Middle (джен)

Гарри в третий раз перечитывал дело про этих дурацких ежей, когда в отдел вернулись Сэвидж с Лестрейнджем — и едва они вошли, Радольфус сказал, явно продолжая разговор:

— …Ты просто не учитываешь его личность. Вы все не учитываете. Возможно, потому что не знаете, но…

— Да уж как-то нам не довелось, — язвительно ответил Сэвидж, садясь не за свой стол, а возле стола Лестрейнджа, занявшего за ним своё обычное место.

— Просто нельзя судить о нём, как об обыкновенном человеке, — продолжил Лестрейндж. — И вообще как о человеке. Твоё допущение вполне логично — но не для него. Крэбб знал его достаточно, чтобы ему даже мысль такая не закралась в голову. Он просто не мог не понимать, что если б это вскрылось — это было бы последним, что случилось в его жизни. Волдеморт его убил бы — быстро, просто и без сожалений.

— Ты ведь его знал? — спросил Праудфут, разворачиваясь к ним вместе со своим креслом.

— Не слишком хорошо, — сказал Лестрейндж довольно равнодушно. — Но достаточно, чтобы сказать с уверенностью, что Крэбб не мог так думать. Мне другое интересно. Откуда его жена узнала, что это за ключ?

— Так очевидно, — удивился Сэвидж. — Она получила два ключа: один от их сейфа, другой — нет. Муж наверняка рассказывал ей про статуэтку и про то, что Беллатрикс была в ней крайне заинтересована и ревновала к Петтигрю.

— Скорей всего, — слегка насмешливо согласился Лестрейндж.

— Сейчас он нас посадит в лужу, — предупредил Сэвидж.

— Крэбба в момент смерти — если тот всё-таки умер — Петтигрю в Малфой-мэноре не было, насколько мне известно, — улыбнулся Лестрейндж на его слова. — Так откуда было ему знать, что Беллатрикс забрала ключ? И тем более, откуда бы об этом знать его жене? По логике, она должна была бы сунуться в наш сейф. Как она узнала, что это за ключ? Смотрите, — он чуть подался вперёд. — Она получает вещи мужа, среди них — два ключа от сейфа в банке. Один — их. Второй — чужой. Почему она решила, что статуэтка всё ещё у Петтигрю? Почему она вообще решила, что Беллатрикс смогла получить ключ от его сейфа? И, наконец, зачем и как вообще решилась на подобное?

— У неё долги, — ответил Сэвидж. — Ещё с лордовских времён. Конечно, мы всего не знаем, но того, что знаем, нам достаточно. Но вот в остальном ты прав… и правда странно.

— Видишь, как тебя нам не хватало, — заметил Праудфут.

— Могу я с ним поговорить? — спросил Лестрейндж. — С ней тоже, но потом.

— Ты думаешь, что Петтигрю жив? И связался с Крэбб?

— Почему нет? — спросил Лестрейндж. — Я так понимаю, тела нет? И непонятно, было ли? — Сэвидж кивнул, и Лестрейндж вновь спросил: — Так почему бы ему с ней не связаться? Он мог помнить, что Беллатрикс забрала у него ключ. Более того: мы так и не знаем, что с ним случилось — лишь что она нашла его. Мёртвым или нет, нам неизвестно, но мы знаем, что когда её супруг пришёл в подвал, там уже никого не было. Но у Беллатрикс было довольно времени, чтобы трансфигурировать Петтигрю и спрятать да хоть у себя в кармане. Или же она оставила там труп — как она считала, — а он пришёл в себя и убежал. В обоих случаях он вполне мог затем явиться к Крэбб… Смотрите, — он говорил теперь взволнованно и быстро. — Пока не важно, что случилось с ним, важно, что когда Волдеморт умер, он наверняка узнал об этом и, по-видимому, лишился своей серебряной руки. И без ключа от сейфа — где, как он знал, была спрятана статуэтка, которая могла бы, как он полагал, помочь ему вернуть её. Утраченную руку. Он знал, что ключ у Беллатрикс, затем, я думаю, узнал, что она умерла. И что он будет делать? Искать его.

— Но почему у Крэббов? — спросил Сэвидж.

— А может быть, он знал? — спросила Гор. Все тут же повернулись к ней, и она пояснила: — Возможно, он был в Хогвартсе? И видел, как Крэбб её обыскивал?

— Возможно, — после небольшой паузы сказал Лестрейндж. — А возможно, он просто всех перебирал. По очереди. Если он умеет превращаться в крысу, он мог просто пробираться в разные дома и там искать ключ.

— А почему тогда он просто не украл его? — возразил Праудфут.

— И как бы он попал в свой сейф? — ответил ему Лестрейндж. — У нас есть показания тех, кто его знал, они твердят, что ему не под силу было выдумать такую комбинацию. А рисковать идти туда даже под оборотным зельем — нужна смелость, я не уверен, что она у него была. Нет, ему нужен был союзник.

— Которого она так ценит, что нам слова не сказала, — с сомнением заметил Сэвидж. — Предпочла сама отправиться в тюрьму и рассориться с гоблинами.

— Это странно, да, — согласился Лестрейндж.

Все замолчали, и посреди этого молчания голос Долиша прозвучал ужасно громко:

— А что, если она не знает, что это он? И принимает его за кого-нибудь другого.

— Оборотное? — тут же спросил Сэвидж, и Долиш кивнул. — Вообще, это возможно… но за кого?

— Соблазнительно сказать «за Беллатрикс», — заметил Лестрейндж, — но, конечно, нет.

— Конечно, — Сэвидж почему-то вздохнул.

