Чистокровный спектр (джен)

Разговор вымотал.

Джейкоб Эдриану понравился, теперь он понимал, почему Рабастан и Берт просили за него — парень действительно был хорошим, умным, приятным в общении, такой союзник дорогого стоит. Однако Эдриан смотрел глубже и признавал, что повторять всё это — объяснения, утешения, уговоры, торг, придумывание новой жизни и просчёт следующих шагов — у него нет ни малейшего желания. Почему он должен тратить время и нервы на людей, для которых и так сделал невозможное? Ему что, больше всех надо? Вот уж нет! Лучшего друга он спас, а остальные… Как верно сказал Рабастан: надо было жить так, чтобы другим было на тебя не плевать.

Внутренний голос возражал, напоминая, что потратив сейчас немного времени, проявив участие не только делом, но и словом, он мог бы без особых усилий заручиться верностью каждого беглеца, что в будущем может оказаться весьма и весьма полезно, и всё же манипулировать ослабленными заключением Пожирателями смерти казалось неправильным и даже слегка подлым. Если потребуется позже — Эдриан без зазрения совести напомнит, кому товарищи обязаны свободой, и стребует долг, а пользоваться ситуацией и играть на струнах их душ — нет.

Вместо того, чтобы вернуться к детям или подняться в спальню к Файверли, ворчащий лорд Нотт вошёл в камин и переместился в Лестрейндж-холл. Сегодня Прюэтт просил связаться с женой, завтра следующий беглец потребует того же в отношении своих близких, а напрягаться придётся опять Эдриану — его такое развитие ситуации не устраивало, а значит, пора было переложить проблему на широкие плечи ещё не оправившегося от заключения, но скучающего от безделья друга.

— Привет, парни, — с ходу начал говорить он, застав братьев в гостиной. — Стэн, ты в курсе, что у Прюэтта есть жена? Ты не подумал, что он захочет с ней связаться? А о том, что бедняжка сейчас оплакивает мужа? Или хотя про Селвина, который вроде как один из нас, а потому потенциально заслуживает доверия? Или насчёт того, что Прюэтт будет делать на свободе?

Ошарашенные напором мужчины лишились дара речи и взирали на гостя с изумлением.

— Эд… — почти минуту спустя неуверенно начал Рабастан, но Эдриан не дал сказать:

— Помолчи, — отрезал он. — Стэн, на то, чтобы организовать ваш побег, было потрачено много времени, денег и усилий. И не потому, что мы никуда не торопились, а потому что у нас хватало ума понять, что нельзя действовать с наскока. Именно поэтому у вас обоих есть реальный шанс на нормальную жизнь. Потому что мы очень много работали над этим. Ты захотел спасти Прюэтта, похвально, конечно, но какого Мордреда это стало моей головной болью?

Лестрейнджи молчали. Стратегически подойти к вопросу они подумали.

— Стэн, будь готов к тому, что все душеспасительные разговоры теперь твоя забота.

— В каком смысле?

— В прямом, — вздохнул Эдриан. Он возвышался над сидящими братьями, и это придавало дополнительный вес его словам. — У меня нет ни времени, ни желания раз за разом рассказывать, как обстоят дела, каждому следующему беглецу. Хватит и того, что они будут перемещаться ко мне. Я настрою чары, и это тебя будет дёргать, когда им что-то потребуется или захочется поговорить, или попросить о чём-то, или покапризничать, как было с Руди…

— Ты чего такой злой? — попытался разрядить обстановку улыбкой Рабастан, но Эдриан не поддался на уловку:

— Я не злой, друг мой, я устал быть человеком-оркестром. Этот вечер я планировал провести совершенно иначе, а вместо приятной компании или нужных дел был вынужден битый час беседовать с Прюэттом. Парень хороший, ты был прав, что решил вытащить его, мне он понравился. Но суть дела это не меняет. Либо избавь меня от лишней головной боли, либо — к Мордреду всё.

