Чистокровный спектр (джен)

Дом Уизли встретил полумраком и тишиной.

— Как хорошо, что ты зашёл! — приветствовал не сразу замеченный в полумраке Дариус, поднимаясь с дивана и откладывая в сторону книгу, которую читал. Бегло поздоровавшись с сыном, он приглашающе махнул рукой, предлагая Эдриану присесть. — Извини, что раньше не связался с тобой, нужно было самому всё переварить, как раз думал вечером написать тебе.

— Всё в порядке?

— Да-да, — отмахнулся тот и взволнованно сообщил: — Я наконец узнал, как Артуру удалось отмазать Билла и вытащить из Азкабана меня!

О Дамблдоре Эдриан думал, на его вкус, чересчур часто, однако то были абстрактные мысли, всерьёз он не рассчитывал разобраться, что тот замышляет. Понять планы верховного чародея не удавалось даже его доверенным лицам, да и то сказать, кому вообще по-настоящему доверял Дамблдор? МакГонагалл? Грюму? Или, может, Снейпу? На словах — несомненно, а вот на деле… Аластор не единожды упоминал, как члены Ордена Феникса попадали в неприятности из-за недоговоренности и тайн. Казалось бы, Дамблдор был заинтересован в успехе своих людей не меньше них самих, они ведь вместе боролись против Лорда, и всё же раскрывать карты старик не спешил — Грюм не стал бы лгать в таком вопросе. Да и Снейп говорил то же самое: с его слов, директор Северуса чуть ли не правой рукой называл, утверждал, что верит ему, полагается на него, но при том ни на один вопрос не отвечал и постоянно темнил. Узнать, чем Артур Уизли прижал Дамблдора, хотелось, это могло пригодиться и вообще в будущем, и на предстоящем пересмотре дел Пожирателей смерти, но Эдриан не рассчитывал, что Дариус сумеет выполнить поручение и узнать, в чём секрет влияния Артура.

И потому сейчас изумлённо застыл и, внезапно охрипнув, переспросил:

— Ты выяснил, чем твой старший брат шантажирует Дамблдора?

— Не шантажирует, — качнул головой Дариус и повторил приглашающий жест. — Садись, это не на пять минут разговор.

— Рассказывай! — потребовал Эдриан, не отрывая взгляда от Дариуса устраиваясь на жёстком и неудобном диване.

Дариус начал с предыстории, заставив Эдриана нетерпеливо заёрзать, но вскоре стало понятно, что без этого не обойтись, и он притих.

Для понимания ситуации необходимо было окунуться в прошлое — далёкое и мало кому известное: все знали о проклятии Уизли, но лишь единицы были в курсе, что случилось с некогда многочисленным родом, а уж подробности и вовсе не вышли за пределы семьи. По крайней мере Эдриан не знал ничего из того, о чём сейчас говорил Дариус.

История начиналась с Септимуса — мужа Цедреллы и отца Дариуса, Биллиуса и, собственно, Артура.

Уизли, как любая старая чистокровная семья, владели собранными предками книгами, и, как и многие дети, младшие Уизли в какой-то момент заинтересовались пыльными томами. Но если другие дети, чаще всего, начинали быстро скучать, Септимус и Дариус историей увлеклись всерьёз. Им не препятствовали, наоборот, родные радовались прилежным чистеньким мальчикам, что не экспериментировали с палочками и не доставляли проблем, проводя всё свободное время в библиотеке. С возрастом приоритеты уже не мальчиков, а юношей не изменились — братья Уизли всё так же предпочитали попойкам и приключениям книги… И когда сначала Дариус, а следом и Септимус решили посвятить жизнь истории — находить подтверждения событиям из хроник, собирать свидетельства великий свершений прошлого, заново открывать давно утерянные заклинания и артефакты, — никому и в голову не пришло возражать: достойное чистокровных магов, можно даже сказать, семейное дело.

Несколько лет братья провели за теоретизированиями, а затем решили проверить одну из своих теорий и сумели вернуть владельцам четыре века назад утраченный амулет, согласно преданиям, способный даровать мужскую силу, и, не прошло и года, как справивший юбилей стопятидесятилетний бирюк обзавёлся новорождённым наследником. Поднялась шумиха, о братьях Уизли заговорили, историю напечатали на первой полосе «Ежедневного пророка»… И некоторое время спустя из камина дома Уизли вышел первый клиент.

Занимаясь любимым делом и хорошо с ним справляясь, братья Уизли постепенно утратили осторожность, и когда на пороге уже женившегося Септимуса появился победитель Гриндевальда с просьбой разыскать легендарный амулет, обещая за работу солидное вознаграждение, тот согласился сразу же, даже не узнав, о чём идёт речь.

