В понедельник Гарри пришёл рано, и без четверти восемь утра уже стоял у неприметной двери, на которой висела чуть покосившаяся медная табличка: «Артефакты». Именно здесь аврорам выдавали один из двух служебных Омутов памяти — причём без всяких предварительных заявок, а исключительно «в порядке обращения». Так что, придя пораньше, Гарри хотел быть первым — и действительно, сейчас он здесь торчал в полном одиночестве. Ровно в восемь замок щёлкнул, Гарри вошёл и, дружелюбно улыбнувшись старой, словно само Министерство, служительнице, сел заполнять заявку — потому что сделать это можно было только здесь.
Получив, наконец, Омут, Гарри отлевитировал его на один из двух стоящих здесь же столов и почти что побежал к экспертам — оставалось лишь забрать воспоминания. Его ждали, кажется, — по крайней мере, милейшая, похожая на какую-то маленькую птичку дама, которую тут обожали все и которая на праздники едва виднелась по дороге к лифтам за горой подарков, а её сливовое чатни было притчей во языцах всего Министерства, быстро забрала у Гарри бланки с заявками и сразу же вернулась с шестью пробирками, в которых серебрились тоненькие, похожие на длинных червяков, воспоминания.
На всё это у Гарри ушло едва ли полчаса, так что в половине девятого он уже сидел у Омута и опускал в него первое воспоминание — про Арчибальда Лилака, решив, что на свежую голову намного лучше сможет рассмотреть все тонкости.
…Кабинет Амбридж больше напоминал пошловатую гостиную, нежели кабинет заместителя министра: выложенные розово-серой плиткой стены и увешанные декоративными тарелками с котятами, кружевные шторы на окнах — и везде, везде искусственные цветы и вязаные салфеточки, укрывавшие даже картотечные шкафы и лежащие на столе папки. Сама она сидела за столом, по другую сторону которого на стуле пытался поудобнее устроиться Лилак… ну, или тот, кто его изображал. За спиной у Амбридж Гарри увидел двух работников ДМП и поиронизировал над самим собой, поймав себя на мысли о том, что ожидал увидеть там дементоров. Но нет, за ней стояли люди, самые обычные, и Гарри их не знал.
— Что вы хотели рассказать мне, мистер Лилак? — спросила Амбридж тем самым сахарно-приторным голосом, который Гарри помнил ещё по школе.
Тот начал рассказывать о Батчелоре, и чем больше Гарри его слушал, тем сильнее убеждался в том, что под личиной Лилака скрывался кто-то другой. Всё было иным: и речь, и интонации, и жесты… нет, тот, кто его изображал, очень старался, и даже почти успешно, но Гарри ему не поверил… до тех пор, пока не вынырнул и не начал начерно записывать все те отличия, что увидел. И чем дальше он писал, тем больше думал о том, что умный человек на месте Лилака как раз вот именно бы так себя и вёл, изображая того, кто сам его изображает.
Отложив перо, Гарри задумался и снова нырнул в Омут, и теперь смотрел воспоминания, уже держа в голове вот этот вариант… и находил ему немало подтверждений.
В конце концов он окончательно запутался и просто выписал сначала все различия, а после — сходство, и решил пока что перейти к воспоминаниям попроще.
Встречи Амбридж с Корном, Лорхином и Нин не принесли никаких сюрпризов, хотя Гарри очень старался быть предельно внимательным. Оставались Гембл и Харрис, и… и Гарри решил вспомнить инструкцию, предписывавшую делать как минимум пятнадцатиминутный после работы с каждым воспоминанием, и прерваться. Отметившись в журнале — и обнаружив за соседним столом Долиша, — он вышел и пошёл в отдел, решив пока что разобрать хотя бы почту, а, возможно, и поговорить с Лестрейнджем по поводу Лилака.
Тот был на месте, и Гарри всё же подошёл к нему и спросил:
— Сэр, можно с вами посоветоваться?
— Да, конечно, — Лестрейндж отложил перо, и Гарри увидел, что он заполняет заключение по одному из тех же самых дел.
Выслушав Гарри, Лестрейндж предложил:
— Идёмте и посмотрим вместе. Это действительно очень непростое дело.
Смотреть воспоминание вдвоём с Лестрейнджем оказалось очень поучительно: тот комментировал буквально каждый жест и слово, и когда они закончили, сказал:
— На мой взгляд, это не Лилак. По следующим основаниям: во-первых, вы заметили, как он стирает пот?
— Рукой, — ответил Гарри.
