Middle (джен)

Вернувшись в отдел, Сэвидж уселся за свой стол и предложил:

— А давайте в понедельник подольём в воду в столовой веритасерум. А потом просто спросим всех.

— Сэр, а так разве можно? — с деланным сомнением спросил Причард.

— Нет, нельзя, — ответил Сэвидж. — Но забавно было бы. Ну наверняка же информатор где-то в министерстве!

— Давайте рассуждать логически, — предложил Праудфут. — Вряд ли он в отделе спорта или духов… хотя духов как раз может быть, — возразил он сам себе.

— Да он где угодно может быть, если есть, — сказал Сэвидж. — Но начать, конечно, надо с архива и с административных служб.

— Можно подождать разрешения на применение легилименции, — сказал Долиш.

— А можно поработать, — отрезал в ответ Сэвидж. — Начнём с определения круга лиц, имеющих возможность получить списки уволенных сотрудников. То есть с бухгалтерии.

— Почему именно бухгалтерии? — спросил Причард.

— Потому что все остальные отделы ведут свой собственный учёт уволенных, и половина требует специальный допуск для этой информации, а бухгалтерия одна на всех, по счастью, — ответил Праудфут. — Сходите-ка туда… пусть сходят? — предложил он, и Сэвидж как-то очень нехорошо хмыкнул:

— Да пускай. Хотя мы время потеряем, — вздохнул он тут же. — Их измордуют и отправят восвояси.

— Я схожу, — предложил Долиш, и Гор засмеялась:

— Да! Вот ты как раз сходи!

— Идите, — махнул Сэвидж Гарри с Причардом. — Секунду.

Он поискал в столе какие-то бумаги, быстро их заполнил и вручил Долишу, методично их перелиставшему перед уходом.

По дороге Гарри с Причардом переглядывались, но вопросов Долишу не задавали. Не то чтобы они его боялись, нет, просто Долиш не располагал к товарищеской болтовне.

Внешне бухгалтерия представляла собой небольшую комнату, в которой за двумя столами сидели всего двое: дама средних лет и сутулый худощавый господин, которому на вид можно было дать и тридцать, и все пятьдесят.

— Добрый день, — Долиш без колебаний подошёл к даме и остановился возле стола. Она была, пожалуй, миловидной — во всяком случае, когда-то, но было в её лице что-то, что вызывало желание извиниться и немедленно уйти, тихо прикрыв за собой дверь.

— Слушаю вас, — дама коснулась указательным пальцем перемычки очков в тонкой золотой оправе.

— Джон Долиш, старший аврор, отдел особо тяжких преступлений, британский Аврорат, — представился Долиш так, как будто собирался её допрашивать. — Мне нужна информация о всех уволенных сотрудниках, начиная со второго мая одна тысяча девятьсот девяносто восьмого года от рождества Христова.

Причард округлил глаза, но, к счастью, промолчал — впрочем, обстановка здесь была такой, что говорить и вправду не хотелось.

— Заявление по форме РГ-414, — скучным голосом начала перечислять дама, — заявка на имя руководителя бухгалтерии за подписью вашего руководителя и руководителя вашего отдела, запрос ОА-219/17, обоснование по форме. Образцы там, — она указала пальцем на стену, где в пыльном стеклянном плоском ящике виднелись папки.

— Запрос на заявку напишите, пожалуйста, — не менее скучным голосом проговорил Долиш. — Прямо сейчас — дело срочное.

Запрос на заявку? Гарри с Причардом переглянулись. При всём опыте Гарри он не то что никогда не слышал о таком — даже не представлял, что так бывает.

— Всё равно сегодня не успеем, — равнодушно сказала дама. — Наш рабочий день заканчивается через час и сорок шесть минут.

— Форс-мажор, — не менее равнодушно ответил Долиш, протягивая ей первую бумагу из вручённых ему Сэвиджем. — У нас серийные убийства, а впереди два выходных. Случай попадает под определение особого порядка работы — распоряжение от двенадцатого февраля одна тысяча девятьсот сорок девятого года.

В широко раскрытых глазах Причарда мелькнуло уважение. Гарри же просто не переставал изумляться и задаваться вопросом, почему об этой стороне работы в академии не говорят ни слова. Даже не упоминают!

Дама забрала бумагу и, внимательнейше изучив её, скривилась и спросила раздражённо:

— Почему у вас всегда весь форс-мажор идёт по пятницам?

Долиш лишь пожал плечами и протянул ей следующую бумагу:

— Описание.

— Я вижу, — она почти вырвала бумагу у него и, морщась и хмурясь, прочитала, положила на свой стол и побарабанила по ней полными наманикюренными ногтями, покрытыми тёмно-бордовым лаком. — Хорошо. Обоснование пишите, — согласилась она кисло.

— Сначала выдайте запрос на заявку, — сказал Долиш. — Я порядок знаю.

— Почему с вами никогда нельзя по-человечески? — вздохнула дама. — Вы пока пишите. И время сэкономите.

— Невозможно, — возразил ей Долиш. — Сперва запрос.

Выглядел он сейчас и вправду буквоедом, но Гарри знал его достаточно, чтобы понимать, что это лишь иллюзия — и опыт. Видимо, Долиш знал, к чему приводит нарушение установленного здесь протокола, и на провокации не поддавался.

— Ох, ну сил моих никаких нет! — воскликнула дама, с которой спало всё спокойствие. — Ансельм! Дай бланк на запрос! Душу же всю вынут, бюрократы пиксевы, — пробормотала она, и Гарри мысленно поблагодарил Причарда за несвойственную ему, но такую уместную сейчас сдержанность.

