Чистокровный спектр (джен)

Дома с детьми Эдриан был счастлив, зато за пределами безопасных стен дела шли плохо. Не лично у него, скорее, у Магической Британии.

После скандального суда над Малфоем ссылаться на Империус стали повсеместно. Визенгамот скрежетал зубами, но ничего не мог поделать: маги являлись подготовленные и говорили «правду» — они действительно подвергались этому заклятию, вот только делалось это не Тёмным Лордом, как внушалось судьям и зрителям, а членами семьи и друзьями. А адвокат никому не позволял задавать правильные вопросы, которые могли бы разоблачить мошенничество его подзащитных. Сначала Гойл, которого допрашивали прямо в зале суда три часа кряду, получил оправдательный вердикт, следом — Крэбб. «Пророк» допечатывал тираж, вставлял беспрецедентное число колдографий в статьи о судах, но читателям этого было мало. Судьи брызгали слюной и потрясали кулаками, грозясь засадить каждого, чья рука запятнана меткой, но многим уже было понятно, что они упустили своё время.

МакНейр просидел в кресле обвиняемого, спелёнатый цепями, почти девять часов. Суд начался в девять утра, однако к официальному окончанию рабочего дня судьи так и не смогли определиться с решением. Эдриан относил в Отдел тайн очередную порцию готовых порт-ключей и, как и в первый раз, с Малфоем, случайно оказался рядом с залом номер десять. И не удержался.

Выглядел Уолден не очень, было видно, что в камерах предварительного задержания его продержали довольно долго, на это недвусмысленно намекал весь его вид — мятая одежда, сальные волосы, да и уже не щетина, а самая настоящая борода не могла появиться внезапно, как, впрочем, и синяки на лице. И всё же сломленным он не выглядел.

МакНейр не скрывал, что убивал, более того, в ответ на ехидный вопрос, не подвергали ли его подчиняющему проклятию, с негодованием ответил, что он взрослый, сильный и умелый маг, а не идиот, хлопающий глазами, так что никому не позволил бы наложить на себя Империус. Судьи было оживились, однако все попытки докопаться до правды и вручить МакНейру путёвку в Азкабан оканчивались провалом. Тот стоял на своём и раз за разом повторял, что не выходил за рамки своих служебных полномочий, применяя убивающее проклятие. «Людей я не убивал никогда!» — громко и чётко говорил Уолден, выпивший уже четвёртую порцию сыворотки правды. Нотт, который собственными глазами видел несколько лет назад, как МакНейр авадит грязнокровку, чем-то помешавшего Лорду, поперхнулся.

Зал шумел, на него никто не обращал внимания, и Эдриан принялся разглядывать бывшего товарища своего отца. Частенько Абраксас Малфой, Джозеф Нотт, Кларенс Флинт и другие маги старой гвардии собирали у себя друзей, в число которых входил и МакНейр, иногда на этих посиделках присутствовал и Тёмный Лорд, ещё позволяющий бывшим сокурсникам называть себя по имени. МакНейр был чуть младше основного костяка, но тоже знавал Лорда ещё в те времена, когда тот был обыкновенным студентом. Детей, конечно, старались держать в отдалении, чтобы не вмешивались во взрослые разговоры, но если те вели себя тихо, их никто не гнал. Впрочем, дети и сами не стремились лезть ко взрослым — не то у них было воспитание, — исключение было лишь одно — Долохов, который всегда находил для них время и уже тогда понемногу начинал учить. Так вот МакНейр близко сошёлся с Джозефом, когда Эдриану было лет семь-восемь, и потому он прекрасно понимал, что Уолден лжёт. В Нотт-мэноре редко бывали гости, тем более дети — после смерти жены Джозеф закрыл дом от посторонних, — и для Эдриана было едва ли не единственным развлечением забираться на окно гостиной с наружной стороны и подслушивать взрослые разговоры отца, самому оставаясь невидимым. И рассказы МакНейра, самого частого гостя, ни разу не оставили его равнодушным. Уолден рос в диких условиях среди степей Шотландии, его клан воевал с соседями три века, и первое убийство он совершил — если не врал, конечно, — в тринадцать лет. Во времена его учёбы в Хогвартсе шла маггловская война, и хотя по возрасту ни отец Эдриана, ни Тёмный Лорд, ни сам МакНейр не подходили, Уолдена некому было остановить, когда он решил присоединиться к войскам и летом сорок третьего сбежал на войну. Про те времена он рассказывать не любил, однако Эдриану врезались в память слова, сказанные как-то вечером после двух бутылок огневиски: «Телами, что я лично лишил жизни, весь Большой зал можно было бы заполнить».

