Чистокровный спектр (джен)

Умиротворяющий бальзам, тишина и безопасность родного дома, счастливые дети и непоседливые диринары помогли Эдриану преодолеть кризис и вернуть утраченное спокойствие духа. К счастью, ничего не успело произойти, его отсутствие не повлекло никаких проблем и вообще было едва ли замечено. И даже Малфой с пониманием отнёсся к его истерике:

— Брось, Эд, тебе не за что извиняться. Зрелище было не для слабонервных, это нормально — не быть всегда смелым и готовым на подвиги. Сколько раз я истерил, и ничего, ты же не отвернулся от меня. Всё нормально, честно. Готов к обсуждению или предпочтёшь продлить незнание? Если что, я могу дать тебе больше времени.

— Если тебе не нужна моя помощь, я действительно предпочту пока ничего об этом не знать, — искренне признался он со стыдом. — Понимаю, глупо, но…

— Ничего не глупо. Тебе есть чем заняться и без этих проблем. Я справлюсь, отдохни пока.

— Если бы, — хмыкнул Нотт, внутренне радуясь, что Люциус так понимающе отреагировал. — Дел полно, и, к сожалению, мои душевные терзания им не способствуют. Так что я пока абстрагируюсь от Азкабана и сосредоточусь на другом. Но если что будет нужно, не надо меня жалеть. Договорились?

— Когда это я кого-то жалел? — по-дружески поддел Малфой и подмигнул. — Я эгоистичный сукин сын, лорд Нотт, и не смейте заявлять обратное — это может навредить моей репутации!

— Ну что вы, лорд Малфой, я не посмею разгласить вашу постыдную тайну и никому не скажу, что вы отличный друг.

* * *

Оповещение о заседании Визенгамота принесла солидная серая сипуха, и изучивший повестку Эдриан понял, что в ближайшее время не ожидается никаких серьёзных дел. То ли Дамблдор решил затаиться, пока не утихнет скандал вокруг Бленкинсопа, то ли практически единодушный ответ Визенгамота на его очередной законопроект повлиял, но февральское заседание обещало быть скучным. Особенно с учётом того, что деятельность Малфоя пока что не вышла наружу.

Свою ошибку Эдриан осознал, когда уже в зале номер десять его окликнул незнакомый голос, обернувшись на который, он провалился во тьму чужих глаз.

— Эх ты, лорд, — то ли презрительно, то ли снисходительно произнёс высокий и худой старик, толкая Эдриана плечом, и прошёл мимо.

Переносица нестерпимо чесалась, но он не мог даже пошевелиться, так и стоя посреди лестницы к сектору консерваторов. В памяти творился настоящий шторм из десятка воспоминаний из далёкого детства, и Эдриан ими захлёбывался, не находя опоры, чтобы оттолкнуться, вынырнуть и глотнуть воздуха.

— Эд, ты чего? — приглушённый голос едва ли достиг его разума, но твёрдая рука заставила сдвинуться с места, ноги вспомнили, как шагать, и это помогло. — Что случилось? — с опаской заглядывая ему в лицо, тихо спросил Карсон, отпуская его локоть только после того, как взгляд Нотта обрёл осмысленность.

— Кое с кем предстоит серьёзный разговор, — хрипло ответил он и осел на своё место, прилагая неимоверные усилия, чтобы удержать лицо и не показать слабость ещё очевиднее. — Спасибо, Карсон, я буду в порядке.

Боул недоверчиво нахмурился, но лезть в душу не стал, за что Эдриан был ему благодарен. Пока остальные судьи собирались, он смог немного прийти в себя и теперь искал взглядом высокого худого седого старика. Лорда Огастуса Принца, посмевшего ментально атаковать его прямо посреди зала Визенгамота.

Когда Эдриан нашёл его среди облачённых в судейские мантии магов, Принц смотрел на него и ухмылялся. Не зло и даже не презрительно — это Эдриан сам себе придумал от неожиданности и обиды, — просто смотрел, может, с любопытством, но без особого интереса. Лорд Принц едва ли изменился за годы, что прошли с их последней встречи. Даже не постарел, потому что всегда выглядел стариком.

