Чистокровный спектр (джен)

В сердце будто замораживающими чарами попали. И это было благом — ничего не чувствовать. Сбросив мантию, даже не замечая, что та упала мимо стула прямо на пол, Эдриан на миг зажмурился, стиснув зубы, а затем решительно кивнул собственным мыслям и вызвал домовика.

За прошедшие месяцы его спальня стала их спальней, Нарцисса была будто всюду: заколка для волос на прикроватной тумбочке и книга, раскрытая на середине, которую она читала в постели, когда приходилось ждать задерживающегося Эдриана, духи на комоде и всякие женские мелочи в нём. И её запах…

— Смени бельё, — приказал он бесшумно материализовавшемуся перед ним эльфу и прошёл в ванную комнату.

На полочке у раковины стояли какие-то флаконы — он без колебаний их уничтожил простым Эванеско, но с воспоминаниями так просто было не разделаться. Чугунный монстр, как звала ванну Нарцисса, был заменён на современную и подходящую для такой женщины белоснежную просторную керамическую чашу, где было так приятно нежиться в пене вдвоём. Её тоже хотелось уничтожить, но это было глупо, и Эдриан сдержал порыв — сегодня он уже уничтожил приносящие столько радости отношения, хватит разрушений на один день.

Когда Эдриан принял душ и вернулся в комнату, оказалось, что умница Лаки не только перестелил кровать, но и вещи Нарциссы убрал, а заодно и проветрил комнату. Теперь внутри ничем не пахло, а взгляд не натыкался на провоцирующие воспоминания предметы. Горько улыбнувшись, Эдриан призвал флакон зелья сна без сновидений и, запретив себе сожалеть, лёг спать, гоня прочь мысли о совершённой ошибке. Он поступил правильно, а что теперь больно, как от пыточного проклятия, что ж, правильные вещи нередко сложны и болезненны.

* * *

Благодаря зелью Эдриан отлично выспался, но на настроении это, по понятным причинам, не сказалось. Как ни старался он сделать вид, что всё в порядке, дети заметили, что он расстроен, и, как это свойственно детям, приняли всё на свой счёт — пришлось лучше стараться и убеждать, что они не виноваты, и вообще всё хорошо.

— Всё в порядке, честное слово, — натужно улыбнулся он, сажая Давину на колени и поочерёдно растрёпывая причёски мальчиков. — Но у взрослых очень много дел, и некоторые из них идут не совсем так, как хотелось бы. Потому и настроение иногда падает. Но это нестрашно, я буду в порядке, обещаю. Вы, главное, сами не давайте повода для расстройства, — шутливо пригрозил он им пальцем.

Зная, что он всегда честен с ними, дети поверили, а Эдриан, подавив вздох, дал себе зарок лучше справляться. Потому что, ну ведь правда, неудача на личном фронте — так себе причина впадать в меланхолию, когда столько дел требует его внимания и полной сосредоточенности. В итоге в Министерство он переместился после окклюменационных упражнений почти спокойным.

Отринув личное, Эдриан сообразил, что не получил ответ от Скамандера, и нахмурился. Игнорировать подобное послание старик не стал бы, притворяться, будто не понимает, о чём идёт речь, тоже — сам же усиленно намекал, чтобы Эдриан начал копать прошлое, а значит, был заинтересован в том, чтобы и докопался. И всё же… Успокоив себя мыслью, что всего через пару часов они встретятся в зале суда и он сможет получить если не ответы на все вопросы, то хотя бы подтверждение своей правоты, Нотт наконец приступил к работе.

Незадолго до полудня написал Люциус, прося о срочной встрече. До начала судебного заседания оставалось всего двадцать пять минут, и было понятно, что очередное рассмотрение затянется… Но Малфой не стал бы писать «срочно», не будь дело действительно срочным.

«Не смогу переместиться к тебе — Визенгамот ждёт. Если до полудня успеваешь — приходи сам».

