Middle (джен)

Когда они вышли, Лестрейндж спросил:

— Как вы?

— Пытаюсь представить, на что это похоже, — ответил Гарри. — Чужие фантазии. Как они выглядят для легилимента.

— Так спросите, — предложил Лестрейндж. — Думаю, он вам расскажет.

— Может быть, — ответил Гарри.

Расспрашивать Мальсибера ему совершенно не хотелось. Тот был Гарри неприятен: слишком хорошо он помнил истории его жертв. И мог представить, каково это — вдруг обнаружить, что ты — в Мунго, и прошло уже довольно много времени, за которое ты стал убийцей и предателем. И тебе жить с этим, пусть тебя никто и не винит.

Или не жить.

Отношение Лестрейнджа к Мальсиберу не то что удивляло, но всё же вызывало у Гарри некоторое недоумение: Джагсона тот ненавидел, про Розье тоже говорил с острейшей неприязнью, и это Гарри понимал — а тут? Симпатии к Мальсиберу, конечно, Лестрейндж не выказывал, но общался с ним по-деловому и без неприязни. Интересно, почему? Дело точно было не в возрасте: про того же Розье, к тому же давно мёртвого, Лестрейндж говорил совсем иначе, и Гарри был уверен, что с ним тот работать бы не стал.

Когда они, вернувшись, рассказали Молли про блузку, та удивилась:

— Да, такая есть — но это же когда было? Я сейчас в неё точно не влезу… во всяком случае, без магии.

— Тебе и не придётся, — сказал Робардс. — Одолжишь?

— Да забирайте хоть совсем, — махнула рукой Молли. — Я про неё уже забыла двести лет.

— Придётся вспомнить, — улыбнулся Робардс. — Тебе в ней интервью давать.

— Как же я не люблю трансфигурированную одежду, — проворчала Молли. — Может, мне ещё и волосы уложить как-то? Или не укладывать совсем?

— Правильный вопрос, — чуть растерянно ответил Лестрейндж. — Я не догадался… я сейчас спрошу. Сидите, — махнул он Гарри и ушёл.

— Мне не нравится всё это, — сказал Артур хмуро. — Что будет, если он так и не появится? И решит явиться к нам домой? Я днём на работе, Молли одна…

— Он в любом случае может прийти, — с успокаивающей интонацией проговорила Молли. — Надо будет везде проверить щели.

— Надо чары сигнальные поставить, — возразил Артур. — Вот придём домой, и я всё сделаю.

— Давайте лучше мы, — предложил Робардс.

— Можно зачаровать портал, — предложил Лестрейндж. — На секс с кем-либо, кроме тебя, — посмотрел он на Артура.

На секунду или две возникла пауза, а потом Сэвидж восхитился:

— Ух ты! А ведь правда можно. Только я как представлю себе эту заявку…

— Можно подумать, тут никто порталы делать не умеет, — усмехнулся Лестрейндж и поглядел на Робардса. — У тебя же есть лицензия.

— И у тебя есть, — возразил тот. — Портал сделать несложно — но я как-то не соображу, как его так зачаровать.

— Я подскажу, если позволишь, — предложил Лестрейндж и поглядел сперва на Робартса, а потом на Молли.

— Подскажи, — согласился Робардс. — А то я как-то не готов всё это объяснять чужим.

— Вообще, может быть, и обойдётся, — предположил Лестрейндж. — Может быть, нам повезёт, и мадам Крэбб нам мистера Петтигрю выдаст.

— Мужа привезли уже? — спросил Сэвидж.

— Пару часов назад, — ответил Лестрейндж, и Сэвидж поднялся:

— Идём, поговорим. Или ты один?

— Могу один, — пожал плечами Лестрейндж. — Хотя не думаю, что это принципиально. Мы плохо знакомы.

— А ты не пойдёшь, — заявил Сэвидж Гарри. — Нам его не взбесить надо, а разговорить.

