

— А это кто? — нахмурившись, с подозрением протянул он. Эди выбрал именно этот момент, чтобы осмотреться, и Квентин смог увидеть не только светлые волосы на затылке ребёнка, но и его лицо. И охнул. — Эд… Эд, этот тот, о ком я думаю?!

— Смотря о ком ты думаешь, — осторожно ответил Нотт.

— Мордред и Моргана! Ты нашёл сына Фила, да?! Это же он, да? Эй, малец, ты же Эди?

— Я Эди, — тут же кивнул Пьюси, точно так же, как днём, вскинувшись при упоминании своего имени.

— Эди? — услышала Мэддисон и выпрямилась, растерянно смотря на мальчика на руках Нотта. — Подожди… Ты вправду нашёл сына Дианы?

Эдриан понятия не имел, как звали жену Пьюси, а потому опустил Эди на пол, подтолкнув к Тео, с которым тот чувствовал себя спокойнее всего, и пожал плечами:

— Поговорим? Или всё же сначала ужин?

— Ужин! — решительно произнесла Мэддисон. — Дети небось голодные. А поговорим позже. Всё-таки не каждый день случается что-то подобное, — она бросила взгляд на робко отвечающего на вопрос Маркуса Эди, — стоит успокоиться, прежде чем начинать.

— Как скажешь, — хором согласились Флинт с Ноттом и рассмеялись.

26.10.2020

1) Крест святого Георгия, покровителя Англии, представляет собой красный крест на белом фоне. Именно это изображение и красовалось на флаге Англии до 1707 года, когда официально объединили флаги Англии и Шотландии.

Вернуться к тексту