— Не просто рукой, — поправил его Лестрейндж. — Сперва он делает всё верно: утирает его пальцами и даже платком. А вот в середине разговора он пару раз смахнул его внутренней частью тыльной стороны ладони — там, где сходятся большой палец с указательным. И это явно был привычный, машинальный жест. Лилак так не делал. Также он ни разу стол не вытер, вы заметили?
— Да, — Гарри, честно говоря, соврал: он просто не обратил внимания на это.
— Во-вторых, вы обратили внимание на его ноги?
— Сэр? — на ноги Гарри, честно говоря, не посмотрел.
— Поначалу он их ставит так, как надо — широко, — продолжил Лестрейндж. — Но потом время от времени скрещивает их в лодыжках, а после снова расставляет. Но я бы сказал, что ему такая поза непривычна, и ему в ней некомфортно. А вот наш Лилак сидел, расставив колени в стороны, и прекрасно себя чувствовал. Ну и третье — он не смотрит ей в глаза. У нашего Лилака с этим проблем не было. Я поставил бы на то, что это не он, но можно запросить работу с менталистом. Вам наверняка одобрят — есть все основания. Я бы советовал, хотя бы чтобы посмотреть, как это происходит.
— Но вы думаете, что это не он, — сказал Гарри.
— Думаю, — подтвердил Лестрейндж. — А это означает, что это дело рано закрывать. Но менталиста всё-таки затребуйте, — повторил он, и Гарри кивнул. — Я вам ещё нужен?
— Нет, — Гарри с трудом удержал улыбку, так непривычно это прозвучало. — Значит, к среде я закрываю лишь пять дел?
— Вероятно, да, — Лестрейндж поднялся и ушёл, оставив Гарри вновь наедине с воспоминаниями Амбридж.
Следующим в Омут памяти Гарри опустил воспоминание о Гембл. И смотрел, как они с Амбридж разве что не ворковали, словно две подружки за пятичасовым чаем — да, эти две дамы явно почуяли друг в друге нечто общее. И никак не ожидал того, что под конец услышал:
— Я вас очень, очень понимаю, — сочувственно говорила Амбридж. — Дети иногда делают такие страшные ошибки.
— Это Патрик, — говорила Гембл. — Мне он с первого взгляда не понравился, но что я могла сделать? Серена уже была беременна, и я не стала оставлять ребёнка без отца. Если бы вы знали, как я сейчас жалею! Она просто боится с ним спорить, — она печально покачала головой. — Я надеюсь, что теперь она прозреет.
— Я надеюсь, — поддержала её Амбридж.
Досмотрев всё до конца, Гарри вынырнул и некоторое время сидел, осознавая, что сейчас услышал. Выходило, что Гембл всё-таки пыталась защитить и дочь… и, возможно, Александра просто стала способом избавиться от неподходящего ей, по мнению матери, зятя? С точки зрения выдвижения обвинения и желаемого приговора это не меняло ничего, и Гарри пытался просто для себя понять, как это характеризует Гембл. И что она должна была почувствовать, когда арестовали её дочь. Не только зятя…
И главное, как он будет с ними разговаривать. Потому что Гарри твёрдо решил, что хочет допросить их — и сам должен рассказать о том, что произошло. Отнюдь не потому, что ему это доставит удовольствие — он просто должен. Но это позже, а пока что ему предстояло посмотреть ещё одно воспоминание.
С Анжелой Харрис.
Как ни странно, это оказалось не так тяжело, как он опасался: по крайней мере, никакие сюрпризы Гарри там не ждали. И всё же эта сцена произвела на него тягостное впечатление, вновь всколыхнувшее обиду Гарри на Лестрейнджа, который переложил на него всё это. В конце концов, почему Гарри должен был всё это молча проглотить?
Впрочем, сразу же поговорить с Лестрейнджем Гарри не сумел: когда закончил, тот уже ждал своей очереди и занял его место за тем же Омутом. А Гарри отправился в отдел и занялся оформлением заявки на работу менталиста по делу Лилака. Оставалось только получить визу Лестрейнджа, но тот всё ещё был занят с Омутом, и Гарри пока занялся остальными делами. Корн, Лорхин, Нин — три этих дела он закрыл довольно быстро, запросив для всех обвиняемых максимальный срок. А над делом Харрис вновь застрял. С одной стороны, он понимал, что Натс, да и её мужу, который наверняка умер именно что вслед за ней, раскаяние Харрис было безразлично. Да и было ли оно действительно раскаянием? Тем самым, при котором человек никогда подобного не повторит, даже если будет уверен в безнаказанности? В чём именно раскаивалась Харрис? В том, что сделала, или же в том, что всё-таки попалась? Гарри вспомнил её слова: «Это просто нечестно! Она просто украла всё это у меня». Разве это было похоже на раскаяние? Харрис не сказала, что тогда считала так, она так сказала в настоящем времени. Да, она заботилась о внучке и о правнуках, и переживала о них искренне, но вот раскаивалась ли она в том, что сделала?
