Чистокровный спектр (джен)

Второе письмо Рите Эдриан написал сразу после того, как проводил Бэддока в его новый кабинет и велел миссис Салански перераспределить работу с учётом появления нового сотрудника. Раньше он о таких вещах не задумывался, подобными вопросами занимался Люциус и отлично справлялся, но теперь, в свете его отношений — точнее их полного отсутствия — с Ритой, нужно было самому что-то предпринять.

Контролировать журналистку у него не получилось бы, на такое Эдриан и не замахивался, но заручиться расположением Скитер — не Риты — было необходимо, а потому стоило приложить старания и придумать, как можно договориться.

Рита снова пригласила к себе и снова встречала гостя сидя на диване, замотавшись в плед, но выглядела немного лучше. А узнав, что Эдриан принёс ей эксклюзив, заметно оживилась.

— Когда поднимется волна, я не знаю, — честно сказал он, рассказав о пересмотре дела Бэддока и о его возвращении в портальное управление, — но она будет однозначно, и…

— И удачная подача информации сможет придать ей верное направление и уберечь вас от брызг.

— Это тоже, но меня сейчас больше волнует пересмотр. Не обо всём общественности нужно знать прямо сейчас. Или вообще не обо всём.

— Я понимаю. И… Эдриан, я на вашей стороне, правда. Но писать под диктовку не буду.

— Об этом я и не прошу, — мягко улыбнулся он.

— Тогда о чём просите? — Губы Риты округлились в удивлённом «о».

— Давайте начистоту? — Как всегда, Нотт был честен. — То, что я вам рассказываю, это даже не попытка вас… подкупить, не взятка. Я ведь не требую вообще выбросить черновики статей про ход пересмотра. Это всё равно станет сенсацией, причём именно вы, мисс Скитер, эти сенсации будете публиковать — более полной, чем у вас благодаря вашим талантам и моим сведениям, информации о происходящем ни у кого не будет. То есть вы можете опубликовать две условные скандальные статьи сейчас и ждать у моря погоды, или можете публиковать то, что я вам сливаю, постепенно, а потом, когда это не будет угрозой для моих планов, всё равно опубликовать те две условные статьи. Вы ничего не теряете, если пойдёте мне навстречу, а приобрести можете многое.

— Знаете, лорд Нотт, я вами восхищаюсь, — вдруг произнесла она, чуть улыбнувшись. — Вы легко могли заручиться моим согласием банальнейшим шантажом. Или, если бы я заартачилась, просто рассказать мой секрет — это поставило бы крест на моей карьере журналистки. Или даже просто рассказать, кто скрывается под псевдонимом «Рита Стикер» — я нажила уйму врагов своими статьями, так что вам не пришлось бы марать руки. Про то, что от меня легко избавиться радикальным способом, вовсе не говорю. Но вы ведь даже не подумали о таких вариантах. Я права? Конечно я права! — сама себе ответила Рита и покачала головой. — Я напишу про Бэддока и постараюсь отсрочить начало скандала с пересмотром, а если кто-то попытается меня опередить — предупрежу вас перед тем, как отправлю свои статьи в печать.

— Это будет прекрасно, — только и сказал Эдриан.

— Это правда, что Блэку дали несколько пожизненных?

— Да. Могу я спросить, откуда вы узнали?

Рита прикусила губу, задумавшись, что может сказать, но в конце концов дёрнула щекой и просто призналась:

— Подслушала разговор судей в коридоре. Вы же знаете, как я добываю сведения.

— Я не об этом. От судей — это как раз понятно. А вот если кто-то другой будет обсуждать что-то, связанное с пересмотром, это уже совершенно иное дело.

— А, вы об этом… Нет, ничего такого не слышала пока… Эдриан, скажите, а ранение Грозного Глаза — это тоже тайна?

— Вы и об этом знаете? — удивился он.

— К сожалению, не знаю, — поскучнела Рита. — Авроры болтали, что Грюма кто-то здорово порезал, и грозились найти и наказать виновного. Но информации нет совсем. Я провела в Аврорате несколько дней, но даже не смогла узнать, удалось ли им это.

— Им не удалось, но это потому, что виновный был наказан сразу на месте.

Немного подумав, Эдриан рассказал, как всё было, но попросил Риту не вдаваться в детали, чтобы не упоминать причину нападения на судей и пересмотр вообще, и она согласилась, пообещав показать черновик статьи до передачи в печать.

…Расстались они полностью довольными, договорившись «держать в курсе» и не вставлять друг другу палочку в рунный круг.

