Чистокровный спектр (джен)

Причина спешки стала ясна, когда Коул сообщил дату суда.

— В каком смысле — завтра?! — изумлённо спросил Эдриан, забыв сесть. И, так и стоя посреди кабинета, повторил: — Завтра?

— Прости, Эд, мы до последнего надеялись, что удастся что-то придумать. Я тебе сейчас за пару часиков быстренько объясню…

— Коул, ты вообще в своём уме? — рассердился Нотт. — Какие пара часиков?! Я тебе что, попрошайка с подносом ногтей из Лютного? По-твоему, мне нечем заняться в рабочее время?

— Прости! — взвыл Вессон, молитвенно сложив руки перед грудью. — Эд, прости, нам просто некуда деваться!

Эдриан наконец сел и гневно уставился на приятеля.

— Вот не хочу отказывать, но вы мне просто выбора не оставили. Я не могу просто взять и забить на управление. Да и не хочу, что уж тут скрывать. Мне, знаешь ли, важнее и приятнее собственную работу выполнить, как полагается, чем почесать Аврорат за ушком.

— А если я мелкой птичкой буду чирикать, пока ты будешь работать? — хватаясь за соломинку, снова просительно сложил руки перед грудью Вессон.

— То я тебя зааважу, как докучливую птичку, — осклабился Эдриан, досадливо морщась. — Как я сосредоточусь под твоё чириканье? Мордред! Нет на вас Грюма…

— Это точно, старика не хватает жутко, — со вздохом согласился Коул и доверительно понизил голос: — Знаешь, я сначала сдуру обрадовался: ну а как же иначе-то, если меня аж на место самого Грозного Глаза поставили? А потом как хлебнул… На кой мне вся эта бюрократия и ответственность? Я ж простой аврор, покажи мне преступника — и я с радостью с палочкой наголо брошусь его ловить. Но стратегия с тактикой, отчёты, регулярные пинки Скримджера и жалобы на дебила-меня после каждого косяка подчинённых… Я не подписывался на такое.

— Ты мне зубы не заговаривай, — хмыкнул Нотт. — Придумывай выход, потому что сейчас я возвращаюсь к себе и занимаюсь своей работой.

— Можно тебя пригласить на обед, ланч и ужин? — цепляясь за надежду уговорить Эдриана, взмолился Коул.

— Можно, — расщедрился тот и засмеялся. — Можешь меня и до кабинета проводить, чирикая.

— Отлично! — сразу подорвался Коул и без промедления начал говорить: — Во-первых, на все вопросы надо отвечать строго по существу. Без мнений, мыслей, догадок и всего того, что уместно в обычной речи…

* * *

Зал суда номер десять, где проходили заседания полного собрания Визенгамота, был похож на огромную пещеру. Эдриан пришёл в сопровождении Скримджера за двадцать минут до начала и имел возможность осмотреться, выслушивая последние наставления и рекомендации. Год назад зрительские места были забиты тесно сидящими возмущающимися волшебниками, стоял гул, в воздухе почти материально ощущалась ненависть, и Эдриану было не до того, чтобы разглядывать помещение. Сейчас же в зале не было ни души, пустые скамьи уходили рядами во тьму, и стояла такая тишина, что закладывало уши, а приглушённый голос Скримджера отдавался эхом где-то под невидимым потолком.

— …и главное, помните: вы свидетель обвинения, вам совершенно нечего бояться.

Эдриан хмыкнул, и далее они ожидали молча.

С протяжным скрипом отворилась невидимая дверь где-то за трибуной, отчего та осветилась ореолом света, и появились судьи, гуськом поднимающиеся на свои места. Эдриан ловил на себе взгляды, и чаще всего видел удивление; некоторые кивали в знак приветствия Скримджеру, другие — ему, но тишину нарушали лишь шелест одежд да шарканье ног.

Наконец все расселись, секретарь сделал объявление и процесс начался — ввели толпу обвиняемых.