— Мать рассказывала о нём, — негромко делился Дариус, — я ведь отца не знал лично. Но знал, что он занимался историей — они с братом искали артефакты, утерянные во время битв или сгинувшие вместе с вымершими родами. Мама не вдавалась в подробности, так что о связи отца с Дамблдором я знал лишь понаслышке — например, что именно Дамблдор был причиной того, что отец отказался использовать все средства для спасения рода…

На самом деле всё, конечно, было не так просто.

Выйти на след нужного Дамблдору предмета удалось не сразу, быть может, потому, что Альбус скрыл немало важных подробностей, однако братья не привыкли проигрывать и не обращали внимания ни на предупреждения в книгах, ни на подозрительное поведение клиента, ни даже на собственные предчувствия.

Разграбив древний могильник в Уэльсе, братья Уизли далеко не сразу поняли, что заполучили проклятие, и это стало их самой главной ошибкой. Отрекись от них род — и проклятие не перешло бы дальше, но то ли по незнанию, то ли по глупости, то ли вовсе из бравады они никому ничего не сказали, а когда некогда многочисленный род всего за несколько недель сократился наполовину и Септимус наконец дал себе труд задуматься над происходящим… совершил последнюю ошибку — обратился к Дамблдору.

Отправляясь в экспедицию, братья Уизли никому не сказали, кто их заказчик, а единственным человеком, видевшим Дамблдора с Септимусом, была Цедрелла — из-за сильного токсикоза не контактирующая с внешним миром. Добыча амулета прошла не так легко, как хотелось бы, так что по возвращении они не спешили сообщать об успехе мероприятия, желая сначала отдохнуть, а затем то Дамблдора не было в Англии, то череда похорон помешала передать найденное. И в конце концов, после смерти шести членов семьи и брата Септимус понял, что проклят, и обратился к заказчику, не виня его в своей неосторожности, но…

Теперь можно было лишь гадать, возможно ли было как-то исправить ситуацию и какова была степень вины Дамблдора, задурившего Септимусу голову и отговорившего от радикальных шагов, что могли бы — хотя бы теоретически — компенсировать ущерб, итог был известен: от Уизли почти никого не осталось, Цедрелле пришлось стать затворницей и без чьего-либо участия спасать себя и детей от проклятия, Дамблдор же остался в стороне от истории.

Почти.

Получив задание узнать, что связывает Артура с директором Хогвартса, Дариус подошёл к делу ответственно. Не кинулся с вопросами — знал, что брат не считает его роднёй и потому не станет откровенничать, а зашёл издалека и начал со знакомства с Молли.

— Как ты понимаешь, нас на свадьбу не звали, так что лично с женой Артура я даже не был знаком. Милена рассказала о них, о детях — как бы замкнуто мы ни жили, некоторые вещи становятся известны даже без усилий с твоей стороны. В общем, мне стало ясно, как лучше всего действовать.

Дариус устроил дежурство в Косом переулке, дождался появления невестки и устроил «случайную» встречу перед магазином детских игрушек. На какие точки нажимать, ему было понятно — бедность была общей для всех представителей семейства Уизли бедой, — так что было несложно втянуть Молли в разговор. Он легко обходил все потенциально острые темы, наблюдая за её реакциями, а уже затем, убедившись, что женщина настроена миролюбиво, нарочито посетовал, что кузены даже не знакомы с его сыном. Конечно же, Молли заохала, что это неправильно, не по-родственному и вообще так нельзя… А когда поняла, что приятный собеседник не просто так на жизнь решил пожаловаться, без промедления пригласила деверя в гости.

— На это я и рассчитывал, конечно, когда затевал знакомство, но не ожидал, что получится добиться желаемого с такой простотой. — Дариус осуждающе покачал головой. — В конце концов, она потеряла двух братьев от рук Пожирателей, я был уверен, что в дом меня не позовут как минимум еще очень долго. Да и Артура она же должна была сначала спросить, прежде чем раскрывать объятия перед его братом… В тот момент я чётко понял, кто в их семье принимает решения.

Получив приглашение, Дариус решил не ждать, пока то отзовут, и выказал заинтересованность в скорейшем знакомстве с племянниками. И Молли просто взяла и пригласила только что встреченного парня, которого видела впервые в жизни и чья личность ничем не была подтверждена, в дом, где находились её дети.

