Middle (джен)

Чем больше Гарри слушал и смотрел, тем больше эти переговоры, на которые он так хотел попасть, казались ему фарсом, где все играют свои роли, а результат заранее известен всем, кроме него. Однако себя Гарри ощущал совсем не зрителем, ради которого разыгрывается это представление, а дураком, единственным, который не знает того, что знают все.

Начало было не слишком интересным, хотя началось с неожиданного заявления Мальсибера о том, что он рассчитывает или на освобождение при некоторых ограничениях — например, определённый надзор, — или на изгнание. Гарри понимал, конечно, что Мальсибер оставляет возможности для торга, но всё равно его слова прозвучали донельзя нахально.

Конечно, никто прямо не спросил его, мол, а что вы нам за это предлагаете. Вместо этого возглавляющий комиссию переговорщиков Турпин спросил — и Гарри только в этот момент вспомнил, что в комиссии должно быть то ли десять, то ли двенадцать человек, а здесь только шестеро:

— Мы понимаем ваше нежелание возвращаться в Азкабан. Однако для подобного особенного отношения требуются серьёзные причины: ваши обвинения серьёзны, и расследование ещё даже не закончено. Можете ли вы нам доказать, что вы его заслуживаете?

— Некоторый срок я отбыл у господина Каплана, — сказал Мальсибер. — Полагаю, его можно мне зачесть. Тем более что по сравнению с ним даже Азкабан не представляется таким уж страшным.

Гарри почти не видел со своего места его лица, и это было неудобно, так что он очень медленно и тихо перемесился к другому косяку, а затем и сдвинулся вдоль стены немного дальше. Слишком далеко от двери Гарри уйти не мог, но и этого ему хватило: теперь он видел лицо Мальсибера хотя и не целиком, но достаточно, чтобы разглядеть его выражение. И сейчас оно было безмятежным.

— Смелое заявление, — сказал Турпин. — Расскажите нам.

— Есть медицинское заключение, — вмешался Шеклболт, извлекая из лежащей перед ним папки пергамент и затем, размножив его копирующим заклинанием, рассылая всем членам комиссии и Кронку.

— И всё же расскажите, — повторил Турпин, положив полученный пергамент перед собой и устроив на нём свои ладони.

— Вы видите меня, — Мальсибер чуть склонил голову. — Каплан надел на нас ошейники, повязки на глаза и две пары браслетов — волшебные и обычные магниты. В этом и была проблема: браслеты, видимо, входили в резонанс, и через наши руки постоянно шла вибрация. Звучит нестрашно, — понимающе добавил он, — но вы можете попробовать. Это действительно мучительно. Так же, как и жить в полной темноте. Я не пытаюсь вас разжалобить, — добавил он спокойно. — Но вы просили рассказать.

— Да, это впечатляет, — согласился Турпин.

— А что бы вы выбрали, — спросил МакЛагген, — вот это всё или дементоров? У вас ведь есть уникальная возможность сравнить!

Мальсибер задумался, а потом ответил:

— Дементоров, пожалуй.

— Ну разумеется, — хмыкнул МакЛагген. — Почему же вы тогда отказываетесь от Азкабана?

— Полагаю, что от меня может быть больше пользы на свободе, — вполне серьёзно проговорил Мальсибер.

— Это серьёзный аргумент, — заметил Кронк. — Я в этом убеждён.

— Пока это просто слова, — возразил Хиггс. — Докажите.

— Я могу хотя бы отчасти исправить то зло, что совершил Каплан, — сказал Мальсибер. — Вернуть мисс Кройн её дитя, и ей и остальным — воспоминания, что стёр когда-то. Показать то место в море, куда Каплан выливал превращённые в воду тела своих жертв. Отдать вам его журнал, где написано, как…

— Прошу прощения, — вмешался Кронк. — Я…

— …путешествовать в будущее, — повысив голос, с нажимом продолжил Мальсибер, словно бы его не слыша, — и чем приходится платить за это. Отдать…

— Мистер Мальсибер! — громко сказал Кронк, но тут вмешался уже Турпин — к удивлению Гарри:

— Продолжайте. Кронк, дайте ему сказать.

— …хроновороты, при помощи которых это можно делать, — Мальсибер посмотрел на Турпина, затем обвёл взглядом остальных и закончил: — Наконец, я хочу, чтобы Каплан был арестован, а его очередные жертвы — спасены.

Гарри смотрел на Кронка, но по его лицу теперь нельзя было прочесть что-либо. Зато Гарри видел, что МакЛагген откровенно злится, а вот старик Шафик смотрит на Мальсибера едва ли не с сочувствием.

— Каплан разве не мёртв? — спросила Моран. Негромко, но ей и не требовалось повышать свой голос, чтобы быть услышанной.

— Сейчас мёртв, — согласился с ней Мальсибер. — Но скоро будет жив. Он всегда подстраховывался перед очередным экспериментом.

— Расскажите, — велел… да, именно что велел Хиггс, и Мальсибер перевёл взгляд на него.

