Middle (джен)

Наверное, Гарри слишком много ожиданий возлагал на субботний допрос Чалка, которому должны были вернуть воспоминания. Поэтому и оказался здорово разочарован. Нет, воспоминания ему действительно вернули, перед этим их скопировав, но никакого ощутимого эффекта на Чалка этот факт не оказал. В некотором роде, результат оказался даже обратным тому, на который Гарри рассчитывал: вспомнивший всё Чалк сказал удовлетворённо:

— Ну, теперь эту вашу вейлу приговор удовлетворит.

— Вас не слишком волнует, что вы отправитесь в Азкабан лет на тридцать? — не удержался Гарри.

— А должно? — хмыкнул в ответ Чалк.

— Полагаете, что раз там нет дементоров, это не страшно? — спросил Гарри в ответ.

— А вы где живёте, господин выживший мальчик? — Чалк вдруг подался к нему. Цепь не пустила его слишком далеко, и он с досадой её дёрнул, но послушно откинулся домой.

— Вам дать адрес? — язвительно осведомился Гарри. — Хотите в гости заглянуть, когда освободитесь?

— У вас есть а-адрес! — протянул Чалк, щурясь, и Гарри стало если не стыдно, то, во всяком случае, неловко.

— Теперь и у вас будет, — пообещал Сэвидж, разом сбив пафосность момента.

— Видите, как здорово, — поддержал игру Чалк.

— Скажите, — спросил Сэвидж, — зачем вы всё это устроили? Такой риск — захват заложников… и ведь у вас был недавний неудачный опыт. Он вас ничему не научил?

— У вас, господин аврор, проблемы с памятью, — сочувственно поцокал языком Чалк. — Недели не прошло, а вы уже требования наши все забыли.

— Ну вы же понимали, что вам никого не отдадут, — сказал Сэвидж. — Не могли не понимать.

— Это вы сейчас так говорите, — возразил Чалк. — А вот получили б детский пальчик… или руку, например — может, и передумали бы.

— Пальчик или руку, — повторил Сэвидж и уточнил: — Не труп?

— Ну что вы, — ухмыльнулся Чалк. — Ни в коем случае. Зачем же. Так… отрезали бы. Ножичком. Для вразумления.

Он явно не был глуп, этот Чалк, и подловить его не получалось. Впрочем, теперь и без этого срок ему светил весьма внушительный — и у Гарри противно сосало под ложечкой, когда он понимал, что значительная часть этого срока будет основана на деле Гейл Шедоу. Которой на сей раз вряд ли удастся уклониться от участия. Хотя…

Об этом Гарри и спросил Сэвиджа после допроса:

— Сэр, а если Гейл Шедоу откажется давать показания? Она… честно говоря, она в прошлый раз меня просто выгнала.

— Сейчас другое дело, — ответил Сэвидж. — Это будет скверно, но мы постараемся. Конечно, есть воспоминания, есть сведения об аресте и освобождении… попробуем. Выгнала, говоришь? — переспросил он. — Расскажи мне. Где она живёт?

— На Фенских болотах, в Линкольншире, — начал свой рассказ Гарри. — На её земле стоят защитные чары: меня чуть не оглушило и не засыпало песком. Она, кажется, живёт совсем одна… и у неё есть пистолет. Я не проверял, насколько настоящий, но выглядит похоже. Она просто отказалась говорить со мной и выставила. И велела передать, что нам там не рады. Сказала, когда мы были ей нужны, нас не было.

— Она права, — признал Сэвидж. — Покажи мне место — попробую её уговорить. Один, — предупредил он безапелляционно, и Гарри оставалось только подчиниться.

Они с Сэвиджем аппарировали на болота, и тот, отпустив Гарри, строго велел ему возвращаться в Аврорат и стоял, покуда приказ не был исполнен. И чем было Гарри заняться? Дело гиппогрифа он закрыл, дело о заложниках вёл, всё же, Сэвидж, дело Хамблов тоже было, в общем-то, закончено и ждало суда… Отдел был пуст, даже никаких неразобранных заявок не было, и Гарри с изумлением осознал, что ему совсем нечего делать. Он даже в архив попасть не мог без санкции Сэвиджа! А ведь можно было бы заняться опознанием жертв подследственной четвёрки…

Запрос на посещение он, разумеется, составил — но на это у него ушло от силы минут десять. А ведь ещё полудня не было… зачем он вообще сюда пришёл?

