Middle (джен)

Гарри никогда не думал, что целых девять дней могут пролететь так быстро. Он не то что отдохнуть — выспаться толком не успел, когда обнаружил, что уже заканчивается вторая суббота его отпуска, и завтра — воскресенье, матч… и всё.

И только тогда понял, что всё это время даже не вспоминал о работе! Он-то думал, что станет скучать и думать о том же Райсе, о Мальсибере и Эйвери и о том, отправили ли их уже в Италию, и если нет, то разрешат ли Гарри посмотреть на эту процедуру — а на деле еле вспомнил о том, что ему вообще нужно на работу выходить. И делать это ему совсем не хочется…

Так что в понедельник Гарри пришёл хотя и вовремя, но далеко не в лучшем настроении, да ещё и абсолютно не выспавшись — потому что команда Джинни накануне выиграла, и они сначала праздновали вместе со всей командой, а потом вдвоём, и спать легли под утро. И спать Гарри хотелось куда больше, чем сидеть на совещании у Робардса, тем более что там ничего интересного не происходило.

Робардс попросил Отдел Особо тяжких задержаться, и когда все остальные вышли, велел им ждать и ушёл.

— Как отпуск? — осведомился у Гарри Праудфут, едва они остались одни.

— Отлично, — Гарри улыбнулся и тут же подавил зевок. — Мало только.

— Значит, и правда удался, — весело констатировал Праудфут. И замолчал с каким-то очень таинственным видом.

— А у вас что произошло? — спросил Гарри.

— Ну, во-первых, твой Райс заперся у себя дома, — засмеялся Праудфут.

— Зачем? — похолодел Гарри. Что могло случиться? Они же ведь всё обсудили и, кажется, договорились… что произошло?

— Ну как, — продолжал посмеиваться Праудфут. — Арест же. Домашний. Добровольный. Заявил, что будет выходить только на допросы к нам, ну и на суд. Пока что. Уж не знаю, о чём ты с ним там говорил, но эффект очень впечатляющий.

— Мы говорили, — Гарри посмотрел на Сэвиджа, но тот ответил ему издевательски-недоумённым взглядом. Ага, значит, это не секрет, решил Гарри, и принялся за подробный пересказ их разговора с Райсом, кажется, здорово этим удивив и Праудфута, и Гор с Долишем. — Правда, я пока не говорил с министром, — закончил он рассказ, — но я не думаю, что он откажет. Да, я понимаю, что это не ему решать, но ведь как-то начать нужно! Это же… ну просто дико, что со сквибами, по сути, можно делать вообще всё что угодно, и никто ничего не спросит.

— Интересная идея, — раздался от двери голос, от которого они все подскочили и, синхронно развернувшись, уставились на стоящего возле двери Радольфуса Лестрейнджа. Сильно похудевший, в простой чёрной мантии, он парадоксальным образом выглядел сейчас куда моложе себя прежнего. Он стоял и улыбался, и улыбка эта была яркой и очень тёплой.

— Стоять! — рявкнул стоящий рядом с ним Робардс, когда первый шок прошёл и все вскочили с мест с явным намерением кинуться к Лестрейнджу. — Верней, сидеть, — добавил он. — Спокойно. Все сели на места. Сидим.

— Я очень рад всех видеть, — сказал Лестрейндж, когда все, подчинившись приказу, опустились на свои места. — Меня не то чтобы совсем выписали — пока разрешили лишь домой вернуться. Мы с мадам Граннион еще что не закончили. Но я вернусь, — он так и остался стоять возле двери, и Робардс рядом с ним выглядел очень… внимательным. Не настороженным, нет, но чрезвычайно внимательным. — Я думаю, довольно скоро.

— Тебя очень не хватает, — сказал Праудфут. Они все сейчас выглядели донельзя счастливыми, и Лестрейндж, вдруг лукаво улыбнувшись, сказал:

— Вообще, мне это не то что запретили, просто рекомендовали делать с осторожностью, и я хочу рискнуть — а если что, Гавейн меня спасёт. Да? — спросил он, и Робардс, усмехнувшись, кивнул:

— И доставлю в Мунго.

— Тогда обнимемся? — предложил Лестрейндж. — Только по очереди. Ты первый, — указал он на Праудфута.

Тот подошёл, и они обнялись, и постояли так несколько секунд, а затем Лестрейндж очень мягко отстранился, и Праудфут отступил на пару шагов, а потом вернулся, улыбающийся и очень довольный, на свой стул. За ним последовал, конечно, Сэвидж, Гор и Долиш — и, наконец, очередь дошла до Гарри. И это было, наверное, самое странное объятье в его жизни: на одно мгновенье он как будто бы физически, всем телом окунулся в радость — солнечную и плотную, словно тот воздух, что бьёт в лицо при быстром полёте. И вспомнил, что испытал, когда слушал Песнь Орфея — на одно мгновенье, но и этого хватило, чтобы бросить его в жар.

— Когда я выйду, — сказал Лестрейндж, когда Гарри, как и все, вернулся на свой стул, — я хочу вас как-нибудь собрать у меня дома. Например, в Вальпургиеву ночь — давно мы её по-человечески не отмечали. И дети будут рады.

— Слушай, тебя правда вылечили, — с радостным удивлением сказал Праудфут.

— Не до конца, — возразил Лестрейндж. — Но она сумеет.

— А как это? — спросила Гор. — Она действительно поёт?

