Middle (джен)

Гарри не видел Драко пять лет, и за это время тот заметно изменился. Он определённо выглядел старше Гарри — не знай, что они ровесники, он бы решил, что тому куда ближе к тридцати, чем к двадцати. Мантия на Драко была совсем простой и строгой и, возможно, ещё и она добавляла ему возраст.

— Мистер Малфой, — начал Сэвидж. Они все сидели не в допросной, а в переговорной, потому что кабинет был занят, а допросная, как понимал Гарри, была в данном случае слишком официальной. — Мы позвали вас как свидетеля, и для вашего спокойствия скажу, что Аврорат не рассматривает ни вас, ни ваших родителей в качестве возможных подозреваемых по этому делу.

Сэвидж умолк, дожидаясь реакции Драко, и продолжил, только когда тот кивнул.

— Вспомните зиму и весну девяносто восьмого года, — снова заговорил Сэвидж. — В тот год вы учились на седьмом курсе. Кому и что вы рассказывали про конфликт между вашей тёткой и Питером Петтигрю?

— Никому, — с некоторым удивлением ответил Драко.

— Я сам учился в Хогвартсе, — сказал Сэвидж. — И неплохо помню это время. В гостиной, а ещё больше — в спальне раскрывается секретов больше, чем где-либо.

— Как бы вам объяснить, — Драко положил руки на стол и поднял левый рукав, обнажая левое предплечье с уродливым побелевшим уже шрамом. — Эта вещь не располагала к сплетням. Мне было семнадцать, — он опустил рукав и спокойно воззрился на Сэвиджа. — И я слишком близко увидел то, чем восхищался и о чём мечтал. И то, что многие видят только ближе к старости, да и то не всегда, я увидел тоже. Увидел, как беспомощны мои родители, и не могут защитить ни самих себя, ни меня, ни наш дом. И как в нём распоряжаются совсем другие люди… и не люди. Поверьте, мне было абсолютно не до сплетен. Тем более о тётке.

Гарри ждал усмешки, но её не было — Драко оставался спокойным и серьёзным. И ужасно напоминал этим свою мать.

— Но ведь вас не могли не спрашивать, — сказал Сэвидж, и это прозвучало вполне дружелюбно.

— Честно говоря, это был немного иной Хогвартс, — ответил Драко. — И я прекрасно понимал, что всё, что я скажу и сделаю, отразится на моей семье. И не только я. Так что мы, конечно, обсуждали иногда и мою тётку — но мне бы просто в голову не пришло сказать кому-то в школе о ней то, чего я не сказал бы ей в глаза.

— Вас никто не спрашивал, как возродился Волдеморт? — с некоторым удивлением спросил Сэвидж.

— Ну, таких идиотов у нас не было, — возразил Драко. Тоже без усмешки.

— Видели вы дома когда-нибудь эту вещь? — Сэвидж поставил на стол статуэтку рененутета.

— Нет, — в лице Драко не дрогнул ни один мускул.

В принципе, подумал Гарри, тот и вправду мог её не видеть никогда. Если Волдеморт начал её поиски после того, как был уничтожен медальон, а нашёл весной, то увидеть статуэтку Драко мог только в пасхальные каникулы — а после них у него было слишком мало времени на то, чтобы кому-то что-то рассказать. Да и, пожалуй, и вправду ему в то время было уже не до мелких обид тётки на какого-то Петтигрю, чьё имя Драко вряд ли что-то говорило.

В общем, никакого толку от допроса Драко не было. Как ни странно, Сэвиджа это явно не расстроило, и когда они остались с Гарри вдвоём, он сказал:

— Условно примем за правду. Значит, это был не школьник. Остаются… кто? — он вдруг улыбнулся широко и посмотрел на Гарри.

— Сэр? — спросил тот, и Сэвидж ответил:

— Скоро вернётся твой наставник, а я так ни разу и не выступил нормально в этой роли. Вот, пытаюсь. Так твоя версия?

— Лестрейндж вернётся? — Гарри даже подскочил. — Когда?

— Официально ему нужно сперва сдать экзамены на переаттестации, так что даже не знаю. А неофициально должен скоро. В статусе… — он рассмеялся, качая головой, и замолчал.

— Сэр? — нетерпеливо спросил Гарри. — В качестве кого?

— Увидишь, — продолжил смеяться Сэвидж. — Но не отвлекайся. Так твоя версия? Если это был не школьник, то кто?

— Сэр, хотите правду? — тоже засмеялся Гарри.

— Что, опять не так? — с шутливой досадой спросил Сэвидж, и Гарри кивнул:

— Совсем. Простите, сэр. И у меня нет версии. Кто?

— Гарри, ну соберись, — Сэвидж явно не собирался отступать. — Если Драко Малфой никому ничего не рассказал. И вообще никто из Малфоев. Кто ещё мог знать про статуэтку, Петтигрю и ревность мадам Лестрейндж?

— Ну, наверное, все Пожиратели? — спросил Гарри.

— Вот, — удовлетворённо кивнул Сэвидж. — По крайней мере, все, кто бывал в доме достаточно часто, и их близкие. И вот вопрос: как и когда этот человек мог взять ключ? Если решить, что мадам Лестрейндж носила его с собой?

— В Хогвартсе, — уже уверенно ответил Гарри. — Во время битвы. Вы думаете, кто-то всё-таки обчистил её труп?