— Не заводись, — примирительно заговорил Рудольфус. — Мы вовсе не действовали с наскока, наоборот, думаешь, парни не хотели тотчас же сбежать, как стало ясно, что это возможно? Ещё как хотели! Эд, при всём уважении, ты даже представить себе не можешь, что такое Азкабан, поэтому…

— Могу, — хмуро перебил Нотт. — Именно поэтому и прыгал выше головы, чтобы вытащить твоего брата.

Руди крякнул и смешался, но за него продолжил Рабастан:

— Если бы не Долохов, мы бы все вместе активировали порт-ключи, и плевать на всё! То, что Руди едва не сдох в процессе, по правде, слабо останавливало. Он был плох, мы это знали и считали, что у нас больше шансов благополучно выбраться на свободу. Тем более что сейчас в Азкабане не просто невыносимо, но и откровенно опасно. Эд, мы вправду пытаемся не причинять тебе лишних проблем…

— Не делай добра, ага, — проворчал Эдриан и махнул рукой. — Не дави на жалость, Стэн, хоть Руди и считает, что я ничего не понимаю, раз не разделил с вами гостеприимство тюрьмы, я очень хорошо понимаю, что там — ад. Но это не повод превращать нашу жизнь здесь в филиал ада. Как помнишь, меня даже Рудольфуса поведение бесило, а мы давно дружим, он твой брат, а значит, и мне не чужой. Терпеть подобное от чужих людей я просто отказываюсь.

— Мы понимаем…

— А раз понимаете, — снова перебил он, — думайте, что делать. Прюэтт быстро поправляется, видимо, его состояние всё же не было критическим, как вы боялись. Неделя-две, и я отправлю его к вам. И дальше он станет вашей головной болью. Ему некуда идти. Негде и не на что жить. С его женой некому поговорить, чтобы прощупать обстановку…

— Я знакома с Мэнди.

Эдриан вздрогнул, резко оборачиваясь. В дверном проёме стояла Карисса Уилкис, о присутствии в поместье которой он снова забыл.

— Добрый вечер, лорд Нотт, — тихо поздоровалась она, с неуверенным выражением на лице входя в гостиную. — Мы не подруги с ней, но вполне ладили в школе. Я могу попробовать встретиться с ней…

— Если ей уже сообщили о смерти Джейкоба, это будет сложно устроить, — задумчиво протянул Рудольфус и почесал подбородок. — Но сама идея хорошая. Ты точно уверена, что твой интерес не вызовет подозрений?

Карисса пожала плечами.

— А в чём меня подозревать? Я не скрывала, что разделяла ваши взгляды, и что сидела в Азкабане — не тайна. Мало ли, может, мы с Джейком подружились в тюрьме?

— Тебе неоткуда узнать о его судьбе, — зачем-то возразил Эдриан, хотя и сам понимал, что этот вопрос никто не задаст.

— А вот поинтересоваться его судьбой я могу вполне естественно, — парировала она и выжидающе перевела взгляд на Рабастана, потом на Рудольфуса, и снова повернулась к Нотту. — Пересмотр уже не тайна, раз уж меня отпустили на свободу, так что я спрошу, нет ли надежды на пересмотр дела Прюэтта, а там видно будет.

Мужчины переглянулись и сошлись во мнении, которое и озвучил Рудольфус:

— Действуй.

— Видишь, — улыбнулся Рабастан Эдриану, — всё не так ужасно.

— Такие проблемы лучше решать до их возникновения. Кто у вас следующий на очереди? К кому нужно искать подходы, чтобы не вышло, как сейчас?..

— Блетчли, — быстро произнёс Рудольфус. — И с его семьёй, ты совершенно прав, нужно связаться сейчас…

— Хм… Что ж… Тогда думайте, как это сделать. Хотя…

— Что — хотя? — насторожился Рабастан, зная Эдриан достаточно хорошо, чтобы заметить изменение настроя. — Эд, что не так?