— Поёт, — ответил Лестрейндж. Он тоже взял себе стул и сел, но возле двери, так и держась на некотором расстоянии от остальных. — Очень красиво. Но это… не совсем по-человечески. Да и не в человеческом обличье.

— Она превращается? — Гор шутливо передёрнула плечами. — Вот в эту… змеептицу?

— Да, — согласился Лестрейндж. — Но при этом отнюдь не выглядит рассерженной. Скорее, нежной. Может быть, поэтому это не пугает, а притягивает. К тому же имеет приятный бонус, — улыбнулся он. — Чары вейл на меня больше не действуют.

— Просто так? — удивился Долиш. — Без ничего?

— Она так говорит, — ответил Лестрейндж. — И с ней это, по крайней мере, и вправду так и есть.

— Может, она тебя в вейлу превратит? — спросил Праудфут, и все рассмеялись.

— Я спрошу, — пообещал Лестрейндж и встал. — Я очень рад был вас увидеть. Всех. Надеюсь, очень скоро я вернусь к работе, но сейчас должен проститься.

— Я провожу, — поднялся Робардс. — А вы возвращайтесь к себе — всё, начинается рабочий день.

Когда они ушли, Гор радостно вскочила и захлопала в ладоши, а потом и обняла Праудфута, и предложила:

— А пойдёмте вечером куда-нибудь на радостях?

— Надеюсь, завтра ничего серьёзного не произойдёт, — ответил Сэвидж. — С утра как минимум. Потому что завтра все мы будем, кажется, не очень в форме. Всё, в отдел, — решил он, и, конечно, никто не стал спорить. Однако и работать тоже никто сразу не стал: ещё, наверное, с час все обсуждали эту невероятную новость и просто болтали. И даже когда всё-таки принялись за работу, настроение в отделе царило почти праздничное, тем более что никакие происшествия его не нарушали. Однако около шести часов, когда все начали потихоньку собираться, в отдел буквально влетел взбудораженный дежурный:

— Там пожар!

— Информативно, — язвительно ответил Сэвидж. — Где?

— На Диагон-элле!

— А мы, по-твоему, похожи на пожарных? — ещё язвительней осведомился Сэвидж. — Или ДМП закрыли?

— Его второй час потушить не могут, — взволнованно ответил дежурный. — Там уже все кто только можно — велели привести вас!

— Где именно? — нахмурился Сэвидж. — И что горит?

— Там сразу за Григноттсом, — сказал дежурный, нервно переминаясь с ноги на ногу. — Просили поспешить, сэр!

— Уже идём, — Сэвидж вздохнул и махнул всем собираться, ворча: — Нашли тоже пожарных.

Впрочем, когда они аппарировали к Гринготтсу, его недовольство поутихло, потому что зарево от пожара буквально покрывало небо, а языки пламени возносились над зданием банка, наверное, ещё на половину его высоты. Горел, как оказалось, дом в переулке за Гринготтсом — что самое странное, всего один, соседних же домов пламя не касалось, словно между ними и пожаром была невидимая, но непреодолимая стена. Сам же объятый пламенем дом тоже выглядел довольно странно: несмотря на то, что он горел уже второй час, казалось, что пожар только начался, потому что и стены, и крыша, и даже закрытые ставни были хоть и обуглены, но целы.

— Вот где Дольф бы пригодился, — пробормотал Сэвидж. — Ладно, мы тоже не троллей по чарам хватали… где ваш командир? — спросил он у ближайшего сотрудника ДМП. Тот указал на невысокого крепко сбитого волшебника, к которому и пошёл Сэвидж.

Выяснив, какие чары уже были испробованы, тот отправил кого-то за экспертами, а затем, раздав какие-то указания сотрудникам ДМП, подошёл к аврорам.

— Что там? — спросил Праудфут, прикрывая лицо от идущего от огня жара.

— Да не знаю, — Сэвидж скривился. — Дурь какая-то. Ни вода, ни чары, ничего на этот огонь не действует — всё, что смогли сделать, это защитить другие здания. Ждём экспертов — не знаю, почему за ними сразу не послали.

— Слушайте, а это точно пламя? — вдруг спросила Гор и, наведя палочку на дом, сказала: — Финита инкантатем.

Пламя… исчезло. Просто пропало, как и не было, и пока окружающая дом толпа зевак и служители ДМП непонимающе оглядывались, а Сэвидж выразил всеобщее аврорское мнение восхищённым кратким и ёмким ругательством, Гор скромно сказала:

— Вот… А что, никто прежде не попробовал?

— Очевидно, нет, — ответил Сэвидж и заржал, а вслед за ним и остальные авроры. — Господа, вы идиоты, — громко сообщил он дээмпешникам. — Вас не научили сперва пробовать Финиту?

Поняв, что, собственно, произошло, и что их развели, как идиотов, те тоже захохотали. И Гарри, сам веселясь вместе со всеми, думал, что Рон бы много дал за то, чтобы узнать, что это за заклинание… и что сам Гарри не уверен, что хотел бы, чтобы его другу повезло. Потому что шутки шутками, но…

— Бери дело себе, — отсмеявшись, сказал Сэвидж Гор. — И сразу закрывай.

— Да как же закрывай? — возразила она. — Кто заклинание-то наложил? Такое?

— И зачем? — негромко спросил Долиш. И вдруг напряжённо сказал: — Гринготтс!

— В банк, — скомандовал резко посерьёзневший Сэвидж, и они, расталкивая окруживших их людей, стали пробираться к Гринготтсу.