Получив возможность увидеться с судьями до заседания по вопросу его собственного вхождения в их число, Эдриан не стал упускать шанс. Большинство пожилых волшебников он видел впервые в жизни и не мог с точностью опознать, но даже рассадка давала представление о занимаемых местах в иерархии и отношениях внутри партий, а выражения лиц позволяло с высокой вероятностью делать предположения даже о характерах. Он понимал, как важно произвести хорошее впечатление о себе, и надеялся, что это удастся, но волнение мешало, — ранее давать показания ему не приходилось.

Однако всё прошло быстро и просто. Помимо Эдриана в зале присутствовал представитель управления обливиаторов и неожиданно Грюм. Нотт обрадовался, увидев Грозного Глаза, но ограничился вежливым кивком, молча ожидая своей очереди выходить к трибуне. Никто не пытался задавать каверзные вопросы, не сомневался в его честности и объективности. Даже Дамблдор не сверлил взглядом, казалось, сосредоточившись на чтении материалов дела. И всего за час суд был окончен, а свидетелей и авроров попросили на выход.

Демонстрировать личные отношения с Грюмом он не планировал, а потому двинулся к дверям, намереваясь дождаться Аластора вне зала суда и любопытных взглядов.

— Эй, Нотт, притормози, — окликнул Грюм, цокая протезом, и пришлось остановиться.

— Не ждал вас здесь сегодня, — сказал он после обмена приветствиями. — Впрочем, сам тоже не планировал давать показания.

— Ты отлично справился, — одобрительно хлопнул его по плечу Грюм и мотнул головой, предлагая двигаться к лифту. — Дело беспроигрышное, но со свидетелями Вессон накосячил знатно. Без доброй порции пиздюлей парнишка работать не привык, а Скримджер что-то жалеет его… А у тебя как дела?

— Хорошо, спасибо… К слову, о моих делах. Я был весьма удивлён, когда леди Боунс сказала, что я обязан её расположением вам. Не думал, что вы обсуждаете мою персону в компании добрых приятелей, но должен сказать вам за это спасибо.

— Не то чтобы обсуждаю, — пробормотал Грюм — Нотт не поверил своим глазам, но сомнений не было, на лице Грюма действительно явно проступило смущение. — Просто идея хорошая же, да и сам ты неплохой человек. Вот и сказал Амелии, что знаю тебя и что на её месте не стал бы отмахиваться, а как минимум бы внимательно выслушал.

Эдриан польщённо кивнул: из уст Грюма даже столь уклончивая похвала была значима.

— Аластор, так, может, просветите, кто из ваших… — проглотив окончание, Эдриан не очень уверенно посмотрел на спутника. — С леди Боунс мы сумели найти общий язык, хотя я даже не думал, что подобное возможно, да без вас и не было бы. Минус один враг — это прекрасно.

— А кто тебе нужен-то? — нахмурился Грюм, замедляя шаг. — Если честно, я не уверен, что члены семей жертв Пожирателей согласятся иметь с тобой дело даже по моей рекомендации, пока ты водишь дружбу с такими типами, как Малфой.

— Его оправдали, — сдержанно напомнил Эдриан, но Грюм лишь хмыкнул да закатил глаза.

— Давай начистоту, Нотт? Малфой выскользнул из лап правосудия, воспользовавшись подвернувшимся скандалом. Не удивлюсь, если сынка Крауча для того и заманили в ряды меченых, чтобы потом удачно сдать… — он замолчал, увидев неподдельный шок на лице Эдриана, и сбавил обороты. — Ну ладно, это я, может, перегнул…

— Может? — ещё не придя в себя, хмыкнул тот. — Аластор, вы так перегнули, что с хрустом сломали логику и здравый смысл к Мордреду!

— В общем, я что хочу сказать, — не позволил сбить себя с мысли Грюм. — Малфой никого не обманул. Да, мы не сумели доказать вне обоснованных сомнений, что он служил Волдеморту по собственному желанию и с полным осознанием преступности своих действий, но мнения своего не изменили.

— Аластор, — выразительно протянул Эдриан, задетый казёнными формулировками.

Грюм замолчал и исподлобья посмотрел на него.