Отправив сообщение, он тут же об этом пожалел: о его дружбе с Малфоем в магическом мире много кто знал, Эдриан никогда этого не скрывал. И всё же афишировать близкие отношения, встречаясь посреди Министерства, тем более с учётом того, что он подозревал у себя в отделе шпиона Дамблдора, было, пожалуй, чересчур опрометчиво. Но другого варианта не было. В конце концов, Люциус всё это понимал не хуже него самого, и если дело терпит, сам предпочтёт избежать посещения портального управления.

Однако через десять минут селектор заработал, и миссис Солански доложила о визите мистера Малфоя.

— Пригласите, — велел Эдриан, непроизвольно начав переживать о причинах визита друга.

— Прости за срочность, — без приветствий начал Люциус, входя и закрывая дверь. — Нужны два порт-ключа — на троих человек с учётом двух детей и на двух подростков.

Эдриан бросил взгляд на часы и кивнул, решительно сдвигая в сторону то, чем занимался:

— Давай координаты. Что случилось-то?

— Джагсоны, — поморщился он. — Та ещё семейка, как выяснилось.

Эдриан выразительно поднял бровь, но спрашивать ничего не стал, сосредоточившись на расчётах, однако когда те были завершены и он перешёл к зачарованию пластин, Малфой без понуканий принялся рассказывать.

Лишившись мужа, миссис Джагсон окунулась в своё горе, игнорируя тот простой факт, что её детям, потерявшим отца, нужна её поддержка. А когда наконец взяла себя в руки и удосужилась обратить внимание на дочерей, с удивлением поняла, что без неё всё не рухнуло, и юный сын, слишком рано ставший главой семьи, вполне со всем справляется. Тот и вправду справлялся — без постоянного давления, без нелестных сравнений, без критики, зато зная, что о сёстрах больше некому позаботиться, Соломон взял всё на себя, заменив девочкам обоих родителей. Но вот когда Джагсоны лишились и его, некому стало заботиться о семье, и отвыкшая от ответственности миссис Джагсон совершенно растерялась.

— Я не знал их раньше, но то, как она мне обрадовалась, сразу насторожило. Внешне они вполне благополучны, поэтому я настраивался на борьбу — всё-таки единственного сына, главу семьи лишаем шанса выйти на свободу, тем самым обрекая на смерть. Я был готов уговаривать, сулить золотые горы, да Мордред побери, отбиваться от разъярённой ведьмы! А миссис Джагсон даже не притворилась расстроенной, она обрадовалась! — морщился Люциус, пока Эдриан создавал порт-ключи. — Эта гордая идиотка вместо того, чтобы прогнуться и попросить помощи у семьи или друзей, всё это время одалживалась у гоблинов! — Эдриан поперхнулся и вскинул на него глаза. — Вот-вот. Я не знаю, чем она думала и на что рассчитывала, но у неё мало того, что долг огромный, ей хватило дурости сказать гоблинам, что ничего отдавать она не собирается.

— Она в здравом уме вообще? — не сдержался он, откладывая первый готовый порт-ключ.

— Сильно сомневаюсь, что у неё вообще есть ум, — проворчал Малфой. — Я, как ты понимаешь, не торопился расставаться с деньгами, в конце концов, Джагсон ещё не выполнил свою часть сделки. Прощупывал почву, торговался, обдумывал формулировку соглашения… Но сегодня мать Сола связалась со мной через камин и потребовала спасти её. Буквально так и сказала. Собственно, сегодня я и узнал про долги — она притворялась благополучной и выторговывала большую сумму, но, как я теперь понимаю, не для того, чтобы расплатиться с гоблинами, а чтобы сбежать.

— И она на полном серьёзе думает, что в Азии гоблины её не достанут?

— Это уже будет не наша проблема, — жёстко усмехнулся Люциус. Эдриан нахмурился, и он покачал головой: — Не смотри на меня так. Я никого обманывать не собирался, был готов раскошелиться и обеспечить девочкам достойное существование, приданое… Их мать решила иначе. Это её выбор.

— Джагсон просил не о том, чтобы мы предоставили его семью самим себе.