— Пока я слушал мистера Малфоя, — сказал Сэвидж, — мне пришла в голову одна простая мысль… которая должна была бы прийти туда раньше. Идём, — он резко встал. — Поможешь мне.

Они отправились в архив, где прошли прямо к полкам с делами Пожирателей — и Гарри про себя только вздыхал от того, что Сэвиджу для этого понадобилось только написать пару строк в журнале, тогда как ему самому требовались бы бумаги, согласования и долгое ожидание, да ещё и была бы обеспечена компания сотрудника архива. Сейчас же их с Сэвиджем никто не провожал, и тот уверенно вёл Гарри по коридорам между полками, добравшись до которых, снял с них нужные папки и, направив их аккуратным клином впереди себя, дошёл до ближайшего стола, на который их и опустил.

— Нам нужна опись тех вещей, что были отданы родственникам после приговора, — сказал он Гарри, беря первую папку. — Ищи ключ.

— Сэр? — Гарри, кажется, начал понимать, но картинка до конца не складывалась.

— Потом, — отмахнулся Сэвидж. — В идеале в описи должно быть указано, что ключ — от сейфа в Гринготтсе, они очень характерны, но на всякий случай отбирай любые. Могли и не указать.

— Разве родственникам вещи заключённых возвращают? — удивлённо спросил Гарри.

— Некоторые да, — ответил Сэвидж. — Чётких правил нет, но обычно возвращают фамильные артефакты и вот, например, ключи «очевидного назначения» — или если это назначение может доказать родня. И я точно знаю, тогда кому-то что-то возвращали. Давай, это должно быть где-то здесь.

Первой папкой Гарри попалось дело Гойла. Ему очень хотелось прочитать его, но Сэвидж торопил, и читать под носом у себя наверняка не дал бы, так что Гарри просто посмотрел на колдографию, отметив фамильное сходство сына и отца, нашёл опись и узнал, что мадам Гойл были возвращены «волшебные карманные часы». В чём состояло волшебство, опись умалчивала — и зря, подумал Гарри.

Вторым делом было дело незнакомого Гарри Гиббона, но оттуда никому и ничего не выдавали, так же, как из третьего, тоже с незнакомой Гарри фамилией.

— Не возись, — буркнул Сэвидж, успевший просмотреть за это время шесть папок и отложивший в сторону одну.

Ещё одна незнакомая фамилия… Ещё… Нотт — взгляд Гарри на секунду задержался на колдографии приятного пожилого волшебника с бородкой, совсем не похожего на сына… или внука? Судя по возрасту, второе… ага! Есть! Здесь ключей было целых два; кроме них, выдали ещё обручальное кольцо и какую-то застёжку.

И снова незнакомая фамилия, и женщина с уже немолодым, но всё равно ещё красивым и словно вырезанным из камня лицом и короткими седыми волосами. Нет, ничего… Ещё…

— Сколько у тебя? — спросил Сэвидж.

— Одна, — ответил Гарри, обнаружив, что больше папок не осталось.

— У меня две. Нотт? — он поморщился. — Нет, там не ключи от банковского сейфа, это дело я помню, оставь…

— Помните, сэр? — удивлённо переспросил Гарри, и Сэвидж скривился:

— За него просили. Не осмелились просить помиловать или уменьшить срок, но вещи наследнику вернуть пришлось. Обычные ключи, совсем небольшие. И, я уверен, не открывающие ничего особенного.

— Почему? — с любопытством спросил Гарри.

— Потому что он был слишком умным, чтобы носить в карманах что-нибудь полезней галлеона. Нет, это не то. Остаются Крэбб и Уимборн. С кого начнём?

— Давайте с Крэбба, — тут же предложил Гарри.

— Почему? — Сэвидж вручил ему две папки и отправил остальные в обратный полёт, неспешно следуя за ними.

— Винсент Крэбб дружил с Драко Малфоем в школе, — ответил Гарри. — Близко. Они с Гойлом всё время за ним таскались.

— С Гойлом? — переспросил Сэвидж. — Интересно… хорошо, пусть будет Крэбб. Его жена получила связку ключей. Описания нет, так что придётся искать акт о выдаче.

— Он разве не в деле? — удивился Гарри.

— Не-ет, — очень ехидно протянул Сэвидж. — Сейчас ты этим и займёшься.

К архивариусу они вернулись с двумя папками. Сэвидж отметил в журнале их временное изъятие и ушел, оформив Гарри допуск и оставив с архивариусом, чьи только что вполне бодрые движения тут же весьма замедлились. К счастью для Гарри, других посетителей не было, так что всего через четверть часа архивариус проводил его к огромному шкафу. И, слушая, как всё здесь устроено, Гарри чувствовал, что просто теряет дар речи: потому что описи хранились, во-первых, просто по месяцам, а во-вторых… все вместе. Вообще все описи всего, от выдачи вещей осуждённых родственникам до прошедших таможню декларируемых товаров. Как? Как кому-то вообще в голову могла прийти подобная система? Почему? Зачем? Спросить было некого, и Гарри оставалось лишь посылать проклятья этому неизвестному гению архивного дела, роясь в бесконечном ящике, где были сложены описи за май девяносто восьмого года.

Зато сама наконец-то найденная — разумеется, почти на самом дне — опись его вознаградила: она содержала не только описание, но и колдографии, и среди полутора дюжин ключей Гарри сразу узнал один очень характерной формы и размера.

У него самого было два почти таких же.