Гарри послонялся по Аврорату, но редкие авроры из других отделов, что ему встретились, были очень заняты, а предлагать им помощь Гарри не мог. Пришлось вернуться и скучать. Зачем он только напросился? Сидел бы сейчас с Джинни… слушал бы возмущённые вопли мистера Старди… или они с ней могли бы куда-нибудь пойти и оставить его орать в компании Кричера…

Но он сидел здесь, совсем один, и тратил время наиболее бездарным способов из всех существующих. И, видимо, от этой глупой скуки вспомнил вдруг, что нужно написать Андромеде. И напроситься в гости, и поговорить с ней, наконец, по-человечески.

Брать министерскую сову, конечно, было странно, но Гарри побоялся, что, даже если напишет письмо сейчас, то вечером просто забудет его отправить, так что решил, что пусть лучше Андромеда удивится министерской птице… тем более что собственной Гарри так и не обзавёлся. В академии она не была ему так уж нужна, да и после неё — кому ему особенно писать? В конце концов, всегда ведь есть Патронус. Но, наверное, решил Гарри, сову тоже нужно завести, пусть даже ему и было до сих пор тяжело об этом думать, после Хедвиг. Но так тоже не годится…

Отправив письмо Андромеде, Гарри лениво вернулся в отдел — и был встречен вопросом Сэвиджа:

— Где ты ходишь?

— Извините, сэр, — обрадовался Гарри. — У вас получилось?

— Что? — бессовестно не понял Сэвидж.

— Уговорить Гейл Шедоу. Вы смогли?

— Я взял у неё показания, — расплывчато ответил Сэвидж — но уже это было большим успехом. — Кого ты опознал уже?

— Никого, сэр, — удивился Гарри. — У меня же нет доступа в архив без вашего согласия.

— А, действительно, — с досадой сказал Сэвидж. — Я забыл совсем. Давай, я подпишу.

«Забыл»! Гарри подавил улыбку. И подумал, что Лестрейндж бы не то что не забыл такое — он сделал бы это, даже не задумавшись. Конечно, он всегда работал со стажёрами, а Сэвидж нет, Гарри это понимал, но ему всё равно было грустно. А ведь он когда-то так хотел в стажёры к Сэвиджу…

Как странно.

Гарри вспомнил, как они в академии обсуждали, кто к кому попадёт на стажировку, и как сам он загадал попасть как раз к Сэвиджу, ну или к Праудфуту — но почему никто из них ни разу вообще не вспомнил Лестрейнджа? То, что он работает в Отделе тяжких, тайной не было, так же, как и то, что он берёт стажёров. Почему тогда они его кандидатуру вообще не обсуждали? Почему он сам так удивился, когда получил его в наставники? Как будто вообще первый раз о нём услышал. Гарри же тогда даже не знал, что это за Лестрейндж, но ведь это тоже странно, если вдуматься. Тот ведь не скрывался никогда, не прятал своего родства — почему же тогда об этом не ходили слухи в академии? Да ещё сразу после войны?

Может быть, конечно, Гарри просто пропустил всё это. Когда он пришёл туда, его… нет, не то что сторонились, но смотрели по-особенному — и прошло довольно много времени, прежде чем приняли как своего. Тогда Гарри мало обращал внимания на это: ему и так было непросто, и, поскольку никто ему ничего дурного не делал — если не считать некоторое количество дурацких розыгрышей, но это вещь вполне обычная и даже ожидаемая, — он и не ощущал своё особенное положение. Ну или почти не ощущал и просто не думал об этом.

Зато сейчас у него не было никакого особенного положения, думал Гарри, глядя, как дежурный архивариус крайне неспешно вносила номер запроса в регистрационную книгу. Эта дама напоминала Гарри большого толстого ленивца — по крайней мере, оформляя документы, двигалась она с очень похожей скоростью. Правда, она отличалась каким-то совершенно нечеловеческим чутьём на любые, самые невинные нарушения, и стоило кому-то… Гарри, например, совершить нечто подобное, она оказывалась рядом с такой скоростью, будто просто аппарировала, а не шла между архивных полок и столов.

— Пожалуйста, — сказала она наконец и медленно удалилась за уже, видимо, запрошенными Сэвиджем делами Комиссии по магглорождённым выродкам.

