Middle (джен)

Гарри смотрел на розовую шерсть — и думал, почему же этого Виникуса из Мунго к ним оправили, не вылечив? Не смогли?

— Ясно, сэр, — сказал, наконец, Гарри. — Вы можете одеться. А потом расскажете, как это случилось.

— Я не знаю! — буквально возопил несчастный, натягивая штаны. — Не зна-ю, понимаете? А мне никто не верит!

— Ну почему же — я вам верю, — заверил его Гарри. — Просто расскажите, что произошло и как.

— Не знаю я! — повторил Виникус, садясь. — Не знаю! А жена меня из дома выставила — говорит, наверняка любовница! А нет у меня любовницы, вы понимаете? — страдальчески спросил он.

— Я понимаю, — кивнул Гарри. — Расскажите, как вы это обнаружили.

— Это не я обнаружил, — вздохнул Виникус. — Это моя супруга. И выгнала меня. Но я не по-ни-ма-ю!

— Хорошо, — терпеливо сказал Гарри, чувствуя себя ужасно глупо. — Когда вы видели себя в нормальном виде в последний раз? — спросил он, немного даже гордясь найденной формулировкой.

— Вечером, — вздохнул Виникус. — Всё было хорошо. Я спать лёг… мы легли. С супругой, вместе. А с утра вот… Я так испугался! Она как закричит!

— Секунду, — попросил Гарри. — Давайте не так быстро. Итак, вы легли спать вечером — и всё было в порядке. Вспомните, пожалуйста, когда конкретно вы видели себя в нормальном виде? Прямо перед тем, как закрыть глаза?

— Н-нет, — смутился Виникус. — Ну… накануне. Я сходил перед сном… ну, в туалет. И всё было нормально. А утром моя жена как закричит!

— Вы спите в пижаме? — вежливо осведомился Гарри. Если бы кто-нибудь сказал ему в Академии, что в аврорате он будет выяснять, как и когда некто оброс розовой шерстью в паху, Гарри бы ему, наверное, не поверил, и уж точно посмеялся.

И напрасно…

— Нет, конечно, — возмутился Виникус. — Это очень вредно для здоровья, юноша, спать одетым. Тело должно отдыхать. Дышать. Вы понимаете?

— Конечно, — кивнул Гарри. — Значит, вы с женою спите без одежды?

— Разумеется, — подтвердил Виникус. — А вы разве нет?

— Я пока что не женат, — чуть улыбнулся Гарри. — Давайте вспомним, что происходило между тем, как вы легли и погасили свет, и пробуждением.

— Да ничего, — ответил Виникус. — Поговорили, как обычно, и заснули.

— О чём вы говорили?

— Да не помню! — снова вспылил Виникус. — Так, ни о чём… какая-то ерунда. Планы, дела… крышу вот нам надо поменять — а вы не представляете, как это дорого! А утром супруга моя решила, что это всё любовница! Но у меня нет любовницы…

— Я помню, — заверил его Гарри. — А что вам сказали в Мунго?

— Велели к вам пойти, — вздохнул Виникус. — И всё рассказать. А потом вернуться к ним. Сказали, что у них не первый случай!

— Не первый, — повторил Гарри. Теперь, по крайней мере, он понимал, почему этого Виникуса к ним отправили. Он достал пергамент и перо, установил его и проговорил официально: — Британский аврорат. Стажёр Гарри Поттер. Показания потерпевшего Арчибальда Виникуса, девятнадцатое февраля две тысячи третьего года, девять часов тридцать шесть минут. Мистер Виникус, вспомните, пожалуйста, как можно подробнее весь ваш вчерашний день.

— Так, весь день, — охотно повторил Виникус, и у Гарри возникло предчувствие, что толку от этого разговора не будет. — Ну, я утром встал. Нет, — тут же оборвал он сам себя. — Проснулся. Да, сперва проснулся. Меня супруга разбудила — она всегда меня будит. Я, знаете ли, плохо просыпаюсь. Она тогда снимает одеяло — и тогда я да, встаю.