Мужчина крайне недовольно оглядел визитёров, очень шумно вздохнул, затем достал платок и так же шумно высморкался, всем своим видом демонстрируя, что его насморк — это исключительно их вина. Убедившись, что никакого впечатления это на них не произвело, он опять вздохнул и всё-таки выдвинул верхний левый ящик своего стола. Шумно порылся там, опять посмотрел на посетителей с явной надеждой, что они, быть может, передумали и сейчас уйдут, понял, что этого так и не случилось, опять вздохнул и всё-таки извлёк оттуда большой лист. Положил его на стол, поизучал некоторое время, опять вздохнул и придвинул к краю стола. Гарри хотел было взять его и передать той даме, раз уж здесь никто не хочет пользоваться банальной левитацией, но Долиш негромко уронил:

— Нет.

Гарри хотел было спросить… он уже очень много чего хотел спросить, но делать этого не стал и просто остался на месте, позволив себе лишь вновь переглянуться с таким же взбудораженным Причардом.

— Ну передайте уже кто-нибудь! — воскликнула дама, но на сей раз уже никто из пришедших с места не двинулся. — Да пиксево же отродье, — пробормотала она и оглушительно прокричала: — Ансельм! Я тут ночевать не собираюсь! Дай мне этот пиксев бланк!

Тот опять вздохнул, нахмурился и пожевал губами. У него было невыразительное бледное лицо, на котором, кажется, навечно зависла недовольная гримаса. Он поёрзал, посмотрел на гневно взирающую на него даму, перевёл взгляд на посетителей, опустил его на бланк, опять вздохнул и, выражая всем своим существом крайнюю степень неудовольствия, всё-таки поднялся, со скрежетом отодвинув своё кресло. Обошёл свой стол, взял бланк, с огромнейшим упрёком посмотрел на посетителей и, наконец, сделал несколько шагов и отдал бланк прямо в руки даме. Покачал головой, вздохнул, вновь обвёл пришедших взглядом и вернулся к своему столу, где с тем же скрежетом придвинул кресло, сел и очень долго в нём устраивался.

— Невозможно с ним работать, — пожаловалась дама, кладя лист перед собой и беря перо. Минута — может, две — и бланк был заполнен, и она кивнула на него: — Вот. Забирайте.

Долиш молча протянул руку, словно бы не слыша этих слов, и Гарри увидел, что Причард старательно удерживает смех. Ему, впрочем, и самому было уже почти смешно — и вот сейчас он в полной мере начинал осознавать слова Сэвиджа. Да уж, они с Причардом бы здесь эпично провалились.

— Вот, — вздохнула дама, подавая бланк Долишу. — Подпишите.

— Одну секунду, — попросил тот, очень внимательно читая. — Вы пропустили указание моей должности, — сказал он. — Я старший аврор. Не просто аврор. Здесь как раз есть место — перенос строки.

— Бюрократ, — огрызнулась дама, но Гарри был готов съесть свою шляпу, если она не сделала это нарочно.

Долиш отдал бланк ей — снова лично в руки, Гарри уже понял, что это, видимо, было обязательным условием, — и она вписала нужное и вновь вернула бланк ему. Он дочитал и расписался, и опять отдал ей бумагу, после чего она её проштамповала и положила к остальным. И даже нетерпеливо протянула руку, в которую Долиш вложил следующий документ. Она проштамповала и его и получила следующий. Поставив штамп, она наконец снова крикнула:

— Ансельм! Бланк на обоснование!

За сим последовало повторение всей предыдущей сцены — с уничтожающими взглядами и вздохами и скрипом кресла, — и, наконец, нужная бумага перекочевала сначала в руки дамы, а затем из них — и к Долишу.

— Заполняйте, — велела она.

— Перо, пожалуйста, — сказал он скучно. — Чернильницу с чернилами. Стул. Стол, за которым можно писать.

«Чернильницу с чернилами». Пожалуй, это можно было сделать девизом бухгалтерии. Гарри был уверен, что без последнего уточнения Долиш получил бы чернильницу пустой и чистой.

— Стул там, — дама указала на стоящие возле стены три весьма обшарпанных и потёртых стула. — Берите и садитесь к моему столу. Вы невозможный человек!

Усевшемуся Долишу она сама вручила и перо с чернильницей — и он начал заполнять бумагу своим очень понятным, хотя и не слишком красивым почерком. Закочив, наконец, он подождал, пока чернила высохнут и отдал бланк опять же в руки даме, которая, к большому изумлению Гарри, просто забрала его, а потом встала… и ушла, скрывшись за такой же обшарпанной, как и стулья, дверью.

Вернулась она минут, наверное, через сорок, которые прошли в глухом молчании: Гарри с Причардом просто не знали, что произойдёт, если кто-нибудь из них не к месту подаст голос, и не придётся ли тогда всё начинать сначала, Долиш же и вовсе не был склонен к болтовне. Что касается четвёртого присутствующего здесь, то Гарри вообще не был уверен в том, что тот умеет говорить. По крайней мере, голоса его они не слышали.

— Вот то, что вы хотели, — сказала дама, демонстрируя стопку листов. — Только выдать их я не могу — вас тут трое, а в запросе только вы один.

— Выйдите, — велел Долиш Гарри с Причардом, что те и сделали с заметным удовольствием.