— Да нет, ничего такого… Просто я не уверен, что стоит рисковать и обсуждать побег с его женой.

— Не ты ли только что предъявлял нам за это в отношении Джейкоба? — возмутился Рудольфус, и Эдриан усмехнулся:

— Не сравнивай брак по уши влюблённых подростков и брак по расчёту.

Рабастан задумчиво нахмурился, смотря на друга с недовольством.

С Гленном Блетчли Эдриан познакомился в одиннадцати лет в Хогвартс-экспрессе и до окончания шестого курса считал добрым приятелем. Младший сын небогатой чистокровной семьи, Гленн с малых лет знал, что ему придётся всего добиваться самому, а благодаря лёгкому характеру без труда располагал к себе людей и сохранял приятельские отношения со всеми, с кем его сводила судьба. Гленн отправился в Хаффлпафф, сразу завёл друзей, но факультетом не ограничился и с энтузиазмом перезнакомился со всеми студентами курса, и все принимали за чистую монету открытость лопоухого мальчишки, чьё лицо было усыпано веснушками. Он был улыбчивым, умел слушать, с готовностью предлагал помощь… Но никогда не помогал, всегда находя причины уклониться от выполнения обещанного. Впрочем, дети не замечали ничего плохого и продолжали с Гленном дружить.

Среди чистокровных учеников встречались как богачи вроде Малфоя, так и ограниченные в средствах ребята. В компании обычно не считались, кто по сколько скидывался, но Эдриан предпочитал отказываться от вечеринок и походов в разные интересные места, раз уж не мог за себя заплатить, гордость не позволяла гулять за чужой счёт. У Гленна таких проблем не было, порой он и без приглашения присоединялся к более обеспеченным приятелям. Но опять же — на этом не акцентировали внимания.

Когда отец Эдриана умер и новый лорд Нотт осознал глубину финансовой ямы, в которой оказался, он отстранился от друзей — ему позволили, сочтя это проявлением горя, и лишь Рабастан на правах лучшего друга его немного тормошил. Эдриан не знал, было ли дело в горе или в пугающих перспективах голодать и мёрзнуть в старом доме, но веселиться его больше не тянуло. Устраиваясь с очередным учебником в углу гостиной, порой он не читал, а наблюдал за сокурсниками, думая о своём. Тогда-то и заметил фальшь в поведении Блетчли. Он знал, что у Гленна перспективы не многим лучше его собственных, однако тот вёл себя так, будто перед ним открыты все двери. Конечно, это имело смысл, полезные знакомства в школе завести было проще всего, но холодный прагматизм ровесника не мог не удивлять.

И всё же Эдриан относился к Гленну ровно, не понимая, но не осуждая.

Всё изменилось на шестом курсе, когда в библиотеке Эдриан познакомился с Паулиной. Будущая миссис Нотт подошла к его столику у окна со стопкой книг и, робко улыбнувшись, спросила разрешения сесть. Народа в библиотеке было много, свободных мест, наоборот, мало, и, конечно же, он галантно сдвинул свои вещи и пригласил девушку за стол. За три часа, проведённых в тот день в библиотеке, они успели обсудить учёбу, погоду, школьное меню и затронуть ещё тысячу тем, и оба почувствовали желание продолжить общение. Паулина училась на курс младше на Равенкло, была серьёзной, вдумчивой, скромной и умной — насмотревшись на ярких громких однокурсниц, Эдриан сразу проникся к ней симпатией. Сначала они просто болтали, делая перерывы в подготовке к промежуточным экзаменам, потом стали встречаться после уроков и гулять по заснеженной территории, а два месяца спустя, как раз ко Дню Святого Валентина, оба поняли, что испытывают друг к другу нечто большее, чем просто дружеские чувства.

