Middle (джен)

— Мне ужасно надо с кем-нибудь поговорить, — сказал Гарри, днём следующего понедельника входя в ту крохотную комнатку, что Гермиона гордо именовала своим кабинетом. — Пойдём обедать?

— Ну пойдём, — она вздохнула и начала тщательно расставлять по местам папки. Затем протиснулась между своим столом и стеллажами, и Гарри в который раз подумал, что сам он просто не прошёл бы там, и, вздохнув ещё раз, предложила: — Ту недалеко есть маггловская пиццерия. Может быть, туда?

— Давай, — на самом деле, сейчас Гарри было совершенно всё равно, что есть.

Но пицца оказалась вкусной, так что первые минут, наверное, пять Гарри с Гермионой просто ели. И только когда большая часть ланча была уничтожена, он заговорил, начав с того, что:

— Мне вообще не стоило бы обсуждать это с тобой. Я думаю, мне даже нельзя этого делать.

— Понятно, — коротко ответила она и, оторвав кусочек теста, начала скатывать из него шарик. И скатала шесть за то время, пока Гарри ей рассказывал про отношения Лестрейнджа с Алисой… нет — с Лонгботтомами, и про свои мысли по поводу того, что и почему случилось с ними, и, наконец, про его последнюю идею. С братом.

— Понимаешь, я не думаю, что я умнее всех, — сказал он под конец. — И не могу поверить, что никто, ни Робардс, ни Сэвидж, никто вообще не видит, как он ловко вот-вот провернёт послабления для брата.

— Ты думаешь, он сам всё это и устроил? — серьёзно спросила Гермиона, и Гарри замер, даже не проглотив набранную в рот колу. Потом сглотнул и переспросил:

— Сам?

— Ну, это было бы логично, — она кивнула. — В принципе, если в конце концов всех этих кукол расколдуют, выйдет, что никто толком даже и не пострадал. А его брат получит, ну, конечно, не свободу, но всё-таки довольно много. Я и не знала, что он у него художник.

— Я тоже не знал, — художественные способности младшего Лестрейнджа интересовали Гарри сейчас меньше всего. — А я даже не подумал о таком, — тихо признался он.

— На самом деле, я так не считаю, — сказала Гермиона, начиная скатывать седьмой шарик. — Это была просто гипотеза. Не думаю, что верная. Потому что ты прав, и Робардс и другие точно не глупей тебя. И нас с тобой.

— Ты больше не считаешь себя самой умной? — шутливо спросил он, с облегчением разряжая напряжение.

— Я никогда так не считала! — вспыхнула она и улыбнулась. — Правда, Гарри, у Робардса и у других наверняка должны быть причины доверять ему. Наверняка они… да тот же Робардс не мог не слышать этих слухов про Лестрейнджа и Алису. Они же вместе все тогда уже работали, он старше. И он точно знал их лучше… или, по крайней мере, видел вместе чаще, чем Артур. Вполне возможно, это просто слухи, и он это знает. Слушай, ну ведь он же не дурак. Он наверняка должен был рассмотреть и эту версию, да и не он один. Мы просто не всё знаем, вот и всё.

— А если нет? — возразил Гарри. — То, что ты говоришь, логично. Но, с другой стороны, я думал и пытался представлять на их месте, к примеру, меня с Роном. И я понимаю, что я хотел бы оправдать его. И я бы ему верил.

— Ты думаешь, они такие близкие друзья? — с сомнением спросила Гермиона. — Они все? Ты же сам сказал: ему не только Робардс доверяет, а и как минимум Сэвидж с Праудфутом. Кажется, и Долиш, но он в тот год, при Пие, служил с ним, так что… мало ли, я понимаю. Но они-то не служили — и при этом верят. Значит, есть причина.

— Но мне её не скажут, — вздохнул Гарри. — Знаешь, я порой едва удерживаюсь от того, чтобы подойти к нему и в глаза задать все эти вопросы.

— А что, — глаза Гермионы заблестели. — Хорошая идея. На самом деле, я о чём-то таком уже думала.