— Я не убивал Винсента, — хмуро проговорил Гарри. — Мы спасли кого смогли, но его мы просто не нашли.

— Никто тебя не обвиняет, — твёрдо проговорил Робардс. — Однако Роберт прав: Крэбб, вполне возможно, винит тебя, и сейчас не время обсуждать с ним это.

— Да я понимаю, — вздохнул Гарри.

Он на самом деле понимал. Жалеть Крэбба-старшего у него не выходило, но он понимал, что, каким бы человеком тот ни был, потерять единственного сына тяжело. И потом, Крэбб-старший мог вообще не знать, что именно произошло в Выручай-комнате — откуда бы ему? Вряд ли у него была возможность поговорить с Грегори Гойлом или с Драко Малфоем — и потом, ещё неизвестно, что бы они ему сказали.

Лестрейндж с Сэвиджем ушли, и атмосфера тут же изменилась, потеряв всякую официальность.

— Какая мерзость, — Артур налил всем ещё кофе и передёрнул плечами.

— Мы, конечно, сами виноваты, — сказала Молли, сжимая его руку. — Я сейчас не понимаю, как никто из нас не удивился, что крыса у нас столько лет живёт? Конечно, все животные рядом с волшебниками живут дольше, но ведь не настолько же!

— Ты права, — Артур взял её руку в свои. — Мне почему-то ничего вообще не пришло в голову.

— Никому же не пришло! — воскликнула она. — Даже Чарли, хотя он-то уж должен в животных разбираться!

— Ну, драконы довольно далеки от крыс, — заметил Артур. — И живут столетьями. Как раз Чарли бы не удивился.

— Всё это теперь уже не важно, — сказал Робардс. — Кто выясняет, сколько живут крысы, пока с теми всё в порядке? Да никто! Я бы сам не сообразил… да я, собственно, и не сообразил, — он улыбнулся. — Я когда думаю, что я же его видел и в руках держал… — он покачал головой.

— Ну как ты должен был догадаться? — Молли тут же кинулась его утешать, и Робардс остановил её с улыбкой:

— Понимаю, что никак. Но до чего досадно! Тебе тоже, да? — спросил он Гарри, и тот кивнул.

О да. Впрочем, Гарри не назвал бы это именно «досадой» — он и так всё время теперь думал о том, что у него ведь было столько шансов! Если бы он мог вернуться в прошлое! Но теперь уже нельзя исправить что-либо…

Они все допили кофе и разошлись: Робардс с Уизли отправились к ним домой, устанавливать сигнальные чары, Гарри же вернулся в отдел и занялся пока «ежиным делом». Ему предстояло прямо сейчас принять решение о том, какое наказание запрашивать, и это было сложно. Очень сложно. Прошение к Визенгамоту, о котором сказал Лестрейндж, вроде бы говорило в пользу обвиняемых, но Гарри не был убеждён, что они искренне раскаялись. С другой стороны, раскаялись они или нет, они точно осознали, что наделали — и что в этом изменит Азкабан? Но отпускать их… просто отпускать? Хотя они же в любом случае, похоже, школу не закончат…

Гарри захотелось побиться головой о стол. И посоветоваться было не с кем! Он не сомневался, что советов ему надают огромное количество — любой, к кому он обратится, конечно, не откажет — но решать-то всё равно ему. И сколько можно советоваться? Должен же он научиться принимать решения самостоятельно. И то, что это так непросто и даже отчасти страшно, ничего не отменяет.

Он так ничего и не решил, когда вернувшийся в отдел Лестрейндж положил ему на стол пергамент:

— Это вам. Подшейте в дело.

— Что Крэбб, сэр? — спросил Гарри, хватаясь за возможность ненадолго отложить мучительный момент принятия решения.

— Беседует с женой, — ответил Лестрейндж. — Роберт там остался. Если повезёт, обойдётся без интервью, и вы не получите ещё один кусочек славы.

