Middle (джен)

Субботнее утро Гарри начал с чтения «Пророка» и кормления Хедвиг, которая буквально следовала за ним по пятам. Предложенную ей дохлую мышь она есть решительно отказалась, но сверчками заинтересовалась. Правда, потом она весьма выразительно перелетела на подоконник и постучала клювом в окно, явно требуя отпустить её охотиться, и Гарри сказал ей со вздохом:

— Мы посреди Лондона. Тут плохо охотиться… тебе придётся летать в парки или за город. Но сначала мне нужно что-нибудь придумать, чтобы соседи тебя не слишком часто видели. Я думаю, на тебя нужно будет наложить магглооталкивающие чары — я в понедельник запишусь.

И теперь недовольная Хедвиг сидела на спинке стула Гарри и время от времени клевала его в затылок или в ухо — не больно, а щекотно. Гарри же завтракал и, посмеиваясь, читал «Пророк» с большой статьёй в разделе «Происшествия». Это даже была не совсем статья, а, скорее, «репортаж из приёмной госпиталя им. Святого Мунго», в которой автор ярко и весьма красочно расписывал, как чья-то дурная шутка буквально рушит семьи и отнимает у целителей море времени, и призывал шутника «проявить сострадание» и добровольно явиться в Мунго. Статья была написано забавно, и Гарри очень надеялся, что она возымеет действие и дурацкая история закончится.

В Аврорат он пришёл рано, с в самом начале девятого, но застал Сэвиджа уже на месте.

— Хочешь со мной в Мунго? — спросил Сэвидж. Он даже не разделся — просто искал что-то у себя в столе. Выглядел взволнованным и озабоченным, и Гарри тоже занервничал:

— Случилось что-нибудь?

— Да мне прислали вызов — помечено «не срочно», но я знаю Уингера. Идёшь?

— Да, — теперь Гарри нервничал ещё сильнее. — Это из-за Моуди?

— Сейчас узнаем, — ответил Сэвидж и, отыскав, наконец, нужную бумагу, сунул ту во внутренний карман и, махнув Гарри следовать за ним, быстро вышел.

В Мунго было оживлённо: видимо, субботнее утро собирало свою плату за предыдущий вечер. Хотя Сэвидж с Гарри приёмную миновали быстро, он успел заметить парочку мужчин с рогами, ещё одного — с козлиными ушами и бородкой, и пару женщин, у одной из которых вместо волос росли опята, у другой же из носа вылетали разноцветные радужные пузыри. Гарри понимал, что самим пострадавшим совсем не весело, но сам не мог не улыбнуться. И не вздохнуть про себя о том, как хорошо бы было, если бы все проклятья были бы такими же невинными.

Они поднялись наверх, и, идя по знакомым коридорам, Гарри снова думал о Лестрейндже. И о том, что про него в последнее время совсем перестали вспоминать, и что новостей о нём он уже очень давно не слышал. Вероятно, потому что их просто не было, вряд ли от него бы их скрывали, но это само по себе было очень грустным. Значит, ему так пока и не смогли помочь, а ведь прошло уже больше полутора месяцев…

Несмотря на ранний час, Уингер был уже на месте и, похоже, ждал их.

— Новости не очень, — сразу предупредил он, и Гарри ощутил противный холодок внутри. — Начну с хороших: в случае с Аластором Моуди всё потенциально обратимо, но потребуется время и значительные усилия самого пациента. Впрочем, зная его, у меня прогноз, скорей, благоприятный, — добавил он, и Гарри стало легче. Он сам Моуди не знал, но тоже полагал, что с усилиями проблем не будет. — А вот в случае с пострадавшими от дверей всё хуже.

Гарри стало стыдно. Он вообще забыл о пострадавших при открытии дома Мальсиберов взломщиках, может, потому что Билла среди них не было, или потому что ему даже в голову не приходило, что целители не смогут им помочь.

— Не говори, что ты не можешь снять заклятье, — недоверчиво проговорил Сэвидж, и Уингер развёл руками:

— Веришь — не могу. Никто у нас не смог, по крайней мере, до конца. Там такой клубок, — он зло скривился. — А времени у нас немного: процесс ометаллизирования идёт довольно быстро, и если он закончится, мы им уже не поможем. Мы его замедлили, но остановить пока не можем. Так что если мы не найдём в ближайшие дни заклинание отмены, прогноз плохой. Мы, впрочем, ищем. Нам бы доступ к артефакту.

— Доступ будет, — пообещал помрачневший Сэвидж. — У нас и хозяин есть. Который заклинание наверняка знает. Мы попробуем добыть.

— Попробуйте, — согласился Уингер. — Об ответственности за отказ, например, ему напомните.

— Да ему уже без разницы, — возразил Сэвидж. — Сколько жертв? Все трое?

— Да, — кивнул Уингер. — Один полегче: у него пока затронуты только правая рука и часть груди и шеи. Но у остальных есть дня четыре, полагаю. Вряд ли больше.