Эдриан отлично помнил его высокую фигуру, облачённую в чёрную мантию, и пронзительный взгляд, проникающий, кажется, в самую душу. Лорд Принц ему не нравился, но Эдриан был хорошо воспитан и неизменно улыбался при встрече, хотя всеми силами избегал попадать на глаза гостя. Отец был сдержанным человеком и своё отношение обычно не демонстрировал, и в том числе и потому Эдриану запомнилось то, что было сказано про Принца: дементор. Худой, в развевающейся мантии, двигающийся стремительно и плавно, будто не шагал, а парил над землёй, этот маг мог поглотить вашу душу как истинный дементор, затянув её вглубь своего пугающего бездной взгляда. А ещё у лорда Принца был крайне сложный характер, он не умел улыбаться и ничего не прощал.

И потому попытка привлечь внимание почти наверняка означала неприятности.

Эдриан не услышал ни слова из речи секретаря, очнувшись от размышлений, когда вокруг началось движение. Принца нигде не было, но он не спешил облегчённо выдыхать, наверняка зная, что всё так просто не закончится, и, конечно же, оказался прав. Принц поджидал за дверями зала номер десять, с независимым видом разглядывая противоположную стену и игнорируя обходящих его по широкой дуге магов.

— Надо поговорить, — бросил он, заметив Нотта, с абсолютной уверенностью, что этого будет достаточно.

Вот только Эдриан давно не был тем ребёнком, что мог испугаться выглядевшего злым отцовского знакомого. Теперь они были равны как минимум по положению. Он хмыкнул в ответ и прошёл мимо с независимым видом, бросив через плечо:

— Нормальные люди пишут письма или вежливо здороваются, когда хотят о чём-то поговорить. А с ненормальными у меня нет желания общаться.

Принц поджал тонкие губы, но Эдриан этого уже не увидел — ускорив шаг, догнал Амелию и пошёл рядом с ней. Было любопытно узнать, какого Мордреда от него потребовалось Принцу, но действовать он намеревался на своих условиях и точно не раньше, чем получит извинения за ментальную атаку.

Гадания о причинах внимания со стороны Принца не продлились долго, как и уверенность в своей правоте, потому что к четырём часам пластинка в кармане нагрелась, оповещая о поступившем сообщении, и вскоре Эдриан уже читал гневное письмо, в котором Люциус обзывал его разными словами, а суть претензий сводилась к простому факту: Малфой потратил много энергии на уговоры вредного Принца, а Эдриан просто взял и одной репликой всё испортил. Убрав пластину в карман и испепелив пергамент, он кое-как закончил дела и, не заходя домой, переместился в Малфой-мэнор.

— Какого Мордреда?! — пренебрегая приветствиями, со злостью спросил он, упираясь в стол Люциуса обеими руками и нависая над сидящим хозяином дома. — Если в твою голову пришла неожиданная мысль, дождись следующей встречи или напиши, а не подсылай ко мне без предупреждения неадекватных волшебников! Ты знаешь, что этот тощий упырь сделал? Думаешь, как все нормальные люди сказал что-то вроде «добрый день, лорд Нотт»?! Он ментальной атакой начал диалог! Хорошо, Карсон рядом был, привёл меня в чувства, а то я бы так и стоял посреди зала суда, как идиот моргая.

— Это прекрасно иллюстрирует мою правоту, — тихо-тихо произнёс Люциус.

Но Эдриан услышал. Вцепился в его мантию, вздёргивая Малфоя со стула, и, приблизив голову так, что между их глазами осталось не более десяти дюймов, с отчётливой угрозой рычаще сказал:

— Зааважу к херам, Малфой. Я многое могу простить и на ещё большее закрыть глаза, но за ментальную атаку пущу Аваду в лоб и не поморщусь. Мой разум — не то, чем я готов рисковать.