— Прюэтт произвела на меня ужасное впечатление, — поморщился Дариус. — Знаешь, люди, конечно, разные, не всем дано быть гениальными, но Молли… Все знают, что мы бедны, это не скрыть при всём желании. Но Мерлина ради! Зачем же выставлять это напоказ? Она будто кичится нищетой. Штопаное платье, мантия с чужого плеча, юбка в заплатках… Мама тоже перешивала нам одежду, да и Милене я, к моему неописуемому стыду, не смог обеспечить достойное существование, ей тоже приходится чинить одежду, но так, что это почти не заметно… — Дариус будто захлебнулся эмоциями и замолчал, а когда продолжил, его голос звучал уже спокойно: устало, будто он смирился с ситуацией, но принять её так и не смог. — Я обходил все острые темы, прикусывал язык и своё мнение держал при себе — всё же хотел заручиться расположением, и… Ты знаешь, с ней совершенно не о чем разговаривать. Как ни пытался я поговорить на отвлечённые темы, она всё время возвращалась к теме детей. Сначала я даже заподозрил, что она это специально… Но нет, весь её мир — это буквально толпа детишек, а остальное — неважно или вовсе не существует. А ещё она совершенно не в курсе дел мужа.

— Что тебя удивляет? — хмыкнул Эдриан.

— Милена бы мне голову откусила, если бы я не держал её в курсе своих дел. Да и как так вообще можно? Она же моя жена… — Дариус осуждающе покачал головой и вернулся к обсуждаемой теме: — А Артур странный. Я помню его другим — да, мы не были близки и не дружили, как нормальные братья, но всё равно же общались, пока жили в одном доме, а этот мужчина — совершенный незнакомец. Притом глупый.

— Почему у тебя сложилось такое впечатление? — удивился Эдриан, никак не комментируя оценку.

— Суди сам, — Дариус на миг запустил руку в волосы, а затем откинулся на спинку дивана и принялся загибать пальцы. — Он не посвящает жену в свои дела — как оказалось, Молли даже не была в курсе моего заключения и наличия метки. И при этом согласился со мной встретиться и поговорить именно по приказу жены. И я сейчас не преувеличиваю: он не ответил ни на одно моё письмо, даже просто чтобы сказать, что не желает восстанавливать контакты, зато когда жена велела «встретить брата как полагается» — сразу же заулыбался и гостеприимно усадил за стол. Она его буквально перед фактом поставила — мы почти одновременно пришли, Молли даже не предупредила его, что пригласила меня. Знаешь, как их дом называется? — вдруг всплеснул руками Дариус, и когда Эдриан покачал головой, почти выкрикнул: — Нора! Ну ты представляешь? «Я живу в Норе»!

Эдриан рассмеялся — это и вправду было нелепо, — и он продолжил:

— Я знал уже, что у них семеро детей, так что зашел в «Зонко» и к Кемалю за выпечкой — как бы я ни относился к Артуру, не с пустыми же руками к племянникам идти. Так, Эдриан, они накинулись так, будто никогда такого не пробовали! Из рук выхватывали, а ведь они меня первый раз в жизни видят! Никакого стеснения, никакого воспитания… Никакого недоверия к незнакомцу.

Они замолчали, мысленно примеривая ситуацию на своих детей, и синхронно покачали головами.

— Ты бы видел эту Нору. Нелепейшее строение, кособокое и обшарпанное, но это даже не главное. Мебель с помоек, посуда вся разномастная, дети друг за другом обноски донашивают…

Дариус снова замолчал, стараясь взять себя в руки, и Эдриан задумался.

Что такое жить без средств, он отлично знал. Когда нет денег даже на еду, не говоря уже о новых мантиях, — такой была его юность. И всё же он никогда не позволял себе пренебречь внешним видом. Мерлина ради, они были магами и могли не только починить прохудившуюся одежду, но и чарами иллюзии скрыть все несовершенства и «симптомы» бедности. Так делали все… но не Артур и Молли Уизли.

Встреча братьев началась с взаимной неловкости, которую разбавляли невоспитанные дети. Дариусу пришлось серьёзно постараться, чтобы скрыть истинное отношение к происходящему и не выдать себя.

— На контрасте впечатление получилось сильным, — резюмировал он со вздохом. — У меня один сын, да и гостей, считай, не бывает. Но после того, как я видел толпу детей у тебя и в Малфой-мэноре, и все они, независимо от возраста, раз за разом демонстрировали воспитанность… Дети Артура привели меня в ужас.

Критиковать чужих ни разу не виденных детей Эдриан не собирался, конечно, но повода не доверять суждению Дариуса не было, и он попытался представить описываемое… но не смог.

— …Намёки Артур с Молли игнорировали, — рассказывал между тем тот, — в конце концов мне пришлось прямым текстом обозначить намерение поговорить с братом наедине, но даже после этого Молли ни сама не ушла, ни детей не увела — просто кивнула, мол, говори. И пока не пришло время укладывать младших спать, шанс так и не представился.