— Ну нет, — Гарри даже помотал головой. — Я всё ещё хочу закончить стажировку и стать аврором.

— А мне эта мысль нравится, — она упрямо сжала губы. — И… честно говоря, мне кажется, что от тебя чего-то такого все и ждут.

— То есть? — Гарри подался вперёд.

— Ну смотри, — она тоже наклонилась через стол к нему. — Тебе никто и ничего не объясняет, но сплошь и рядом кидают разные намёки. Везде берут с собой… что стоило тебе не говорить про те же самые картины? И то же предложение про брата обсудить не при тебе? Никто ни слова не сказал о том, что ты затребовал дела Лестрейнджей и Лонгботтомов, и быть не может же, чтобы об этом не узнали, верно? Или что Лестрейнджу не пришло в голову, что ты захочешь прочитать их. Они все всё знают и молчат. И наблюдают, что ты будешь делать. Мне кажется, вариант «прийти и прямо обо всём спросить» — не худший.

— А знаешь, ты права, — медленно проговорил Гарри. — Да, это в самом деле выглядит так, будто меня изучают. Что ж, — он улыбнулся, — в эту игру можно играть вдвоём. Не думаю, что я сейчас готов к такому разговору.

В Аврорат Гарри вернулся почти спокойным и, заполняя очередную заявку на чернила, которые в Аврорате заканчивались с такой скоростью, словно бы их пили вместо кофе, обдумывал неожиданную идею Гермионы. Нет, сейчас, конечно, момент для такой беседы был неподходящий, но в принципе она ему понравилась. В самом деле, что он потеряет? За подобное не увольняют, а если у них с Лестрейнджем испортятся отношения, что ж… тем хуже для Лестрейнджа.

— Кстати, Поттер, — голос того самого Лестрейнджа выдернул его из этих размышлений, — принесите завтра ваш отчёт по стажировке. Я посмотрю и подпишу.

— Сэр? — переспросил Гарри, пытаясь лихорадочно сообразить, о каком отчёте речь. Вроде бы сейчас за ним не числилось никаких несданных отчётов.

— Сегодня двадцать второе июля, — сообщил ему Лестрейндж. Его голос звучал совершенно обычно, видимо, тот напился на ночь Бодроперцового зелья, и от вчерашней простуды не осталось следа. — Ваша стажировка началась двадцать третьего июля прошлого года. Завтра минет год, и вы должны мне сдать ваш годовой отчёт. Я его проверю, надеюсь, подпишу и отнесу на визу Робардсу, вы получите право на две недели отпуска и станете стажёром второго года. Таков план. Отчёт готов? — спросил он, убирая перегородку и поймав этим Гарри врасплох.

Потому что об этом отчёте он забыл. Не то чтобы совсем, нет, разумеется, Гарри про него помнил и даже вёл его, периодически заполняя графы после очередных заданий, но закончить не успел. Просто не подумал, что уже пора. И вряд ли он успеет сделать это за ночь.

Но ведь не признаваться же в таком! В конце концов, там ведь не так уж много…

— Да, сэр, — ответил Гарри. — Ну, почти, там осталась буквально пара деталей. Я завтра принесу.

— Меня не будет после обеда, — предупредил Лестрейндж. — Не опаздывайте, — он вернул перегородку на место, а Гарри беззвучно и бессильно выругался. Отчёт лежал дома, на Гриммо, и он даже не мог прямо сейчас им заняться… и уйти тоже не мог. Хотя… это же ведь быстро…

Дождавшись, когда Лестрейндж выйдет, Гарри тихо скользнул в дверь и побежал. Сначала к лифтам, потом через Атриум, и, оказавшись, наконец, на улице, аппарировал. И успел вернуться даже до того, как Лестрейндж снова занял своё кресло. Теперь, наверное, у Гарри был шанс успеть. Не очень-то большой, но хоть какой-то. Главное, чтобы ему срочно ничего не поручили или не позвали, например, участвовать в допросе, что в последнее время случалось всё чаще. Но судьба решила пожалеть его, и до вечера Гарри никто не дёргал, только Лестрейндж, уходя домой, напомнил:

— Не опаздывайте завтра — нам с вами нужно до обеда успеть в Саффолк.