* * *

Статья о Бэддоке вышла через день и наделала шума, однако Рита смогла так подать информацию, что про пересмотр дел осуждённых едва ли кто-то подумал вообще. Просто невиновный человек, отсидев два года за продиктованную страхом за родных ошибку, был амнистирован и вернулся на работу. Акцент в статье был сделан на самого Эрвина, а не на метку и всё с ней связано, Рита писала о том, как хорошо он справлялся с работой, сколько людей было спасено благодаря отличной работе всего портального управления, и как было бы несправедливо и низко со стороны общественности осуждать сполна расплатившегося по всем счетам Бэддока.

Эдриан был доволен тем, как всё сложилось, потому что после статьи косящиеся на закрытую дверь ранее пустовавшего кабинета сотрудники портального управления не решились ничего требовать, а сам Эдриан подготовился к разговору и спокойно, но главное, твёрдо подтвердил право Бэддока работать. Без пафосных фраз про справедливость не обошлось, да и шепотки за спиной не стихли, но как минимум открытого сопротивления удалось избежать. Коллинз попытался было продолжить спор за закрытыми дверями, но с заместителем Эдриан не церемонился и прямо заявил, что как пространственник Эрвин даст фору любому коллеге, собственно, потому и был начальником, а что до Азкабана — от ошибок никто не застрахован, а расплачиваться за них всю жизнь — это слишком уж жестоко.

* * *

Так и продолжая игнорировать пересмотр по делу Долохова, Эдриан в спокойном режиме занимался делами и планировал провести вечер с Файверли, когда на пороге его кабинета появился Маркус и с порога заявил:

— Лорд Нотт, Ник просит вас о встрече. Здрасти.

— Здравствуй. Что-то случилось? Ник ведь знает, что просто так покидать школу нельзя, а я не могу прийти к нему в Хогвартс.

— Ему миссис Дюк написала и… — Марк полез за блокнотом и через несколько секунд положил тот раскрытым на нужной странице перед Эдрианом. — Вот. Ник не знает, что отвечать.

То, чего они давно ждали, наконец случилось — Катриона Дюк решила откупиться от ненужного сына.

Ник скопировал письмо, и Эдриан перечитал его дважды, прежде чем поднять взгляд на терпеливо молчащего Маркуса.

— Ник определился, чего хочет?

— Нет, — качнул головой тот и нахмурился. — Я считаю, что к Мордреду такую мать!

— Я бы согласился с тобой, если бы не одно «но».

— Какое? — настороженно уточнил Маркус, переступая с ноги на ногу.

— Ник — ребёнок. Любое принятое им сейчас решение может годы спустя оказаться неверным. Мы ведь понятия не имеем, как жизнь повернётся. Я не могу советовать как раз потому, что вариантов будущего множество, и правильное в одном случае, при другом развитии событий решение может оказаться ошибочным. Будь Ник совершеннолетним парнем с чёткими перспективами — тогда да, «К Мордреду такую мать» было бы единственно-правильным ответом…

— Ник не хочет её шантажировать или что-то такое, — перебил Маркус. — А она не хочет тянуть. Лорд Нотт, мы с Ником подумали, что если он не даст ответ, она может… Ну, заткнуть его, понимаете?

— Понимаю, — задумчиво глядя на мальчика, протянул Эдриан. То, что дети вообще думают о таком, расстраивало, хотя и показывало, что они развиты не по годам. — Но это было бы справедливо, будь Ник взрослым. Детей не принимают всерьёз, Марк, это общая ошибка для всех взрослых людей. Миссис Дюк сейчас опасается, скорее, что её законнорождённый сын узнает правду, чем скандала. Да и Ник в безопасности в Хогвартсе. Уж что-что, а помогать кому-то избавиться от школьника — на такое никто не пойдёт.

— Мистер МакНейр сказал, что надо соглашаться. Вытрясти из неё побольше и завести Нику хранилище в Гринготтсе. Так-то мистер МакНейр его накормит-напоит и работу найдёт потом, а про взрослую жизнь надо думать будет самому.

— Справедливо… Вот что, Марк. Я поговорю с Уолденом, пусть Ник подождёт пока с решением.

— Хорошо. Мы так и думали. Спасибо.

— Да не за что, друг мой. В остальном у Ника всё в порядке?

— Да, всё хорошо. Он нормально учится и подружился с Уизли. Тот, кстати, уже написал родителям, что остаётся на Рождество в школе, а сам собирается сбежать и познакомиться с дядей и бабушкой.