Друзья влюблённость Эдриана приняли спокойно; подшучивали, но по-доброму и только над ним — и никогда над Паулиной. И ближе к летним каникулам, когда в серьёзности намерений Нотта не осталось сомнений ни у кого, они обычной компанией сидели на берегу Чёрного озера и делились планами на лето: один собирался бездельничать, другой — навещать родственников на континенте, третий жаловался, что вместо каникул вынужден вливаться в семейный бизнес, четвёртый готовился к помолвке с выбранной родителями девушкой…

— Займусь домом, — честно сказал Эдриан. — Мэнор в ужасном состоянии, постараюсь за лето подлатать немного, чтобы было куда привести будущую миссис Нотт.

Все добродушно заулыбались, и тогда Блетчли с серьёзным видом спросил:

— Ты что, действительно намерен на ней жениться? Зачем? У неё же ни денег, ни связей полезных, ни перспектив на наследство нет! Поразвлечься — почему нет, Паулина симпатичная, но в школе полно девушек, легко найти получше партию! Я вот уже почти уговорил одну милую красотку, уверен, её старик будет рад передать семейное дело мне…

Эдриана знатно покоробил цинизм Блетчли, но затевать ссору не хотелось, и он сдержанно пояснил, что свой выбор сделал и не потерпит неуважения к будущей жене. Блетчли перевёл разговор в шутку, и тема была закрыта, но осадок остался. И когда «милая красотка» Роберта Мёрфи пару лет спустя стала миссис Блетчли, в неискренности чувств Гленна он не сомневался.

К организации Гленн присоединился позже Эдриана. Пересекались они мало, по прямому приказу Лорда Нотт почти не участвовал в рейдах, но и пары раз хватило, чтобы подтвердить школьные впечатления об этом человеке: Гленн Блетчли был пустозвоном, полагаться на которого было бы ошибкой. Эдриан не утверждал, что тот трус или предатель, или что бросит товарищей в опасной ситуации, однако ясно видел, что слова расходятся с делом и что несмотря на громкие заявления, Гленн предпочитает отсиживаться в ставке или прятаться за спинами товарищей во время рейдов. Он предостерёг Рабастана, но тот лишь отмахнулся:

— Я знаю, что он тебе не нравится, но Гленн нормальный парень. Не цепляйся к нему.

Эдриан отступил, и больше эту тему не поднимали.

Арестовали Блетчли летом, за пару месяцев до исчезновения Лорда, поэтому о его судьбе Эдриан почти ничего не знал: взяли того прямо на месте преступления с поличным, хэллоуинский ажиотаж его не коснулся, а насчёт пересмотра — Гленн был одним из многих, не другом, а потому отдельно о нём Малфой ничего не говорил.

Вынырнув из воспоминаний, Эдриан обвёл взглядом вопросительно смотрящих на него магов и сухо пояснил:

— Мы не знаем, какие отношения в семье Блетчли. Никто из нас не общался с его женой близко. Гленн женился по расчёту, что даже не скрывал. Может, Роберта его любит до сих пор, а может, поняв, что он ей лгал и женился по расчёту ради приданого да наследства, лишь рада была от него избавиться, когда его арестовали. Прошло два года, это достаточно долгий срок, чтобы не полагаться на устаревшие данные, а у нас и их нет. Риск нам не к чему.

— Ладно, попробую вспомнить, с кем они в школе общались, может, Бобби дружила с кем-то из наших…

— Свяжись с Долоховым, — обратился он к Рабастану, — проще задать этот вопрос Гленну напрямую. А заодно узнай, как или через кого можно подобраться ко всем близким следующих беглецов. Парни, ну серьёзно, давайте уже включайтесь!..

И хотя Эдриан ворчал, настроение выровнялось: пусть вечер был потерян, обещание братьев снять с него часть проблем примирило с реальностью, да и сама беседа, несмотря на не самое приятное начало и вообще тематику, напоминала прежнее общение — как в юности, когда между ними не было никаких счетов и дружба была крепкой и приносящей радость.