Вернулась она, по ощущениям Гарри, через час, хотя на деле прошло от силы минут десять. Папки тянулись за ней аккуратной вереницей, и Гарри, глядя на них, с тоской представил, что его ждёт в ближайший час. И оказался прав: архивариус, удобно устроившись за своим столом, принялась неспешно составлять список выданных дел, и на втором десятке Гарри начал понимать Пиввза. Наверное, ему когда-то тоже пришлось вот так же ждать, вот он и не выдержал и превратился в полтергейст. А был, возможно, нормальным студентом…

— О, привет, — услышал Гарри за спиной и, обернувшись, увидел левитирующую большую зелёную папку Сандру Фоссет.

— Привет, — обрадовался Гарри. — Извини, придётся подождать.

— А я надеялась уйти пораньше, — вздохнула она, впрочем, без особого трагизма. — Хотя, кажется, мне жаловаться грех, — она выразительно кивнула на неспешно складывающиеся из вереницы в стопку папки.

— Да мне только кое-что найти, — ответил Гарри и спросил: — Слушай… ты же ведь заканчивала академию за два года до меня.

— А должна была бы за три, — конечно же, не удержалась Сандра от шпильки. — Но да, за два.

— Скажи, а вы там обсуждали Лестрейнджа? В качестве возможного наставника?

— Конечно, — удивлённо ответила она. — Хотя ты знаешь, под конец нам было не до этого… когда пришёл Тикнесс и сменился руководитель академии, мы вообще не знали, что и как теперь будет. И хотим ли мы вообще работать в таком Аврорате. Так что разговоры о наставниках как-то сами собой затихли.

— А к кому попала ты? — спросил он с любопытством.

— Сперва к мошенникам, — она улыбнулась. — Потом к тебе, но я была у Долиша. И это было… ох… сурово. Ну а потом уже к контрабандистам.

— И выбрала их, — тоже улыбнулся Гарри.

— Флэк потрясающая, — сказала Сандра. — И, по-моему, это самая здесь интересная работа. Даже лучше заклинателей, хотя я про них думала. Но там и места не было, и… нет — контрабанда лучше.

— А что Долиш? — кого-кого, а его Гарри плохо представлял в подобной роли.

— Он меня гонял, — Сандра сделала страшное лицо. — Ух, как вспомню… хотя он неплох, конечно. Если я когда-нибудь стану начальницей, я буду знать, как можно довести человека до белого каления обычными вопросами. А вот меня уже вряд ли кто-то доведёт. И он ужасно дотошный. Б-р-р, — она шутливо передёрнула плечами. — Хотя это отлично на самом деле. И упёртый. Как баран. Ну или гиппогриф, — добавила она, и Гарри фыркнул, а затем и рассмеялся.

И в ответ на недоумённый взгляд Сандры рассказал ей о деле обесчещенного гиппогрифа, благоразумно отделив их с ней от архивариуса звукозащищающими чарами. Не то чтобы при ней нельзя было обсуждать дела, но он подозревал, что она не найдёт в этой истории ничего смешного. А Сандра хохотала, не сдерживаясь, до слёз, которые утирала кончиками пальцев.

— Но ка-а-ак?! — выдохнула она, отсмеявшись. — Я просто не по-ни-ма-ю! Ка-а-ак?!! С практической точки зрения?

— Ну, он же сзади конь, — тоже смеясь, ответил Гарри. — Не так уж это сложно… вот если бы наоборот…

Они опять взорвались хохотом.

— Как раз наоборот бывает — правда, я про женщин слышала, но, в общем-то, какая сзади разница? — сквозь смех сказала Сандра. — Вообще, кто знает, — добавила она, снова утирая слёзы, — насколько это… действие было… односторонним…

— Фу-у! — воскликнул Гарри. — Сандра, ну ты… зачем я это вообще представил?!

— Но ведь так могло быть, — уверенно сказала Сандра. — В этом даже больше смысла — а так гиппогриф вряд ли что-нибудь почувствовал, наверное… что там чувствовать-то? Лошади? Ну сам подумай?

Они вновь расхохотались. Прервала их архивариус, к вящему изумлению Гарри запросто убравшая их чары и сообщившая ему:

— Пожалуйста. Готово. Следующий!

— Спасибо, — Гарри подхватил высокую стопку папок и, кивнув Сандре, отправился с ними назад, стараясь не задеть ими потолок и, особенно, дверной проём.