Удержать отвисающую челюсть удалось с трудом. Эдриан представил себя на месте Уизли и почувствовал во рту горечь.

— Марк… То, что я сейчас скажу, должно остаться между нами.

— Л-ладно, — опешил тот.

— Если Эди, Давина или Тео захотят провернуть что-то подобное — ты должен мне сказать.

Марк улыбнулся и немного снисходительно кивнул:

— Лорд Нотт, это я могу что-то такое выкинуть, потому что отец с мамой могут запрещать просто так, без объяснений. А от вас скрывать что-то никто из нас не захочет, с вами можно быть честным, вы объясняете, почему что-то нельзя или не надо делать. Но я присмотрю за мелкими, если что, обещаю! Не волнуйтесь.

— Спасибо, друг мой. Они что-нибудь говорили про маггловские кафе?

На лице Маркуса расцвела заговорщическая улыбка.

— Давине и Тео всё очень понравилось, они не ожидали, что у магглов могут быть такие вкусности и вообще столько интересного, а Эди понравилась ваша подруга.

— Вот как. — Эдриан и сам не ожидал, но почему-то смутился. — Что ж, это прекрасно.

Он видел, конечно, что дети с Файверли неплохо поладили, не подружились, для этого было слишком рано, но общаются с удовольствием и ждут новых встреч, однако полагал, что дети слишком маленькие, чтобы разгадать их манёвры и догадаться об истинной причине воскресных прогулок. Эди догадался и… одобрил? Если так, то это по-настоящему хорошие новости!

* * *

После слов Маркуса Эдриан пребывала в наилучшем расположении духа, и все дела спорились. Так что когда час спустя на пороге показался хмурый Малфой, он лишь улыбнулся.

— Здравствуй, друг мой. Чего хмурый?

— Привет. Ты «Пророк» читаешь? Или считаешь, что у меня не может быть поводов для недовольства?

— Читаю, но не представляю, что именно тебя расстроило.

— Статья о Бэддоке — для начала.

— О, ты зря так. В статье отлично расставлены акценты. На Эрвина волком смотрели, а после статьи народ немного расслабился…

— Эд, — резко перебил Малфой и вперил в него недовольный взгляд. — Мы вроде чётко решили, что нам не пойдёт на пользу освещение в прессе ситуации с пересмотром.

— Так и было.

— Тогда что изменилось и почему я не в курсе?

Эдриан вздохнул. От отличного настроения осталось мало.

— Люц, нам не на пользу будет, если маги узнают о том, что у Пожирателей смерти появился шанс выйти на свободу. Именно поэтому чьё-то давление на Каффа, благодаря чему «Пророк» отмалчивается, нам на руку. Однако ты ведь лучше меня знаешь Риту, она умеет раскапывать сенсации. Намёков в прессе уже было более чем достаточно, чтобы я понял, что пора вмешиваться. Лично мне совершенно не надо, чтобы меня караулили в Атриуме и бросались обвинениями или вовсе проклятиями за то, что я потенциально могу кого-то отпустить на свободу. Из-за Ли на нас уже пытались напасть, спасибо Аластору, что прикрыл, а то неизвестно, сколько трупов бы уносили из коридора перед залом суда. И обрати внимание, Ли повторно осудили и приговор оказался ещё суровее, да только нападающему было не до деталей. Я, конечно, мог бы во всех красках это пересказать и давить на сознательность, да только с чего бы Рите идти мне навстречу? Да ещё и в ущерб своей карьере? Так что я счёл правильным договориться.

— О чём?

Голос прозвучал хрипло, они оба это заметили, но Люциус притворился, будто ничего особенного не произошло, и Эдриан не стал давить.

— О взаимовыгодном сотрудничестве. Рита пока не печатает о пересмотре, а я подкидываю ей темы для статей.

— Что-то я не понял. Бэддок ведь один из нас. И его выпустили.

— Люц, сразу после ареста все знали, что Эрвин ни в чём не участвовал и просто выполнял свою работу. О детях и беременной жене тоже все знали. Рита именно про это и написала. Что под общую гребёнку осудили несчастного запуганного отца. Ты вообще статью читал?

Малфой что-то проворчал, но вроде успокоился.

— Кстати, хорошо, что зашёл. У меня тут вопрос возник как раз по пересмотру, хотел уточнить. Не в курсе, почему ДМП легилименцию не применяет?

— Ты же на отсутствии легилимента всю легенду Рабастана построил! — изумился Люциус.

Эдриан поморщился.