* * *

Начало года должно было ознаменоваться нашествием бумажных самолётиков с заказами от всех министерских отделов, однако устроить себе каникулы решили почти все, и, как сообщил Бэддок, работать пока было не с чем.

Эдриан был только рад продлить выходные дни. Не то чтобы он сплошь отдыхал, конечно, но дома в свободном режиме было намного комфортнее работать.

— Может, погуляем сегодня? — за обедом спросила Файверли.

— Эм… — Эдриан перевёл взгляд на окно, за которым расстилался белоснежный пейзаж. — Мне не кажется…

— Да нет же! — рассмеялась она. — Ты мог бы сделать порт-ключ… не знаю куда, но туда, где потеплее.

Дети тут же оживились — сидеть дома им давно надоело, ведь и в гостях они были вынуждены оставаться в четырёх стенах.

— Я подумаю об этом, — уклончиво ответил Эдриан, по лицам присутствующих понимая, что уступить и придумать что-то на тему прогулки придётся, — но не сегодня. Извините, у меня через час встреча.

Встреча и вправду была назначена — Трэверс настоятельно просил навестить его.

— Вы пока можете подумать, куда хотели бы отправиться, — примирительно предложил Эдриан и просительно посмотрел на Файверли.

— У тебя есть карта? — пришла та на помощь и хлопнула в ладоши. — Заодно проведём маленький урок географии!

У мастера пространственника не могло не быть карт, так что вскоре дети погрузились в изучение интересных картинок, слушая, как Файверли рассказывает о континентах и странах, и Эдриан со спокойной душой оставил их.

Трэверс встретил Эдриана у камина — ждал.

— Рад тебя видеть! — бодро воскликнул Ноэль, протягивая руку.

— Отлично выглядите, — оценил тот, не покривив душой.

Ноэль Трэверс и вправду выглядел намного лучше, чем при знакомстве. Не то чтобы раньше он выглядел плохо, однако уменьшение срока Расселу будто вдохнуло жизнь в его отца.

— Вы меня встряхнули, — открыто улыбнулся Трэверс и приглашающе кивнул. — Проходи. Стариком себя ощущал, а теперь… Хочу тебя лично поблагодарить за сына.

— Не стоит…

— Ещё как стоит! — перебил он, не давая Эдриану возразить. — Ты ведь не осознаёшь, что сделал для меня, да? Поверь, парень, воскрешённая надежда — ещё какой повод.

На этот раз Эдриан просто кивнул.

Ноэль всё сказал верно. Пусть Рассел и другие Пожиратели смерти формально были живы, однако пожизненный приговор мало чем отличался от смерти. Они были мертвы для мира, общества… и даже для своих семей. Ноэль был вдовцом с разбитым сердцем, и судьба сына обрекала его на одинокое существование и последующее исчезновение рода с лица земли. Может, конечно, со временем, когда горе утихло бы, лорд Трэверс — и другие — взяли бы себя в руки и задумались о том, что нужно что-то менять в жизни, быть может, даже завели бы новые семьи… Но никто не обманывался на этот счёт, лорд Ноэль так точно знал, что без вмешательства Нотта не смог бы вернуть себе жизнь, а уж сыну и подавно.

— Но благодарность — это не единственное, зачем я тебя пригласил, — тряхнул Трэверс головой и собственноручно разлил виски по стаканам. — Не знаю, говорил ли тебе Берт, но я решил вернуться в Визенгамот.

— Говорил, — салютуя стаканом, Эдриан пригубил напиток и серьёзно посмотрел на визави, — но лишь о самом факте. У вас есть план?

— План не план, но затворничество я оставляю позади, — задорно усмехнулся тот и снова поднял стакан: — Буду банальным, друг мой. С понедельника я начинаю новую жизнь!

Эдриан рассмеялся.

— Поздравляю!

— Спасибо. Введи меня в курс дела, чтобы я ненароком не помешал твоим планам. Что там сейчас в Визенгамоте происходит? Состав сменился?..

21.9.25