Middle (джен)

Гарри, стараясь ступать бесшумно, подошёл к гробу и теперь стоял и рассматривал умершую. Выглядела она очень мирно, даже почти благостно, но вовсе не казалась спящей, как порой говорят о мёртвых. Нет — одного взгляда на неё было довольно, чтобы понять, что она мертва.

Похоже, до болезни Ариэль вовсе не была худой: даже сейчас, когда ей явно постарались придать наилучший вид, было видно, насколько обвисла её кожа. Нет, она не выглядела истощённой, но явно потеряла не один десяток фунтов, и эта лишняя кожа делала её намного старше. Интересно, сколько ей на самом деле было лет?

— Доктор Бёрк, — тем временем, спросил Сэвидж, — когда умерла мисс Уисп?

— Между четырьмя и пятью утра, — сухо ответил Бёрк. — Всё это в заключении есть.

— Не сомневаюсь, — так же сухо сказал Сэвидж, и тут от дверей донеслось:

— Здрасьте, — Гарри поднял голову и увидел парня лет, наверное, двадцати, с густой тёмной бородой. Молодой человек был так похож на миссис Хамбл, что Гарри предположил, что это старший из её детей, Бартоломью — хотя он бы ни за что не дал ему шестнадцать. — О, а вы же Гарри Поттер? — спросил тот, входя в гостиную.

— Да, — ответил Гарри, стараясь, чтобы это прозвучало не слишком обречённо.

— А вы что здесь делаете? — снова спросил парень, подходя поближе.

— Мы здесь по делу о смерти мисс Уисп, — ответил Гарри. Интересно, а действительно ли «мисс»? Может, она была замужем?

— Так какое дело? — удивился парень. — Её Старди задушил. Э-э-кхе, — изобразил он хрип, сжав себе руками шею.

— Мы обязаны проверить, мистер?.. — полувопросительно проговорил Гарри, загораживая собой дорогу к гробу и думая о том, что они с Сэвиджем станут делать, если эти двое вознамерятся подойти к нему с двух сторон. А если появится кто-нибудь ещё?

— Бартоломью Хамбл, — ответил парень, подходя почти вплотную и протягивая Гарри руку. У него была большая и широкая ладонь, в которой не такая уж и маленькая рука Гарри просто утонула. — Ух ты. Так вы теперь аврор, значит.

— Стажёр, — поправил его Гарри. Он, возможно, был неправ, а может, дело было в той неловкости, что Гарри испытывал, однако ему не показалось, что это было восхищение.

— Нет, ну правильно, — сказал Бартоломью. — Чего вам ещё делать?

Он состроил понимающую гримасу и кивнул, и Гарри подумал, что Малфой — это, на самом деле, не фамилия. И даже не происхождение, не статус — это мироощущение. И сейчас он наблюдал прекрасный экземпляр.

И что Сэвидж мог бы тоже что-нибудь сказать, но тот молчал и просто разглядывал этого Бартоломью.

— Конечно, — улыбнулся Гарри. — Должен же хоть кто-то защищать тех, кто уже не может сам себе помочь, — и он выразительно кивнул на гроб.

— Я думаю, ей теперь там лучше, — ни капли не смутился Бартоломью. — Она последние два года могла только парой пальцев шевелить. Не думаю, что я хотел бы так лежать, брр, — он передёрнул плечами.

— Вы думаете, она всё понимала? — спросил Гарри.

— Откуда же я знаю? — удивился Бартоломью. — Она же только мычала и моргала через раз!

— Я вижу, вы были очень привязаны к вашей тёте, — не удержался Гарри, впрочем, произнёс он это очень понимающим и даже сочувствующим тоном.

— Именно что был привязан! — неожиданно взорвался Бартоломью. — Я даже на каникулы нормально не мог уехать!

— Вы за ней ухаживали? — сочувственно спросил Сэвидж.

— За ней ухаживала миссис Хамбл, — резковато вмещался Бёрк, и Бартоломью замолчал, словно его одёрнули.