— Извини. Мне трудно понять, как ты можешь с ними дружить, но я уважаю твою верность друзьям. Однако своим я бы не стал советовать связываться с Малфоем даже под твою ответственность.

— А как же Боунс?

— Амелия Боунс тебе самому понравится, я уверен в этом, а значит, её племянница будет под твоей защитой на самом деле, а не только на словах, да и Малфой не посмеет ей навредить.

— Кажется, бесполезно убеждать вас, что Малфою это абсолютно невыгодно?

Грюм покачал головой.

— Я тебе завидую, — вдруг сказал он, изменившись в лице. Эдриан недоумевающе поднял бровь, не поняв, что означает ранее не виденная гримаса — многочисленные шрамы серьёзно затрудняли чтение эмоций. — У меня не так много друзей, Нотт. И их число стремительно сокращается.

— Хм… — сочтя момент подходящим, он понизил голос и вкрадчиво сказал: — Возможно, я сейчас заставлю вас вычеркнуть из этого списка ещё одно имя.

— Говори!

— Дамблдор.

Аластор искренне изумился.

— О его репутации всем известно, а вот каково реальное поведение верховного чародея Визенгамота, кто-то задумывался?

— Давай прямо, не люблю эти хождения вокруг да около.

— Хорошо. Слышали о его новом законопроекте?

— Ритуалистика? Все слышали, — Грюм досадливо поморщился, — глупый ход. Впрочем, его же отклонили?

— Отклонили. Но трое голосовали «за».

— И что?

— Один из них — из-за шантажа и угроз в адрес своего сына.

Живой глаз Грюма сощурился, а стеклянный бешено завращался.

— Насколько ты уверен? — ледяным тоном спросил он.

— Лорд Монтегю передаст мне своё место, как только я вернусь в Визенгамот.

— Блядь! — рубанул рукой воздух Грюм, и жест был более чем характерен для каждого, кто хоть раз в жизни видел, как колдуется первое непростительное.

— Это между нами, Аластор… — забеспокоился Эдриан.

— Само собой, — отмахнулся тот. Остановился, пожевал губу и после минутной паузы помотал головой. — Я давно перестал его понимать, но был уверен, что мы на одной стороне… Знаешь что? Пока я здесь, надо кое-кто проверить…

— Что именно?

— Да вот после твоих слов у меня возникло несколько интересных вопросов, думаю, стоит копнуть поглубже, пока есть такая возможность. А то из Аврората меня ушли, как бы и доказательства не ушли под носом у Скримджера.

Разговор с Грюмом заставил напрячься, и остаток дня Эдриан гадал, что именно имел в виду Грозный Глаз. К шантажу и угрозам прибегали все, кто желал чего-то добиться, но не имел иных возможностей. И Пожиратели смерти, и члены Ордена Феникса, и авроры, и следователи ДМП под руководством мисс Боунс. А вот выполняли угрозы не все. Сотрудники Министерства обычно останавливались перед определённой гранью, но не переходили её. В камерах предварительного содержания порой творились настоящие зверства, от которых и МакНейра замутило бы; арестованных избивали, пытали, лишали сна и еды, их близким угрожали, а порой и сажали в соседние камеры по сфабрикованным обвинениями, их самих унижали, но летальный исход был почти невозможен — за это самих авроров отправили бы в Азкабан. Следователи Департамента магического правопорядка тоже не были белыми и пушистыми: приводили легилиментов в обход правил, спаивали допрашиваемым пинты сыворотки правды, буквально травя их этим крайне вредным зельем, и да — угрожали и обманывали, вынуждая подписывать невыгодные сделки и признания с самооговором, но тоже — не убивали. А вот пленение неофициальными лицами, то есть орденцами, могло закончиться по-разному. И не все Пожиратели смерти после него увидели свет, кто-то был передан в Аврорат с вскипячённым мозгом, кто-то вовсе испарился без следа. Но была война, и хотя это повсеместно осуждалось, все стороны предпочитали закрывать на подобное глаза.

Но война кончилась, а нейтрала лорда Монтегю вынудили поступить против его убеждений. И Грюм явно знал не об одном таком случае. Весь вопрос был в том, как он воспользуется этими сведениями.