— Понял, — кивнул Сэвидж и попросил: — Расскажи про Моуди. К нему можно?

— Если не спит, можно, — не стал возражать Уингер. — Он не под арестом. Он очень сильно истощён, и прежде всего физически. Такое впечатление, будто он годами голодал, к тому же у него хроническое обезвоживание. Плюс серьёзные проблемы с ЖКТ. Это всё вполне восстановимо, но я удивлён, что он вообще пришёл сюда самостоятельно.

— Что со зрением? — спросил Сэвидж как-то слишком уж спокойно.

— Ну, жизнь годами в темноте ещё никому не шла на пользу, — ответил Уингер. — Но это мы поправим — это меньшее, что меня волнует. А вот с руками всё намного хуже, их придётся долго восстанавливать. Не уверен, что сейчас он смог бы колдовать… хотя мы собираемся проверить. Но в целом, руки в очень плохом состоянии — омертвения тканей пока нет, но кровоснабжение ощутимо нарушено. И не только в кистях, там уже пошли проблемы и с костями и суставами… в общем, нам работы хватит. Тот, кто это сделал, всё прекрасно понимал и видел: такие изменения происходят очень медленно. Я полагаю, что вибрационное воздействие имело место никак не менее трёх лет. Но я бы сказал пять. Возможно, больше.

— Он уже за это не ответит, — глаза Сэвиджа сверкнули, и он сощурился. — Вы сказали, это поправимо?

— Воздействие не волшебное, — ответил Уингер. — Да, мы всё со временем исправим, но это займёт, я думаю, до полугода. Возможно, меньше, но пока прогноз такой.

— Ему больно? — спросил Гарри.

— Ну, это как раз та проблема, которую мы решили первым делом, — ответил Уингер. — Воздействие опять же не магическое, так что боль мы сняли.

— Но было? — настырно спросил Гарри, и Уингер подтвердил:

— Да, было. Там много чего было, — добавил он, и Гарри спросил:

— А что ещё?

— Сложности с движением, — ответил Уингер. — Проблемы с желудком и кишечником — я, с вашего позволения, не буду вдаваться в подробности. Проблемы с концентрацией внимания, непереносимостью громких звуков, яркого света, резких запахов, возбудимость, слабость, раздражительность, слезливость. Перепады давления — то вверх, то вниз, весьма мучительное состояние, — продолжил он перечислять. — Приступы паники, впрочем, не лучше.

— Паники? — недоверчиво переспросил Сэвидж.

— Это медицинская проблема, — объяснил Уингер. — И мало зависит от силы характера — хотя, конечно, у человека изначально чувствительного или нервного они проявляются сильнее, чем у мистера Моуди. Спазмы, — продолжил он перечислять. — Язв и некрозов нет, полагаю, потому, что он всё-таки волшебник весьма сильный. У слабого бы как минимум первые фаланги уже могли омертветь — впрочем, кровообращение в пальцах уже нарушено. Если посмотреть внимательно, то это даже видно: они белые и не выглядят живыми.

Так вот откуда это ощущение неживой плоти от руки Мальсибера, понял Гарри. Он посмотрел на Сэвиджа, но, поколебавшись, решил всё же промолчать, пока они не останутся вдвоём. Хотя, возможно, тот и сам сейчас это предложит…

— Жаль, что нельзя воскресить его, — пробормотал Сэвидж. — И посадить. А лучше бы проделать то же самое. Мразь.

— Ну, тут я не помощник, — заметил Уингер. — Но в целом мистер Моуди чувствует себя вполне удовлетворительно и настроен на работу. Меня сейчас куда больше волнуют взломщики.

— Этим я займусь, — пообещал Сэвидж. — Мы зайдём к Аластору, и я займусь.

— Если не проснулся — не будите, — велел Уингер. — Восьмая палата — да там пост стоит. Не заблудитесь.

Едва Сэвидж с Гарри вышли из кабинета, он сказал:

— Мальсиберу тоже целитель нужен.

— Обойдётся, — жёстко сказал Сэвидж. — Вот договоримся… или нет — тогда посмотрим.

— Сэр… — начал было Гарри, но Сэвидж оборвал его:

— Прекрати его жалеть. Он стольких погубил, что ни делай с ним — всё мало. Вернёмся, я тебе дам дело почитать. Потерпит. Он отнюдь не умирает.

С этими словами он молча двинулся вперёд, и Гарри пришлось догонять его. Он злился — на Сэвиджа и на самого себя, и на то, что ничего не может сделать, и даже объяснить не может, почему нельзя так делать. Выходило, что пытка не закончилась, а продолжалась, а они ничего не делали, чтобы прекратить её. Хотя бы унять боль! Хотя, конечно, это должно было сделать Мальсибера более сговорчивым…

Они дошли до палаты, и Сэвидж первым делал сделал дверь прозрачной и убедившись, что Моуди уже не спит, а хоть и лёжа, но разминает руки, снял заклятье, постучал и спросил сквозь дверь:

— Аластор, можно нам войти?