— Эд, да ты что?! — до Люциуса дошло, что друг на взводе, и он засуетился. — Прости, что не предупредил, просто не успел. У меня и в мыслях не было подговаривать Принца на такое! Ты неправильно понял… И он, наверное, неправильно понял… — Взгляд Эдриана не подобрел, и Люциус закончил фразу признанием своей вины: — Или я плохо объяснил…

— Мне всё равно, чья это вина, — недобро прищурился Эдриан, однако слова Малфоя повлияли на настроение, и хотя он всё ещё злился, уже не мечтал убить всех причастных.

И Люциус это, конечно же, сразу понял по голосу, тону и выражению лица лучшего друга.

— Позволишь объясниться?

— Жду не дождусь, — язвительно хмыкнул Эдриан, усаживаясь напротив и сверля взглядом, — когда ты наконец соизволишь это сделать.

Тот серьёзно кивнул и заговорил.

— Ты же помнишь, как Лорд любил без предупреждения легилиментить? После твоего ухода стало ещё хуже. Никаких мыслей утаить не получалось, если Лорд встречал сопротивление, давил до тех пор, пока не пробивал защиту. Окклюменты из своих в Мунго пачками попадали, а из чужих — овощами становились. Амулеты сгорали на раз.

— Я всё это знаю, давай ближе к делу.

— Хорошо, — покорно кивнул Люциус, осознавая, что сейчас не время для словоблудия. — Лорд был очень силён, однако он сам говорил, что Дамблдора ему не одолеть. Как менталист старик сильнее. Конечно, Дамблдор не станет действовать так прямолинейно, но менее опасным его это не сделает. И потому я подумал, что нам необходимо обзавестись метальными амулетами. Причём не когда-то там, а заранее. Сейчас. Тем более что мы намерены в ближайшее время начать действовать. Стоят они много, делаются не быстро, а нам нужно не две штуки — я категорически против отпускать сына в Хогвартс без ментальной защиты. Мало того, что через детей старик может узнать всё, что у нас творится. Он может… Эд, хочешь — назови меня параноиком, но я тут подумал о Блэке, помнишь, мы обсуждали, что Сириус не может быть проклят, раз его мать чиста, а между тем его поведение никак иначе не объяснишь. Так вот… Опытный менталист же может переписать личность. Дамблдор имел годы на то, чтобы наставить Сириусу ментальных закладок, постепенно корректируя его поведение, пока тот не перестал быть собой и не превратился в образцового гриффиндорца и предателя крови. Эд, я не хочу рисковать.

— Ты серьёзно?! — шокированный словами Нотт не усидел на месте, вскочил и на крайне ограниченном мебелью пространстве забегал туда-сюда по кабинету. — Мерлин! Я даже думать об этом не могу! Люц, ты понимаешь, что если подобное может быть правдой…

— В том и дело, что понимаю. Я не знаю, правда ли это, но отделаться от этой картины никак не могу. Я потому и связался с Принцем. Ты же сам говорил, что твой отец с ним сотрудничал, я и решил — и оказался прав, к слову, — что с тобой он охотнее захочет иметь дело. Мы встретились на нейтральной территории на ланч, я изложил свои опасения и попросил обеспечить нас и детей ментальными амулетами, но договориться ни до чего мы не смогли — банально времени не хватило. Однако Принц не отказал, напротив, сказал, что переговорит с тобой сам, тем более что заседание Визенгамота должно вот-вот начаться, то есть он бы встретился с тобой лично буквально через несколько минут. Эд, я просто не успел тебя предупредить. Пока добрался до дома — заседание уже началось, и я подумал, что писать уже не имеет смысла. Ну а затем мне написал сам Принц, обзывал по-разному, потому что ты его послал. В общем, я выставлен в крайне негативном свете и со всех сторон ещё и виноватый…

— Ты на жалость не дави, Малфой, не в том я настроении, чтобы посочувствовать. Налажал ты, тебе и исправлять.

— Эд!

— Я не злюсь, успокойся, но вышло всё и вправду некрасиво. Теперь я понимаю, чем руководствовался Принц, однако не слишком-то приятно, знаешь ли, когда тебе мозг вскипятить пытаются. И плевать, что это была проверка. Даже Дамблдор вот так бить ментально не станет, а обычную поверхностную легилименцию мой окклюменационный щит бы выдержал. Мордред! Принц не в своём уме, если на полном серьёзе счёл такое мощное воздействие «проверкой»! Я писать ему не буду. Да и смысла нет. Принц тесно работал с отцом и потому лучше кого бы то ни было представляет финансовое положение Ноттов. Я в курсе, сколько могут стоить его амулеты, и не могу себе подобного позволить. И он об этом знает.

