Middle (джен)

Как всё странно повернулось, думал Гарри, сидя в одиночестве в отделе. Остальные были в Мунго: ждали, пока Уингер освободится, но Гарри отправили назад — с тем, чтобы он прислал потом туда и Сэвиджа с Робардсом, если они, конечно, до ночи освободятся. И теперь Гарри сидел и ждал — и думал, что, наверное, разумнее было вернуться на праздник, а не бежать сюда. Но он бы просто там не высидел, зная то, что уже знал! Хотя толку от него сейчас здесь не было.

От нечего делать он, конечно, разобрал текущую корреспонденцию, но той было совсем мало, и теперь заняться Гарри было нечем. И это в то время, когда где-то рядом идёт допрос Каплана!

— Вот настырный, — услышал он от двери голос Робардса. — Тебе не передали, что дело засекречено?

— Сказали, да, — ответил Гарри, всё равно глядя на него с надеждой.

— Но ты решил пересидеть, — усмехнулся Робардс. Он выглядел каким-то помятым и донельзя уставшим и не то чтобы довольным, но как будто бы добившимся, наконец-то, некой не особенно приятной и сложной цели.

— Решил, — согласился Гарри. — Сэр, мне нужно кое-что сказать вам.

— Говори, — Робардс, наконец, вошёл и сел в кресло Праудфута. — Роберт тоже сейчас будет, так что если это нечто конфиденциальное, поторопись.

— Нет, сэр, это как раз касается вас обоих.

— Тогда подождём, — согласился Робардс. — Что? — он усмехнулся. — Каплан?

— Сэр, ну хоть что-нибудь! — взмолился Гарри, и Робардс усмехнулся вновь.

— Да нечего особенно рассказывать, — сказал он. — Суть его экспериментов засекречена, а кроме этого он, в общем, ничего и не сказал. Не представляю, что с ним делать, — признался он. — Судить его нельзя — это уже вполне очевидно. Всё это просто не должно выйти на публику. Даже закрытый процесс мне представляется не лучшим вариантов: в Визенгамоте пятьдесят человек, и это слишком много.

— Но ведь не судить его нельзя? — недоумённо спросил Гарри, и Робардс кивнул:

— Нельзя. Тем более что в данном случае невыразимцы даже не пытаются вступиться за него. Кронк весьма активно поддерживает именно расследование и наказание.

— А как же тогда? Сэр? — спросил Гарри, и Робардс покачал головой:

— Не знаю. Это их дела, Визенгамота. Пусть решают. Суд, конечно, будет, но закрытый. И ты туда не попадёшь, — добавил он.

— Куда не попадёт? — спросил как раз вошедший Сэвидж, и Робардс пояснил:

— На суд. Грядущий. Гарри хочет что-то нам сказать.

Гарри они оба выслушали молча и очень внимательно, а когда он закончил тем, что Уингер ждёт их у себя, и, видимо, сейчас ещё на работе, Сэвидж заметил:

— Да, не повезло ему. Пропащий выходной.

— Ничего, я полагаю, он переживёт, — ответил Робардс. — Вообще, странно… и действительно похоже на правду. Идём, — он поднялся. — Сходим. Как ты догадался? — спросил он Гарри, и тот пожал плечами:

— Я не знаю. Правда. Просто всё сложилось вдруг, и я подумал, что это всё бы объяснило. А Уингер подтвердил.

— Идём, — повторил Робардс и велел Гарри: — А ты иди домой. Довольно на сегодня. Мы завтра продолжим, но ты можешь не приходить — передохни. А в понедельник можешь присоединиться к тем, кто пойдёт за малышом мисс Кройн. И, знаешь, я, пожалуй, начинаю считать сделку Мальсибера допустимой.

— Ещё немного — и я тоже начну, — буркнул Сэвидж, хмуро поглядев на Гарри.

Они ушли, а он, ещё немного посидев, собрался и неохотно потащился к лифтам. Домой ему не хотелось, но и в Мунго идти было бы слишком неуместно: его не позвали, а Уингер так и вовсе проводил. Подчёркнуто. Да и потом, ему в самом деле нужно было отдохнуть и обо всём подумать. Слишком много всего произошло…

К удивлению, сразу после ужина Гарри потянуло в сон, и он буквально выключился, едва добравшись до кровати.

Когда проснулся, было уже почти десять утра. За окном висела серая хмарь, и в комнате было почти темно даже несмотря на то, что вечером Гарри забыл задёрнуть шторы. Вставать ему отчаянно не хотелось, но природа не дала ему разлёживаться, и Гарри всё-таки поплёлся сперва в туалет, а после — в душ. И всё же окончательно проснуться его заставил только завтрак, который прервала необычная тёмно-шоколадная сова с ярко-жёлтыми лапами и глазами, требовательно постучавшая в окно.