— Явились, — раздалось из-за двери, и Гарри показалось, что голос Моуди прозвучал весьма довольно.

Они вошли — в палате было полутемно, но света хватало, чтобы разглядеть, как Моуди тут же сел повыше и протянул им руку для пожатья. И вот сейчас Гарри увидел, насколько она была худой — почти скелет, обтянутый тонкой сухой кожей. На ощупь она тоже была ледяной и какой-то неестественной и напомнила Гарри другую руку, такую же холодную и неживую. Не странно, впрочем: они оба, и Мальсибер, и Моуди, носили одинаковые браслеты. И одинаково страдали, получается…

— Ты как? — спросил Сэвидж, придвигая себе стул и садясь рядом с кроватью, а Гарри скромно устроился подальше, ближе к концу кровати.

— Отлично, — ответил Моуди, и Гарри показалось, что это прозвучало искренне. — Обещают, буду как новенький.

— Надеюсь, — тепло ответил Сэвидж.

— А ты, смотрю я, без повязки, — Моуди уставился было на него пристально, но почти сразу заморгал и с досадой потёр глаз.

— Аластор, — улыбнулся Сэвидж, но Моуди, похоже, не шутил.

— Я слышал, что сейчас суббота, — сказал он. — Я тебе говорю: надень и походи до понедельника. Комплектом.

— Не сейчас, — возразил Сэвидж. — У нас полно работы и…

— Подождёт ваша работа, — перебил его Моуди. — Все наденьте. И тогда поймёте… кое-что. О том, с кем договариваетесь. А то ни драккла у вас не выйдет.

— Я подумаю, — пообещал Сэвидж.

— Повязка, ошейник и браслеты, — с нажимом сказал Моуди. — Комплектом.

— Я понял, — кивнул Сэвидж. — Можно тебе задать пару вопросов? Пока без протокола.

— Да можно и под протокол, — ответил Моуди. — Язык-то у меня в порядке.

— Успеется, — ответил Сэвидж. — Просто пара вопросов. Ты помнишь, как туда попал?

— Я помню, как сверзься с метлы, — ответил Моуди. — А очнулся в этой сбруе. И увидел этих… двух. С Капланом.

— Они оба тебя взяли в плен? — жёстко спросил Сэвидж.

— Каплан взял, — отрезал Моуди. — Его хроноворот. А этот… занялся легилименцией. Менталист, — его губы странно дёрнулись.

— Что он хотел узнать? — спросил Сэвидж.

— Они ж его искали, — Моуди ткнул пальцем в Гарри. — Искал, где он мог быть.

— Нашёл? — тихо спросил Сэвидж.

— Я не знаю, — хмуро сказал Моуди. — Я знаю окклюменцию. Но… Я не знаю, — повторил он.

— Но ведь они не сразу вас поймали! — воскликнул Гарри. — И меня не было в Норе!

— Какая разница, сразу или нет? — почему-то разозлился Моуди. — У них хроноворот! — он очень выразительно постучал себя по лбу ладонью.

— Ты прав, — согласился Сэвидж. — Где тебя держали?

— Ты сам видел, — сказал Моуди недоумённо. — Ты там был!

— То есть тебя с самого начала держали в доме у Мальсибера? — уточнил Сэвидж, и Моуди кивнул и усмехнулся:

— А потом ко мне присоединился сам хозяин. И мы с ним торчали вместе.

— Долго? — спроси Сэвидж, и Моуди странно усмехнулся:

— Поди разбери. По мне так вечность.

— Ты календарь не вёл? — кажется, удивился Сэвидж, и Моуди ответил так же странно:

— Я пытался.

— В каком смысле? — озадаченно спросил Сэвидж, и получил ответ ещё более странный:

— В разных. Но не вышло. Слушай, — Моуди вдруг подался к Сэвиджу и схватил его за предплечье. — Я говорю тебе, всем вам: наденьте это на себя и походите. Сделай это. И поговорим.

— Аластор, — Сэвидж вздрогнул, но его голос прозвучал нормально, — я же говорю тебе: подумаю, но точно не сейчас: работы много. Мальсибер в самом деле хочет сделку — и ты об этом знаешь, — медленно проговорил он, но Моуди лишь повторил:

— Сделай так, как я сказал. И пусть Гавейн тоже на себя это наденет. Тогда и поговорим.

— Аластор! — воскликнул Сэвидж, но Моуди откинулся назад и демонстративно закрыл глаз.

— А я болен, — сказал он и, как Сэвидж ни пытался, больше не добавил ни слова, а потом даже демонстративно начал похрапывать. В конце концов Сэвидж сдался, и они с Гарри ушли — и он чувствовал, как буквально кипит внутри его наставник.