Middle (джен)

Целительница — Алиса Винкль, как было написано на её бейдже — тоненькая невысокая шатенка лет сорока на вид, нежная и очаровательная, выслушала Гарри очень внимательно и не удержалась от улыбки:

— Мерлин мой, как всё просто… а я даже не подумала посмотреть заклинания для кастрации скота! У этих заклятий есть особенности, затрудняющие восстановление удалённого органа — потому что порой стихийная магия у животных может этому поспособствовать — но, конечно, это никакая не тёмная магия.

— Так вы сможете восстановить пенис мистера Даркера? — с надеждой спросил Гарри, и она заверила его:

— Ну конечно! Это, правда, потребует некоторого времени и будет довольно неприятно, но, безусловно, возможно. Через пару месяцев будет как новенький.

— Отличная новость, — искренне обрадовался Гарри. — Он ведь сейчас у вас? Даркер?

— Да, у нас — идёмте, обрадуем его, — предложила сама Винкль. — Он донельзя расстроен, и его можно понять. Сам, конечно, виноват, но согласитесь, всё же наказание ужасное. В конце концов, гиппогриф — не человек…

— А как он это сделал? — не удержался Гарри. — Он не рассказал? У нас в деле объяснения нет…

— Самой интересно, — весело призналась Винкль. — Идёмте спросим, может быть, сейчас расскажет.

Мистер Даркер оказался крупным русым мужчиной с мощными руками, но даже это, на взгляд Гарри, не объясняло того, как он умудрился совершить то, что совершил. Без магии здесь явно не обошлось, но в деле никаких пометок об этом не было — что ж, сейчас Гарри это выяснит.

Отдельной палаты мистеру Даркеру не полагалось, лишь койка за свето- и звуконепроницаемыми занавесками — впрочем, кажется, его это устраивало, по крайней мере, никакого недовольства данным обстоятельством он не выказывал. Несмотря на ранний час, Даркер лежал на койке, завернувшись в простыню, и целительницу с Гарри он встретил хмуро.

— У меня хорошие новости для вас, — сказала ему Винкль. — Мы определили заклинание и сможем всё исправить. Через пару месяцев у вас снова будет полный комплект органов.

— Пару месяцев? — переспросил Даркер и совсем набычился. — А послезавтра нельзя?

— По сравнению с «никогда», согласитесь, это не так долго, — оптимистично проговорила Винкль, но Даркер был с ней явно не согласен, буркнув:

— Угу. Но мне надо послезавтра.

— Я думаю, — невозмутимо улыбнулась Винкль, — ваша дама сочтёт уважительной причину пропуска свидания, мы можем выдать вам справку о том, что вы должны…

— Да при чём тут дама? — раздражённо рявкнул Даркер. — У нас в воскресенье матч! Парни меня засмеют, когда узнают! А они узнают — в душе, после матча!

— А, так дело в этом, — дружелюбно сказала Винкль, пока Гарри в очередной раз изумлялся людской наглости и задавался риторическим вопросом, есть ли у неё пределы. — Можно пока создать иллюзию.

— Иллюзию? — с интересом переспросил Даркер.

— Да, конечно, — улыбнулась Винкль. — Визуальную я сделаю вам за пару минут, для осязаемой потребуется больше времени. Вам нужна какая?

Гарри пришлось закусить изнутри нижнюю губу, чтобы сдержать смех — настолько забавно сейчас звучал дружелюбно-деловой тон целительницы.

— Ну осязаемая-то получше будет, — сразу решил Даркер. — Да, её давайте.

— Это нужно будет оплатить, — ответила она и пояснила: — Это не необходимое лечение, оно не предоставляется бесплатно.

— Вот пусть этот урод и платит! — вспыхнул Даркер.

— Как вам угодно, — мило улыбнулась Винкль. — Для создания осязаемой иллюзии требуется около пятнадцати минут, стоит это десять галлеонов за один час.

— За час?! — буквально возопил Даркер. — Это же грабёж!

— Вы можете обратиться к любому другому волшебнику, — дружелюбно предложила Винкль. — Вы пока подумайте, а я вас оставлю с господином аврором. Если что, вы знаете, как вызвать медиковедьму, — она снова улыбнулась Даркеру, затем Гарри — и ушла.

— Нет, ну вы слышали?! — возмущённо обратился к Гарри Даркер, и тот, воспользовавшись удачным моментом, поддакнул:

— Это же почти как палочку купить!

— Грабёж! — Даркер погрозил внушительным кулаком вслед Винкль и спросил: — Вы чего пришли?

— Поговорить, — Гарри придвинул себе стул и сел. — Поскольку заклинание было определено как не имеющее отношение к тёмной магии, и нанесённые вам повреждения исправимы, преступление мистера Бунди больше не относится к разряду тяжёлых.

Гарри ожидал бурного возмущения, но вместо этого Даркер, помолчав немного, вдруг кивнул:

— Ну это да. Теперь-то ладно.

— То есть, — осторожно спросил Гарри, — вы снимаете претензии?

— Да чего уж, — Даркер посмотрел на него с каким-то очень философским выражением. — Так-то он-то прав. Ну, если по-честному. Я это… зря я, в общем. Только за иллюзию пускай заплатит!

— Он с вас тоже может штраф взыскать, — предупредил Гарри. — Если дело до суда дойдёт.

— Не, ну до суда не надо, — вновь подумав, решил Даркер, видимо, представив последствия этого суда для своей будущей жизни. — Это ж… ну… да не, — помотал он головой.

— Слушайте, — Гарри даже подался к нему, — а как вы это сделали?

— Да я сам не помню, — признал Даркер. — Я ж был пьян. Пикси его знает, что меня торкнуло.

— Да нет, не зачем, — улыбнулся Гарри понимающе. — Спьяну чего только ни сделаешь. А как?