Влетев в комнату, она опустилась на край стола рядом с Гарри и протянула ему лапу, к которой зелёной лентой был привязан маленький свиток пергамента.

«Мистер Поттер! Буду рада видеть вас сегодня в час пополудни на небольшом дружеском домашнем ланче. Пароль в камине — Глеан Сайог ⁽¹⁾ М. Моран».

Остатки сна слетели с Гарри словно унесённая порывом ветра осенняя листва. Сова продолжала сидеть, требовательно на него поглядывая, и Гарри, приманив из кабинета пергамент и перо с чернильницей, написал благодарственный ответ, сообщив, что будет счастлив быть там, и, отправив необычную птицу назад, то ли задумался, то ли запаниковал. Слегка. Он прекрасно понимал, с чем связано это приглашение, и понимал, что это будет отнюдь не светский раут, и всё-таки…

Что ему надеть?

Очевидно, что это должна быть мантия, и вряд ли подойдёт будничная чёрная. Праздничная, которую Гарри надевал на министерские приёмы, куда нельзя было явиться в парадной форме, или на какие-нибудь семейные праздники — и которая у него была в количестве ровно одной штуки — тоже явно не годилась. А чего-то промежуточного у него просто не было…

Купить он в воскресенье тоже ничего не мог… и что делать?

Конечно, Гарри понимал, что никто ничего дурного ему не то что не скажет, но даже не подумает, и всё равно ему отчаянно не хотелось выглядеть деревенским идиотом на балу. Он не деревенский, да и там не бал, но всё же, всё же…

Так и не доев, Гарри направился к камину, надеясь, что Гермиона с Роном дома. Являться без предупреждения воскресным утром к ним Гарри не рискнул, так что сунул голову в камин и, выглянув в их гостиной, позвал громко:

— Рон! Рон! Гермиона!

Ждать пришлось довольно долго, но его услышали. И, увидев растрёпанную и явно наспех натянувшую на себя мантию, но при этом абсолютно не заспанную Гермиону, Гарри похвалил себя за то, что не вломился к ним.

— Привет, — сказала Гермиона не слишком-то приветливо. — Мы ещё не встали, извини.

— Я понимаю, — заверил он её. — Я просто… в общем, у меня проблема, и я не знаю, как её решить. А к Молли не хочу: она наверняка предложит что-нибудь, но я не уверен, что мне это понравится. А отказаться будет неудобно.

— Хм, — сказала Гермиона. — Вылезай… только подожди немного тут, в гостиной.

И ушла.

А Гарри вылез из камина — как был, без мантии, в брюках и рубашке — и в нетерпеливом ожидании уселся на диван.

Гермиона с Роном вернулись минут через десять, и оба выглядели не слишком обрадованными неожиданным утренним визитом. И Гарри, который понимал прекрасно причины их дурного настроения, было и неловко, и смешно — но что он мог поделать? Только извиниться.

— Извините, — искренне проговорил он. — Я правда не хотел мешать, но мне ужасно нужен ваш совет. А может, даже помощь.

— Ну? — спросил Рон, поправляя вполне нормально выглядящий воротник своей коричневой рубашки.

— Я… в общем, меня пригласили в гости. Через три часа. И мне нужна какая-нибудь приличная мантия — не слишком будничная и не такая праздничная, как моя.

— Иди в форме, — тут же предложила Гермиона, и Гарри помотал головой:

— Нет, в форме точно нельзя. Ну, в смысле, не стоит.

— А кто пригласил? — спросил Рон.

Ну не врать же ему было…

— Морриган Моран, — обречённо сказал Гарри, прекрасно понимая, что сейчас начнётся.

— Моран? — изумлённо переспросила Гермиона. — Почему? Зачем?

— Ты бы с ними поосторожнее, — хмуро сказал Рон. — Со всем этим семейством.

— Почему? — ухватился Гарри за возможность проигнорировать вопросы Гермионы.

— Ну, они такие… странные, — как-то неопределённо ответил Рон. — Ирландцы.

— И что, что ирландцы? — очень удивился Гарри. Он не замечал прежде в Роне предубеждений такого рода — нет, конечно, тот шутил порою про ирландцев и шотландцев, но ведь все так шутят? Так же, как и те, в свою очередь, не упускают случая позубоскалить про англичан…

— Ну, они самые ирландские ирландцы, — ответил Рон. — Говорят, что даже Волдеморт туда к ним не совался. Ну, в Ирландию. Или, по крайней мере, не особо. Говорят, у них там до сих пор в холмах живёт иной народ, и что Мораны в родстве с ним.

— Ну конечно, — скептически проговорила Гермиона. — И они крадут младенцев и боятся холодного железа, да?