Нет, ответил Гарри сам себе. Она, конечно, не опасна больше никому, но ведь наказание имеет своей целью далеко не только предотвращение грядущего ущерба. Оно, в частности, несёт возмездие, и разве не будет справедливым, если Харрис сполна заплатит за то, что сделала с бывшей подругой?
Но она была настолько жалкой… Жалкой старой женщиной, которая наверняка из Азкабана не вернётся. Более того: ведь Лестрейндж прав, и, скорее всего, даже до него не доживёт и в первую же ночь повесится у них тут в камере, едва узнает о выдвинутом обвинении. И Гарри отчаянно не хотел быть в этом виноватым.
Осознав это, он некоторое время сидел, мрачно глядя на лежащее перед ним дело Харрис, но не видя перед собою ничего, кроме её заплаканного лица и колдографии Мэрил Натс. А потом взял перо и вписал в строку «Аврорат считает справедливым и разумным наказание в виде… пяти лет заключения в Азкабане» — максимальный из возможных срок.
Но ему было так мерзко и паршиво на душе, что он ушёл в столовую и долго там сидел над чашкой кофе, рассеянно глядя в зал. Люди приходили и уходили, а Гарри всё сидел, ни о чём не думая и привыкая к себе новому. К себе как к человеку, на самом деле разрушающему судьбы, пусть и во имя тех, кто уже не может защититься сам.
— Поттер, — краем глаза Гарри увидел, как кто-то садится напротив, и, сосредоточившись, опознал Лестрейнджа. — Как ваши успехи?
— Я хотел поговорить с семьёй Нортов, — ответил Гарри. — Родственников Гембл. И мне нужна ваша виза на запросе менталиста в деле Лилака.
— Да, я подпишу, — сказал тот. — Что остальные?
— Остальные я закрыл, — почти спокойно отозвался Гарри. — Все четыре. Осталось только кое-что оформить, и я могу вечером отдать вам их.
— Успеете, — почему-то отказался Лестрейндж. — Отдадите в среду в полдень, у меня и так папки едва влезают в ящики стола. Чары расширения не бесконечны. Что с делом Харрис?
— Оно тоже готово, — Гарри абсолютно не хотелось это обсуждать, но его никто не спрашивал, конечно.
— И? — Лестрейндж смотрел вопросительно. — Что вы решили с обвинением?
Гарри бросил на него очень удивлённый взгляд.
— Да как со всеми… нельзя ложно обвинять кого-то!
— Нельзя, — кивнул Лестрейндж удовлетворённо. — Как думаете минимизировать риск самоубийства?
«Да никак», — хотел бы сказать Гарри. Честно говоря, этот вариант казался ему выходом. Очень хорошим выходом из ситуации. Для всех, считая саму Харрис. Но Лестрейндж продолжал смотреть, и нужно было что-то отвечать, так что Гарри всё-таки сказал:
— Не знаю, сэр. Не можем же мы её связать.
— Почему нет? — спросил в ответ Лестрейндж и добавил тут же: — Ещё можно усыпить и просто обездвижить. Так делают. Ну или поговорить, — предложил он. — Объяснить, что это просто не будет иметь смысла: её внучка всё равно узнает. Но решать вам.
— Да, сэр, — Гарри очень хотелось попросить его о помощи, но ему отчаянно не хотелось признаваться в собственной некомпетентности и слабости.
— Нужна будет помощь, обращайтесь, — помолчав, предложил Лестрейндж, и Гарри, понимая, что тот, по сути, просто даёт ему сейчас шанс сохранить лицо, прежде всего, перед самим собой, почти заставил себя сказать:
— Я был бы вам признателен, сэр, если бы мы с ней поговорили вместе.
«Это ведь вы дали ей надежду», — хотел он добавить, но смолчал.
— Конечно, — Лестрейндж оглянулся на прилавок и предложил: — Может быть, кофе? И пойдём работать.