И теперь этот человек утверждает, что никогда не убивал?!

— Сэр, я ликвидатор опасных существ, — как раз в этот момент ответил МакНейр на какой-то вопрос, и Эдриана осенило.

«Да он же магглов и грязнокровок за людей не считает!!!»

Как только судьи объявили перерыв, Эдриан поспешил покинуть зрительскую трибуну. Было противно. Он не мог похвастать чистыми руками, точно знал, что от его руки погибали — те, кто был слишком самонадеян или откровенно глуп, чтобы своевременно обратиться за квалифицированной помощью профессиональных колдомедиков. Эдриан никогда не стремился убивать, однако чистоплюйство не было ему свойственно, и если дело доходило до схватки, бил он всерьёз — Тёмной магией, семейными проклятиями, редкими боевыми чарами — тем, что сложно блокировать или снять, тем, что гарантированно выведет противника из строя. И если чистокровные маги прекрасно понимали опасность подобной магии и принимали меры, то грязнокровки, приходя в себя, когда бой был закончен, порой даже не догадывались о том, что уже стоят одной ногой в могиле. И хотя вины Эдриан не чувствовал, всё же признавал, что лишал жизни людей. Не уважаемых им, не признаваемых равными, но — людей. МакНейр же…

Сплюнув, лорд Нотт сделал мысленную пометку насчёт МакНейра, пообещал себе больше не ходить ни на какие суды и отправился домой.

Однако отстранённость не мешала быть в курсе событий.

МакНейра в итоге отпустили и даже восстановили в должности. В течение следующей недели ещё двенадцать человек было отправлено в Азкабан, и трое выпущено на свободу «за недостаточностью улик». Имена были смутно знакомыми, но не более, — Ближний круг себя исчерпал: тех, кто был на виду, арестовали сразу после исчезновения Лорда, ещё нескольких схватили из-за свидетельских показаний и полученной на допросах информации, но на этом машина правосудия забуксовала.

Эдриан продолжал следовать заведённому ритуалу и не выходил из дома без браслета и запасной палочки, однако страх наконец начал отступать. Он исправно ходил на работу, писал отчёты, хвалил и ругал подчинённых, сотрудничал с Отделом тайн и даже завёл подобие приятельских отношений с Риком Тёрнером, тем самым аврором, с которым случайно разговорился в Атриуме, — по крайней мере, встретившись в Косом переулке, они зашли в «Котёл» и выпили по чашке чая, обсуждая самые банальные вещи. О наступлении зимы Эдриан узнал почти случайно — выхватил взглядом дату, заполняя отчёт. Британия давно лишилась ярких красок осени, лондонская серость кое-где была припорошена снежком уже несколько недель, так что перемены были незаметны для невооруженного глаза. Однако декабрь означал приближение Рождества, и оказавшись дома, Нотт принялся писать списки необходимых покупок. Игрушки, подарки, сладости и просто продукты для праздничного пудинга, жаркого…

Взъерошенная сова приземлилась прямо на готовый список, моментально испортив его когтистыми влажными лапами.

— З-з-зараза! — не удержался от восклицания Эдриан. Сова склонила голову набок, ухнула и вроде бы постаралась аккуратно сойти со свитка. — Давай уже, что там у тебя?

Не ожидая ничего особенного, он отвязал послание и, машинально проверив его на яды, проклятия и порт-ключи, развернул. И выругался про себя. Писал ему не кто иной как Малфой.