Послышались шаги, и в комнату вошли миссис и мистер Хамбл — и Гарри не сказал бы, что тот выглядел раздавленным свалившимся на него горем. Мистер Хамбл был, как и его жена, высоким и, не то чтобы худым, скорей, мосластым. Интересно, на кого похожа мисс Элеонора, думал Гарри, разглядывая его — потому что сходства у нее с отцом было ничуть не больше, чем с матерью.

— Чему, так сказать, обязаны? — осведомился мистер Хамбл, и Гарри… и, вероятно, Сэвидж поняли, что же удерживало его до сих пор наверху: комната буквально наполнилась густым перегаром. Да, конечно, антипохмельное зелье помогает, но оно ведь тоже не универсально.

Но, подумал Гарри, покуда Сэвидж объяснял хозяину цель их визита, состояние Хамбла, похоже, создавало ему алиби. Конечно, всё зависит от того, когда именно умерла Ариэль Уисп, но если это случилось утром, вряд ли мистер Хамбл мог быть к этому причастен.

— Вот ничем вам не могу помочь, — сказал он, разводя руками. — Даже вот ничем. Ни капли. Я как лёг часа, наверное… в два? — он вопросительно глянул на жену, и она кивнула недовольно, — так и всё. Проснулся вот сейчас.

— В смысле, с утра, — раздражённо поправила его супруга.

— Ну да, — согласился с нею муж. — Так утро же. Не вечер, — хохотнул он.

Гарри слушал его разговор с Сэвиджем и думал, как у них вообще могла родится Элеонора? Да, конечно, всякое бывает… взять ту же Нарциссу, почему-то вспомнил он. Все Блэки темноволосые, её обе сестры — тоже, почему она вдруг пошла в Розье? Так и здесь — вероятно, девочка похожа на кого-то из родни. Наверное, ей здесь непросто…

Разговор с мистером Хамблом — Хэмишем, как Гарри выяснил — ожидаемо ничего не дал: кажется, тот честно всё проспал. Выяснив это, Сэвидж вернулся к Бартоломью, спросив, где тот был с трёх ночи до девяти утра — очевидно, приняв пока версию, что Ариэль Уисп погибла в этот промежуток времени.

— У себя, — Бартоломью так выразительно осклабился, что Гарри чуть было не спросил, как зовут его девушку. — Мы рано ушли.

— То есть вы были не один? — уточнил Сэвидж.

— Нет, — Бартоломью вновь ухмыльнулся. — Не один. А вы в шестнадцать один были? В новый год? Тогда сочувствую.

— Бартоломью! — возмутилась его мать, и тот, обернувшись, удивлённо вскинул брови:

— А что, мам? Я просто так спросил. Мне интересно.

— Кто был с вами? — спросил Сэвидж, и Бартоломью покачал головой:

— Ну я же приличный человек. Я так не могу сказать.

— Тогда собирайтесь, — мирно сказал Сэвидж. — Пойдёте с нами.

— Это ещё зачем? — возмутился Бартоломью.

— Надо же мне сделать мою работу, — дружелюбно сообщил ему Сэвидж. — Не хотите говорить здесь — допросим вас по всей форме.

— Так я и там не скажу, — пожал он плечами.

— Так у нас документ будет, — ответил Сэвидж. — На днях соберётся Визенгамот, заодно получим разрешение на применение к вам веритасерума.

— У нас в гостях была мисс Элтон, — сказала миссис Хамбл, правда, очень недовольно. — Дениз Элтон. Они вместе учатся. Очень милая девушка, я надеюсь, вы хотя бы её беспокоить не будете?

— Мы могли бы поговорить с мисс Гвендолин? — вместо ответа спросил Сэвидж, и миссис Хамбл вмиг забыла о своей гостье.

— Зачем вам Гвендолин? — буквально накинулась она на Сэвиджа. — Может быть, вы и Элеонору будете допрашивать?!

— Мы просто разговариваем, мэм, — возразил Сэвидж. — Вы правы, мэм, мне бы хотелось поговорить и с ней.

— Да вы с ума сошли! — возмутилась миссис Хамбл. — Вы ещё младенца допросите!

— У вас есть младенец? — невозмутимо осведомился Сэвидж, и Гарри подавил улыбку.