Слушая подробный сбивчивый рассказ Виникуса о том, как он вставал и умывался, потом завтракал… нет — потом надевал халат, и только после завтракал, и одевался, и камином добирался на работу в аптекарскую лавку, и там в лавке торговал… Потом Виникус долго вспоминал покупателей, мучительно в них путаясь — и Гарри слушал и подбадривал его, прекрасно понимая, что любой из них мог наложить заклятье. Просто так дурацки пошутить — ну, или отомстить за что-то. Затем Виникус прервался на обед, сходив домой, вернулся, снова вспоминал о посетителях, опять вернулся, уже окончательно, домой, поужинал, поговорил с женой… Рассказ это занял почти что целый час, и пока Гарри не видел в нём ничего полезного. Зато видел море работы: ему предстояло встретиться со всеми посетителями и поговорить с ними, и надеяться, что они признаются. Тем более что такие шутки даже наказуемыми не были! Вреда они особого не наносили, исключая подобные скандалы, и, в целом, аврорат обычно в них не вмешивался.

Но если это не первый случай, то шутника, конечно, следует поймать. Конечно, делать это должен не отдел Особо тяжких, но и Гарри нужно же на чём-нибудь учиться — и лучше ошибиться с этим делом, чем, например, с убийством. И всё-таки ему было чуть-чуть досадно.

Однако он постарался сделать всё как можно тщательнее — и, закончив опрос, решил, что должен сходить в Мунго и поговорить с целителем. И узнать, что там за нашествие обросших розовой шерстью пострадавших.

Целителем оказался уже немного знакомый Гарри Грабб. И Гарри это показалось странным, учитывая данную Граббу Лестрейнджем характеристику. Почему такой высококлассный целитель тратил своё время на подобную ерунду?

— Я так и думал, что они спихнут это на вас, — сказал Гарри Грабб. — И зря! У нас тут просто нашествие этих порозовевших — и я, признаюсь, так пока и не могу понять, что запускает это дурацкое проклятье. Как началось в ночь со дня святого Валентина — так только хуже и становится.

— Что запускает? — переспросил Гарри.

— Ну можно предположить, что есть некий человек, который ходит и всех без разбора заколдовывает, — скептически проговорил Грабб. — Но мне это представляется маловероятным. Я думаю, это что-то саморазмножающееся, но что — пока не понял.

— Саморазмножающееся? — переспросил Гарри.

— Ну, знаете, вроде умножающего заклинания, — пояснил Грабб. — Их полно, и они обычно довольно безобидные: чем заклятье проще, тем легче запустить цепочку. Поэтому с убийствами такое не выходит, — он улыбнулся. — А вот розовая шерсть — запросто. Вот только чтобы снять его, нужно механизм знать — всё не найду никак. И я подумал, что я мучаюсь — ведь есть же аврорат. Ищите нулевого пациента, — он снова улыбнулся и протянул Гарри журнал. — Я там как раз все случаи пометил розовым — скопируйте себе.

— То есть убить подобным образом нельзя? — серьёзно уточнил Гарри.

Грабб махнул рукой:

— Нет, что вы. Сил не хватит, да и не запустится она — уж слишком сложно. Нет, серьёзного вреда так причинить не выйдет, но вот насолить — вполне. Ищите, — повторил он, отдавая журнал Гарри. — Но скопируйте всё здесь: журнал выносить нельзя.

— Конечно, — это Гарри понимал.

Грабб освободил ему часть своего стола, дал пергамент, и пока Гарри копировал отмеченные розовым строки, ушёл куда-то. Пострадавших набралось пятьдесят четыре человека — всего за пять дней! Причём обоих полов — проклятье не щадило ни мужчин, ни женщин. Это уже напоминало настоящую эпидемию.

Однако Гарри интересовали только самые ранние пострадавшие. Вернее, самый ранний — но в журнале они были расположены по мере обращения, и чтобы отыскать того, кто раньше всех обнаружил у себя симптомы, Гарри нужны были медицинские записи.

Которые вернувшийся через четверть часа Грабб вполне ожидаемо отказался выдавать. Однако же отметил в списке две фамилии:

— Они обнаружили симптомы практически одновременно. А значит, никто из них не является тем, кто нам нужен.

— Они друг друга знают? — без особенной надежды спросил Гарри.

— Вроде нет, — не слишком уверенно ответил Грабб. — По крайней мере, один из них из Эдинбурга, а второй из Манчестера. Но праздновали оба в Лондоне.