— Я забочусь о его семье, — упрямо набычился Люциус. — Прямо сейчас мы с тобой спасаем его мать от гоблинской расправы. Мне нужно тебе напоминать, как зеленошкурые поступают с теми, кто отказывается им платить?

Эдриан поморщился, но спорить не стал. Фактически в данный момент они действительно спасали жизнь миссис Джагсон. И всё же…

— Я согласился помочь ей исчезнуть, она сама сказала, что сочтёт это исполнением договорённости с её сыном.

— Но?.. — уловил незавершённость Эдриан.

Люциус вздохнул и повторил то, что уже недавно говорил:

— Но ты плохо на меня влияешь. Второй порт-ключ позволит девочкам вернуться, если они поймут, что не желают оставаться с матерью. Она же забрала их из Хогвартса и, что-то мне подсказывает, не позаботилась о том, чтобы устроить их в другую магическую школу. Если сёстры Джагсона не в мать пошли, они поймут, что им лучше вернуться. И тогда я обеспечу им и достойное существование, и приданое. Но им, Эд, а не миссис Джагсон. Эта женщин не вызывает во мне ни намёка на желание помогать, лишь брезгливость.

Широко улыбнувшись, Эдриан молча закончил работу и, вручая порт-ключи другу, заключил:

— Отлично я влияю на тебя, Малфой, впору возгордиться собой. А теперь мне пора бежать. Если ничего не случится, вечером увидимся — я зайду, чтобы поговорить с Ракплугом, если ты не возражаешь.

— Разумеется. Спасибо, Эд.

До полудня оставалось четыре минуты, поэтому он тоже поднялся из-за стола и призвал лиловую мантию.

— Идём, я уже опаздываю.

— Как там продвигается дело выведения на чистую воду всех нечестных на руку авроров? — без особого интереса спросил Люциус на ходу, подстраиваясь под быстрый шаг друга.

— Продвигается, — пожал плечами Эдриан. — Во всём великолепии ситуацию Амелия не показывает — мне кажется, она опасалась, что масштабность проблемы вынудит Визенгамот отступить. Так что мы все узнаём о новых делах по мере необходимости, когда арестованных заводят в зал суда. Но тенденция намекает, что с рядовыми исполнителями почти покончено. Так, я вниз, увидимся.

— Удачи! — в спину бросил Малфой прямо перед тем, как двери лифта закрылись.

Не опоздал Эдриан исключительно потому, что на входе в зал номер десять образовался затор. Причину узнать у него не получилось, спорщики успели замолчать и войти внутрь, однако закрыть дверь секретарь не успел — увидел стремительно шагающего Нотта и придержал створку. В итоге к своему креслу Эдриан подошёл слегка запыхавшись, но хотя бы не привлёк внимание опозданием.

— Не слышал, о чём спорили либералы? — поинтересовался Боул, полирующий палочку бархатной тряпкой. — Что-то у них произошло, неприятно быть не в курсе.

— Без понятия, — искренне качнул он головой и замолчал — секретарь поднялся на трибуну и откашлялся.

— Прежде, чем огласить повестку, — подрагивающим голосом начал Арчер, — я должен оповестить уважаемый Визенгамот об изменении в составе. Лорд Тесей Скамандер скончался…

В зале тут же поднялся шум, и секретарь замолчал.

Эдриан смотрел прямо перед собой, игнорируя звучащие со всех сторон вопросы.

Не показалось.

Всего пару дней назад он беседовал со стариком и обратил внимание на его потухший взгляд; заметил, что тот будто прощается, но не придал этому должного значения. Наверное, письмо пришло уже после смерти лорда — но разве мог он предположить подобное? Сколько было Скамандеру? За восемьдесят, судя по тому, что тот родился в конце прошлого века, — совсем не преклонный возраст… Полгода назад, в ноябре, Тесей произвёл впечатление полного сил мага и был таким. Так какова вероятность, что он так резко сдал?..