Первым порывом было скомкать пергамент и швырнуть в камин не читая, но лорд Нотт не был эмоционально несдержанным человеком, так что это желание он подавил. Сова не спешила улетать, ожидая ответа, и Эдриан сделал над собой усилие. Малфой просил о встрече, расплывчато сообщая, что прошлый разговор по его вине не принёс исчерпывающих ответов, и потому лорд Нотт приглашается субботним вечером на ужин в Малфой-мэнор. Перечитав текст, Эдриан нахмурился. Люциус вполне однозначно дал понять, что ни он сам, ни Нарцисса не имеют ни малейшего желания воспитывать Давину. Более того, сказано это было в таких выражениях, что теперь, даже если они передумали, вернее, одумались, Эдриан сделает всё от него зависящее, но не отдаст малышку, которая уже зовёт его папой, — и о его отношении Малфой наверняка догадывается. Так зачем же он желает видеть Эдриана в своём доме? Минут пять посверлив послание взглядом, прикидывая варианты, лорд Нотт решительно достал чистый пергамент и максимально вежливо послал Малфоя к Мордреду.

— Лети, — приказал он сове, привязав к её лапе свой ответ. — И лучше не возвращайся.

Птица печально ухнула, но безропотно снялась с места.

Ломая голову над мотивами Малфоя, Эдриан переписал испорченный список на новый лист, закончил с делами и вышел к детям. Хотя переезд в новые комнаты ещё не состоялся, мэнор постепенно оживал. Дети всё чаще играли в большой гостиной в центральной части, каким-то образом заставив Лаки добыть огромную шкуру громамонта⁽¹⁾ — короткошёрстая, она тем не менее не пропускала холод каменного пола и была словно идеально создана для того, чтобы трое малышей валялись на ней перед камином. Вот и сейчас Эдриан застал привычную картину: Тео с Эди сидели спинами к огню, греясь, а Давина стояла перед ними и размахивала детской палочкой, выпуская над собой разноцветные искры.

— Колдуете, юная леди?

— Нет, папочка, мы игйаем.

Эдриан давно заметил, что с чувством юмора у Давины явные проблемы — она всегда отвечала предельно серьёзно на любую шутку.

— И во что же вы играете?

— В волсебников! — сообщил Эди и достал свою палочку. — Но у Ди учше поучается. Сийенево, зейёно и кьасно.

— Вот как? — удивился Эдриан. Палочки детям он покупал одновременно, и они не могли отличаться. — А у тебя как?

— Сине, — грустно потупился Эди и в доказательство взмахнул палочкой, которая выплюнула сноп ярко-синих искр.

— Очень красиво, — утешил он и задумался, в чём может быть причина.

— Кьасиво, но… сине.

— Ты не любишь синий цвет?

— Посему? — удивился вопросу Эди. — Пйосто у Ди и Тео кьасно, зейёно, зёйто… а у меня тойько сине.

— Смотли, па! — позвал Теодор и взмахнул палочкой, выдавшей, как и сказал Эди, сразу несколько цветов.

— Может, палочка неисправна?..

Однако ни обмен палочками, ни новые попытки не изменили расстановку сил. Утешив мальчика обещанием разобраться в причинах монохромности, Эдриан повёл всех в столовую на ужин.

Два часа спустя, когда дети слушали очередную «сказку» со страниц «Истории Хогвартса», в гостиной появился Тилли. С письмом. Эдриан упрямо закончил рассказ и только пожелав детям спокойной ночи взял послание.

Малфой повторял приглашение, молча проглотив едва завуалированное оскорбление, и сетовал, что недопонимание может разрушить многолетнюю дружбу. Эдриан рассмеялся, однако второй раз не стал писать отказ: раз Люциусу по какой-то причине настолько захотелось с ним встретиться, что готов притвориться другом, он не отстанет до тех пор, пока не получит согласие. И проще было его дать. Вот только тратить субботний вечер на Малфоев не хотелось — о чём Эдриан прямым текстом и написал, предлагая встречу перенести на будний день.

* * *

Когда Нотт переступил порог портального управления, в приёмной было шумно. Вокруг Коллинза собрались коллеги, жарко что-то обсуждая.

— Доброе утро, — сдержанно поздоровался Эдриан. До начала рабочего дня оставалось время, так что мешать подчинённым общаться он не собирался.

Ответные приветствия прозвучали вразнобой и слегка приглушённо, и он подозрительно притормозил — стало интересно, что транспортники обсуждали и почему замолчали при его появлении.

— Шеф, разговор есть, — оправдывая звание первого среди равных, вперёд выступил Коллинз.

— Слушаю, — настороженно кивнул Нотт, останавливаясь и поворачиваясь к собравшимся.