* * *

На вечер были запланированы две встречи, однако вместо краткого отдыха после работы и общения с детьми Эдриан был вынужден принять МакНейра.

— Тебя не поймать, а поговорить надо.

— Что-то случилось?

— Не совсем. Ты ел? У меня сегодня был сложный вызов — идиоты решили скрестить рунеспура с коброй, вместо нормального террариума посадили их в коробку, змеюки выбрались и устроили всем весёлую жизнь… Покормишь меня?

— Лаки! — хмыкнув, позвал Нотт и бросил МакНейру перед тем, как уйти: — Заказывай, я пойду освежусь.

Хотелось принять душ и полежать, давая ногам отдых, отходя от напряжения рабочего дня и судебного процесса, но он ограничился сменой мантии и спустился менее чем через пять минут.

— Давай поедим, я тоже сегодня без обеда, а потом ты мне всё расскажешь по пути к диринарам — надо проверить ограду, а то пару попыток побега я уже пресёк, нужно убедиться, что птички не придумали новый способ обрести свободу и скормить потраченное Люциусом на их покупку состояние всяким тварям, которые бродят по мэнору.

— Да, собственно, я кратко могу, — после кивка Уолден двинулся за ним в столовую и несмотря на договорённость сразу же заговорил на интересующую тему. — Это насчёт оборотней.

— И что с ними?

— С ними всё отлично, — хохотнул тот. — А вот на тебя Люц жаловался.

Эдриан закатил глаза и уселся за стол.

— Не сомневаюсь. Малфою только повод поныть дай.

— Серьёзно, чего ты на него насел? Знаешь же, что нашего Люца коробит даже от моих застольных манер, а я хотя бы не вытираю руки о скатерть.

— Уолл, манерам можно научить… — недовольно поджал губы Нотт.

— А почему этим должен заниматься Малфой?

Эдриан опешил. По правде говоря, он не задумывался над такой постановкой вопроса.

— Хм…

— Дошло? — улыбнулся МакНейр. — Ты, Эд, вроде умный парень, но иногда, уж прости, дурак дураком. Ты благородный человек, друг мой, и мы правда все гордимся знакомством с тобой, но мы не такие. Абстрактно нам всем жаль бедных сироток, но ты единственный, кто не может из-за них спокойно спать. В конце концов, почему ты не предложил взять к себе волчонка ни Квину, ни мне? Почему насел на Люца?

— Потому что он может себе это позволить — быть щедрым, и даже не заметит этого, — честно ответил Нотт.

— Ребёнок — это ведь не только деньги, — строго покачал головой МакНейр, — уж ты получше меня это знаешь.

— Я идиот, — пристыженно потупился он, намереваясь извиниться перед другом при первой же встрече.

МакНейр улыбнулся.

— Ты умный, Эд, но идеалист. Трудно тебе с приземлёнными магами. Я решил забрать пацана.

— В каком смысле — забрать? — не понял Нотт.

— В прямом, — дёрнул щекой МакНейр. — Дикарь в Малфой-мэноре — стресс не только для Люца, но и для самого пацана. Ты видел, как живут оборотни? А я видел. Пацан же всю жизнь в лесу прожил. Летом спал на траве, зимой вповалку с другими детьми в хижине. Он же кровать лишь издалека видел, про тарелки и вилки с ножом и не знает, наверное. Представь, каково ему будет оказаться в Малфой-мэноре? Да пацан свихнётся. — Он досадливо скривился, съел пару картошин, давая Эдриану время, чтобы представить себе такое развитие событий, и как ни в чём не бывало произнёс: — С Фенриром мы договорились, что на полнолуния я буду забирать пацана, завтракать-ужинать он будет у меня, а днём будет со стаей. Если приживётся, подумаем, как быть, но на это понадобится немало времени, а пока всё равно лучше ничего не придумать. Попробую научить его быть мальчиком-магом, а не волчонком, покажу, как колдовать, как вести себя… Этого мало, но для него всё равно покажется слишком утомительным, с непривычки-то. С твоими детишками его пока нельзя знакомить: они из разных миров, не найдут общего языка однозначно, а первое впечатление будет безнадёжно испорчено. Но вот советы твои мне будут нужны однозначно. Да и познакомиться с ним тебе стоит.