— Перестань уже считать себя нищебродом, Эдриан! — раздражённо процедил Малфой. — Не на зарплату министерскую живешь, хвала Салазару. Ты можешь себе позволить это.

— Люц…

— Ну что, Люц? Одних моих порт-ключей хватит, чтобы позволить себе почти всё, что пожелаешь, а теперь у тебя питомник есть.

— Питомник, — хохотнул Эдриан. — Питомником это станет, дай Мерлин, через несколько лет, а пока у меня живут четыре птички — три мелочи и одна наседка, скажешь тоже, питомник!

— Питомник уже есть, Эдриан. Не раскручен — да, не окупился — да, но он уже есть. А что до амулетов, это не серьги с бриллиантами для любовницы, это жизненно необходимая вещь, ради приобретения которой можно пойти на очень многие ограничения. Можно рваное исподнее надеть, но не амулетом пренебречь. Тем более тебе — ты всё время на виду. Эди уже пять, Давине летом будет, у тебя осталось меньше шести лет, чтобы ещё два амулета приобрести. Потому для себя — этот вопрос необходимо в кратчайшие сроки закрыть.

— Свяжись с Принцем. Можешь извиниться за меня, но я буду отрицать, что говорил такое. Ты прав, и я это признаю. Но, Люциус, у меня действительно нет свободных средств. Восстановление мэнора обходится в огромную сумму. Я только что закончил реконструкцию ритуального зала… Ты думаешь, это дёшево? Магоинертные плиты — ты представляешь их цену? Без твоих порт-ключей ничего бы этого не было, однако от твоих денег почти ничего не осталось, друг мой. Зелья для реперов внешнего контура — это тысячи галлеонов, а я ведь даже не половину ещё сделал. И обрати внимание — я экономлю каждый кнат и не нанимаю профессионалов, а сам справляюсь…

— Тебе стоило бы работу сменить, зарабатывал бы точно больше.

— Спасибо, обойдусь.

— И зря. Ваши зарплаты — диринарам на смех. Ты же умный, Эд, и руки у тебя из правильного места растут. Вон, Барту ты отличную легенду придумал, сам бы занялся, тем более что парень не потянет в одиночку установку защитного контура на поместье размера Шафика.

— А кто говорил, что он будет действовать в одиночку? — отмахнулся Эдриан. — Деньги никогда не лишние, Люциус, а кроме тебя — ни у кого из нас их нет.

— Ты распыляешься.

— Я обеспечиваю своих детей, — фыркнул он. — Я, конечно, рассчитываю прожить пару веков, но если что-то пойдёт не так, я не хочу, чтобы Теодор и Эди зависели от садовых яблок и милости лучшего друга, как я от Рабастана.

— За Давину, значит, не переживаешь? — удивлённо поднял брови Малфой.

Эдриан пожал плечами.

— Нарцисса любит её, да и остальные Блэки теперь уже не оставят её на произвол судьбы. Опять же, Давина единственная наследница Лестрейнджей и со временем получит в наследство и Лестрейндж-холл, и их сейфы.

— Я даю тебе слово, лорд Нотт, если с тобой что-то случится, я позабочусь о твоих детях.

Голос Малфоя был сух и холоден, а сам он предельно серьёзен, но Эдриан в ответ лишь широко улыбнулся.

— Люциус, я не сомневаюсь в тебе, но мы вместе в этом дерьме, если что-то случится со мной — с огромной вероятностью это случится и с тобой. А потому мне нужно сделать всё, чтобы обеспечить детям будущее. Сейчас, пока мы не перешли в фазу активного противостояния со всем миром разом.

— Оптимизм так и сочится, — закатил глаза Люциус.

— На том и стоим, — хмыкнул в ответ Нотт.

9.3.2021