— Менталиста в Министерстве нет, а сказать «Легилименс!» любой дурак с палочкой может.

— А, ты об этом… Ну так дураку щедро заплатили, чтобы не оспаривал слова Пожирателей. — Эдриан растерянно моргнул, и Малфой рассмеялся. — Ну ты даёшь! Об этом я в первую очередь подумал. Вакансия была открыта несколько лет, работу выполняли посредственности. Все знали, что человек им нужен, ну вот я и подсуетился. Место заняла совершенная бездарность, однако, как ты верно сказал, сказать «Легилименс!» любой в состоянии. ДМП в курсе, что платит не мастеру, но в отсутствии альтернатив не выгоняет. Ну а нам это на руку, так что…

— Да, это многое объясняет… Я голову ломал, почему Амелия так легко принимает на веру показания, теперь ясно.

— Я узнал насчёт Поттера. — Эдриан заинтересованно кивнул. — Пришлось на Снейпа надавить и потратить больше часа на подбор формулировок, при которых он в обход обета сможет ответить, а потом ещё и аппарировать с ним по стране, потому что, как ты понимаешь, адрес семьи Дурслей — это опекуны мальчишки — назвать он, разумеется, не мог. Но Поттера я нашёл.

— Так.

Люциус замолчал и потёр лицо.

— Дамблдор тот ещё мудак, — после паузы вздохнул Малфой и, попросив налить чего-нибудь покрепче, приступил к рассказу.

Родная сестра Лили Эванс, Петунья, выросла с не проходящим чувством зависти к сестре. Не потому, что та волшебница, напротив, это Петунья считала уродством и чем-то ужасным, а к банальностям вроде внешности, любви родителей и подобному.

— Она обычная. Серая, блеклая, скучная, — Люциус пригубил коньяк и развёл руками. — С Лили Поттер не сравнить.

Младшую дочь Эвансы баловали, старшую растили не то чтобы прямо в строгости, но не забывали напомнить, кто в семье любимица. Вряд ли, конечно, это было осознанно, но Петунья ощущала всё именно так. Когда у Лили начались стихийные выбросы, Петунья ужасно пугалась каждый раз, но — снова — не самой магии, благо что ничего ужасного обычная грязнокровка не могла сотворить в силу ограниченных силёнок, — а того, что кто-то узнает о ненормальности сестры и с ней что-то сделают. Откуда такие мысли появились у девочки, можно было лишь гадать, но факт остался фактом — магии Петунья жутко боялась.

А Лили, словно в издёвку, постоянно демонстрировала сестре свои особенности, причём даже не всегда магические.

— Я смотрел воспоминания, — делился Люциус, — и минимум половина случаев не имела отношения к магии вообще, Лили откровенно дразнила сестру, я бы даже сказал, издевалась над ней. Сорвёт цветок, спрячет, а потом посреди толпы магглов достаёт и говорит, что наколдовала только что у всех на глазах. И смеётся над испугом сестры. Но дальше ещё интереснее.

Лили познакомилась со Снейпом и уверилась в своей уникальности. И они стали вместе издеваться над Петуньей. Так что когда Лили получила письмо из школы, Петунья вздохнула с облегчением. Ей было страшно при мысли, что сестра уедет к ненормальным, она была уверена, что там с ней непременно что-то случится, но она устала от постоянного страха и присутствия ненормальной сестры и её оборванца-приятеля.

Эвансы радовались, что их младшенькая особенная, но, как любые родители, не особенно стремились отпускать ребёнка непонятно куда и…

Люциус запнулся и вдруг рассмеялся.

— Эвансы требовали от старшей дочери, чтобы она написала Дамблдору.

— Эм…

— Чтобы они вместе поехали в волшебную школу и она могла присмотреть за Лили!

Эдриан не нашёлся с комментарием.

Родители действительно потребовали от Петуньи отправиться с Лили, а когда та наотрез отказалась, не желая иметь ничего общего даже с родной сестрой после очередной её не слишком доброй шуточки, от её имени сами написали. Разумеется, никто не взял бы магглу в Хогвартс, но само письмо стало последней каплей. Лили не поверила, что это идея родителей, и высмеивала на пару со Снейпом сестру. Последние дни перед учебным годом в доме Эвансов была война.

— Знаешь, после того, как посмотрел её воспоминания, я проникся к этой маггле невольным сочувствием. Неудивительно, что она ненавидит магию и всё с ней связанное.

— Так а мальчик?

— О, с мальчиком всё ещё сложнее…

9.3.25