Alteyaавтор
|
|
Merkator
Автор очень коварен: в результате перечитывания сижу, копаюсь в ирландских мифах, ищу проклятие от Моран) Всецелом, да. Но она его модифицировала. )Это, случайно, не такое: «Вороны играли особую роль в проклятиях Кромахи: после изречения заклятия одна из ворон садилась рядом с проклятым и не покидала его до тех пор, пока проклятие не вступало в свою силу. »? |
А там проклятий было четыре, на выбор. А добрая Моран своё придумала…
|
Alteyaавтор
|
|
Merkator
А там проклятий было четыре, на выбор. А добрая Моран своё придумала… Конечно, своё. Это приятнее. В конце концов, это её крестницы. Любимые малышки, которых она в колыбели качала. Племянницы практически. И вы представьте, КАК она все эти годы ненавидела их убийцу. Есть у меня подозрение, что придумала она это заклятье не сейчас... 2 |
1. Спасибо за эту историю (и её продолжение)!
Показать полностью
2. В который раз перечитав, заметила (как мне кажется) опечатки: Middle Глава 6 К его удивлению, Лестрейндж повёл Гарри не на улицу, а… в туалет, где первым *з*елом запер дверь, а потом, отвечая на невысказанный вопрос, сказал: Middle Глава 44 — Представь, что ты уже убил — пусть чужими руками — два*цад*цать шесть, если я верно посчитал, человек. А в Азкабан попал за то, что магглорожденный. Что ты будешь чувствовать? — спросил Лестрейндж, склоняя голову к правому плечу. Middle Глава 191 — Отлично, мистер Поттер, благодарю вас, — Турпин подхватил папку из его рук и отлев*е*тировал её к себе за стол. Затем открыл и, хмыкнув, сообщил: — Здесь защита от копирования. Middle Глава 255 — Нет, — как-то печально возразил Лестрейндж. — Не всех. Есть те, кто к Волдеморту шёл по своей вол*и*, ясно понимая, для чего. Middle Глава 257 Мальсибер стоял перед столом, за которым сидели окаменевшие от Петрификуса юнц*аы.* Middle Глава 277 Опрос свидетелей ничего не дал. Никто ничего не видел и не слышал — впрочем, в Лютном часто так бывает, это Гарри уже знал. Впрочем, в данном случае это вполне могло быть правдой: убивали-то не здесь. А хлопок аппарации *и* настолько редкий и громкий, чтобы на него обратили внимание. *не? Middle Глава 302 — Потому что ты диверсию устроил, — засмеялась Гор. — Притащить на суд д*и*тёнышей нюхлеров! Это должно быть запрещено! Middle Глава 302 Но есть прорехи — так что, боюсь, вам, Причард, — он посмотрел на своего стажёра, — придётся вновь сходить в архив и с ними сверится — возможно, вы найдёте там ещё дела. Но это быстро: посмотрите по каталогу и, если будет совпадение, запросите дела. *сверитЬся Middle Глава 308 — У нас с моей женой были браслеты, — сказал Лестрейндж, поднимая левый рукав и демонстрируя два браслет, очень похожий на те, что он подарил Гарри с Джинни на их свадьбу. * два браслета, очень похожие/браслет, очень похожий Middle Глава 322 — Я тут не при чём! — воскликнул Гарри. * нИ при чём Middle Глава 331 Речь не шла о тех, кто был виновен в чём-нибудь конкретном: в выдач*и* магглорождённых, например. Middle Глава 335 А ведь Робардс каждый раз демонстрировал кусочки их воспоминаний Ламонта — и родным убитых приходилось это видеть… * точно «их», а не «из»? |
Alteyaавтор
|
|
Ой, как много. )) Спасибо! )
2 |
Спасибо за такую интересную историю!!!
|
Alteyaавтор
|
|
Я перечитала в очередной раз, выпав из жизни на пару дней.
1 |
Alteyaавтор
|
|
1 |
Alteyaавтор
|
|
4 |
Alteya
Памда Не возникло ли у вас желание переписать "от автора"? :-DДа)) Конечно, я его перечитывала перед второй частью. |
Alteyaавтор
|
|
6 |
Агнета Блоссом
"От автора" неправильное и устарело. Присоединяюсь. Там просто ужасть написан и неправда. Может, оно и не так проработано, как другие вещи автора, но это не делает историю хуже, она просто другая.Автор суперкотик с мощными лапами, а не то, что там... 1 |
Alteyaавтор
|
|
2 |
Alteyaавтор
|
|
Автор, я громко восторгаюсь Вами и Вашей потрясающей фантазией! А некоторые предложения даже записываю в заметки)) например, про больничный сэндвич 😂
Обожаю все Ваши творения! Большое Вам спасибо! |
Alteyaавтор
|
|
Mar40ssa
Автор, я громко восторгаюсь Вами и Вашей потрясающей фантазией! А некоторые предложения даже записываю в заметки)) например, про больничный сэндвич 😂 О, как интересно! А что ещё? )Обожаю все Ваши творения! Большое Вам спасибо! |