— Всегда Лондон виноват, — пробурчал Гарри и, попрощавшись и взяв с Грабба обещание сообщить, если появятся те, кто подхватил проклятье ещё раньше, отправился беседовать с пострадавшими.

Впрочем, толку от этих разговоров не было: так же, как и Виникус, они понятия не имели, где и когда проклятье подцепили. Хотя, в отличие от Виникуса, предполагали, что «у кого-нибудь, ну, могла быть какая-нибудь идиотская причина», как сказал один из них. Наверное, эти предположения поначалу и сбили с толку целителей, решил Гарри.

К вечеру он не сделал ничего, кроме ещё десятка разговоров — и безрезультатно. Впрочем, некоторый результат всё же был, решил Гарри: половина пострадавших мялась, но признавала, что да, пожалуй, у кого-то может быть причина пошутить так.

И всё-таки в отдел Гарри вернулся расстроенным. Конечно, дело было не слишком важным, но отделаться от ощущения, что он его почти что провалил, Гарри не мог, и это было неприятно. Мрачный, он доложил об этом Сэвиджу, и тот в ответ лишь усмехнулся:

— А ты хотел закончить всё за день?

— Ну это же простое дело, сэр, — ответил Гарри.

— Простое дело то, которое ты раскрыл быстро, — назидательно проговорил Сэвидж. — Остальные сложные. Всегда всем говори так. А вообще, — добавил он уже нормально, — хуже нет таких вот «простых» дел. Когда всех дел — найти того, с кого всё началось. А он, может, вообще за помощью не обращался.

— Не обращался? — этот вариант Гарри даже не рассматривал.

— Ну вдруг ему понравилось, — усмехнулся Сэвидж. — Я так понял, никаких других эффектов заклятье не имеет? Не зудит и ничего такого?

— Вроде нет, — Гарри понял, что даже не спросил об этом никого — ни пострадавших, ни целителя, и расстроился ещё сильней.

— Было бы — сказали, — верно понял его Сэвидж. — И раз нет — зачем идти к целителю, если тебя, скажем, всё устраивает? Что ж ты так расстраиваешься, — покачал он головой. — Я вот тут вторую неделю застрял с Ламентами и Оукли — и ничего!

— Там совсем глухо, да? — сочувственно спросил Гарри, и Сэвидж поморщился:

— Абсолютно. Мы знаем, — принялся перечислять он, — что Оукли и Ламент никакого отношения к тому нападению на миссис Паффет не имеют. Мы знаем, что напавших так пока что и не опознали. Мы знаем, что Тутхилл и Паффет были очень близкими подругами… и я, кстати, не уверен, что только и именно подругами, — добавил он с ухмылкой, — но нам это не важно. Мы также знаем, что Паффет потеряла возможность иметь детей после неуклюжей помощи супруга и что у Тутхилл был как минимум одно Облако гоблина, что могло бы здорово испортить отношения между подругами, но, похоже, этого не случилось. Возможно, потому что Паффет попросту о нём не знала. Ещё мы знаем, что Тутхилл вырезала из «Пророка» все статьи о всех процессах над сторонниками Волдеморта — так она, я думаю, и выбрала своих жертв. Но почему именно этих — у меня ответа нет. Где она скрывается — тоже. Она жила довольно замкнуто, больше близких друзей у неё нет, и где её искать — неясно. Я, честно говоря, больше надеюсь на собак: они приметные. И вряд ли будут сидеть дома. Однако пока глухо — но я же не сижу тут с кислой рожей. При том, что у меня тут два трупа — и один подавшийся в бега мститель, а у тебя — весёленькая розовая шерсть в причинном месте. Нашёл, о чём грустить.

— Мне досадно, — признался Гарри.

— А мне-то как досадно! А ещё вон, — он кивнул на стол Лестрейнджа, который они все в последнее время начали использовать как временный склад дел, которым не хватало место на других столах. — На носу весна. Сейчас начнётся, и гора будет расти.

— Вы думаете, сэр, поэтому мне нужно радоваться? — деловито уточнил Гарри, и Сэвидж возразил:

— Поэтому тебе нужно учиться распределять время — завтра ты понадобишься.