— Да ну это да, — непонятно с чем согласился Даркер. — Я… ну… — он густо покраснел, как-то за секунду став красно-коричневым. — Подпоил его чуток…

— Гиппогрифа? — уточнил Гарри, даже не пытаясь сдерживать улыбку.

— Ну а с кем мне пить? — как-то грустно спросил Даркер. — Они ж слабаки все — к двум часам уже все спят. А мне что делать? А Флик виски уважает, если с сахаром и чаем.

— То есть вы с ним уже не в первый раз… — Гарри хотел было спросить «пьёте», но не успел — Даркер буквально взревел:

— Да вы кем меня вообще считаете?! Да я прежде никогда!

— …пьёте, — всё-таки договорил Гарри. — С Фликом. Раз вы знаете про чай и виски.

— А, ну это да, — тут же успокоился Даркер. — Это бывает. Ему ж тоже скучно на цепи сидеть… эх, бедолага.

— А что, он всегда на ней? — спросил Гарри вспомнив Бакбика. И Сириуса…

— Да ну почему всегда, — возразил Даркер. — Нет, конечно. Но ночами-то сидит. У всех праздник — а он на цепи. Жалко… А теперь вот… даже неловко как-то перед ним-то будет, — он отвёл глаза.

— Вы так и не ответили, — напомнил Гарри, — как вы это сделали?

— Да я толком и не помню, — признал Даркер. — Как-то говорили… мы о многом говорим с ним — он ведь очень умный, да! И вот… не знаю даже, — проговорил он с искренним недоумением.

— Вы знаете, — проникновенно проговорил Гарри, — я думаю, вам с мистером Бунди лучше примириться. И обойтись без штрафов и судов. Вы всё-таки соседи.

— Да надо бы, — Даркер почесал макушку. — А он где сейчас?

— У нас, — многозначительно ответил Гарри. — Но…

— Да ну отпустите вы его, вы что? — спросил Даркер. — Он мужик нормальный. Психанул, ну… ну тут я тоже же…

— Отпустим, — пообещал Гарри, доставая протокол. — Подпишите, что отказываетесь от всех претензий — потому что повреждения-то есть, хоть и не тяжкие.

— Да что уж, — вздохнул Даркер.

Вдохновлённый перспективой просто закрыть дело за примирением сторон, из палаты Гарри почти выбежал. И уже идя по коридору, притормозил и, раз уж оказался в Мунго, сам толком не зная даже, зачем, решил зайти в ту часть отделения Заклятий, где лежал сейчас Лестрейндж. Там, конечно, стоял пост, и Гарри всё равно бы не пустили, но ему хотелось хотя бы попытаться узнать хоть что-нибудь. Вдруг он встретит Уингера, и тот будет в настроении? Всё равно родных у Лестрейнджа нет — возмущаться «несоблюдением тайны» некому. А Гарри всё-таки его стажёр…

Пройдя по коридорам и пару раз свернув, Гарри вышел в уже знакомый ему коридор, ближе к концу которого на скамейке и вправду сидел молодой парень в форме ДМП и отчаянно скучал. Скука эта читалась во всей его позе — и хотя он сидел не просто так, а с каким-то журналом, это, кажется, не слишком помогало. Парня этого Гарри немного знал, довольно плохо, но достаточно, чтобы можно было подойти и поболтать.

Услышав шаги Гарри, он обернулся и заметно приободрился — подобрался, сел ровнее и даже закрыл журнал.

Что ж, упускать такой момент было глупо, и Гарри, подойдя к нему, сказал:

— Привет. Дежуришь?

— Угу, — ответил тот. — Нельзя туда.

— Я знаю, — Гарри вопросительно посмотрел на скамейку рядом с дежурным, и тот кивнул охотно. Гарри сел. — Скучаешь? — спросил он.

— Угу, — повторил дежурный. У него были очень коротко подстриженные волосы и открытое круглое лицо.

— Понимаю, — вздохнул Гарри. — Нас в академии тоже так дежурить ставили, бывало. И вот вроде ничего не делаешь, и даже читать можно, а легче марафон бежать.

— Угу, — снова повторил дежурный. — Странно, да?

— Я думаю, это из-за ощущения бессмысленности, — глубокомысленно проговорил Гарри.

— Угу, — похоже, это междометие было одним из его любимых. — Я тут через день сижу. И никого…

— Совсем? — сочувственно спросил Гарри.

— Ну ходят иногда, — признал дежурный. — Редко…

— Целители?

— Да только Уингер, — возразил дежурный. — Ну, они-то знают, что нельзя. И не пытаются. А Уингер тут как на работу — утром, вечером… суровый такой, бр-р, — он повёл плечами.

— Так остальные ж тоже знают, что нельзя, — удивлённо сказал Гарри.

— А ходят всё равно, — дежурный оглянулся и, понизив голос, наклонился к Гарри: — Такое предлагают некоторые…

— Что? — Гарри округлил глаза.

— Не только деньги, — еле слышно проговорил дежурный. — Мне… мне даже предлагали переспать!

— Что? — на сей раз совершенно искренне изумился Гарри. — Кто?!

— Какая-то девица, — ответил дежурный. — Я, конечно, доложил.

— Поймали? — с любопытством спросил Гарри, и дежурный кивнул:

— Ага. Сегодня утром. Ух, как она визжала! Ох, — он вдруг резко выпрямился и, отодвинувшись, упёрся спиной в стену, а взглядом — в дверь палаты.

Гарри обернулся и увидел быстро идущего по коридору Уингера и встал ему навстречу, готовясь к тому, что тот его сейчас отошлёт.

— Добрый вечер, мистер Уингер, — сказал Гарри. — Я зашёл узнать, как мистер Лестрейндж.