— Нет! — воскликнула миссис Хамбл. — Нет, конечно! Господи, да сколько можно над нами издеваться?!

— Эвелин, что ты так кричишь? — раздался ещё один мужской голос, и в гостиную вошёл сам Кеннилуорти Уисп собственной персоной со своей знаменитой то ли якобы растрёпанной, то ли якобы аккуратной бородой — мнения об этом разделились, и его фанаты потратили несчётное количество часов на споры о том, как верно называть её. Он тоже был одет целиком в чёрное — включая его не менее знаменитый то ли маленький тюрбан, то ли шапочку.

— Британский Аврорат, — представился и ему Сэвидж. — Старший аврор Роберт Сэвидж, стажёр Гарри Поттер. Мы расследуем смерть мисс Ариэль Уисп.

— Расследуете? — удивлённо переспросил он. — Я так понимаю, её случайно Старди задушил? Их кот.

— Возможно, — согласился Сэвидж. — Но мы должны проверить.

— Думаете, кота кто-то заколдовал? — спросил Уисп, и Гарри ощутил настоящую признательность. А вот миссис Хамбл это явно не понравилась — она сердито посмотрела на него, поджала губы и недовольно возразила:

— Что за бред. Зачем бы? Уорти, это какой-то аврорский бред.

— Пусть проверят, — сказал он и спросил у Сэвиджа: — Вам нужно какое-то формальное согласие? От родственников?

— Мы были бы признательны за это вам, — кивнул Сэвидж.

— Уорти! — возмущённо воскликнула миссис Хамбл, но тот резким жестом оборвал её:

— Если Ариэль погибла не случайно, я хотел бы это знать. А ты? — он сощурил свои большие, несколько навыкате глаза, и Гарри подумал, что отношения в этой семье очень непростые. И что Элеонора, кажется, немного похожа на своего дядю, правда, она намного симпатичнее, но семейное сходство в ней угадывалось.

— Я тоже, да, — быстро ответила она, — но кому это могло бы понадобиться? Здесь были только все свои, Уорт!

— Кто ночевал сегодня у вас в доме, миссис Хамбл? — спросил Сэвидж.

— Да мы все, — она нетерпеливо вздохнула. — Я, Хэмиш, дети и Дениз. Всё! Ты хочешь сказать, что Ариэль убил кто-то из нас? — спросила она брата.

— Я ничего не хочу сказать, — ответил он. — Пусть авроры сделают свою работу.

— Да ради бога, — миссис Хамбл пожала плечами и демонстративно поинтересовалась у Сэвиджа: — Вы хотели поговорить с девочками? Извольте! Гвендолин! Элеонора! Спуститесь вниз немедленно!

— Я бы хотел поговорить с ними наедине, — возразил Сэвидж. — Чуть попозже

— Это ещё зачем? — возмутилась она, но Уисп снова вмешался:

— Эва, почему нет? Пусть поговорят. Я не думаю, что господа авроры их обидят.

— Они дети! — она развернулась к нему всем телом.

— Они ходят в школу и там каждый день общаются с чужими людьми, — Уисп поморщился. — Они умные и взрослые девочки.

— Я буду присутствовать, — категорично заявила она.

— Эва, я не понимаю, — Уисп нахмурился. — У меня такое впечатление, что ты пытаешься им помешать работать.

Сэвидж промолчал, но слегка покивал, и это все увидели. Миссис Хамбл вспыхнула и, бросив:

— Да делайте вы что хотите! — развернулась и ушла из гостиной, столкнувшись в дверях с дочерьми, но даже не удостоила их взглядом.

Гарри же смотрел на девочек и думал, что никогда в жизни не поверил бы, что они сёстры. Гвендолин, старшая, была так же, как и брат, очень похожа на мать, и хотя благодаря юности она казалась миловиднее и мягче, но те же узкие губы и глубоко сидящие небольшие серые глаза под широкими — в отличие от матери — бровями говорили, что эта мягкость обманчива.

Элеонора рядом с ней казалась очень хрупкой — хотя вообще-то вовсе не была худой. Сейчас она держалась позади сестры и смотрела в пол — очень разумное решение, если она не хотела себя выдать. А она явно не хотела…