Саффолк! Гарри помнил, что им нужно опросить свидетелей совсем другого, не связанного с куклами и домом, дела, но вот именно сейчас совсем забыл об этом. Потому что понимал с каждой секундой всё яснее, что не успевает. Просто физически не успевает! Он, конечно, понимал, что если завтра признается, что не успел закончить свой отчёт, никакой катастрофы не случится, даже если получит за это дисциплинарное взыскание, это не конец света. Но ему отчаянно не хотелось оправдываться перед Лестрейнджем и слышать его спокойное: «Понятно».

Оставался только один шанс, и Гарри, сложив отчёт в папку, сунул её под мышку и опять почти что побежал в ту самую крохотную комнатку, в которой уже был сегодня днём, очень надеясь, что его обитательница, как обычно, задержалась. И что она не настолько занята, чтобы отказать ему в помощи.

Ему повезло, правда, пришлось согласиться с Гермионой, что нельзя быть настолько безответственным, в конце концов, он же уже почти аврор! Но она тут же собралась и пошла с ним, и, когда они сидели с нею над отчётом, Гарри много раз ловил себя на ощущении, будто они снова в школе и опять готовятся к экзамену.

Но они успели, правда, в Аврорат Гарри пришёл не в восемь, как обычно, а без десяти девять, формально он не опоздал. Лестрейндж — и остальные — был, конечно же, уже на месте, и в его взгляде Гарри ясно прочитал вопрос.

— Простите, сэр, — сказал он, кладя отчёт ему на стол.

— Проспал? — сочувственно поинтересовался Праудфут.

— Да, сэр, — решительно кивнул Гарри и с некоторым удивлением услышал в ответ взрыв дружного хохота. Обернувшись, он увидел, что Сэвидж, Праудфут и Долиш смеялись, кажется, до слёз, и даже Лестрейндж улыбнулся и, кивнув, открыл папку с отчётом.

— Традиция, — сквозь смех пояснил Праудфут. — Я тоже, помнится, проспал в день сдачи отчёта по стажировке. А ты? — спросил он Сэвиджа.

— И я, — весело согласился тот. — А ты, Дольф?

— Я нет, — ответил Лестрейндж, и Гарри по тону понял, что он улыбается. — Но я никогда не уважал традиции достаточно, чтобы соблюдать их все… да, всё в порядке, — Гарри увидел, как он взял перо и, подписав последнюю страницу, встал. — Если у главного аврора не будет возражений — пишите заявление на отпуск, — сказал он Гарри и пошёл к двери.

— Когда? — вот именно об отпуске Гарри совсем не думал.

— Да хоть с завтрашнего дня, — ответил Лестрейндж, и Гарри почти крикнул:

— Нет! Сэр. Я не хочу сейчас брать отпуск!

— В ближайшие семнадцать дней в деле дома с куклами ничего интересного не ожидается, — Лестрейндж остановился возле самой двери, внимательно глядя на Гарри.

Он что, издевается?

— Сэр, — Гарри мотнул головой, — я ведь не обязан это делать прямо сейчас?

— Нет, конечно, — как-то очень легко согласился Лестрейндж. — Вы вообще можете не уходить в отпуск, тем более что стажёрам его не оплачивают. Но если соберётесь, вы должны сделать это в течение месяца, позже второй год стажировки начинать нельзя. Как и разрывать его. У вас есть время подумать, — закончил он и вышел.

— Он прав, — подтвердил Сэвидж. — Или ты берёшь эти две недели в ближайший месяц, или никогда.

— Да не нужен мне отпуск, — запротестовал Гарри. Всё равно Джинни до конца сентября была на сборах — начинался чемпионат Британии. Что ему, сидеть одному на Гриммо? Зачем?

— Попробую тогда освободить тебе какие-нибудь выходные, — одобрительно подмигнул ему Сэвидж. — Но дежурства назначает Дольф, так что я могу лишь попросить… а, кстати, — спохватился он. — Ты можешь сейчас сменить наставника и попросить кого-нибудь другого на второй год, — предложил он, и три пары глаз уставились на Гарри с острым интересом.