— Сэр, я обойдусь! — горячо заверил его Гарри. — И не нужно будет подставлять Молли Уизли?

— Если повезёт, — повторил Лестрейндж.

Однако им не повезло — вернее, повезло частично.

После долгого разговора с мужем мадам Крэбб рассказала, что действительно с полгода назад буквально наткнулась на Петтигрю прямо в своей спальне — и от неожиданности чуть его на месте не убила. Первым её побуждением было сдать его аврорам, но он рассказал ей про статуэтку, и мадам Крэбб просто не сумела удержаться от соблазна хотя бы попытаться родить ещё ребёнка. Это было первым, чего она вообще захотела после того, как её сын погиб, а муж до конца его дней отправился в тюрьму — да и кто бы устоял!

План они придумали вдвоём, но оставалась одна серьёзная проблема: ни она сама, ни Петтигрю не сумели бы уговорить кого-то поучаствовать в такой афере, а рисковать самостоятельно никто из них не хотел. Им был нужен кто-то третий — но кому они могли довериться?

На то, чтобы найти нужного человека, у них ушло почти полгода — и только недавно тот, наконец, нашёлся среди игроков. Тех, что делали ставки на квиддичных матчах. Отыскала его сама мадам Крэбб — и просто наняла, когда тот сильно проигрался. Имя она тоже назвала, и теперь его вполне можно было арестовывать — вот только с Петтигрю всё обстояло куда хуже.

Потому что у мадам Крэбб он не жил. Просто появлялся иногда — и она так и не смогла понять, как он проходит в дом. Ведь защищающие чары на нём были…

— Мы её пока не стали просвещать, — сказал Сэвидж на мини-совещании, которое они с Лестрейнджем и Гарри устроили у Робардса уже под вечер. — Хотя я, честно говоря, очень хочу увидеть выражение её лица, когда она узнает, что он — крыса.

— Успеется, — заметил Робардс. — Значит, план наш в силе — попытаемся выманить его на Молли. Но одного колдофото мало — я всё думал, как бы его подтолкнуть. И придумал, в целом… только повод не могу найти, — он улыбнулся. — Давайте вместе думать. Полагаю, интервью нужно брать не только у тебя, — он посмотрел на Гарри, — но и у Молли. Благо повод есть — все помнят, что в эту пятницу пятилетие победы? С Каффом мы договоримся — пускай выпустят несколько мини-интервью с героями и победителями, — он хмыкнул и почему-то поглядел на Лестрейнджа.

— Даже не думай, — тут же предупредил тот. — Я уволюсь. Моментально.

— Зря, — убеждённо сказал Робардс. — Ладно, мы найдём кого-нибудь от Аврората...

— Катберт пусть пойдёт, — вмешался Сэвидж. — И Флэк.

— Пусть, — согласился Робардс. — Потом решим, не важно. Я думаю, что в первый номер нужно будет поместить интервью с самыми известными защитниками школы — с Молли в том числе. И ей нужно будет, в частности, упомянуть про Питера в каком-нибудь крайне пренебрежительном ключе. Презрительном. Как, что — обсудим. Так, чтобы это прозвучало вызовом. И никому, конечно, никуда уезжать не нужно. Артур прав: она ведь днём одна. И Петтигрю не может этого не понимать. Должно сработать.

— Сделаем портал, — сказал Лестрейндж. — И я бы про пост подумал — но нужно что-то сделать с запахом и звуком.

— Чьим? — Робардс даже нахмурился.

— Он крыса, — напомнил Лестрейндж. — И придёт — если придёт — крысой. У них очень острый нюх и слух. Он знает запахи Молли и Артура, и вообще всех Уизли. Новый запах его отпугнёт — нужно придумать, как его стереть. А в целом план мне нравится.

— Тогда давайте думать, что ей про него сказать, — решил Робардс. — А ты, — обратился он к Гарри, — готовься и интервью. И нужно будет предупредить мисс Грейнджер и мистера Рональда Уизли.