— Слушайте, — каким-то странным тоном проговорил Лестрейндж, — а ведь крыса может пробраться в Азкабан. — Он замолчал, и некоторое время все смотрели на него, покуда Лестрейндж не продолжил: — Если принять версию, что Петтигрю знал, что ключ у Беллатрикс, что он был в школе и видел, как Крэбб её обыскивал, то можно разработать план и явиться к мадам Крэбб под видом её мужа. Это объяснило бы её молчание и готовность сесть, но напарника не выдать.

— Да ну брось, — недоверчиво проговорил Сэвидж. — Это же каким актёром нужно быть!

— Тюрьма, — возразил Лестрейндж. — Раньше Крэбб ведь не сидел. Все несостыковки вполне можно списывать на это… и, пожалуй, Петтигрю было бы разумно с ней не жить, а лишь встречаться. Мол, опасно. И заодно изобразить, что болен, например — это снимет вопрос с сексом, где очень легко попасться. Опять же, мотивация для добычи статуэтки возрастает. Я Петтигрю почти не знал, но он как-то нашёл Волдеморта и сумел возродить его — значит, он вовсе не дурак. Обаять и обмануть Грин он не мог — а вот выдумать подобное ему под силу, полагаю.

— Если ты прав, её надо отпускать, — сказал вдруг Сэвидж. — Но с чего бы?

— Можно сделать так, — предложил Лестрейндж. — Привезти Крэбба сюда и дать им увидеться. Возможно, тогда она согласиться нам помочь — в обмен на… например, свободу. Пусть и ограниченную. Петтигрю важнее.

— Если ты, конечно, прав, — подчеркнул Сэвидж, и Лестрейндж кивнул:

— Если я, конечно, прав.

— Ну что, попробуем, — решил Сэвидж. — Ты ж у нас стажёр, — осклабился он, — вот и пиши запрос на Крэбба. Пусть привозят — и попробуем.

Сэвидж вернулся на свой стол, остальные тоже занялись своими делами, Лестрейндж сел писать запрос, и только Гарри вновь остался не у дел. Ненадолго, впрочем: закончив оформлять документы и выйдя отправить их совой, Лестрейндж вернулся и, подсев к Гарри, спросил:

— А вы-то сами что об этом думаете?

— О Петтигрю? — хмуро переспросил Гарри. — Я хочу его поймать.

— Я понимаю, — кивнул Лестрейндж. — Мне бы хотелось узнать ваше мнение о моей версии.

— Мне кажется, это логично, — ответил Гарри. — Если он тогда выжил и сбежал, он должен был следить за Беллатрикс, чтобы вернуть ключ. Но не успел.

— Как он узнал о том, что ключ отдали Крэбб? — спросил Лестрейндж. — Как думаете?

— Не знаю. Следил за ней, наверное.

— Допустим, — согласился Лестрейндж. — Но ключ отдали ещё летом девяносто восьмого — почему он ждал так долго?

— Ну, пока додумался, — подумав, предположил Гарри. — Пока добрался в Азкабан, пока оттуда выбрался…

— Пожалуй, — согласился Лестрейндж. — Скажите, как действовали бы вы? Если бы вели дело? Допустим, версия верна. Как бы вы выманили Петтигрю?

— На статуэтку, — уверенно ответил Гарри.

— А детальнее? — чуть улыбнулся Лестрейндж, и Гарри задумался. — Вот и я пока не знаю, — подбодрил его Лестрейндж. — Петтигрю, я полагаю, не дурак, и если мы просто отпустим Крэбб, может и сбежать… если уже этого не сделал. Думайте, пока есть время. А пока сходите к дежурному, узнайте, не было ли ещё совы от МакГонагалл: уже обед, а я обещал после него зайти к контрабандистам. Где, видимо, останусь до ночи, — в его глазах мелькнула ирония. — Флэк прекрасный аврор, — добавил он, увидев выражение лица Гарри. — У нас с ней отношения не складываются, но совместной работе это не мешало никогда — а не любить меня она имеет право. Надеюсь, вам это не помешает.

— Почему она вас так не любит, сэр? — спросил Гарри. — Вы когда-то говорили, но я всё равно не понимаю. Было же расследование, вас признали невиновным, доказали, что…

— Это не важно, — мягко оборвал его Лестрейндж. — Флэк всё понимает. Но она упряма и принципиальна, и по-человечески я неприятен ей. Больше всех из тех, кто тоже был оправдан. И она права, на самом деле: по-хорошему, мне здесь не место. Вы ведь сами понимаете, что на моих руках есть кровь, есть грязь и сломанные жизни? — спросил он, серьёзно и внимательно глядя на Гарри. — Да, конечно, это можно назвать «меньшим злом», но вы же не можете не понимать, что главный аврор при Пие не мог не совершать, по нашим меркам, преступлений?

— Преступлений, сэр? — тихо переспросил Гарри.

— Отправить в Азкабан волшебника по обвинению в краже магии — определённо преступление, — ответил Лестрейндж. — А сколько было арестов противников режима? Невозможно было саботировать их все, — он поймал взгляд Гарри. — Приходилось выбирать. И сажать тех, кто, как я считал, переживут заключение с наименьшими потерями. И тех, кто, как я полагал, не связан с сопротивлением. И вам, — добавил он неожиданно жёстко, — придётся принимать подобные решения, если однажды вы займёте это кресло. Надеюсь, не такие же тяжёлые — но сходные. Я знаю, что вы туда не стремитесь, — сказал он уже мягче, — но полагаю нужным вас предупредить. Ну и потом, вам нужно знать, полагаю, некоторые детали моей биографии. Хотя бы чтобы понимать вот ту же Флэк.

— Другой на вашем месте… — горячо начал Гарри, но Лестрейндж оборвал его:

— Это не важно. Не всегда можно сравнивать себя с другими.