В этот момент Гари ощутил себя в ловушке: на самом деле, он давно думал о том, чтобы попроситься под начало лично к Сэвиджу. Гарри знал, что стажёрам на втором году нередко меняют не только наставников, но и отдел, и очень надеялся, что его всё-таки оставят здесь. И планировал поговорить об этом с Робардсом или, возможно, с самим Сэвиджем, но ведь не так же! А от него явно ждали ответа, и Гарри обречённо понял, что точно знает, какого именно. Нет, конечно, если он ответит по-другому, ничего плохого не произойдёт, но… они его испытывают? Ладно…

— Нет, зачем? — спросил он удивлённо. И добавил: — Я не знал, что я сам могу это решать.

— Ты можешь высказать свои пожелания, — предложил Сэвидж. Очень дружелюбно предложил. — Возможно, Гавейн тебя услышит.

— Мне тоже кажется, что должен, — поддержал его и Праудфут, и Гарри не мог не отбить мяч:

— Спасибо, что сказали. Я поговорю с ним, — он улыбнулся широко и радостно и уселся наконец за свой стол. Но ненадолго: почти сразу же вернувшийся Лестрейндж сказал:

— Поттер, главный аврор ждёт вас. Прямо сейчас.

Гарри подчинился, разумеется, и, идя по коридору, думал, что совершенно не волнуется. И в кабинет Робардса вошёл, едва сдерживая возбуждённую улыбку.

— Кто помогал? — встретил его тот вопросом, указывая на лежащую перед ним открытую папку с отчётом.

— Сэр? — невинно переспросил Гарри.

— Твой помощник… или, я бы сказал, помощница, не слишком хорошо подделал твой почерк. Кто это был?

Робардс, судя по всему, не злился, но правила игры диктовали держаться до конца, и Гарри округлил глаза:

— Сэр! Я очень торопился под конец… сказать по правде, я доделывал всё ночью. И сам себя уже не помнил. Писал всё в спешке.

— Садись, — добродушно усмехнулся Робардс, и когда Гарри опустился на стул, спросил: — А теперь без протокола скажи мне, что ты думаешь о стажировке. Я надеюсь на твою честность.

— Ну, я подумал, сэр, что не стану брать в этом году отпуск, — ответил Гарри. — Это сейчас совсем не вовремя, столько важных дел… это ведь можно?

— Не брать отпуск? Можно, — кивнул Робардс. — Тогда другой вопрос: где и у кого бы ты хотел провести второй год стажировки?

Как Гарри ни вглядывался в лицо Робардса, как ни вслушивался в тон его голоса, он не увидел и не услышал ничего, кроме доброжелательного внимания.

— Я бы хотел оставить всё как есть, — ответил Гарри, как он надеялся, точно с той же интонацией. — Это возможно, сэр?

— Дольф тоже не против остаться твоим наставником, — ответил Робардс. — Что ж, раз вы сработались, так тому и быть. И он что-то говорил о Саффолке сегодня в десять, — Робардс выразительно посмотрел на стоящие на столе часы в виде большого серебряного шара, стрелки на которых показывали без двадцати десять. — Заполни это, — он придвинул Гарри бланк заявки на второй год стажировки, — и можешь идти.

Заполняя такой желанный документ, Гарри испытывал весьма смешанные чувства. Он был рад, конечно, и доволен, что успел отдать отчёт в срок, но досадовал, что так глупо и легко попался. Он совсем не хотел работать с Лестрейнджем ещё год — верней, работать под его началом. Да, конечно, он считался «вообще стажёром», и участвовал в разных делах, и успел поработать со всеми в отделе, и всё же он мечтал второй год провести иначе. Ну… в конце концов, это всего лишь год. Потом он станет младшим аврором и полноправным членом их отдела… ну, или не их, в конце концов, его могли сперва отправить в отдел попроще. В любом случае, они с Лестрейнджем станут просто коллегами.

Но зато его сейчас ждал Саффолк и опрос свидетелей, и это интересовало Гарри больше, чем грядущий год.