— Уолл, а ты уверен, что принял правильное решение? — задумчиво спросил Эдриан после долгого молчания. Понимал, что для юного Николаса это максимально безболезненный вариант перехода из стаи в магическое общество, где ему самое место, но сомнения одолевали. Уолден не был плохим человеком, однако и хорошим его назвать было бы неправильно. А уж в качестве опекуна для маленького ребёнка…

— Нет, — легко признался тот и по-мальчишески улыбнулся, — но наследника у меня нет и не предвидится, а Нику рассчитывать больше не на что. Отец погиб, дом и всё имущество уничтожили или разграбили, ещё когда его только обратили. Мать… нет у него матери. Хуже со мной пацану не будет… — и он развёл руками. — Он вроде смышлёный. Так что, поможешь?

— Разумеется, — серьёзно кивнул Эдриан и наконец взял столовые приборы. Даже если МакНейр не справится, проведённое с ним время поможет мальчику не стать оборотнем и хоть немного приблизит к человеческой жизни, а не стайной. Хуже, как справедливо заметил Уолден, не будет. — А к школе ты сможешь его подготовить? Читать, писать, считать — научишь?

— Попытаюсь, а не выйдет, так Барта попрошу.

— Ну да, Барт у нас универсальный помощник и вообще мастер на все руки и в каждом зелье черпак, — хмуро хмыкнул он.

— Ты чего? — удивился МакНейр недовольному тону.

— Ничего, — поморщился он. — Мы слишком многое на него сваливаем. Чуть что — сразу Барт. У парня ни личной жизни, ни досуга, постоянно нам от него что-то надо. Зато если ему что-то нужно — мы и не узнаем.

— Почему это?

— Да потому что он до сих пор смущается просить!

— Ты преувеличиваешь, — отмахнулся МакНейр. — Парню нравится быть полезным…

— Уолл, — почти зло оборвал Нотт. — Вспомни, что этот парень не видел хорошего отношения. Он не может принять, что мы его ценим и любим самого по себе, а не за полезность, и всё пытается доказать, что от него есть польза. Это удобно и выгодно, и откровенно говоря, мы бы не справились без него. Но предел есть у всего, и совесть надо иметь.

— Ладно. Значит, как-нибудь сам справлюсь, — легко уступил МакНейр.

— Я не это имел в виду, — попытался отыграть Эдриан, но Уолден не дал, перебив:

— Да ты прав. Сколько у вас разница, лет пять? А ведёшь себя как его отец.

— Восемь… вроде… Не знаю, и дело не в разнице в возрасте. Мне пришлось стать взрослым слишком рано, сам знаешь. В четырнадцать я уже был предоставлен сам себе. А Барт, напротив, до двадцати был вынужден жить с оглядкой на отца и подчиняться ему во всём.

— Эд, я понял, что ты волнуешься за него, но Барт не ребёнок. И уж точно не дурак.

— Я в курсе… А насчёт встречи с этим мальчиком, Ником… когда там полнолуние? Постараюсь вырваться, хотя до решения вопроса в Визенгамоте ничего не обещаю. Сложно что-то планировать, расписание и так загружено по максимуму.

Разговор прервался. Всё важное было сказано, а поданное жаркое слишком аппетитно пахло.

— Ну что, пойдём к птичкам? — спросил Эдриан после еды, чувствуя себя значительно добрее и терпимее.

— Та давай я сам разберусь. Тебя ж Малфой ждёт, да?

— Минут двадцать у меня есть… Хотя ты прав, нам есть что обсудить до встречи с гостями.

— Иди. И ни о чём не волнуйся. Серьёзно, Эд. Ты слишком взрослый.

Тот невесело улыбнулся, хлопнул МакНейра по плечу и двинулся к камину. Слишком или нет, но его дотошность и занудство были важны для успеха всех их планов, а потому меняться он совершенно точно не собирался.

28.12.2020