— Эм… Последние пара лет выдались напряжёнными, а сейчас затишье… Шеф, как насчёт внеочередных отпусков? Все устали, людям надо отдохнуть, расслабиться.

Эдриан с удивлением посмотрел на своего неофициального заместителя, перевёл взгляд на ожидающих его ответа волшебников и улыбнулся. Коллинз был абсолютно прав. Сотрудники портального управления всё это время были на передовой, сотни магов ежедневно приходили к ним с заказами, желая обезопасить себя и своих близких от опасности. Если те же работники каминного центра проводили время в праздности, не слишком утруждаясь подключением пары каминов в неделю, то им частенько приходилось задерживаться и сокращать время обеда, лишь бы хоть немного сократить очередь нуждающихся в их помощи. С исчезновением Лорда исчезла и очередь. Нет, маги по-прежнему активно пользовались порт-ключами, но на пороге управления больше не топтались десятки людей, а стойка регистрации больше не была завалена бланками заказов.

— Отличная идея, мистер Коллинз, — искренне произнёс Эдриан. — Я полностью поддерживаю. Составьте график, — слегка ехидно предложил он, намекая на сложные отношения между инициативой и инициатором, — я с радостью его подпишу.

Маги радостно зашумели, и Эдриан им улыбнулся. Отдых — одно из важнейших условий хорошей работы.

Войдя в кабинет, как и каждое утро последних недель, он подумал о том, что пора перебираться в начальственное кресло, но сегодня мысль не пропала, а получила воплощение: Нотт вызвал домовика и приказал освободить кабинет Бэддока. На столе лежали расчёты, которые он не завершил на прошлой неделе, и Эдриан продолжил с того места, на котором остановился — заниматься любимым делом, которое у тебя отлично получается, было приятно, тем более что Отдел тайн обеспечил его интересными задачами, напрочь лишив рутины.

Когда дверь без стука распахнулась, Эдриан накладывал на пластину будущего порт-ключа тончайшую сеть чар. Появление посторонних сбило концентрацию, палочка дрогнула, и результат сорокаминутной работы был безвозвратно испорчен.

— Загрызи вас мантикора! — прорычал Нотт и только тогда поднял глаза, увидев, кто к нему пожаловал.

— Помешал? — без намёка на раскаянием хмыкнул Грюм и прикрыл дверь за собой, приваливаясь к ней спиной и быстро осматриваясь.

— Да! — рявкнул Эдриан, от злости даже позабыв испугаться. — Что вам надо?

— Поговорить.

Смахнув неудачный образец в мусорную корзину, Эдриан сделал глубокий вдох и заставил себя успокоиться.

— Присаживайтесь, мистер Грюм.

— Постою, — дёрнул щекой тот. — Слышь, Нотт, помощь твоя нужна.

Нижняя челюсть ощутимо пошла вниз, и Эдриан прикусил язык — выглядеть идиотом не хотелось, однако удивление было столь велико, что удержать и не дать челюсти упасть оказалось задачей повышенной сложности.

— Слушаю, — кратко сказал он, не зная, что ещё ответить.

И сам визит Грюма, и его слова были чем-то беспрецедентным, однако Эдриан напомнил себе про взаимоотношения с Отделом тайн и запретил паниковать. Грюм явно пришёл не с частным визитом, но и не с антимагическими наручниками в кармане. Ему что-то нужно, и в интересах самого Нотта заручиться расположением Грозного Глаза и исполнить его просьбу в наилучшем виде.

— Пяток порт-ключей сделаешь? В Мунго. Чтобы срабатывали при угрожающих жизни ранениях, — с несвойственной ему интонацией просительно произнёс Грюм.

Эдриан едва не засмеялся от облегчения.

— Сделаю, — спокойно кивнул он. — Давайте бланк, я подпишу.

— Без бланка, — быстро вставил Грюм и уставился на него единственным глазом.

Протянутая рука Эдриана бессильно упала на стол, брови сошлись над переносицей, а голос похолодел сразу на десяток градусов:

— Что значит «без бланка»?