— Да кто их знает, — тоже усмехнулся Рон. — Но говорят, что ирландцы слушают сначала Моранов — а после министерство. Ну и ещё парочку семей, — признал он. — В общем, правда, Гарри, ты поосторожнее. Чего ей надо от тебя?

— Да, правда, — поддержала его Гермиона. — Что ей нужно?

— Это просто ланч, — ответил Гарри, но это, разумеется, не сработало:

— Ну да, — кивнул Рон. — Обычный ланч. Мы все по воскресеньям иногда обедаем у Моранов, пф-ф.

— Ладно, — Гарри всё-таки решился. В конце концов, в том, что выяснилось о заклятье, вроде, нет особой тайны — и потом, он точно знал, что Рон и Гермиона умеют хранить тайны. — В общем, мы вчера тут выяснили, что на Лестрейнджа наложено заклятье. И я думаю, что там, за ланчем, мы будем обсуждать, что делать.

— Ну, про Песнь Орфея знают все, — сказала Гермиона. — Но это не она, да?

— Да, — согласился Гарри. — И мне нужна мантия. Точно не повседневная и не трансфигурированная.

— Да уж точно нет, — поддержал Рон Гарри. — Может, у них там на входе что-то вроде Водопада воров: раз — и все чары спадут.

— Хм, — Гермиона обхватила подбородок пальцами. — Я думаю… Мужская мода ведь весьма консервативна. Может, поискать что-нибудь в шкафах?

— Нет, — от мысли, что ему придётся надеть мантию Сириуса или тем более Регулуса, у Гарри побежали мурашки. — Нет, точно нет.

И потом, а если мантию узнают? Мало ли — но ведь такое может быть. И даже если нет, он сам-то всё равно об этом будет думать.

— Мои тебе не подойдут, — сказал Рон. — Наверное. Хотя можно попробовать? — он вопросительно посмотрел на Гермиону, и Гарри удивился:

— А у тебя есть подходящая?

— Ну, мы пару раз ходили в гости, — буркнул Рон, и Гарри подавил улыбку.

— Идём, посмотрим, — решила Гермиона и тут же потащила их обоих в спальню, где из-за предательски распахнутого настежь окна было весьма свежо. Окно Гермиона тут же прикрыла, указав на него палочкой, пока Гарри очень старательно изучал рисунок ковра на полу, — а затем открыла шкаф и, почти что не задумавшись, извлекла оттуда голубовато-серую мантию и отлевитировала её Гарри: — Вот. Попробуй. Рон немного выше, и в плечах чуть шире, но мне кажется, что это будет незаметно.

Гарри с некоторым сомнением оглядел мантию, но выбора у него не было, и он решился. К его удивлению, мантия села на него вполне неплохо — правда, ей, пожалуй, не хватало в длину одного-двух дюймов, но Гарри решил, что это несущественно.

— Она на тебе сидит в сто раз лучше, чем на мне! — уверенно заявил Рон. — Знаешь — забирай её себе!

— А по-моему, она коротковата, — слабо запротестовал Гарри, но Рон не поддался:

— Отдашь мадам Малкин — она что-нибудь придумает. Хотя как по мне — и так отлично. Ну ведь правда? — он посмотрел на Гермиону, и Гарри прикусил изнутри щёку, чтоб не улыбнуться при виде выражения её лица. Похоже, эту мантию подарила ему она, и Рон был не в восторге от подарка. В общем-то, Гарри мог его понять: мантия хотя и была скроена вполне классически, и цвет имела приятный, но вышивка нитками в цвет ткани на краю воротника и рукавов казалась ему определённо лишней. Правда, в глаза это не бросалось, да и сам рисунок из летящих ласточек был не так уж и ужасен, но Гарри определённо предпочёл бы, чтобы их там не было.

— Ты не говорил, что она тебе не нравится, — сказала Гермиона, и Гарри торопливо вклинился:

— По-моему, мантия отличная! И ты знаешь, по-моему, ты для неё слишком рыжий, — заявил он, критически оглядывая Рона. — Я, конечно, могу ошибаться, но, по-моему, брюнетам такой цвет идёт больше.

— Вот! — воскликнул Рон. — И я так говорю! Нет, она мне очень нравится, но правда же, ну объективно — она на тебе лучше!

— Лучше, — подтвердила Гермиона, и Гарри подумал, что, похоже, ему надо уходить.

— Тогда я забираю, — сказал он решительно и пожал руку Рону. — Друг, спасибо, ты меня спасаешь! Не убивай его, — шепнул он Гермионе, и она буркнула в ответ:

— Я подумаю.

1) По-ирландски gleann sióg — долина фей.

Вернуться к тексту