— Перед каждым долгим путешествием в прошлое и, тем более, в будущее, он, — Мальсибер усмехнулся, — перемещался на полчаса назад, и там прыгал в будущее. Довольно далёкое — на всякий случай. Если всё проходило хорошо, он снова возвращался и… я, честно говоря, не знаю, как он это делал, — признался он. — Отменял прыжок. Иногда это его спасало.

— Иногда? — переспросил Турпин, пристально глядя на Мальсибера.

— Несколько раз, — ответил тот. — Я точно не знаю, сколько. Но такие вещи, — он как-то болезненно дёрнул углом рта, — Каплана… меняли. Не столько внешне — это мне, наверное, казалось, раз он продолжал ходить на службу, и там ничего не замечали, — сколько внутренне.

Вот это был удар, подумал Гарри не то что с восхищением, но чем-то весьма к нему похожим. Так почти походя, буквально парой фраз если и не нейтрализовать, то очень сильно ослабить позицию Кронка нужно было суметь — и у Мальсибера это определённо получилось. Теперь любой слишком сильный интерес Кронка к этому делу автоматически ставил его и весь Отдел тайн в весьма уязвимую позицию, заставлял подозревать их в несколько большей осведомлённости о деятельности Каплана, нежели они хотели показать.

Разглядывая сидящих за столом, Гарри понял, что Моран и Огдену слова Мальсибера определённо понравились, и они даже, кажется, с некоторым трудом сдержали улыбки. А вот Джонс даже этого труда себе не дала и улыбнулась — правда, Гарри не назвал бы эту улыбку ни доброй, ни весёлой, скорее, в ней было нечто вроде мрачного удовлетворения.

— Итак, у нас есть шанс получить копию господина Каплана, — сказал Турпин. — И это произойдёт, насколько я понимаю — я прошу у всех прощения, коллеги, но уже довольно поздно, и я позволю себе немного сократить вступление, — в астрономический полдень послезавтра. И тогда же из нашего времени исчезнут трое — и что с ними станет?

— Они попадут в прошлое, — сказал Мальсибер. — Невозможно предсказать, в какое — их может зашвырнуть довольно далеко и не обязательно целыми. Скорее нет, чем да.

— Расщеп? — переспросил МакЛагген, морщась.

— Да, насколько мне известно. Но я лишь однажды это видел — остальное только слышал от Каплана.

— Расскажите, — велел Турпин, и Гарри удивился. Если он лоббировал интересы Отдела тайн, почему он сейчас расспрашивает Мальсибера? При всех?

— Для перемещения в будущее даже на короткое расстояние требуется кого-нибудь отправить в прошлое — но не на столько же, а глубже. Там какая-то сложная формула, и я её не знаю: никогда не видел… да и увидел бы — не понял, — улыбнулся Мальсибер. — Я плохо разбираюсь в формулах. Для того, чтобы переместиться вперёд всего на один час — тот самый раз, которому я был свидетелем, — пришлось отправить другого человека почти на двое суток в прошлое. Позже мы его забрали — он был жив, но… — Мальсибер сглотнул, — у него не было лица. Совсем — его как будто срезали. Он даже кричать не мог — ему было просто нечем. Не было ещё переднего куска колена и пары пальцев на руке. Но он выжил… ненадолго, — он опять сглотнул. — Я признаюсь — я убил его. И не прошу за это снисхождения.

— Но просите изгнания или освобождения с ограничениями, — после короткой паузы проговорил Турпин.

— Прошу, — твёрдо ответил Мальсибер. — Я не говорю об искуплении: смерть или сломанную жизнь невозможно искупить. Но я надеюсь, что способен приносить не только разрушение.

— Например? — довольно благожелательно поинтересовался Хиггс, но в этой внешней доброжелательности Гарри почудился подвох.

— Я хороший менталист, — сказал Мальсибер. — Действительно хороший.

— Хотите на работу в Аврорат? — осведомился Хиггс и посмотрел на Робардса. — Как у вас там с менталистами? Все позиции заняты?

— Да, все, — ровно ответил Робардс.

— Вот видите: у них всё занято, — повторил Хиггс так, словно Мальсибер этих слов не слышал.

— Ну, менталисты много где нужны, — заметил Огден. — Мало ли. В «Пророк» пойдёт.

— Какую страну вы предполагаете для изгнания? — осведомился Турпин у Мальсибера, и тот пожал плечами:

— Я не знаю.

— Назовите три страны, — предложил Турпин.

— Франция, — пожав плечами, сказал Мальсибер равнодушно. — Испания. Италия. Мне хочется тепла и солнца, — чуть улыбнулся он.

— Я думаю, нам нужно сделать перерыв, — сказал Турпин. — Тем более что время позднее — продолжим завтра в десять. Что думаете? — спросил он остальных членов комиссии. Все согласно закивали, и Гарри немного обречённо подумал, что сейчас начнётся самое интересное, но он это не увидит.

И оказался прав: на сей раз его не оставили возле дверей, а когда Сэвидж с Робардсом и Праудфутом вывели Мальсибера, Джонс сделала повелительный жест, и Гарри пришлось последовать за ними.