— То и значит, — оскалился Грюм. — Мне лишние бумажки не нужны…

— А мне — нужны, — отрезал Нотт. Поза Грюма стала угрожающей, он как-то совершенно незаметно глазу перетёк из нарочито расслабленного опирания на дверь в боевую стойку, и Эдриан счёл за благо сбавить тон: — Мистер Грюм, давайте начистоту. Пойди я вам навстречу, вы первый же и обвинили бы меня в нарушении правил. Мол, на сторону работаю, врагам помогаю… А потом бы кинулись на меня, как голодный акромантул, да раздевать бы принялись.

Грюм вытаращил глаз.

— Рехнулся?! С чего бы мне тебя раздевать?!

— А чтобы руки осмотреть, — ехидно улыбнулся Эдриан без намёка на веселье. — Мне не нужны эти проблемы. Никаких нарушений правил с моей стороны не будет. Если Аврорату нужна помощь — мои двери открыты. Несите официальный запрос, я его удовлетворю вне очереди. Но без подписанного начальником Аврората бланка — дверь закроете с обратной стороны.

Грюм молчал и не двигался с места. Пожевав губу и повращав своим волшебным глазом на протяжении минуты, он вздохнул, шагнул к столу, схватил стул и, повернув его сидением к себе, оседлал, сложив ладони на спинке.

— Слышь, Нотт, ты вроде нормальный мужик…

Эдриан закатил глаза.

— Комплименты не помогут, мистер Грюм.

— Да я не про то, — махнул рукой тот, и Эдриан уже в который раз едва удержал на лице бесстрастное выражение, потому что смущение в исполнении злющего аврора смотрелось дико. — Времена сам знаешь какие. Никому верить нельзя. Постоянная бдительность! Тебе я могу верить?

— Не стоит, — качнул головой Эдриан, — времена, как вы сами правильно заметили, не располагают к излишней доверчивости.

— Вот! — воздел Грюм палец. — Ты понимаешь меня. В общем, слышал про Орден Феникса?

— Все слышали, — фыркнул Нотт.

— Помочь им надо…

— Не надо, — перебил он, разозлившись. — Идиоты сами лезут под палочки, вот пусть сами и разбираются с последствиями! Мы с вами чистокровные маги и прекрасно понимаем, за какой конец держать волшебную палочку, а этот ваш орден — чистая подстава. Выпускают магглов против Пожирателей, те, играясь, палят по ним фамильными чарами, а через неделю оказываются убийцами, потому что магглы даже не соображают, что Тёмная магия всегда имеет последствия! И не надо мне втирать про борьбу с силами зла! — не дал он Грюму вмешаться. — Они ничем не лучше Пожирателей смерти: тоже творят, что пожелают, и сбегают при появлении авроров, вся разница только в том, что Пожиратели понимают, что делают, а прекраснодушные идиоты просто лезут в герои. Для борьбы с беззаконием есть Аврорат, и неважно, как я отношусь к сторонам этого конфликта, все любители острых ощущений могут не рассчитывать на моё содействие. Есть закон, мистер Грюм, и он один для всех.

— Значит, не поможешь, — констатировал Грюм.

— Я не могу рисковать своей репутацией, сэр. У меня дети, и их будущее полностью зависит от меня.

— Не боишься ссориться со мной?

Эдриан боялся и корил себя за длинный язык, но отступать не планировал.

— А я с вами не ссорюсь, — пожал он плечами. — Напротив, вы же аврор, вы должны радоваться, что имеете честь работать со столь порядочным человеком, как я.

Грюм расхохотался.

— Уел, — с отвратительной улыбкой, годной лишь на то, чтобы пугать мирных жителей, сказал он, поднимаясь. — Мне нравится твоя принципиальность, Нотт. Бланк я достану. Придётся повозиться, конечно, но достану. Тогда — сделаешь?

— С официальным бланком за подписью начальника Аврората хоть Гриндевальду порт-ключ из Нурменгарда обеспечу, — ответно ухмыльнулся Эдриан и ошарашенно замер, глядя на протянутую для рукопожатия ладонь Грозного Глаза.

28.10.2020

1) Громамонт или сносорог (ⅩⅩⅩⅩ) — крупный серый африканский зверь, похожий на большого носорога с необыкновенным голосом, напоминающим вой кита. Толстая шкура непроницаема для большинства чар и заклятий. На носу — большой, острый рог, над которым находятся мешки со взрывающейся жидкостью.

Вернуться к тексту