С другой стороны, Эдриан помнил Кассиопею и её внезапные проблемы с сердцем. Ритуалы, конечно, могли сказаться, но… Лорд Кларенс, например, тоже не вышивкой занимался по жизни, а фору многим мог дать. Да Мерлина ради, стоило только посмотреть на Дамблдора, в данный момент изображающего приличествующую ситуации скорбь, и возникал закономерный вопрос: почему маги умирают молодыми? Для волшебника, тем более сильного, тем более лорда, восемь десятков — это рассвет сил, а не старость, а между тем…

Лорд Кларенс никогда не лез в политику — быть может, дело в этом? Но Скамандер же тоже не лез… Только Дамблдору по молодости перешёл дорожку.

Взгляд Эдриана заскользил по залу. Седина, морщины — это были не показатели возраста. Да, в большинстве своём среди судей были пожилые маги, самые опытные, мудрые и сильные, самые достойные представители своих семей, однако средний возраст значительно упал. Когда-то в этом самом зале столетних магов пренебрежительно звали «мальчишками» — двухсот- и даже трёхсотлетние судьи чурались выказывать уважение «юнцам». Теперь же всего несколько членов суда перешагнули вековой рубеж.

И это навевало определённые подозрения.

После шаблонных слов соболезнований на трибуну поднялась Амелия, и Визенгамот наконец перешёл к делу. Эдриан не прислушивался, однако случайно заметил напряжённость Боула и, незаметно для других подав знак, пантомимой спросил, что случилось. Тот явно засомневался, огляделся, вздохнул и беззвучно проартикулировал:

— Секунду.

Глядя на то, как Карсон что-то строчит на куске трансфигурированного пергамента, Эдриан пытался понять, что того могло задеть, однако сидящий в кресле с цепями мужчина не казался знакомым. В серой робе арестованного, с опущенной головой — опознать его было едва ли возможно, а имя, специально проверенное по повестке, ни о чём не сказало.

— Эд!

В наспех нацарапанной записке, переданной Боулом, был простой ответ.

Аврор Пайк, чьё дело в данный момент зачитывалось, был тем самым человеком, кто арестовал Мальсибера. И это означало, что пересмотр дел Пожирателей смерти намного ближе, чем они полагали.

Пайк обвинялся в превышении должностных полномочий, фальсификации улик, жестоком обращении с арестованными, взяточничестве… Амелия зачитывала обвинения с горящими яростью глазами, потребовав максимальный срок — двадцать пять лет Азкабана. В другой ситуации многие сочли бы это чересчур строгим наказанием, если не сказать жестоким, но крыло консерваторов единогласно проголосовало именно за максимум: когда наконец дело дойдёт до пересмотра, осуждённый на четверть века аврор пригодится им в качестве аргумента, подтверждающего несправедливость обвинения Мальсибера.

После Пайка было ещё четыре дела, но обвиняемых никто из них лично не знал, а потому в перечисление прегрешений не вслушивались, привычно доверяя суждениям леди Боунс и поддерживая её выбор.

— Люциан в Малфой-мэноре? — негромко спросил Эдриан, когда заседание завершилось и судьи стали вставать. — Задержись, когда придёшь за ним, надо поболтать.

— Нет, сегодня дома. Но я зайду, — просто ответил Карсон и первым спустился на нижний ряд, двинувшись к выходу.

Эдриан же чуть притормозил, почувствовав на себе взгляд и безошибочно определив источник — Принца.

— Со мной не желаешь поболтать? — спросил тот, пропуская мимо судей.

— Здесь? Дел много, сегодня у меня не получится вырваться…

— Пойдём, провожу тебя до места, где ты ежедневно гробишь свой потенциал, — хмыкнул Принц и приглашающе мотнул головой на выход.

Зал суда они покидали в числе последних, но начинать разговор Принц не спешил. И лишь в коридоре, тоже пропустив вперёд коллег, наконец соблаговолил озвучить причину общительности:

— Что знаешь о кончине Скамандера?

Эдриан опешил.

— Ничего? — вопросительно ответил он.

— А должен был бы знать, — веско осадил Принц и, взмахом руки установив купол тишины, жёстко припечатал: — Ты его убил, лорд Нотт.

24.10.22