Но даже после ухода Молли с Джинни и Роном наедине с братом он не остался. Старшие мальчики играли в подрывного дурака в паре футов от них, а младшие близнецы и вовсе каждые пять минут затевали ссору и в унисон звали отца разрешить очередной спор. И всё же Дариусу удалось улучить момент и незаметно бросить отвлекающие чары, а дальше всё было просто.

— Артур со мной вёл себя настороженно, оно и понятно, и я долго сомневался, стоит ли спрашивать прямо, а после пары часов в их доме окончательно удостоверился, что это бессмысленно. Благодаря чарам дети перестали нас видеть и, считая, что взрослых рядом нет, все четверо ринулись на кухню. Таким образом мы с Артуром наконец остались наедине — и он тут же перестал улыбаться, — Дариус жёстко усмехнулся. — Знаешь, он мне никогда не нравился, но он всё же мой брат, у меня не выходило забыть об этом. У Артура такой проблемы не было явно.

Артур Уизли оказался не так прост, как все думали. По правде, думали о нём плохо, и не без причины: восторженность по отношению к магглам, нарочито выставление бедности, нежелание хоть как-то улучшить своё положение если не ради себя, то хотя бы ради оравы детей, и, конечно же, вызывающая отвращение проклятая аура — всё это отталкивало людей, заставляло отворачиваться… и не замечать, каким человеком был Артур. А между тем тот оказался неплохим актёром.

— Он изменился резко и кардинально — будто чары спали. Взгляд стал жёстким, он весь как-то подобрался. — Дариус неприятно усмехнулся и качнул головой: — Если бы не Долохов с его привычкой бить исподтишка, проверяя нашу реакцию, кто знает, беседовали бы мы сейчас с тобой.

— Он напал на тебя? — непритворно изумился Эдриан. — Когда рядом были его дети?!

— Ага. Я действовал на автомате, даже не осознал сразу, что произошло, но долоховская наука не забылась, так что не я оказался во власти брата, а он в моей.

Чары отвлечения внимания действовали, но Дариус понятия не имел, какая защита может стоять на доме, да и Молли могла вернуться с минуты на минуту, так что времени на размышления не было, и он сделал то, чего в глубине души надеялся избежать — заставил брата принять веритасерум.

— Нормально допросить, конечно, не удалось, — вздохнул Дариус, — но главное, мне кажется, я узнал.

Для сыворотки правды самое важное — верно сформулировать вопрос, поэтому когда Дариус спросил, как Артуру удалось его вытащить из Азкабана, тот ответил буквально: «Я этого не делал». Дариус скрипнул зубами и, снова вспомнив, чему учил Долохов, стал задавать чёткие вопросы.

— У Артура нет на Дамблдора влияния, это старик задолжал нашей семье. Артур понятия не имеет о подробностях, и всё же он знал то, что не было известно даже маме: перед смертью отец поделился этим со старшим сыном, но не с женой. Артур был ещё маленьким и далеко не всё понял, но запомнил, что Дамблдор поклялся помогать Уизли, и, когда возникла нужда, решил проверить слова отца и сорвал джекпот.

— Поклялся? — уточнил Эдриан. — В чём именно он клялся?

Дариус развёл руками:

— Не знаю. Артур так и не ответил: то ли сам не знает, то ли я не смог задать правильный вопрос. Главное то, что клятва была дана не Артуру, Дамблдор обязан всем Уизли помогать. Так что для меня это хорошо, конечно, а вот для наших целей бесполезно.

— Не скажи, — задумчиво протянул Эдриан. — Такие клятвы никто не даёт без причины. Выяснить бы делали…

— Я постараюсь, но… Даже не представляю, с чего начинать.

— Свидетелей, что могли бы ответить, вряд ли удастся найти, — понимающе согласился Эдриан. — Дамблдора нам не допросить, так что Артур — единственный источник информации.

— По-хорошему не выйдет, — спокойно кивнул Дариус. — Я подумаю, что можно сделать.

— Только не рискуй, — хмыкнул Эдриан и после молчания спросил: — Так чем закончилась твоя встреча с братом?

— Обливиэйтом, чем же ещё, — усмехнулся тот. — Я стёр всё, что произошло, отменил чары отвлечения внимания, к нам тут же подошли старшие дети, и у Артура больше не было возможности продемонстрировать истинное лицо. Ну и я поспешил откланяться: поблагодарил за помощь, лицемерно поулыбался и откланялся.

Взгляд Дариуса затуманился, и Эдриан коснулся его руки:

— О чём задумался?

— Прости, — будто очнулся тот и неуверенно поделился: — Пусть Артур — паршивая овца в семье, его дети — Уизли. Не знаю как, но мне бы хотелось им… помочь?

14.1.23